Тривиальное послесловие

...В комнату входит старуха. Плачет, зовет: «Только что пришли трое в масках и убили Ахмада Эжиева». Старика, который на пенсии уже больше 20 лет...

— Зачем убили?

— Не знаю. Что у пенсионера возьмешь?

— Кто они были?

— Никто не знает. И те, и эти приходят к нам в ка­муфляже и в масках... Думаем, эти были все-таки феде­ралы. По-русски переговаривались.

Я знаю брата Ахмада — тоже немолодого уже Имрана Эжиева, одного из самых активных беженских лидеров, правозащитника и борца. Семья у Имрана в Ингушетии, в лагере Яндырка — плохо, нище, но не убивают. Имран все время звал Ахмада к себе из неспокойного Сержень-Юрта с полком внутренних войск под боком — это мне рассказывал сам Имран. Но Ахмад всегда отвечал: «Не пойду. Кому нужен старик?»

Значит, и старик понадобился. В 2002 году, на третьем году войны. Для отчетности по «унитожению боевиков». И где тот генерал, хотя бы один, с которого содрали погоны за такую «антитеррористическую операцию»?

Сегодня в Чечне все прощаются, как навсегда. Так принято: выходя за порог, надо попрощаться навсегда, пожелав друг другу удачи. Не здоровья и счастья. Не люб­ви и дружбы. Эти мирные пожелания — безделица. Глав­ное — удачи.

— Я хочу понимать, чей я, — говорит Ибрагим Умпа-шев, сельский староста соседнего с Сержень-Юртом селе­ния Автуры. — Я хочу знать правила игры, а для этого мне их кто-то должен объяснить. С кем нам надо догова­риваться, чтобы сохранить наши жизни? С боевиками? С федералами? В 2000 году мы хотя бы жили... Конец 2001 года стал самым страшным за все время войны. Где правительство Ильясова? Где администрация Кадырова? Никто не приехал и не объяснил нам, что же творится... Не сказал хотя бы: «Мы с вами, мы разделяем вашу трагедию». Я понимаю это так: к нам ни у кого нет инте­реса, власть нас бросила на съедение военным и боеви­кам. А эти две силы объединились между собой и счита­ют нас третьесортным быдлом, подлежащим уничтоже­нию. 17 120 автуринцев, подлежащих уничтожению... Вот и вся нынешняя война...