Книга восьмая

Итак, ты знаешь, что у различных людей непременно бывает столько жевидов духовного склада, сколько существует видов государственногоустройства. Или ты думаешь, что государственные устройства рождаются невестьоткуда - от дуба либо от скалы, а не от тех нравов, что наблюдаются вгосударствах и влекут за собой все остальное, так как на их стороне перевес? Человека, соответствующего правлению лучших - аристократическому, мыуже разобрали и правильно признали его хорошим и справедливым.... Теперь нам надо описать и худших, иначе говоря, людей соперничающихмежду собой и честолюбивых - соответственно лакедемонскому строю, затемчеловека олигархического, демократического и тиранического, чтобы, указав насамого несправедливого, противопоставить его самому справедливому... Ну так давай попытаемся указать, каким образом из аристократическогоправления может получиться тимократическое. Трудно пошатнуть государство, устроенное таким образом. Однако развсему, что возникает, бывает конец, то даже и такой строй не сохранитсявечно, но подвергнется разрушению. Означать же это будет следующее: урожай инеурожай бывает не только на то, что произрастает из земли, но и на то, чтона ней обитает, - на души и на тела, всякий раз, как круговращение приводитк полному завершению определенного цикла: у недолговечных существ этот циклкраток, у долговечных - наоборот. Когда железо примешается к серебру, а медьк золоту, возникнут отклонения и нелепые сочетания, а это, где бы оно неслучилось, сразу порождает вражду и раздор. Борясь и соперничая друг с другом, они пришли наконец к чему-тосреднему: согласились установить частную собственность на землю и дома,распределив их между собою, а тех, кого до той поры они охраняли как своихсвободных друзей и кормильцев, решили обратить в рабов, сделав из нихсельских рабочих и слуг, сами же занялись военным делом и сторожевойслужбой. Там побоятся ставить мудрых людей на государственные должности, потомучто там уже нет подобного рода простосердечных и прямых людей, а есть лишьлюди смешанного нрава; там будут склоняться на сторону тех, кто яростныдухом, а также и тех, кто попроще - скорее рожденных для войны, чем длямира; там будут в чести военные уловки и ухищрения, ведь это государствобудет вечно воевать.... Такого рода люди будут жадны до денег, как это водится приолигархическом строе; в омрачении они, как дикари, почитают золото исеребро, у них заведены кладовые и домашние хранилища, чтобы все этопрятать, свои жилища они окружают оградой, и там, прямо-таки как всобственном логове, они тратятся, не считаясь с расходами, на женщин и накого угодно.... Удовольствиям они предаются втайне, убегая от закона, как дети отстрогого отца, ведь воспитало их насилие, а не убеждение......Одно только там бросается в глаза - соперничество и честолюбие, таккак там господствует яростный дух. - Каким же станет человек в соответствии с этим государственным строем?... Он пожестче, менее образован и, хотя ценит образованность и охотнослушает других, сам, однако, нисколько не владеет словом. С рабами такойчеловек жесток, хотя их и не презирает, так как достаточно воспитан; вобращении со свободными людьми он учтив, а властям чрезвычайно послушен;будучи властолюбив и честолюбив, он считает, что основанием власти должнобыть не умение говорить или что-либо подобное, но военные подвиги и вообщевсе военное, потому-то он и любит гимнастику и охоту. Следующим после этого государственным строем была бы, как я думаю,олигархия.... Это строй, основывающийся на имущественном цензе; у власти стоят тамбогатые, а бедняки не участвуют в правлении.... Скопление золота в кладовых у частных лиц губит тимократию... Чембольше они ценят дальнейшее продвижение по пути наживы, тем меньше почитаютони добродетель. Раз в государстве почитают богатство и богачей, значит, там меньшеценятся добродетель и ее обладатели.... А люди всегда предаются тому, что считают ценным, и пренебрегают тем,что не ценится.... Кончается это тем, что вместо стремления выдвинуться и удостоитьсяпочестей развивается наклонность к стяжательству и наживе и получаютодобрение богачи - ими восхищаются, их назначают на государственныедолжности, а бедняки там не в почете.... Установление имущественного ценза становится законом и нормойолигархического строя: чем более этот строй олигархичен, тем выше ценз; чемменее олигархичен, тем ценз ниже. Заранее объявляется, что к власти недопускаются те,у кого нет установленного имущественного ценза. Такого родагосударственный строй держится применением вооруженной силы или же был ещепрежде установлен путем запугивания.... Главный порок - это норма, на которой он основан. Посуди сам: есликормчих на кораблях назначать согласно имущественному цензу, а бедняка, будьон и больше способен к управлению кораблем, не допускать......