В области национальных отношений

РАЗДЕЛ I

ДОКУМЕНТЫ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Из Программы Российской Коммунистической партии (большевиков)

В области национальных отношений

9. В национальном вопросе РКП руководствуется следующими положениями:

1) Во главу угла ставится политика сближения про­летариев и полупролетариев разных национальностей для совместной революционной борьбы за свержение помещиков и буржуазии.

2) В целях преодоления недоверия со стороны трудя­щихся масс угнетенных стран к пролетариату госу­дарств, угнетавших эти страны, необходимо уничтоже­ние всех и всяких привилегий какой бы то ни было на­циональной группы, полное равноправие наций, при­знание за колониями и неравноправными нациями права на государственное отделение.

3) В тех же целях, как одну из переходных форм на пути к полному единству, партия выставляет феде­ративное объединение государств, организованных по советскому типу.

4) В вопросе о том, кто является носителем воли на­ции к отделению, РКП стоит на исторически-классовой точке зрения, считаясь с тем, на какой ступени ее исто­рического развития стоит данная нация: на пути от средневековья к буржуазной демократии или от буржуазной демократии к советской или пролетарской демократии и т. п.

Во всяком случае, со стороны пролетариата тех наций, которые являлись нациями угнетающими, необходима особая осторожность и особое внимание к пережиткам национальных чувств у трудящихся масс наций

угнетенных или неполноправных. Только при такой по­литике возможно создание условий для действительно прочного, добровольного единства национально разно­родных элементов международного пролетариата, как то показал опыт объединения ряда национальных Со­ветских республик вокруг Советской России...¹

В области сельского хозяйства ²

10.Советская власть, осуществив полную отмену ча­стной собственности на землю, перешла уже к проведе­нию в жизнь целого ряда мер, направленных к органи­зации крупного социалистического земледелия. Важней­шими из этих мер являются:

1) устройство советских хозяйств, т. е. крупных со­циалистических экономий;

2) поддержка обществ, а равно товариществ для об­щественной обработки земли;

3) организация государственного засева всех, чьих бы то ни было, незасеянных земель;

4) государственная мобилизация всех агрономиче­ских сил для энергичных мер по повышению сельскохо­зяйственной культуры;

5) поддержка сельскохозяйственных коммун, как со­вершенно добровольных союзов земледельцев для веде­ния крупного общего хозяйства.

Рассматривая все эти меры как единственный путь к абсолютно необходимому повышению производитель­ности земледельческого труда, РКП стремится к воз­можно более полному проведению в жизнь этих мер, к их распространению на более отсталые области стра­ны и к дальнейшим шагам в том же направлении.

В особенности РКП отстаивает:

1) всемерную государственную поддержку сельско­хозяйственной кооперации, занятой переработкой про­дуктов сельского хозяйства;

2) широко проведенную систему мелиорации;

3) широкое и планомерное снабжение через прокат­ные пункты инвентарем бедного и среднего крестьянства.

Считаясь с тем, что мелкое крестьянское хозяйство еще долго будет существовать, РКП стремится к прове­дению ряда мер, направленных к поднятию производи­тельности крестьянского хозяйства. Такими мерами яв­ляются:

1) упорядочение крестьянского землепользования (устранение чересполосицы, длинноземелья и пр.);

2) снабжение крестьян улучшенными семенами и искусственными удобрениями;

3) улучшение породы крестьянского скота;

4) распространение агрономических знаний;

5) агрономическая помощь крестьянам;

6) ремонт в советских ремонтных мастерских сель­скохозяйственного крестьянского инвентаря;

7) устройство прокатных пунктов, опытных станций,
показных полей и т. п.;

8) мелиорация крестьянских земель.

11. Ввиду того что противоположность между горо­дом и деревней является одной из самых глубоких основ хозяйственной и культурной отсталости деревни, а в эпоху столь глубокого кризиса, как нынешний, ставит как город, так и деревню перед непосредственной опас­ностью вырождения и гибели, РКПвидит в уничтоже­нии этой противоположности одну из коренных задач коммунистического строительства и наряду с общими мерами считает необходимым широкое и планомерное привлечение промышленных рабочих к коммунистиче­скому строительству в земледелии, развитие деятельно­сти учрежденного уже Советской властью в этих целях общегосударственного «Рабочего комитета содействия» и тому подобное.

12. Во всей своей работе в деревне РКПпо-прежне­му опирается на пролетарские и полупролетарские слои ее, организует прежде всего их в самостоятельную силу, создавая партийные ячейки в деревне, организации бед­ноты, особого типа профессиональные союзы пролетариев и полупролетариев деревни и т. д., сближая их все­мерно с городским пролетариатом и вырывая их из-под влияния деревенской буржуазии и мелкособственнических интересов.

По отношению к кулачеству, к деревенской буржуа­зии, политика РКП состоит в решительной борьбе про­тив их эксплуататорских поползновений, в подавлении их сопротивления советской политике.

По отношению к среднему крестьянству политика РКП состоит в постепенном и планомерном вовлечении его в работу социалистического строительства. Партия ставит своей задачей отделять его от кулаков, привле­кать его на сторону рабочего класса внимательным от­ношением к его нуждам, борясь с его отсталостью ме­рами идейного воздействия, отнюдь не мерами подавле­ния, стремясь во всех случаях, где затронуты его жиз­ненные интересы, к практическим соглашениям с ним, идя на уступки ему в определении способов проведения социалистических преобразований...

