Комментарии. 1. На Филиппинах очень популярен мифический сюжет, согласно которому изначально низкое небо поднялось вверх благодаря удару песта для обруши­вания риса

РАЗДЕЛ I.

МИФЫ

1. На Филиппинах очень популярен мифический сюжет, согласно которому изначально низкое небо поднялось вверх благодаря удару песта для обруши­вания риса: «Вначале небо висело совсем низко, так низко, что можно бы­ло достать до него рукой. Однажды старуха по имени Мона рушила рис. Каждый раз, как она поднимала пест, верхним концом его она ударяла в небо. «Хоть бы ты поднялось — ведь из-за тебя я не могу хорошо пору­шить свой рис!» — сказала Мона небу. Небо поднялось. С той поры оно высоко, и нам до него не достать. Мона была первой женщиной на зем­ле...» [49, 31]. «...Сначала небо висело очень низко и мешало людям ру­шить рис — не давало поднять пест повыше и размахнуться хорошенько. И вот однажды вместе с другими рушить рис стал Далидали (один из двух первых людей. — Е. К). Все поднимали песты потихоньку, но Далидали думал об одном: как бы ему поскорее закончить работу. С размаху он уда­рил верхним концом песта в небо и поднял его туда, где оно теперь» [49, 27-28].

2. Богиня Ны Оа и бог Ты Тыонг. — Ны Оа — кит. Нюйва. В самом раннем китайском словаре дается следующее объяснение: «Ва — это женщина-дух, в древние времена сотворившая все вещи в мире». Нюйва, создавая людей, лепила сначала фигурки из глины, затем брала лиану и опускала ее в топь, а когда та покрывалась жидкой желтой глиной, стряхивала эту глину на землю. В местах, куда падали кусочки глины, появлялись радостные ма­ленькие прыгающие человечки. Нюйва установила для людей форму брака, поэтому последующие поколения почитали ее как богиню сватовства и бракосочетания. В Китае получил распространение цикл мифов о Нюйва и Фуси, которые были братом и сестрой, вступили в брак и положили нача­ло человеческому роду. На древних изображениях Нюйва и Фуси предста­ют как диковинные существа, имеющие голову человека и туловище змеи. В мифах и легендах древности Фуси выступает как Верховный владыка Востока, ведавший веснами и ростом деревьев [54, 43—60].Храмовые изображения Ны Оа во Вьетнаме представляют ее, в отличие от всех осталь­ных божеств, всегда нагой, с ниспадающими на спину волосами. Причем если кто-либо, увидев нагую богиню, засмеется, у него искривится рот или он потеряет дар речи, если же, проезжая мимо, кто-то не сойдет с коня или не выйдет из плетеного кресла-паланкина, он непременно поскольз­нется и упадет [48, 235].