Подобного рода государство неизбежно не будет единым, а в нем как быбудут два государства: одно - бедняков, другое - богачей. Хотя они и будутнаселять одну и ту же местность, однако станут вечно злоумышлять друг противдруга. - Но нехорошо еще и то, что они, пожалуй, не смогут вести какую бы то нибыло войну, так как неизбежно получилось бы, что олигархи, дав оружие в рукитолпы, боялись бы ее больше, чем неприятеля... Вдобавок они не пожелали бытратиться на войну, так как держатся за деньги.... Посмотри, не при таком ли именно строе разовьется величайшее из всехэтих зол? - Какое именно? - Возможность продать все свое имущество - оно станет собственностьюдругого, - а продавши, продолжать жить в этом же государстве, не принадлежани к одному из его сословий, то есть не будучи ни дельцом, ни ремесленником,ни всадником, ни гоплитом, но тем, кого называют бедняками и неимущими. - Такой строй словно создан для этого! - При олигархиях ничто не препятствует такому положению, иначе не былибы в них одни чрезмерно богатыми, а другие совсем бедными. Вслед за тем давай рассмотрим и соответствующего человека - как онскладывается и каковы его свойства....Пострадав и потеряв состояние, даже испугавшись, думаю я, за своюголову, он в глубине души свергает с престола честолюбие и присущий емупрежде яростный дух. Присмирев из-за бедности, он ударяется в стяжательство,в крайнюю бережливость и своим трудом понемногу копит деньги. Что ж, разве,думаешь ты, такой человек не возведет на трон свою алчность и корыстолюбие ине сотворит себе из них Великого царя..?... А у ног этого царя, прямо на земле, он там и сям рассадит в качествеего рабов разумность и яростный дух. Он не допустит никаких иныхсоображений, имея в виду лишь умножение своих скромных средств. Кромебогатства и богачей, ничто не будет вызывать у него восторга и почитания, аего честолюбие будет направлено лишь на стяжательство и на все то, что кэтому ведет. Он бережлив и деятелен, удовлетворяет лишь самые насущные свои желания,не допуская других трат и подавляя прочие влечения как пустые. Посмотри еще вот что: разве мы не признаем, что у него из-за недостаткавоспитание появляются наклонности трутня - отчасти нищенские, отчастипреступные, хотя он всячески их сдерживает из предосторожности?......Он укрощает их не по разумным соображениям, а в силу необходимости,из страха, потому что дрожит за судьбу собственного имущества. И конечно, его бережливость будет препятствовать ему выступить за свойсчет, когда граждане будут соревноваться в чем-либо ради победы или радиудовлетворения благородного честолюбия; он не пожелает тратить деньги радитаких состязаний и славы, боясь пробудить в себе наклонность красточительству... После этого, как видно, надо рассмотреть демократию - каким образом онавозникает, а возникнув, какие имеет особенности, - чтобы познакомиться всвою очередь со свойствами человека подобного склада и вынести о нем своесуждение.... Олигархия переходит в демократию примерно следующим образом: причиназдесь в ненасытной погоне за предполагаемым благом, состоящим якобы в том,что надо быть как можно богаче.... Да ведь при олигархии правители, стоящие у власти, будучи богатыми, незахотят ограничивать законом распущенность молодых людей и запрещать имрасточать и губить свое состояние; напротив, правители будут скупать ихимущество или давать им под проценты ссуду, чтобы самим стать еще богаче имогущественнее. В таком государстве эти люди, думаю я, сидят без дела, но зато у нихесть и жало, и оружие; одни из них кругом в долгах, другие лишилисьгражданских прав, а иных постигло и то и другое; они полны ненависти к тем,кто владеет теперь их имуществом, а также и к прочим и замышляют переворот.... Между тем дельцы, поглощенные своими делами, по-видимому, не замечаюттаких людей; они приглядываются к остальным и своими денежными ссудаминаносят раны тем, кто податлив; взимая проценты, во много раз превышающиепервоначальный долг, они разводят в государстве множество трутней и нищих. Что же касается самих правителей и их окружения, то молодежь у нихизбалованная, ленивая телом и духом и слабая; у нее нет выдержки ни встраданиях, ни в удовольствиях, и вообще она бездеятельна. Самим же им, кроме наживы, ни до чего нет дела, а о добродетели онирадеют ничуть не больше, чем бедняки....