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд. М., 1970, т. 2. с. 45— 46, 53—55 (далее — КПСС в резо­люциях...).

2*. Доклад В. И. Ленина о замене разверстки натуральным налогом на X съезде РКП(б)¹

15 марта 1921 г.

Товарищи, вопрос о замене разверстки налогом яв­ляется прежде всего и больше всего вопросом полити­ческим, ибо суть этого вопроса состоит в отношении ра­бочего класса к крестьянству. Постановка этого вопроса означает, что мы должны отношения этих двух главных классов, борьба между которыми или соглашение между которыми определяют судьбы всей нашей революции, подвергнуть новому или, я бы сказал, пожалуй, более осторожному и правильному дополнительному рассмотрению и известному пересмотру. Мне нет надобности подробно останавливаться на вопросах о причинах та­кого пересмотра. Вы все, конечно, прекрасно знаете, ка­кая сумма событий, особенно на почве крайнего обо­стрения нужды, вызванной войной, разорением, демо­билизацией и крайне тяжелым неурожаем, какая сумма обстоятельств сделала положение крестьянства особен­но тяжелым, острым и неизбежно усилила колебание его от пролетариата к буржуазии.

Два слова о теоретическом значении или о теорети­ческом подходе к этому вопросу. Нет сомнения, что со­циалистическую революцию в стране, где громадное большинство населения принадлежит к мелким земле­дельцам-производителям, возможно осуществить лишь путем целого ряда особых переходных мер, которые бы­ли бы совершенно не нужны в странах развитого капи­тализма, где наемные рабочие в промышленности и земледелии составляют громадное большинство. В странах развитого капитализма есть сложившийся в течение де­сятков лет класс наемных сельскохозяйственных рабо­чих. Только такой класс социально, экономически и по­литически может быть опорой непосредственного перехода к социализму. Только в таких странах, где этот класс достаточно развит, непосредственный переход от капитализма к социализму возможен и не требует осо­бых переходных общегосударственных мер. Мы подчер­кивали в целом ряде произведений, во всех наших вы­ступлениях, во всей прессе, что в России дело обстоит не так, что в России мы имеем меньшинство рабочих в промышленности и громадное большинство мелких земледельцев. Социалистическая революция в такой стране может иметь окончательный успех лишь при двух условиях. Во-первых, при условии поддержки ее свое­временно социалистической революцией в одной или не­скольких передовых странах. Как вы знаете, для этого условия мы очень много сделали по сравнению с преж­ним, но далеко недостаточно, чтобы это стало действи­тельностью.

Другое условие, это — соглашение между осуществ­ляющим свою диктатуру или держащим в своих руках государственную власть пролетариатом и большинством крестьянского населения. Соглашение, это — понятие очень широкое, которое включает в себя целый ряд мер

и переходов. Здесь надо сказать, что мы должны ста­вить дело во всей нашей пропаганде и агитации начи­стоту. Люди, которые под политикой понимают мелкие приемы, сводящиеся иногда чуть ли не к обману, должны встречать в нашей среде самое решительное осуждение. Необходимо исправление их ошибок. Классы обмануть нельзя. Мы очень много сделали за три года, чтобы по­литическую сознательность в массах поднять. Массы из острой борьбы учились больше всего. Нам надо — со­гласно нашему миросозерцанию, нашему революционно­му опыту в течение десятилетий, урокам нашей револю­ции — ставить вопросы прямиком: интересы этих двух классов различны, мелкий земледелец не хочет того, чего хочет рабочий.

Мы знаем, что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах. И так, прямиком, на всех собраниях, во всей прессе и нужно говорить. Мы знаем, что это соглашение между рабочим классом и крестьянством непрочно,— чтобы выразиться мягко, не записывая этого слова «мягко» в протокол,— а если говорить прямо, то оно порядочно хуже. Во вся­ком случае мы не должны стараться прятать что-либо, а должны говорить прямиком, что крестьянство формой отношений, которая у нас с ним установилась, недо­вольно, что оно этой формы отношений не хочет и даль­ше так существовать не будет. Это бесспорно. Эта воля его выразилась определенно. Это — воля громадных масс трудящегося населения. Мы с этим должны счи­таться, и мы достаточно трезвые политики, чтобы гово­рить прямо: давайте нашу политику по отношению к крестьянству пересматривать. Так, как было до сих пор,— такого положения дольше удерживать нельзя.

Мы должны сказать крестьянам: «Хотите вы назад идти, хотите вы реставрировать частную собственность и свободную торговлю целиком,— тогда это значит ска­тываться под власть помещиков и капиталистов неми­нуемо и неизбежно. Целый ряд исторических примеров и примеров революций это свидетельствует. Весьма не­большое рассуждение из азбуки коммунизма, из азбуки политической экономии подтвердит неизбежность этого. Давайте же разбирать. Расчет ли крестьянству расхо­диться с пролетариатом так, чтобы покатиться назад — и позволить стране откатываться — до власти капиталистов и помещиков, или не расчет? Рассчитывайте и давайте рассчитывать вместе».