Ты Тыонг — кит. Сысян. Его имя этимологизируется как «Четыре се­зона», и хотя в предании об этом не говорится, можно думать, что он счи­тался «создателем» времен года. После публикации чжэцзянской ритуальной песни о Фуси, в которой говорится, что он установил четыре времени года, можно предположить и возможную связь между Ты Тыонгом и Фуси [47, 397].Во Вьетнаме Ты Тыонг известен также под именем Онг Дунг, а Ны Оа — под именем Ба Да. Онг означает «старец», «дедушка»; Дунг — зву­коподражание раскатам грома. Возможно, что в этом необычном прозвище сохраняется этимологическая связь с Фуси (как с сыном бога грома Лэй-гуном, в паре с которым Нюйва выступает в китайских мифах). Ба означа­ет «женщина», «бабка», «почтенная». Этимологизировать слог Да сложнее. Среди ряда значений («деревянный каток для перемещения тяжестей», «балка», «темп» и т. п.) наиболее вероятным представляется значение «раз­бег», «разгон» [48, 231].Онг Дунг и Ба Да являются героями предания, за­фиксированного в пров. Хайхынг, в уезде Донган, где в 1663—1665 гг. была построена двенадцатиярусная пагода. Рядом с ней находились и другие строения, в частности, павильон, двери которого никогда не открывались, попасть внутрь можно было лишь через небольшой лаз. В павильоне было каменное изображение совокупляющихся мужчины и женщины — Онг Дунга и Ба Да, которые, согласно местному преданию, будто бы были детьми князя Нго Куйена (899—944), рожденными от одного отца и одной матери, причем Ба Да была старшей сестрой Онг Дунга. Она давно вырос­ла, но не была замужем. Онг Дунг и Ба Да сговорились, что побегут вокруг горы (видимо, с разных сторон) и если столкнутся, то поженятся. Однако когда они вошли в спальню, то девушка почувствовала, что совершает пре­ступление и сбежала. Брат отправился ее искать. Так повторялось трижды. На третий раз по дороге домой они столкнулись с тигром. Брат, бывший силачом, принялся бить тигра, но тот не трогался с места. Только когда на помощь пришли мать и сын, ловившие лягушек, тигр бросился бежать. А брат и сестра вернулись домой и стали мужем и женой. Когда правитель (их отец?) узнал об этом, он приказал казнить их: вырвать глаза, отрезать каждому нос и уши, отрубить голову и бросить трупы в пруд. С тех пор в уезде Донган с 6-го по 10-е число третьего лунного месяца в память о них устраивается празднество, во время которого делают из бамбука фигуры брата и сестры с подчеркнуто большими половыми органами, а затем ра­зыгрывают всю историю, носят их по деревне, причем некоторые изобра­жают тигра, богатыря, мать и сына, ловящих лягушек. В ночь с 9-го на 10-е лицедеи, огранизующие представление, «казнят» бамбуковых идолов, при­чем, отрезав голову брата, засовывают ее в нутро сестры, имитируя поло­вой акт [48, 232].Судя по имеющимся материалам, предания о Ба Да и Онг Дунге сохранились лишь в некоторых местностях Вьетнама. В других местностях зафиксированы явно еше более архаические представления об одной Ны Оа. При этом Ны Оа именовалась также Ба Бань — Женщина, широко раскрывающая руками свой детородный орган, То Ко — Прароди­тельница. Отличительным признаком этой мифологической героини (Нюйва — Ны Оа — Ба Бань) являются огромные размеры ее полового органа. В посвященных ей храмах она изображается сидящей с широко развинутыми ногами и раскрывающей руками свой детородный орган. Аналогичный, стадиально еще более архаичный образ прародительницы, которую называют «огромная женщина», сохранился у живущего во Вьет­наме и Китае народа зао (кит. яо). Ее изображают также сидящей в ана­логичной позе. Считается, что она обладает волшебной силой и особой струей воздуха может втягивать в свое нутро птиц и зверей [48, 233—234].

Сохранились повествования и об одном Онг Дунге (его имя может звучать несколько по-иному — Онг Донг).

В Хакчи рассказывали: «Он хорошо ловит рыбу, умело устраивает пру­ды и озера, прокладывает русла рекам и насыпает горы...» Его называют еще Онг Чау (т. е. Господин Шелуха от рисовых зерен), в жертву ему при­носят специально изготовляемую шелуху от рисовых зерен больших разме­ров, могущество его таково, что он способен заставить ожить и прорасти зерна риса. В Фалай (пров. Хайхынг) бытует легенда о том, как Онг Донг «отщипнул кусок» горы и сбросил его в глубокие воды реки Лукдау, создав таким образом место, откуда удобно ловить рыбу. В Бентхюи (пров. Нге-тинь) считается, что именно он некогда сидел на берегу реки Лам, удил рыбу и, увидав кошку, собиравшуюся полакомиться его уловом, превратил ее в гору, которая теперь и называется Рутмео — гора Кошка. В Тхутине (бывший Футхо, пров. Виньфу) существует поверье, будто огромный чело­век принес когда-то на коромысле две горы: Бави и Тамдао. Есть такая строка из старинной песни: «Онг Донг, тот, кто отлил бронзовые бараба­ны» [36, 75-76].

