Введение. к имени умершего царя, а позднее и каждого египтянина при погребальных обрядах неизменно добавлялось имя Осирис

ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО МИРА

к имени умершего царя, а позднее и каждого египтянина при погребальных обрядах неизменно добавлялось имя Осирис.

Исида, супруга Осириса, являлась божеством плодородия, материнства и супружеской верности. Она была богиней-целительницей, покровительни­цей рожениц и повелительницей злаков. Таким об­разом, рождение и смерть человека были прочно связаны в представлениях египтян с расцветом и угасанием природы. Исида выступает также как владычица моря и божество, определяющее судь­бу новорожденных царей. Изображалась Исида в виде соколицы (женщины с крыльями), в виде коровы или женщины с рогами и солнечным диском между ними. Кроме того, Исида нередко предстает в облике матери с младенцем на руках.

Сет, бог палящей пустыни страшное божество злой силы, был убийцей своего брата Осириса и олицетворял разрушительное начало. Однако при этом Сет не только не посягал на власть фараона, но и оставался одним из покровителей царского дома. Сет — божество, тесно связанное с египетс­ким культом животных, и в число его знаков вхо­дили изображения осла, свиньи, антилопы, жира­фа. Последняя из гелиопольской девятки, Нефтида, супруга Сета и сестра Исиды, является покровитель­ницей семьи и предстает в образе женщины, увен­чанной короной в виде дворца. Вплоть до эпохи Но­вого царства древнеегипетские святилища закладывались согласно Книге основания храмов, посвященных богам Эннеады.

Египетская мифология преодолевает долгий путь от поклонения животным до возникновения слож­нейшего смыслового целого, доступного во всех деталях лишь посвященным. Но даже после созда­ния единого пантеона культ священных животных не был забыт египетской мифологией: напротив, он вошел в культ фараона, обогатив его новым смыслом. До конца истории Древнего Египта во время обряда хеб-сед (тридцатилетие царя и воз­рождение его жизненной силы) к одежде фараона сзади прикреплялся бычий хвост. Этот пример, как и многие другие, указывает на замечательное каче­ство, в наибольшей степени присущее египетской мифологии среди мировых мифологических систем. Ни одна деталь, ни один образ из древнейших вре­мен в ней не исчезают бесследно, не переосмысли­ваются кардинально, но входят в основное сказание и систему образов в качестве дополнительного зна­ка, порою предельно обобщенного, но придающего мифологии удивительную смысловую глубину и многогранность. Египетская культура была наделе­на в этом отношении особой рациональностью.

Именно на основе смысловых напластований, сложившихся в мифологии, был создан древнееги-

петский изобразительный канон. Египетским мас­терам — резчикам, скульпторам, живописцам — удалось создать строгие правила изображения, объединявшие детали образа, композицию, типы художественной техники вплоть до отдельных приемов. Изобразительный ряд увенчивала систе­ма иероглифических знаков; высшим же объединя­ющим началом, придававшим канону цельность, служили математика и учение о пропорциях.

Тесная связь мифологии и искусства засвиде­тельствована во многих литературных произведе­ниях, однако наиболее выразительны древнееги­петские надписи о строительстве храмов. По случаю воздвижения третьего пилона в Карнакс-ком храме Амона-Ра был записан следующий текст: «Повторил царь памятник Амону: сооруже­ние ему врат весьма больших перед лицом Амона-Ра, владыки престолов Обеих Земель, (врат) це­ликом обитых золотом, на которых образ бога в виде барана, выложенный лазоревым камнем на­стоящим, обитый золотом и выложенный каменья­ми многочисленными, причем никогда не соверша­лось подобного; пол украшен серебром, пред лицом (врат) стелы из лазоревого камня — одна на каждой стороне; пилон приближен к выси, подоб­но четырем столбам неба; мачты восходят в небо, обитые белым золотом».

Казалось бы, месопотамское и египетское ис­кусство, при всем различии картин мира этих на­родов, объединяет необычайная декоративность и пристрастие к созданию гигантских культовых со­оружений. Но египетские верования и представле­ния о мире исполнены гораздо большей одухотво­ренности и мистицизма. Различен и тип храмовых зданий: торжественно-светский у народов Дву­речья и сумрачно таинственный, погруженный в со­зерцание потустороннего царства у египтян. Тайна и величие соединяют образы и знаки многочислен­ных египетских богов. Однако эта стройная систе­ма, это выверенное равновесие стихий, царству­ющих во Вселенной, было однажды нарушено. В эпоху Нового царства у фараона Аменхотепа IV (Эхнатона) возникла идея реформирования египет­ской религии. Культ Атона, бога солнца, должен был отныне заменить культы всех старых богов, в том числе и верховного — Амона-Ра. Ни народ, ни жречество не поддержали фараона-реформато­ра, и после его смерти в Египте были восстанов­лены прежние культы. Но искусство и литература амарнской эпохи (Эль-Амарна — современное на­звание столицы Эхнатона) впервые, хотя и нена­долго, внесли новые черты в египетское религиоз­ное искусство. Новыми были непосредственность и реалистичность изображения фараона и его семьи; попытки ввести в официальное искусство элементы