И мы думаем, что если рассчитывать правильно, то при всей сознаваемой глубокой розни экономических ин­тересов пролетариата и мелкого земледельца расчет бу­дет в нашу пользу.

Как ни трудно наше положение в смысле ресурсов, а задача удовлетворить среднее крестьянство — должна быть разрешена. Крестьянство стало гораздо более средним, чем прежде, противоречия сгладились, земля разделена в пользование гораздо более уравнительное, кулак подрезан и в значительной части экспроприиро­ван — в России больше, чем на Украине, в Сибири мень­ше. Но в общем и целом, данные статистики указывают совершенно бесспорно, что деревня нивелировалась, выравнилась, т. е. резкое выделение в сторону кулака и в сторону беспосевщика сгладилось. Все стало ровнее, крестьянство стало в общем в положение середняка.

Можем ли мы удовлетворить это среднее крестьянст­во, как таковое, с его экономическими особенностями, с его экономическими корнями? Если кто-либо из ком­мунистов мечтал, что в три года можно переделать экономическую базу, экономические корни мелкого земле­делия, то он, конечно, был фантазер. И — нечего греха таить — таких фантазеров в нашей среде было немало. И ничего тут нет особенно худого. Откуда же было е та­кой стране начать социалистическую революцию без фантазеров? Практика, разумеется, показала, какую огромнейшую роль могут играть всевозможного рода опыты.и начинания в области коллективного ведения земледельческого хозяйства. Но практика показала, что эти опыты, как таковые, сыграли и отрицательную роль, когда люди, полные самых добрых намерений и жела­ний, шли в деревню устраивать коммуны, коллективы, не умея хозяйничать, потому что коллективного опыта у них не было. Опыт этих коллективных хозяйств толь­ко показывает пример, как не надо хозяйничать: окре­стные крестьяне смеются или злобствуют.

Вы прекрасно знаете, сколько было таких примеров. Повторяю, что это неудивительно, ибо дело переработ­ки мелкого земледельца, переработки всей его психоло­гии и навыков есть дело, требующее поколений. Решить этот вопрос по отношению к мелкому земледельцу, оздоровить, так сказать, всю его психологию может

только материальная база, техника, применение трак­торов и машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в массовом масштабе. Вот что в корне и с громадной быстротой переделало бы мелкого земледельца. Если я говорю, что нужны поколения, это не значит, что нужны столетия. Вы прекрасно понимаете, что достать тракторы, машины и электрифицировать громадную страну — такое дело может, во всяком случае, исчисляться не менее чем десятилетиями. Вот ка­кова объективная обстановка.

Мы должны постараться удовлетворить требования крестьян, которые не удовлетворены, которые недоволь­ны, и законно недовольны, и не могут быть довольны. Мы должны им сказать: «Да, такое положение не мо­жет держаться дальше». Как крестьянина удовлетворить и что значит удовлетворить его? Откуда мы можем взять ответ на вопрос о том, как его удовлетворить? Конечно, из тех же самых требований крестьянства. Мы эти требования знаем. 'Но мы должны проверить их, про­смотреть с точки зрения экономической науки все то, что мы знаем об экономических требованиях земледель­ца. Вникая в этот вопрос, мы скажем себе сразу: удов­летворить мелкого земледельца, по сути дела, можно двумя вещами. Во-первых, нужна известная свобода оборота, свобода для частного мелкого хозяина, а во-вторых, нужно достать товары и продукты. Что за сво­бода оборота, ежели нечего оборачивать, и свобода тор­говли, ежели нечем торговать! Это останется бумажкой, а классы удовлетворяются не бумажками, а матери­альными вещами. Эти два условия надо хорошенечко понять. О втором условии,— как нам достать товары, сумеем ли мы их достать — об этом мы будем говорить потом. А первое условие,— свобода оборота,— на этом надо остановиться.

Что же такое свобода оборота? Свобода оборота — это есть свобода торговли, а свобода торговли, значит назад к капитализму. Свобода оборота и свобода тор­говли, это значит товарный обмен между отдельными мелкими хозяевами. Мы все, кто учился хотя бы азбуке марксизма, знаем, что из этого оборота и свободы тор­говли неизбежно вытекает деление товаропроизводите­ля на владельца капитала и на владельца рабочих рук, разделение на капиталиста и на наемного рабочего, т. е. воссоздание снова капиталистического наемного рабства, которое не с неба сваливается, а вырастает во всем мире именно из товарного земледельческого хозяйства. Это мы прекрасно знаем теоретически, и в России вся­кий, кто присматривался к жизни и к условиям хозяй­ства мелкого земледельца, не может не наблюдать этого.

