Источник. «Жизнеописания трубадуров» («Vidas dels trobadors») – источник сам по себе достаточно увлекательный и необычный

«Жизнеописания трубадуров» («Vidas dels trobadors») – источник сам по себе достаточно увлекательный и необычный, написанный на старо-провансальском языке, оказавший заметное влияние на дальнейшее развитие западноевропейской литературы, как и само явление трубадуров и куртуазной культуры в целом.

Прежде всего стоит отметить, что не всегда «Жизнеописания» были единым памятником. Самые первые vidas написаны ещё в эпоху альбигойских войн на закате эпохи трубадуров, вероятно, жонглерами или самими трубадурами, о которых будет рассказано ниже. Позднее жизнеописания объединялись в более крупные работы, причем некоторые рукописи, например, XIV века, имели иное деление, чем похожие века XIII, где разо (т.е. пояснение, толкование песен трубадура с опорой на известные факты его биографии) были выделены в отдельную категорию. Подобное деление и вообще наличие каких-либо толкований, к слову, позволяет сделать предположение о том, что «Жизнеописания трубадуров» являются едва ли не первым в западноевропейской традиции памятником «истории литературы». Также, по словам Михаила Борисовича Мейлаха, «Жизнеописания» является первым памятником новеллистического жанра[3].

Стоит также вкратце упоминать о целях, преследуемых авторами и составителями «Жизнеописаний». После альбигойских войн, которые стали разрушительными для Прованса и в целом всей южной Франции, многие трубадуры сбежали в Италию или Испанию, дворы знатных потеряли былой лоск и куртуазность, а люди стали забывать, что значили песни трубадуров. Именно в этом, на мой взгляд, и заключалась цель оставшихся деятелей куртуазного искусства: запечатлеть и донести до потомков и объяснить для современников смысл кансон, рассказать о жизнях несправедливо отринутых. К сожалению, это не спасло ни трубадуров, ни их творчество, хотя, конечно, ничего не пропадает бесследно: в эпоху Возрождения интерес к трубадурам возрос. О новом особом значении источника и эпохи говорит то, что с него в XVI веке братом известного пророка и астронома Жаном де Нострдамом была сделана в некотором роде копия, щедро украшенная разного рода мифотворчеством. Также широко известно влияние, оказанное творчеством трубадуров на северо-итальянских писателей.

Данное исследование построено на основании русскоязычного перевода «Жизнеописаний трубадуров», выполненного вышеупомянутым Михаилом Борисовичем Мейлахом и Надеждой Януарьевной Рыковой по критическим изданиям Бутьера-Шютца и Фавати[4] (перевод с французского языка). Работа эта выполнена достаточно полно, к переводу стихов были подключены такие талантливые переводчики, как, например, Дынник Валентина Александровна. Кроме того, само издание 1993-го года (серия «Литературные памятники») содержит в себе не только «Жизнеописания трубадуров», но и другие достаточно занимательные источники, в том числе работу Жана де Нострдама. В данном исследовании также будет использоваться небольшой трактат Андрея Капеллана (французский писатель XII века) «О любви»[5], а точнее, «правила» любви, указанные в нём.

Каждое жизнеописание ста и одного трубадуров, упомянутых в «Vidas dels trobadors» состояло из непосредственно жизнеописания, варианта при его наличии и разо (одного или более), которых всего насчитывается двести двадцать пять штук. В некоторых биографиях, впрочем, содержатся лишь несколько строк с общей информацией о том или ином трубадуре. Причем форма, в которую заключены сведения в подобных «справках», обычно одинакова и выглядит примерно следующим образом:

– место рождения;

– происхождение;

– вставка о знании трубадуром «законов вежества» или иных его заслуг перед обществом («...знал толк в трубадурском художестве»[6], «...весьма обходительный и умевший держать себя при дворе»[7]);

– указание имени возлюбленной донны, а также её родственных связей;

– краткая характеристика произведений, им созданных (обычно весьма краткая, например: «...сложил он множество добрых кансон»[8]).

В жизнеописаниях более полных биографии трубадуров снабжены различными историями из их жизни, иногда даже анекдотического характера.

Конечно, к анализу данного источника нужно подходить с определенной осторожностью. Во-первых, порой авторы достаточно вольно интерпретируют произведения трубадуров, делая из простого упоминания целую любовную (или приключенческую) историю, как, например, это произошло с Фолькетом Марсельским. В одной из его кансон встречаются следующие строки: «Императрицу взяв саму // За образец, учтивых фраз // Её приказ // Я чту, как некий высший глас...»[9] Автор первого и, вероятно, второго разо создает из этих строк целую историю, в том числе приписывая Фолькету любовь к Императрице. На мой взгляд, это выглядит достаточно сомнительно, поскольку по «правилам» любви «Двойною любовью никто обязан быть не может»[10], кроме того, кансона в честь Императрицы была скорее благодарностью за данный ею совет, данью чести, но никак не признанием в любви. Вообще в «Жизнеописаниях» часты случаи, когда то, что написано в кансонах или иных произведениях трубадуров трактуется буквально, поэтому, повторюсь, к анализу источника нужно подходить с осторожностью, опираясь не только на жизнеописания и разо, но и на текст песен, а также на известные исторические реалии.