Вьетнамский исследователь Као Хюи Динь отмечает, что великаны, по преданию, ловившие рыбу в Хакчи, Фалай, Бентхюи, очевидно, явления того же порядка, что и персонаж по имени Кхонг Ло (Великан), который умел отливать бронзовые колокола (гонги). Впоследствии все эти персонажи объединились в одном — Кхонг Ло, поэтому во многих местностях поставле­ны храмы в его честь. Повествования о нем бытуют и в устной традиции, кроме того, их можно найти в сборниках буддийских текстов [36, 83].

Као Хюи Динь обращает внимание на наличие сходных мотивов в рассказах о боге, воздвигшем столб, подпирающий небо, и о богах муж­ского и женского начал, а также в преданиях о Черной Госпоже, бытую­щих в южных районах Вьетнама, в тямпском мифе о великой матери-богине По Нагар, в мыонгско-вьетском повествовании о господине Дунг и госпоже Да [36, 83].

3. Восточное море — так называлось Южно-Китайское море.

4.У кхмеров существует предание о Мужской горе и Женской горе. В нем идет речь о брачном состязании. Давным-давно была кхмерской королевой женщина по имени Аютхья. Но хоть и была она королевой, ни один муж­чина не соглашался на ней жениться, сколько она ни предлагала свою руку и сердце. Глядя на нее, стали предлагать себя в жены и другие женщины. И всем им не везло, особенно, конечно, некрасивым. Тогда они собрались и принялись жаловаться на то, что мужчины принимают предложения только от красавиц. И решили они добиться, чтобы мужчины сами делали женщинам предложения. «Вызовем мужчин на спор, кто построит гору выше, — решили они. — И если мужчины проиграют, пусть делают жен­щинам предложения». Мужчины, конечно, приняли вызов. Собралось много мужчин с одной стороны и женщин — с другой. Согласились на­сыпать горы до тех пор, пока не зажгутся утренние звезды, а как зажгутся, тогда работу сразу бросать и с рассветом уже поглядеть, чья гора выше. Договорившись так, принялись они копать землю и насыпать ее в холмы. Пришел вечер. Умные женщины поработали еще часа три-четыре, затем отрядили несколько человек на гору на северо-востоке и зажгли там све­тильники. Мужчины увидели огоньки, решили, что это утренние звезды, и разошлись, а женщины таскали землю до утра и лишь тогда закончили ра­боту. Утром мужчины проснулись от крика петухов, увидели, что зажглись настоящие утренние звезды, и поняли свой просчет. Но делать нечего, на­сыпанная женщинами гора оказалась выше. Вот с тех пор мужчины сами делают женщинам предложения [39, 194—195].

5. Хатинь — находится в пров. Нгетинь.

6.Не исключено, что образ Ны Оа во вьетнамской мифологии есть результат

сложной контаминации ряда различных образов мифологических прароди­тельниц. Так, гору, которую якобы насыпала Ны Оа во время брачных со стязаний с Ты Тыонгом, отождествляют с горой Тэйнинь (пров. Тэйнинь), называемой также горой Черной Женщины, которую идентифицируют с тямской матерью-прародительницей По Нагар [48, 237—238].