Спрашивается, как же так, может ли коммунистиче­ская партия признать свободу торговли, к ней перейти? Нет ли тут непримиримых противоречий? На это надо ответить, что вопрос, разумеется, в практическом разре­шении чрезвычайно труден. Я заранее предвижу и из бесед с товарищами знаю, что предварительный проект замены разверстки налогом, проект, который вам роз­дан, больше всего вопросов, законных и неизбежных, вызывает насчет того, что обмен допускается в пределах местного хозяйственного оборота. Это сказано в конце 8 параграфа. Что это значит, каковы этому пределы, как это осуществить? Если кто думает на такой вопрос получить ответ на данном съезде, тот ошибается. Ответ на этот вопрос мы получим от нашего законодательства, наша задача установить только принципиальную линию, выставить лозунг. Наша партия — правительственная партия, и то постановление, которое вынесет партийный съезд, будет обязательным для всей республики, и здесь мы должны решить этот вопрос принципиально. Мы должны решить этот вопрос принципиально, оповестить об этом крестьянство, потому что посев на носу. И даль­ше — двинуть весь наш аппарат, все наши теоретические силы, весь наш практический опыт, чтобы посмотреть, как это сделать. Можно ли это сделать, теоретически говоря, можно ли до известной степени восстановить свободу торговли, свободу капитализма для мелких зе­мледельцев, не подрывая этим самым корней политиче­ской власти пролетариата? Можно ли это? Можно, ибо вопрос — в мере. Если бы мы оказались в состоянии по­лучить хотя бы небольшое количество товаров и держа­ли бы их в руках государства, в руках имеющего политическую власть пролетариата, и могли бы пустить эти товары в оборот,— мы бы как государство к политиче­ской власти своей прибавили экономическую власть. Введение этих товаров в оборот оживит мелкое земле­делие, которое сейчас страшно замерло под гнетом тя­желых условий войны, разорения и под гнетом невоз­можности развернуть мелкое земледелие. Мелкий земледелец, пока он остается мелким, должен иметь стимул, толчок, побудитель, соответствующий его экономической базе, т. е. мелкому отдельному хозяйству. Тут из мест­ной свободы оборота не выскочишь. Если этот оборот дает государству в обмен на продукты промышленности известное минимальное количество хлеба, достаточное для покрытия потребностей города, фабрик, промыш­ленности, тогда экономический оборот восстанавлива­ется так, что государственная власть в руках пролета­риата остается и укрепляется. Крестьянство требует на практике показать ему, что рабочий, держащий в своих руках фабрики, заводы, промышленность, может оборот с крестьянством поставить. И, с другой стороны, гро­мадная земледельческая страна с плохими путями сообщения, с необъятными пространствами, различным климатом, различными сельскохозяйственными условия­ми и проч. неизбежно предполагает известную свободу оборота местного земледелия и местной промышленно­сти в местном масштабе. Мы в этом отношении очень много погрешили, идя слишком далеко: мы слишком далеко зашли по пути национализации торговли и про­мышленности, по пути закрытия местного оборота. Было ли это ошибкой? Несомненно.

В этом отношении нами было сделано много просто ошибочного, и было бы величайшим преступлением здесь не видеть и не понимать того, что мы меры не соблю­ли, не знали, как ее соблюсти. Но тут также была и вынужденная необходимость: мы жили до сих пор в условиях такой бешеной, неслыханно тяжелой войны, когда ничего, кроме как действия по-военному, нам не оставалось и в области экономической. И чудом было, что такую войну выдержала разоренная страна, и это чу­до не с небес свалилось, а оно выросло из экономических интересов рабочего класса и крестьянства, которые со­здали это чудо своим массовым подъемом; этим чудом был создан отпор помещикам и капиталистам. Но в то же время факт несомненный, и его не нужно скрывать в агитации и пропаганде, что мы зашли дальше, чем это теоретически и политически было необходимо. Мы можем в порядочной степени свободный местный оборот допустить, не разрушая, а укрепляя политическую власть пролетариата. Как это сделать — это дело прак­тики. Мое дело доказать вам, что теоретически это мыс­лимо. Пролетариату, держащему в руках государственную власть, если у него имеются какие-нибудь ресурсы, вполне возможно пустить их в оборот и достигнуть этим известного удовлетворения среднего крестьянина, удовлетворить его на основе местного хозяйственного оборота.

Теперь несколько слов о местном хозяйственном обо­роте. Предварительно я должен коснуться вопроса о ко­операции. Конечно, при местном хозяйственном обороте кооперация, которая у нас в состоянии чрезмерного за­душения, нам нужна. Наша программа подчеркивает, что лучший аппарат для распределения есть оставшая­ся от капитализма кооперация, что этот аппарат нужно сохранить. Это говорится в программе. Исполнили ли мы это? Очень недостаточно, а частью совсем не исполняли, опять-таки частью по ошибке, частью по военной нужде. Кооперация, выделяя элементы более хозяйственные, более высокие в экономическом отношении, тем самым в политике выделяла меньшевиков и эсеров. Это хими­ческий закон,— тут ничего не поделаешь! (Смех.) Меньшевики и эсеры, это — люди, которые сознательно или бессознательно восстанавливают капитализм и по­могают Юденичам. Это тоже закон. Мы должны с ними воевать. Коли воевать, так по-военному: мы должны бы­ли защищать себя, и мы себя защитили. Но можно ли остаться непременно при теперешнем положении? Нель­зя. И связывать себе этим руки будет безусловно ошиб­кой. Вот почему по вопросу о кооперации я предлагаю резолюцию, которая очень коротка, и я ее прочту:

«Ввиду того, что резолюция IX съезда РКП об отно­шении к кооперации вся построена на признании прин­ципа разверстки, которая теперь заменяется натураль­ным налогом, X съезд РКП постановляет:

Указанную резолюцию отменить.