Нередко бывает, что человек неимущий, худой, опаленный солнцем,оказавшись во время боя рядом с богачем, выросшим в тенистой прохладе инагулявшим себе за чужой счет жирок, видит, как тот задыхается и совсемрастерялся. Разве, по-твоему, этому бедняку не придет на мысль, чтоподобного рода люди богаты лишь благодаря малодушию бедняков, и разве привстрече без посторонних глаз с таким же бедняком не скажет он ему:"Господа-то наши - никчемные люди"?... Подобно тому, как для нарушения равновесия болезненного тела достаточномалейшего толчка извне, чтобы ему расхвораться, - а иной раз расстройство внем бывает и без внешних причин, - так и государство, находящееся в подобномсостоянии, заболевает и воюет само собой по малейшему поводу... Демократия, на мой взгляд, осуществляется тогда, когда бедняки, одержавпобеду, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальныхуравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, чтопри демократическом строе происходит большей частью по жребию. В демократическом государстве нет никакой надобности принимать участиев управлении, даже если ты к этому и способен; не обязательно и подчиняться,если ты не желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобнодругим, условия мира, если ты мира не жаждешь. И опять-таки, есликакой-нибудь закон запрещает тебе управлять либо судить, ты все же можешьуправлять и судить, если это тебе придет в голову. Разве не чудесна напервый взгляд и не соблазнительна подобная жизнь? Эта снисходительность вовсе не мелкая подробность демократическогостроя; напротив, в этом сказывается презрение ко всему тому, что мы считаливажным, когда основывали наше государство. Если у человека, говорили мы, невыдающаяся натура, он никогда не станет добродетельным; то же самое, если смалолетства - в играх и в своих занятиях - он не соприкасается с прекрасным.Между тем демократический строй, высокомерно поправ все это, нисколько неозабочен тем, кто от каких занятий переходит к государственной деятельности.Человеку оказывается почет, лишь бы он обнаружил свое расположение к толпе.- Эти и подобные им свойства присущи демократии - строю, не имеющемудолжного управления, но приятному и разнообразному. При нем существуетсвоеобразное равенство - уравнивающее равных и неравных. Взгляни же, как эти свойства отразятся на отдельной личности. Когда юноша, выросший, как мы только что говорили, без должноговоспитания и в обстановке бережливости, вдруг отведает меда трутней ипопадет в общество опасных и лютых зверей, которые способны доставить емувсевозможные наслаждения, самые пестрые и разнообразные, это-то и будет унего, поверь мне, началом перехода от олигархического типа кдемократическому. Опорожнив и очистив душу юноши, уже захваченную ими и посвященную ввеликие таинства, они затем низведут туда, с большим блеском, всопровождении многочисленного хора, наглость, разнузданность, распутство ибесстыдство, увенчивая их венками и прославляя в смягченных выражениях:наглость они будут называть просвещенностью, разнузданность - свободою,распутство - великолепием, бесстыдство - мужеством. Разве не именно такчеловек, воспитанный в границах необходимых вожделений, уж ев юные годыпереходит к развязному потаканию вожделениям, лишенным необходимости ибесполезным. Но если, на его счастье, вакхическое неистовство не будет у негочрезмерным, а к тому же он станет немного постарше и главное смятениеотойдет уже в прошлое, он отчасти вернется к своим изгнанным быловожделениям, не полностью станет отдаваться тем, которые вторглись, и в егожизни установится какое-то равновесие желаний: всякий раз он будетподчиняться тому из них, которое ему словно досталось по жребию, пока неудовлетворит его полностью, а уж затем - другому желанию, причем ни одногоон не отвергнет, но все будет питать поровну. - Изо дня в день такой человек живет, угождая первому налетевшему на негожеланию: то он пьянствует под звуки флейт, то вдруг пьет одну только воду иизнуряет себя, то увлекается телесными упражнениями; а то бывает, чтонападет на него лень, и тогда ни до чего ему нет охоты. Порой он проводитвремя в занятиях, кажущихся философскими. Часто занимают его общественныедела: внезапно он вскакивает и говорит и делает что придется. Увлечется онлюдьми военными - туда его и несет, а если дельцами, то тогда в эту сторону.