7. Ты Тыонг отобрал сто человек. — Число сто здесь явно не случайно. У вьетов также зафиксировано представление о ста молодцах — первых людях, ро­дившихся из яиц. Согласно одной из версий мифа, половина из них рассе­лились на равнинах и в приморских районах, став вьетами, остальные поднялись в горы, дав начало малым народностям страны. Вероятно, и в данном предании сто человек, посланных с подарками, были как раз эти­ми первыми людьми. Характерно, что не все сто, а ровно половина из них оказались в воде и были спасены Ны Оа. Об участи тех пятидесяти, кото­рые успели перебраться по мосту ранее, в предании ничего не говорится, но, видимо, их ждала другая судьба. Скорее всего мы имеем дело с конта­минацией различных версий мифов о начале мира [47, 398].В сычуань-ском предании Нюйва рождает ровно сто бесформенных комочков, и эти дети дают начало ста фамилиям. Следует пояснить, что еще в древнем Ки­тае существовало представление о байсин («ста фамилиях»). Это выражение означало просто множество людей, однако в некоторых текстах упомина­ется и о том, что во времена мифических правителей Яо и Шуня «сто фа­милий (уже) не родственники» [33, т. 8, 55],т. е., видимо, разошлись доста­точно далеко. И хотя сычуаньское предание скорее всего явление позднее, не исключено, что в нем нашло отражение какое-то раннее представление о ста родах предков нынешних китайцев. Недаром и по сей день народ в Китае называется лао байсин («почтенные сто фамилий»), а книга, содер­жащая перечень всех фамилий (а их немногим более 400), — «Книгой ста фамилий». Интересно, что в некоторых средневековых источниках зафик­сирован имевший место в императорских дворцах в эпохи Тан и Сун обы­чай, согласно которому по случаю свадьбы изготовлялся шелковый полог с вышитыми на нем ста детьми (сыновьями), что явно было символическим пожеланием многочисленного потомства. Аналогичная тема была популярна и для китайских народных картин, которые носили в этом случае название бай цзы ту - «картина ста сыновей». Выражение бай цзы — «сто сыновей» зафиксировано еще в ханьских комментариях к «Книге песен» («Шицзин»), что свидетельствует о его бесспорной древности и возможной связи с древней мифологией [47, 390—391].

8. Фалай — находится в пров. Хайхынг.

9. Нгуен Ханг — один из влиятельных сановников первой половины XVIII в.

10. Гора Танвиен — находится в пределах городской территории Ханоя.

11. Он всегда имел при себе каменный топор. — У вьетов, как и у некоторых других народов, населяющих Вьетнам, например, у горных кхмеров, бог молнии считался духом смерти и убивал ударом каменного топора по голо­ве. Вьетнамские крестьяне, находя топоры каменного века, называли их «громовыми камнями» [19, 375].

12. Намдинь — находится в пров. Ханамнинь.

13. Супруга бога земли. — В сборнике Ли Те Сюйена этот рассказ называется «По воле неба повелевающая превращениями и рождениями, изначально преданная богиня земли Первовладычица».

14. «Повествование о высшем воздаянии» — утраченное старинное сочинение. Автор и точное время написания неизвестны.

15. Император Ли Тхань тонг — правил в 1054—1072 гг. В 1069 г. он выступил против Тямпы, разрушил ее столицу, крепость Фаттхе (т. е. Виджайю), разбил тямпское войско.

16. Император Ли Ань тонг — правил в 1138—1175 гг.

17. Храм Намзяо. — Все аннамитские династии приносили жертвы Небу и Земле. Эти церемонии, известные под именем Намзяо, во все времена счита­лись достоянием императорской власти [65, 116].

18. Бог Кауманг — вьетнамское произношение китайского божества Гоумана — духа дерева. Гоуман держал в руках циркуль и вместе с владыкой Востока Фуси управлял веснами. У него было квадратное лицо человека и тело птицы. Он носил белое одеяние и восседал на двух драконах [54, 55].

19. Князь-Просо — по-китайски Хоуцзи — мифический предок народа чжоу, он научил людей обрабатывать землю и сеять хлеб, ведал земледелием и руко­водил полевыми работами.