Съезд поручает Центральному Комитету выработать и провести в партийном и советском порядке постанов­ления, которые бы улучшили и развили строение и дея­тельность кооперативов в согласии с программой РКП и применительно к замене разверстки натуральным нало­гом»¹.

Вы скажите, что это неопределенно. Да, и надо, что­бы это было до известной степени неопределенно. Почему это надо? Потому что, чтобы было вполне опреде­ленно, надо до конца знать, что мы сделаем на весь, год. Кто это знает? Никто не знает и знать не может.

Но резолюция IX съезда связывает руки, она гово­рит: «подчинить Компроду». Компрод — прекрасное уч­реждение, но обязательно подчинить ему кооперацию и связывать себе руки, когда пересматриваешь отноше­ния к мелким земледельцам, это — политически делать явную ошибку. Мы должны поручить вновь выбранному ЦК разработать и установить известные меры и измене­ния, проверить шаги вперед и назад, которые мы про­делаем,— в какой мере это надо делать, как соблюсти политические интересы, насколько отпустить, чтобы бы­ло полегче, как проверить результаты опыта. Мы в этом отношении стоим, говоря теоретически, перед целым ря­дом переходных ступеней, переходных мер. Для нас яс­но одно: резолюция IX съезда предполагала, что наше движение будет идти по прямой линии. Оказалось, как оказывалось постоянно во всей истории революций, что движение пошло зигзагами. Связывать руки такой ре­золюцией — политическая ошибка. Отменяя ее, мы го­ворим, что надо руководствоваться программой, которая подчеркивает значение кооперативного аппарата.

Отменяя резолюцию, мы говорим: применяйтесь к за­мене разверстки налогом. Но когда мы это проведем? Не раньше урожая, т. е. через несколько месяцев. Оди­наково это будет в разных местностях? Ни в коем слу­чае. Центральную Россию, Украину, Сибирь шаблони­зировать, подчинять известному шаблону будет величай­шей глупостью. Я предлагаю эту основную мысль о сво­боде местного оборота вынести в виде постановления съезда. Мыслю себе, что после этого непременно будет в ближайшие дни письмо ЦК, который скажет, и, ко­нечно, он скажет это лучше, чем я говорю это сейчас (мы найдем лучших литераторов, которые это напишут лучше): ничего не ломайте, не спешите, не мудрите нас­пех, поступайте так, чтобы максимально удовлетворить, среднее крестьянство, не нарушая интересов пролетариа­та. Испытайте то, испытайте другое, изучайте практиче­ски, на опыте, потом поделитесь с нами и скажите, что. вам удалось, а мы создадим специальную комиссию или даже несколько комиссий, которые собранный опыт уч­тут, и думаю, что привлечем для этого специально т. Преображенского, автора книги: «Бумажные деньги в эпоху пролетарской диктатуры». Этот вопрос очень важный, потому что оборот денежный, это—такая штука, которая прекрасно проверяет удовлетворительность обо­рота страны, и когда этот оборот бывает неправильным, то получаются из денег ненужные бумажки. Чтобы идти потом на основании опыта, нам нужно десять раз про­верить принятые меры.

Нам предложат вопрос и пожелают узнать: где до­стать товары? Ведь свобода торговли требует товаров, и крестьяне — очень умные люди и умеют великолепно издеваться. Можем ли мы теперь достать товары? Теперь сможем, потому что наше экономическое положе­ние в международном масштабе улучшилось в громад­ной степени. Мы боремся против международного ка­питала, который, увидя нашу республику, сказал: «Это — разбойники, крокодилы» (эти слова мне бук­вально переданы одной английской художницей, кото­рая слышала это выражение от одного самого влиятель­ного политика). А раз крокодилы, то их можно только презирать. И это было голосом международного ка­питала. Это был голос классового врага и с его точки зрения правильный. Однако правильность таких заклю­чений требует проверки на деле. Если ты — всемирная, могущественная сила, всемирный капитал, если ты го­воришь: «крокодил», а у тебя вся техника в руках,— то попробуй, застрели! А когда он попробовал, то вышло, что ему же от этого больнее. Тогда капитал, который вынужден считаться с реальной политической и эконо­мической жизнью, говорит: «Надо торговать». В этом состоит наша величайшая победа. Сейчас скажу вам, что у нас есть два предложения займа на сумму около ста миллионов золотом. Золото-то у нас есть, но золото продать нельзя, потому что это такая штука, которую кушать нельзя. Все так разорены, во всех странах ва­лютные отношения между капиталистическими госу­дарствами перекувыркнулись от войны до невероятно­сти. Кроме того, для сношения с Европой надо иметь флот, этого у нас нет. Флот — в руках враждебных. С Францией мы никакого договора не заключили, она считает, что мы должны ей, значит, любой корабль — «пожалуйте, это мой». У них есть военный флот, у нас нет. Вот положение, при котором мы до сих пор реали­зовать золото могли в маленьком, в ничтожном, нич­тожном до смешного размере. Теперь есть два предло­жения от капиталистов-банковиков — реализовать заем на сто миллионов. Конечно, этот капитал возьмет гра­бительские проценты. Но до сих пор они вообще не го­ворили об этом, до сих пор они говорили: «Я тебя при­стрелю и даром возьму». Теперь, так как они пристре­лить не могут, они готовы торговать. Торговый договор с Америкой и Англией теперь, можно сказать, на мази: также и концессии. Я вчера получил еще письмо от ми­стера Вандерлипа, находящегося здесь, который, наряду с целым рядом жалоб, сообщает целый ряд планов от­носительно концессий и относительно займа. Это — пред­ставитель финансового капитала самой деляческой марки, связанный с западными штатами Северной Америки, более враждебными Японии. Так что у нас есть эконо­мическая возможность достать товары. Как мы сумеем это сделать,— это другой вопрос, но известная возмож­ность есть.

