Фундаментальные принципы когнитивной лингвистики

1. Когнитивная лингвистика основывается на холистическом подходе к интерпретации языковой способности и процессов восприятия и порождения текста человеком – в противовес отстаиваемому генеративистами модулярному подходу.

2. Языковая способность считается проявлением общих когнитивных механизмов, следовательно, через посредство языка можно изучать человека – его мышление, память, познавательные процессы и т. д. Лингвистический анализ не ограничивается описанием языкового поведения, но распространяется и на соответствующие ментальные состояния и процессы. Его цель — создание единой модели, объясняющей, как устроено языковое знание человека и как он его использует в процессах порождения и восприятия речи.

3. Провозглашается органическая связь языкового знания с психической организацией человека, что отрицает возможность алгоритмического подхода к описанию языка (через набор элементов и правила их сочетания друг с другом). В связи с этим высказываются предложения в пользу сближения лингвистики с биологией– в противовес практиковавшемуся в структурализме и генеративной грамматике союзу с логикой и математикой.

4. Антропоцентрический принцип как отличительная черта современного языкознания в когнитивной лингвистике естественно вытекает из постулата о связи языка с когницией, сознанием, психикой человека. «Антропоцентрическое по своей природе» сознание человека отражается в языке, следовательно, язык также антропоцентричен, т. е. ориентирован на человека, «смотрит» на мир с точки зрения человека.

5. Центральная роль физического опыта взаимодействия человека с окружающим миром в организации его понятийной системы. В связи с этим выдвигается тезис о том, что мышление «воплощено», т. е. неразрывно связано с плотью человека, его анатомическими и физиологическими особенностями, телесным (прежде всего перцептивным и моторным) опытом. Подтверждение тому когнитивисты находят в языке, в частности при исследовании механизмов образности. Именно «воплощенностью» мышления, по их мнению, объясняются неудачи, связанные с моделированием искусственного интеллекта и автоматической обработкой языка.

6. Формулируется требование субъективизации лингвистических исследований – в противовес стремлению генеративистов к «объективному» описанию языка, в основу которого положена языковая компетенция некоего «усредненного» говорящего, функционирующего в «нейтральной» среде. На практике лозунг субъективизации означает, что адекватный анализ значения языкового выражения невозможен без привлечения экстралингвистической информации, включающей широкий круг сведений об участниках коммуникации (социальные характеристики, психологические особенности, коммуникативные цели, фоновые знания, прошлый опыт и др.) и ситуации общения (место, время и обстановка, тип речевого события, статусно-ролевые характеристики участников, уровень официальности и т. д.). Вся эта информация образует контекст, и чем он обширнее, тем достовернее интерпретация текста.

Другой аспект субъективизации связан с особым вниманием ктому, как говорящий понимает и «представляет» ситуацию. Если генеративная грамматика исходит из того, что языковые выражения отражают положение дел в мире (или в одном из возможных миров), то для когнитивных лингвистов эта связь между языком и действительностью (реальной или вымышленной) всегда опосредована интерпретирующей деятельностью человека.

7. Функционализм присущ когнитивной лингвистике, поскольку сфера ее интересов охватывает различные аспекты, связанные с использованием языка, – восприятие и порождение речи, интерпретация, запоминание и хранение информации. Когнитивная лингвистика изучает не языковую компетенцию, а употребление языка, язык в действии.

8. Основной предмет когнитивной лингвистики составляет языковое значение, так как именно оно является связующим звеном между языком и когницией. К семантическим исследованиям предъявляется требование психологической адекватности. Широкое освещение получают проблемы лексической семантики (механизмы семантической деривации, структура значений многозначного слова, образные средства языка), что в целом не типично для западной (в особенности американской) лингвистики.

9. Когнитивисты стремятся предложить интерпретацию как можно большему числу языковых форм, так как убеждены, что они (языковые формы) мотивированы тем, как человек понимает окружающий мир.

10. Показ несостоятельности установленных в период структурализма границ (между языком и когницией, семантикой и психологией, знанием языка и знаниями о мире, словарной и энциклопедической информацией, семантикой и прагматикой, полисемией и омонимией и др.) сопровождается их разрушением. Когнитивная лингвистика провозглашает максимальную открытость, готовность инкорпорировать сведения из различных областей знания.

Что касается методов исследования, в когнитивной лингвистике обычно практикуется интроспекция, иногда привлекаются данные опроса испытуемых. В этом отношении данное направление не вносит ничего нового, так как интроспекция традиционно признавалась и признается (хотя и негласно) в качестве допустимого методологического приема в семасиологических исследованиях, а статистический опрос информантов заимствован из экспериментальной психологии. Это в какой-то мере объясняет категоричность заявления о том, что «разработанные подходы и результаты обогащают языкознание, но никак не создают ни нового объекта (точнее, предмета) исследования, ни даже нового метода». На отсутствие у когнитивной лингвистики собственных исследовательских методов обращает внимание и П. Б. Паршин, делая, впрочем, единственное исключение для анализа метафор в варианте, предложенном Лакоффом и Джонсоном. Иной точки зрения придерживается Е. С. Кубрякова, которая, отмечая сосредоточенность когнитивной лингвистики на новых проблемах, новых областях анализа и новых «реальностях языка», считает, что собственный метод у данного направления есть и заключается он в постоянном соотнесении языковых данных с другими опытными сенсомоторными данными [Кубрякова].