20. Вот какое предание об основании столицы в Пномпене бытует у кхмеров. В давнопрошедшие времена, еще в четырнадцатом веке, жила в стране кхме­ров некая богатая старая женщина по имени Пень. Жила она одиноко на берегу реки, а дом свой поставила на холме, потому что река эта часто вы­ходила из берегов. И вот в один прекрасный день, после сильного ливня, река эта вышла, как всегда, из берегов и затопила низины, и захотелось вдруг Пень спуститься к самому берегу и посмотреть на разлив реки. И она вышла на берег и тут увидела могучее дерево коки (Hopea odorata — высокое дерево с негниющей древесиной), которое вертелось как шепка в бушующих волнах. Задумала тут же Пень вытащить дерево из воды, но са­ма сделать это, конечно, не смогла, а потому, не теряя времени, отправи­лась звать на помощь своих соседей.

Соседи не отказали старой Пень, собрались все вместе, набросили на дерево коки веревки, а потом легко вытащили его из бушующих волн на берег. Дерево так понравилось старой Пень, что она тут же решила почис­тить его от водорослей и грязи. И чудо! В дупле коки она вдруг увидела че­тыре небольшие бронзовые статуи Будды, да еще вдобавок одну большую каменную статую какого-то божества. Каменное божество стояло во весь рост, волосы его были убраны в тугой узел, в одной руке оно держало ра­ковину, а в другой — палицу. И сама Пень, и соседи ее решили, что фи­гурки Будды, несомненно, дар Неба, и поэтому надлежит поклоняться им. Статуи внесли в дом Пень, потому что она первая обнаружила их в дупле коки. В тот же день соседи по просьбе Пень построили небольшую хижи­ну, где решили временно хранить драгоценную находку. Но на другой день старая Пень опять позвала своих соседей и сказала им, что надлежит со­орудить большую гору на западе от ее дома. Соседи помогли ей и в этом. А потом дерево коки распилили и сделали из него алтарь, который водрузили на самой вершине только что сделанной горы. Туда-то как раз и поставила старая Пень четыре бронзовые фигурки Будды. А каменную статую Пень приказала поставить прямо у восточного подножия горы, так как решила, что божество это похоже на лаосское и приплыло, несомненно, именно из этой страны. А потом Пень нарекла его Нек Та Прех Тяы, и имя это со­хранилось до нашего времени.

Пришло время, Пень пригласила бхикху — монаха, члена буддийской монашеской общины, поселиться у западного подножия своей горы. Мо­настырь, который вскоре после этого построили в тех местах, назвали Вот Пхном Доун Пень, или Монастырь на Горе Госпожи Пень. Сейчас, прав­да, его называют короче — Вот Пхном. А всю местность вокруг того мона­стыря назвали Пхном Пень, что означает Гора Пень [39, 204—205].

21. Правители Чини — феодалы из рода Чинь. Годы правления: 1545—1788.

22. Нгокшон — находится в пров. Куангнинь.

23. Тяу — некогда так называлось обжитое место, окруженное водой; одна из двенадцати больших частей, на которые была разделена территория Анна-ма во времена китайского господства; административная единица; во вре­мена французской колонизации — административная единица горных на­родов Северного Вьетнама.

24. Случилось это еще в те времена, когда воевали с Югом. — Имеются в виду

войны с Тямпой, государством, находившимся на территории Южного Вьетнама и присоединенным в XV в. к вьетнамскому государству.

25. Тхуонг люонг. — Согласно современному вьетнамскому толковому словарю [30], это слово имеет два значения: 1. Разновидность злобного водяного животного, имеющего форму змеи и часто вредящего людям; 2. Крокодил. Л. Кадьер пишет, что у вьетнамцев нет точного представления об этом фантастическом животном. Он приводит определение, данное в словаре П. Женибреля: «змея, похожая на угря», и тут же замечает, что это описа­ние далеко от действительности. Л. Кадьер приводит такое описание тху­онг люонга, о котором рассказывают, будто он появился в пруду одной из деревень: «Большая ящерица в форме дракона», с рядом гребней на спине. Это животное появлялось иногда на вершинах известняковых гор, и тогда деревья, качавшиеся под его дыханием, дрожали как при сильном южном ветре». Л. Кадьер приводит также поговорку «Тхуонг люонг не живет там, где мало воды» [56, 226].Фан Хюи Тю, вьетнамский историограф начала XIX в., в своем сочинении «Установления минувших династий» в разделе, касающемся географии, упоминает о пещере, в которой протекал горный поток. По нему можно было плыть на лодке, но из-за темноты приходи­лось зажигать факелы. Место это носит название Пещера тхуонг люонга [24, т. 1, 129].