Повторяю, тип экономических отношений, который вверху имеет вид блока с иностранным капитализмом, даст возможность для пролетарской государственной власти свободного оборота с крестьянством внизу. Я знаю,— это мне уже приходилось говорить,— что это вызывало некоторые насмешки. В Москве есть целый слой интеллигентски-бюрократический, который пытает­ся создавать «общественное мнение». Он начал потешаться: «Вот так коммунизм вышел! Вроде того как че­ловек, у которого внизу костыли, а вместо лица сплош­ная перевязка, и от коммунизма остается загадочная картинка». Этого рода шуточки я достаточно слыхал, но шуточки эти либо бюрократические, либо не серьезные! Россия из войны вышла в таком положении, что ее со­стояние больше всего похоже на состояние человека, которого избили до полусмерти: семь лет колотили ее, и тут, дай бог, с костылями двигаться! Вот мы в каком положении! Тут думать, что мы можем вылезти без костылей,— значит ничего не понимать! Пока революции нет в других странах, мы должны были бы вылезать де­сятилетиями, и тут не жалко сотнями миллионов, а то и миллиардами поступиться из наших необъятных бо­гатств, из наших богатых источников сырья, лишь бы получить помощь крупного передового капитализма. Мы потом с лихвой себе вернем. Удержать же пролетар­скую власть в стране, неслыханно разоренной, с ги­гантским преобладанием крестьянства, так же разоренного, без помощи капитала,— за которую, конечно, он сдерет сотенные проценты,— нельзя. Это надо понять. И поэтому — либо этот тип экономических отношений, либо ничего. Кто иначе ставит вопрос, тот не понимает в практической экономике абсолютно ничего и отделывается теми или иными остротами. Надо признать такой факт, как переутомление и изнеможение масс. Семь лет войны, как они должны была сказаться на нас, если четыре года войны в передовых странах до сих пор да­ют себя чувствовать там?!

А у нас, в нашей отсталой стране, после семилетней войны это прямо состояние изнеможения у рабочих, ко­торые принесли неслыханные жертвы, и у массы кресть­ян. Это изнеможение, это состояние — близкое к полной невозможности работать. Тут нужна экономическая пе­редышка. Мы рассчитывали золотой фонд употребить на средства производства. Лучше всего делать машины, но, если бы мы и купили их, мы бы этим самым построи­ли наше производство. Но для этого нужно, чтобы был рабочий, был крестьянин, который мог бы работать; но в большинстве случаев не может работать: он истощен, он переутомлен. Нужно поддержать его, нужно золотой фонд бросить на предметы потребления, вопреки нашей прежней программе. Прежняя наша программа была теоретически правильна, но практически несостоятельна. Я оглашу справку, которую я имею от тов. Лежавы. Из нее мы видим, что несколько сот тысяч пудов разнооб­разных предметов продовольствия уже куплены и в са­мом спешном порядке идут из Литвы, Финляндии и из Латвии. Сегодня получено известие, что в Лондоне под­писана сделка на уголь в количестве 18'/₂ миллионов пудов, который мы постановили купить, чтобы оживить промышленность Петрограда и текстильную. Если мы получим товары для крестьянина, это есть, конечно, на­рушение программы, это есть неправильность, но нужно дать передышку, потому что народ переутомлен так, что иначе он не в состоянии работать.