В его жизни нет порядка, в ней не царит необходимость; приятной, вольной иблаженной называет он эту жизнь и как таковой все время ею и пользуется. - Ты отлично показал уклад жизни свободного человека в условияхравноправия. - Что ж? Допустим ли мы, что подобного рода человек соответствуетдемократическому строю и потому мы вправе назвать его демократическим? - Допустим. - Но самое дивное государственное устройство и самого дивного человеканам еще остается разобрать: это - тирания и тиран. Как из олигархии возникла демократия, не так ли и из демократииполучается тирания?... Благо, выдвинутое как конечная цель - в результате чего и установиласьолигархия, было богатство, не так ли?... А ненасытное стремление к богатству и пренебрежение всем, кроме наживы,погубили олигархию.... Так вот, и то, что определяет как благо демократия и к чему онаненасытно стремится, именно это ее и разрушает. - Что же она, по-твоему, определяет как благо? - Свободу. В демократическом государстве только и слышишь, как свободапрекрасна и что лишь в таком государстве стоит жить тому, кто свободен посвоей природе.... Так вот... такое ненасытное стремление к одному и пренебрежение костальному искажает этот строй и подготавливает нужду в тирании.... Граждан, послушных властям, там смешивают с грязью как ничего нестоящих добровольных рабов, зато правителей, похожих на подвластных, иподвластных, похожих на правителей, там восхваляют и почитают как в частном,так и в общественном обиходе. Но крайняя свобода для народа такого государства состоит в том, чтокупленные рабы и рабыни ничуть не менее свободны, чем их покупатели. Да, мыедва не забыли сказать, какое равноправие и свобода существуют там у женщинпо отношению к мужчинам и у мужчин по отношению к женщинам.......Лошади и ослы привыкли здесь выступать важно и с полной свободой,напирая на встречных, если те не уступают им дороги! Так-то вот и всеостальное преисполняется свободой. Так вот, мой друг, именно из этого правления, такого прекрасного ипо-юношески дерзкого, и вырастает, как мне кажется, тирания.... Та же болезнь, что развилась в олигархии и ее погубила, еще больше исильнее развивается здесь - из-за своеволия - и порабощает демократию. Всамом деле, все чрезмерное обычно вызывает резкое изменение впротивоположную сторону, будь то состояние погоды, растений или тела. Неменьше это наблюдается и в государственных устройствах.... Ведь чрезмерная свобода, по-видимому, и для отдельного человека, и длягосударства оборачивается не чем иным, как чрезвычайным рабством.... Так вот, тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как издемократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее ижесточайшее рабство. Но думаю я, ты об этом не спрашивал, о том, какая болезнь,встречающаяся в олигархии, так же точно подтачивает демократию и порабощаетее.... Этой болезнью я считал появление особого рода людей, праздных ирасточительных, под предводительством отчаянных смельчаков, за которымитянутся и не столь смелые, мы их уподобили трутням, часть которых имеетжало, а часть его лишена. Оба этих разряда, чуть появятся, вносят расстройство в любойгосударственный строй, как воспаление и желчь - в тело. и хорошему врачу, игосударственному законодателю надо заранее принимать против них меры неменее, чем опытному пчеловоду, - главным образом, чтобы не допуститьзарождения трутней, - но, если уж они появятся, надо вырезать вместе с нимии соты. Разделим мысленно демократическое государство на три части - да это и вдействительности так обстоит. Одну часть составят подобного рода трутни: онивозникают здесь хоть и вследствие своеволия, но не меньше, чем приолигархическом строе.... Там они не в почете, наоборот, их отстраняют от занимаемых должностей,и потому им не на чем набить себе руку и набрать силу. А при демократии они,за редкими исключениями, чуть ли не стоят во главе: самые ядовитые изтрутней произносят речи и действуют, а остальные усаживаются поближе кпомосту, жужжат и не допускают, чтобы кто-нибудь говорил иначе. Выходит, чтопри таком государственном строе всем, за исключением немногого,распоряжаются подобные люди. Из дельцов самыми богатыми большей частью становятся и наиболеесобранные по природе.... С них-то трутням всего удобнее собрать побольше меду. - Как же его и