26. Иамдыонг — находится в пров. Нгетинь.

27. Шоннам — находится в пров. Хатуен.

28. Кань хынг. — Этим девизом обозначались годы правления (1740—1786) императора Ле Хиен тонга.

29. Южная Сун.— Династия Южная Сун правила в Китае в 1127—1279 гг.

30. Тхиеу бао. — Этим девизом обозначались годы правления (1279—1284) императора Чан Нян тонга.

31. Чжан Хун-фань — китайский военачальник (1238—1280), перешедший на сторону монголов, в 1279 г. напал на остров Яйшань (в Южно-Китайском море), служивший базой китайским войскам.

32. Лу Сю-фу — китайский военачальник (1238—1279), сохранивший верность династии Сун.

33. Р. Штейн приводит ту же историю с другими деталями. Так, рассказывается, что четыре святые матушки — мать с тремя дочерьми — были китайскими принцессами, спасшимися от кораблекрушения. Монах из пагоды, нахо­дившейся неподалеку от берега, накормил их. Женщины отличались ред­кой красотой. Монах почувствовал желание и захотел ночью вступить с ними в связь. Женщины отказались, монах с досады утопился. Женщины, огорченные тем, что стали причиной смерти своего благодетеля, тоже уто­пились. Их тела приплыли в Аннам, где жители удивились, увидев, что они не изменились и выглядят, как живые. Им воздвигли пагоду, куда приходили путешественники просить об успокоении бурь. «Жители, следо­вавшие старинным обычаям, были людьми невежественными, и почитание этих духов сопровождалось непристойностями, какое извращение!» — сказано в «Новых записях о провинции О» [70, 67].Возможно, божества представлялись связанными с культом плодородия.

34. Король Ша Дау — вьетнамская транскрипция имени тямпского короля Джайя Симхавапмана II (1042—1044).

35. Император Ли Тхай тонг — правил в 1028—1054 гг.

36. Император Ли Нян тонг — правил в 1072—1128 гг.

37. Желтый источник. — Имеется в виду загробный мир.

38. В первый год правления под девизом Чунг хынг — т. е. в 1285 г.

39. В четвертом году [правления под девизом Чунг хынг] — т. е. в 1288 г.

40. В двадцать первом году правления под девизом Хынг лонг — т. е. в 1314 г.

41.По преданию, китайский водяной бог Хэ-бо — повелитель рек некогда был

человеком, который, переправляясь через реку, утонул.

42. Годы правления под девизом Нгуен фонг — 1251—1258.

43. Тханглонг — современный Ханой.

44. Чан — династия, правившая в 1225—1400 гг.

45.В сознании народа Тао Куан (бог домашнего очага) обычно предстает в трех лицах: одно — женское божество и два — мужские. Впрочем, как утвер­ждает Нгуен Ван Хюен, «по литературным источникам, это персоны Тхо Ки, Тхо Диа и Тхо Конг». «Божества представлены тремя кирпичами, на которые ставят семейный котел во вьетнамских кухнях. Первое божество, Тхо Ки, олицетворяет Землю вообще, второе божество, Тхо Диа, — дом, жилище и третий, Тхо Конг, — Дух Огня. Эти духи в жизни вьетнамской семьи играют такую же важную роль, как и духи предков» [35, 44]. По-видимому, культу вьетского бога очага, который, возможно, оформился только в эпоху Чан (XIII в.) и, вероятно, был заимствован из Китая, пред­шествовали местные культы вьетов. Это прежде всего культы духов мест­ности, жилища и огня. И это триединство постепенно уступило место од­ному божеству, но в трех лицах. По мнению Тху Линя и Данг Ван Лонга, культ очага у вьетов — это пережиточная форма огнепоклонства. А празд­ник, соответственно, есть Праздник очищения огнем [35, 45].По традиции на 23-й день 12-й луны покупают две мужские шляпы и одну женскую, а также трех живых карпов. По поверью, карп — это та рыба, на которой Тао Куан поднимается на Небо. Рыбу, купленную на рынке, приносят до­мой и опускают ее в чан с водой. После проведения церемонии проводов бога очага рыбу отпускают в домашний пруд. Считается, что только в глу­боком пруду карп может превратиться в дракона, который и отвезет Тао Куана в небесные чертоги. В некоторых районах на алтарь ставят зажарен­ного карпа, а по окончании церемонии угощение отдают детям [35, 43].