Должен сказать еще относительно индивидуального товарообмена. Если мы говорим о свободе оборота, то это означает индивидуальный товарообмен, т. е. значит поощрять кулаков. Как же быть? Не надо закрывать глаза на то, что замена разверстки налогом означает, что кулачество из данного строя будет вырастать еще больше, чем до сих пор. Оно будет вырастать там, где оно раньше вырастать не могло. Но не запретительными мерами нужно с этим бороться, а государственным объединением и государственными мерами сверху. Если ты можешь дать крестьянству машины, этим ты поднимешь его, и когда ты дашь машины или электрификацию, тог­да десятки или сотни тысяч мелких кулаков будут уби­ты. Пока не можешь дать этого, дай известное количест­во товара. Если товары в твоих руках — ты держишь власть, но приостановить, зарезать, отмести такую воз­можность — это значит отнять всякую возможность обо­рота, это значит не удовлетворить среднее крестьянство, с ним нельзя будет сжиться. Крестьянство в России ста­ло больше средним, и бояться, что обмен станет инди­видуальным, нечего. Всякий что-нибудь сможет дать государству в обмен. Один сможет дать излишки хлеба, другой даст в обмен огородные продукты, третий — трудовую повинность. В основном положение такое: мы должны экономически удовлетворить среднее крестьян­ство и пойти на свободу оборота, иначе сохранить власть пролетариата в России, при замедлении международ­ной революции, нельзя, экономически нельзя. Это надо ясно сознать и нисколько не бояться об этом говорить. В проекте постановления о замене разверстки натураль­ным налогом (текст вам роздан) вы увидите много не­согласованности, есть противоречия, поэтому мы и напи­сали в конце: «Съезд, одобряя в основном (слово очень многоречивое и многозначащее) внесенные ЦК положе­ния о замене разверстки натуральным налогом, поруча­ет ЦК партии в скорейшем порядке согласовать эти по­ложения». Мы знаем, что они не были согласованы, мы не могли успеть этого сделать, мы не касались этой детальной работы. Детально разработает формы проведе­ния налога в жизнь и проведет соответствующий закон ВЦИК и Совет Народных Комиссаров. Порядок был на­мечен такой: если вы этот проект примете сегодня, то это будет постановлено в первой же сессии ВЦИК, кото­рая тоже издаст не закон, а только видоизмененное по­ложение, затем Совнарком и Совет Труда и Обороны превратят его в закон, а что еще более важно, дадут практические инструкции. Важно, чтобы на местах по­няли значение этого и пошли нам навстречу.

Почему нам нужно было ¹ заменить разверстку нало­гом? Разверстка предполагала: изъять все излишки, установить обязательную государственную монополию. Мы не могли поступить иначе, мы были в состоянии крайней нужды. Теоретически не обязательно принимать, что государственная монополия есть наилучшее с точки зрения социализма. Как переходную меру в стране кре­стьянской, которая имеет промышленность, — а про­мышленность работает,— и если есть некоторое количе­ство товаров, возможно применить системы налога и свободного оборота.

Этот самый оборот — стимул, побудитель, толчок для крестьянина. Хозяин может и должен стараться за свой собственный интерес, потому что с него не возь­мут всех излишков, а только налог, который, по возможности, нужно будет определить заранее. Основное — чтобы был стимул, побудитель, толчок мелкому земле­дельцу в его хозяйствовании. Нам нужно строить нашу государственную экономику применительно к экономике середняка, которую мы за три года не могли переделать и еще за десять лет не переделаем.

Перед государством стояла определенная продоволь­ственная обязанность. Поэтому наша разверстка в прош­лом году была увеличена. Налог должен быть меньше. Цифры точно не определены, да их и определить нель­зя. В брошюре Попова «Хлебная продукция Советской и федерируемых с нею республик» приведены материа­лы нашего Центрального статистического управления, дающие точные цифры и показывающие, по каким при­чинам понизилось сельскохозяйственное производство.

Если будет неурожай, брать излишки нельзя, пото­му что излишков не будет. Их пришлось бы взять из рта крестьян. Если будет урожай, тогда все поголодают немножко, и государство будет спасено,— либо, если не сумеем взять у людей, которые не в состоянии наесться досыта, государство погибнет. Такова задача нашей про­паганды среди крестьян. Если сносный урожай — излиш­ков до полумиллиарда. Они покрывают потребление и дают известный фонд. Все дело в том, чтобы дать крестьянам стимул, побудитель с точки зрения экономики. Нужно сказать мелкому хозяину: «Ты, хозяин, про­изводи продукты, а государство берет минимальный налог».

Мое время истекает, я должен кончить. Я повторяю: мы не можем сейчас издать закон. Недостаток нашей, резолюции тот, что она не слишком законодательна,— на съезде партии законов не пишут. Поэтому мы пред­лагаем принять резолюцию ЦК за основу и поручить ему согласовать ее положения. Мы текст этой резолюции отпечатаем, и работники на местах постараются согла­совать и исправить ее. Согласовать до конца нельзя это — неразрешимая задача, потому что жизнь слишком пестра. Искать переходные меры — задача очень труд­ная. Не удалось быстро и прямолинейно это сделать — мы духом не упадем, мы свое возьмем. Сколько-нибудь сознательный крестьянин не может не понять, что мы» как правительство, представляем рабочий класс и тех трудящихся, с которыми могут согласиться трудящиеся крестьяне (а их девять десятых), что всякий поворот назад означает возвращение к старому, царскому прави­тельству. Это показывает кронштадтский опыт. Там не хотят белогвардейцев, не хотят нашей власти,— а дру­гой власти нет,— и находятся в таком положении, кото­рое является лучшей агитацией за нас и против всякого нового правительства.