возьмешь с тех, у кого его мало? - Таких богачей обычно называют сотами трутней. Третий разряд составляет народ - те, что трудятся своими руками, чуждыделячества, да и имущества у них не много. Они всего многочисленнее и придемократическом строе всего влиятельнее, особенно когда соберутся вместе. - Да, но у них нет желания делать это часто, если им не достается ихдоля меда. - А разве они не всегда в доле, поскольку власти имеют возможностьотнять собственность у имущих и раздать ее народу, оставив большую частьсебе? - Таким-то способом они всегда получают свою долю. - - А разве народ не привык особенно отличать кого-то одного, ухаживатьза ним и его возвеличивать? - Конечно, привык. - Значит, уж это-то ясно, что, когда появляется тиран, он вырастаетименно из этого корня, то есть как ставленник народа. Он тот, кто подымает восстание против обладающих собственностью.... Если он потерпел неудачу, подвергся изгнанию, а потом вернулся - назлосвоим врагам, - то возвращается он уже как законченный тиран. В первые дни, вообще в первое время он приветливо улыбается всем, ктобы ему ни встретился, а о себе утверждает, что он вовсе не тиран; он даетмного обещаний частным лицам и обществу; он освобождает людей от долгов ираздает землю народу и своей свите. Так притворяется он милостивым ко всем икротким.... Когда же он примирится кое с кем из своих врагов, а иных уничтожит, такчто они перестанут его беспокоить, я думаю, первой его задачей будетпостоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду впредводителе... да и для того, чтобы из-за налогов люди обеднели иперебивались со дня на день, меньше злоумышляя против него.... А если он заподозрит кого в вольных мыслях и в отрицании его правления,то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю.Ради всего этого тирану необходимо постоянно будоражить всех посредствомвойны.... Но такие действия делают его все более и более ненавистным для граждан.... Между тем и некоторые из влиятельных лиц, способствовавших еговозвышению, станут открыто, да и в разговорах между собой выражать емунедовольство всем происходящим - по крайней мере те, кто посмелее.... Чтобы сохранить за собой власть, тирану придется их всех уничтожить,так что в конце концов не останется никого ни из друзей, ни из врагов, ктобы на что-то годился.... Значит, тирану надо зорко следить за тем, кто мужествен, ктовеликодушен, кто разумен, кто богат. Велико же счастье тирана: он поневолевраждебен всем этим людям и строит против них козни, пока не очистит от нихгосударство. - Дивное очищение, нечего сказать! - Да, оно противоположно тому, что применяют врачи: те удаляют из телавсе наихудшее, оставляя самое лучшее, здесь же дело обстоит наоборот. - О его блаженстве говорит и стоящий перед ним выбор: либо обитать вместес толпой негодяев, притом тех, кто его ненавидит, либо проститься с жизнью. И не правда ли, чем более он становится ненавистен гражданам этимисвоими действиями, тем больше требуется ему верных телохранителей? - Конечно. - А кто ему верен? Откуда их взять? - Их налетит сколько угодно, стоит лишь заплатить. - Клянусь собакой, мне кажется, ты опять заговорил о каких-то трутнях,о чужеземном сброде. - Это тебе верно кажется. -...Давай вернемся снова к этому войску тирана, столь многочисленному,великолепному, пестрому, всегда меняющему свой состав, и посмотрим, на какиесредства оно содержится.... Понимаю: раз народ породил тирана, народу же и кормить его и егосподвижников. А если народ в негодовании скажет, что взрослый сын не вправе кормитьсяза счет отца, скорее уж, наоборот, отец за счет сына, и что отец не для тогородил сына и поставил его на ноги, чтобы самому, когда тот подрастет,попасть в рабство к своим же собственным рабам и кормить и сына, и рабов ивсякое отрепье? Напротив, раз представитель народа так выдвинулся, народ могбы рассчитывать освободиться от богачей и так называемых достойных людей;теперь же народ велит и ему и его сподвижникам покинуть пределы государства:как отец выгоняет из дому сына вместе с пьяной ватагой. - Народ тогда узнает, клянусь Зевсом, что за тварь он породил, да еще илюбовно вырастил; он убедится, насколько мощны те, кого он пытается выгнатьсвоими слабыми силами. - - По пословице, "избегая дыма, угодишь в огонь"; так и народ изподчинения свободным людям попадает в услужение к деспотической власти исвою неумеренную свободу меняет на самое тяжкое и горькое рабство - рабствоу рабов.