46. Существовали и другие версии этого рассказа. Так, рассказывают, что некогда дворы перед домами надлежало особо тщательно подметать, чтобы рис, который должен был оставаться чистым, как все, что имело божественное происхождение, не был осквернен в момент прихода. Огромное рисовое зерно, надлежащим образом очищенное, продолговатой формы, по вели­чине равное лодке, быстро передвигаясь само по себе, останавливалось пе­ред каждым домом. Хозяйке оставалось только протянуть руку и отделить достаточное для семьи количество риса. Этот небесный поставщик пропи­тания тотчас восстанавливал свои потери и к концу дня возвращался це­лым. Но так случилось, что рис оказался запачканным и потому разбился на мелкие кусочки. С тех пор люди должны были сажать рис.

Существовала и такая история. Некогда зерна риса были большими, размером с чашу. Стоило только бросить в смоченную дождем землю одно из этих зерен, и оно разбивалось на множество кусочков, которые прорас­тали. Затем они созревали, отделялись от стебля и безошибочно находили дорогу в амбар. Там зерна укладывались в нужном порядке. В день воз­вращения риса в каждом доме должна была проводиться тщательная убор­ка. Зерна не выносили никакой нечистоты вокруг и терпеть не могли передвигаться по грязи или пыли. Устраивалась также торжественная це­ремония встречи дающих пропитание зерен. На алтаре предков устанавли­вали ритуальные подношения. Но однажды рис оказался разбитым метлой зазевавшейся хозяйки. Рассерженный недостатком уважения, он сказал, что впредь нужно будет работать, чтобы иметь всего лишь маленькие зер­нышки [66, т. 1, 24].

47. Гора Фаттить — находится в пров. Шонтэй.

48. Император Ле Тхань тонг — правил в 1460—1497 гг.

49. Уезд Фусюен — находится в пров. Хашонбинь.

50. Уезд Кимбанг — находится в пров. Ханамнинь.

51. Династия Ли — правила в 1010—1225 гг.

52. Сунские захватчики. — Имеются в виду войска династии Сун, правившей в

Китае в 960-1279 гг.

53. Восстание в Ламшоне. — Имеется в виду борьба вьетнамцев в начале XV в. За независимость против господства китайской династии Мин (1368—1644). Возглавил восстание Ле Лой — будущий основатель династии Ле (1428— 1788). Нгуен Чай был его ближайшим сподвижником.

54. Гора Тилинь — вые. 919 м., находится в пров. Тханьхоа.

55. Год правления под девизом Тхиен хыу — т. е. 1557 г. Тхиен хыу — один из девизов правления императора Ле Ань тонга (1557—1573).

56. Перевал Нганг — находится на границе провинций Нгетинь и Биньчитхьен.

57. Император Ле Хюен тонг — правил в 1663—1671 гг.

58. Нячанг — административный центр пров. Фукхань.

59. Хюэ — административный центр пров. Биньчитхьен.

60.Богиня бурь, наводнений и подательница дождя Тхиен-и А-на, которую считали духом благовонного дерева, часто появлялась сидящей на белом сло­не, и тогда слышались звуки, напоминавшие пушечные выстрелы. Иногда она превращалась в кусок шелковой материи, рассекавший воздушное пространство [70, 74].