Мы имеем сейчас возможность согласиться с кре­стьянами, и это нужно провести практически, умело, со сметкой, гибкостью. Мы знаем аппарат Компрода, мы знаем, что это один из лучших наших аппаратов. Срав­нивая его с другими, мы видим, что это — лучший ап­парат, и он должен быть сохранен, но аппарат должен быть подчинен политике. Ни к чему нам великолепней­ший компродовский аппарат, если мы не сумеем нала­дить отношений с крестьянами. Тогда этот великолепней­ший аппарат будет служить не нашему классу, а Дени­кину и Колчаку. Раз политика требует решительной перемены, гибкости, умелого перехода,— руководители должны это понять. Твердый аппарат должен быть годен для всяких маневров. Если же твердость аппарата пре­вращается в закостенелость, мешает поворотам, тогда борьба неизбежна. Поэтому нужно все силы употребить на то, чтобы безусловно добиться своего, добиться пол­ного подчинения аппарата политике. Политика есть от­ношение между классами — это решает судьбу республики. Аппарат, как подсобное средство, чем тверже, тем он лучше и пригоднее для маневров. А если он не в со­стоянии этого выполнить, он ни на что не годен.

Я приглашаю вас иметь в виду основное: что раз­работка в деталях и толкованиях, это — работа несколь­ких месяцев. А сейчас нам надо иметь в виду основное: нам нужно, чтобы о принятом вечером же было оповещено по радио во все концы мира, что съезд правитель­ственной партии в основном заменяет разверстку налогом, давая этим целый ряд стимулов мелкому земле­дельцу расширять хозяйство, увеличивать засев, что съезд, вступая на этот путь, исправляет систему отно­шений между пролетариатом и крестьянством и выра­жает уверенность, что этим путем будет достигнуто -прочное отношение между пролетариатом и крестьянст­вом. (Бурные аплодисменты).

«Правда» № 57 и «Известия ВЦИК» № 57, 16 марта 1921.

3. Резолюция X съезда РКП (б) о замене разверстки натуральным налогом

15 марта 1921 г.

1. Для обеспечения правильного н спокойного веде­ния хозяйства на основе более свободного распоряже­ния земледельцем своими хозяйственными ресурсами, для укрепления крестьянского хозяйства и поднятия его производительности, а также в целях точного установления падающих на земледельцев государственных обя­зательств разверстка как способ государственных заго­товок продовольствия, сырья и фуража заменяется нату­ральным налогом.

2. Этот налог должен быть меньше налагавшегося
до сих пор путем разверстки обложения. Сумма налога должна быть исчисляема так, чтобы покрыть минималь­ные необходимые потребности армии, городских рабочих и неземледельческого населения. Общая сумма налога должна быть постоянно уменьшаема по мере того, как
восстановление транспорта и промышленности позволит Советской власти получать продукты сельского хозяй­ства нормальным путем, т.е. в обмен на фабрично-за­водские и кустарные продукты.

3. Налог взимается в виде процентного или долевого
отчисления от произведенных в хозяйстве продуктов, ис­ходя из учета урожая, числа едоков в хозяйстве и фак­тического наличия скота в нем.

4. Налог должен иметь прогрессивный характер; про­цент отчисления для хозяйств середняков и маломощных хозяев, для хозяйств городских рабочих и т. п. должен быть пониженным.

Хозяйства беднейших крестьян могут быть освобож­даемы от некоторых, а в исключительных случаях и от всех видов натурального налога.

Старательные хозяева-крестьяне, увеличивающие площади засева в своих хозяйствах, а равно увеличи­вающие производительность хозяйства в целом, получа­ют льготы по выполнению натурального налога либо в порядке понижения ставок налога, либо в порядке ча­стичного освобождения от налога.

5. Закон о налоге должен быть составлен таким об­разом и опубликован в такой срок, чтобы земледельцы еще до начала весенних полевых работ были возможно более точно осведомлены о размерах падающих на них обязательств.

6. Сдача государству причитающихся по налогу про­дуктов заканчивается в определенные, точно установлен­ные законом сроки.

7. Сумма причитающихся к сдаче по налогу продук­тов исчисляется по сельским объединениям (обществам). В пределах сельского объединения налог раскладыва­ется между хозяевами, по их решению, согласно общим
нормам, предусмотренным п. 3.

Для контроля за применением норм налога и взима­нием последнего образуются выборные организации ме­стных крестьян по группам плательщиков разных раз­меров налога.

8. Все запасы продовольствия, сырья и фуража, ос­тающиеся у земледельцев после выполнения ими налога, находятся в полном их распоряжении и могут быть ис­пользуемы ими для улучшения и укрепления своего хозяйства, для повышения личного потребления и для обмена на продукты фабрично-заводской и кустар­ной промышленности и сельскохозяйственного производ­ства.

Обмен допускается в пределах местного хозяйствен­ного оборота.

9. В целях снабжения беднейшего населения и обме­на па излишки продовольствия, фуража и сырья, добро­вольно сдаваемого населением государству по выполне­нии причитающегося с него налога, создается специаль­ный фонд предметов сельскохозяйственного инвентаря и предметов широкого потребления. Этот фонд создает­ся из продуктов внутреннего производства и тех пред­метов, на приобретение которых за границей выделяют­ся часть государственного золотого фонда и часть заготовленного сырья.

Съезд, одобряя в основном внесенные ЦК положения о замене разверстки натуральным налогом, поручает ЦК партии в скорейшем порядке согласовать эти положе­ния, детально разработать формы проведения налога в жизнь и провести соответствующий закон через ВЦИК и Совет Народных Комиссаров.

КПСС в резолюциях..., т. 2, с. 256 —257.