Как отмечает Р. Штейн, рассказ о Тхиен-и А-на — это не что иное, как история куска алойного дерева. Существуют многочисленные версии этого предания. Так, согласно одной из них, китайским кораблям, послан­ным на поиски алойного дерева, удалось его найти, и оно оказалось раз­рубленным на три части. Но поднялась буря, наводнение унесло их вверх по реке, вплоть до деревни Биньтхуй, где находилась пагода, в которой по­клонялись Яшмовой Жене. Когда наводнение отступило, перед смотрите­лем пагоды остались три куска дерева. Самый большой кусок напоминал тело женщины. Это и была Тхиен-и А-на. Два других куска представляли ее детей. Из этих кусков сделали статуи. Статуя Тхиен-и А-на преврати­лась в камень, твердый и черный, статуи детей рассыпались.

Есть и другая версия предания. Около пагоды некогда существовало религиозное сооружение тямов. Там обнаружили ствол благоухающего де­рева. Его подхватили воды разлившейся реки и принесли в Биньтхуй. Это было черное и очень твердое дерево. Для него выстроили специальное со­оружение. Один богатый китаец узнал в нем алойное дерево, бесценное, превосходного качества, и захотел увезти его на родину. В пути разыгра­лась сильная буря, китаец призвал на помощь духа благовоний. Буря успо­коилась, но китаец вынужден был отдать дерево. Желая в дальнейшем по­мешать китайцам вывезти его, дух превратил дерево в камень.

Ценность алойного дерева проявлялась только после погружения его в воду. Сердцевина его тогда становилась твердой, черной и тяжелой, оно тонуло в воде. Иероглиф, которым вьетнамцы обозначают алойное дерево, у китайцев имеет смысл «тонуть, топиться».

У вьетнамцев существовали и другие богини, управлявшие бурями и дождем, например, утопленница, превратившаяся в камень (Тхайзыонг фу нян — Госпожа из Тхазыонга), или же четыре утонувшие женщины, чьи тела долго плавали в воде не изменяясь (Четыре святые матушки) [70, 72—76].

В одной из версий предания о Тхиен-и А-на сказано, что благоухаю­щее дерево, в котором была заключена богиня, обнаружили возле религи­озного сооружения тямов. Заметим, что тямпская Великая богиня Мать королевства По Нагар также соотнесена с деревом алоэ. Так, в одном из гимнов, посвященных этой богине, говорится: «...она создала землю, дерево алоэ и рис...» [55, 109—1Щ. Возможно, такая конкретизация сделана не случайно.

По Нагар — наиболее влиятельная и древняя богиня тямов, она часто упоминается в тямпских рукописях. Богиня считалась создательницей зем­ли, растений, она покровительствовала земледелию. Согласно древнему тямпскому космогоническому преданию, По Нагар обладала весами, кото­рые взвешивали небо и землю. «В эпоху хаоса, когда еще ничего не было создано, появилась богиня По Нагар в форме наги», — говорится в этом рассказе [59, 340].Существовали представления, что По Нагар зародилась из облаков или из пены [55, 16].

Долгое время Тямпа находилась под индийским влиянием, в стране распространился брахманизм шиваитского толка. По Нагар стала почи­таться как супруга Шивы, под именем Умы или Парвати [63, 393].В Нячанге, где находился крупнейший храм, выстроенный в честь древней тямпской богини, По Нагар поклонялись как супруге Шивы.

Можно предположить наличие сходных черт у гипотетически сущест­вовавшей вьетской архаической Великой богини-матери и тямпской По Нагар, тем более что вьетская и тямпская культуры взаимосвязаны. Как отмечает А. Кабатон, тямы, с тех пор как их государство пришло в упадок, не посещали храм По Нагар в Нячанге, хранителями его стали аннамиты, возлагавшие богине свои дары [55, 17].