Книга 10

Афинянин. Из прочих зол величайшим является распущенность и дерзостьмолодежи, в особенности велико зло, если это проявляется по отношению кгосударственным святыням... Вторыми по степени важности являютсяоскорбления, наносимые частным святыням и могилам. Но законам о каре, которую должен понести человек, словом или деломоскорбляющий богов, надо предпослать наставление. А наставление это будеттаким: никто из тех, кто:, согласно с законами, верит в существование богов,никогда намеренно не совершит нечестивого дела и не выскажет беззаконногослова. Человек это может сделать в одном из трех случаев: либо, повторяю,если он не верит в существование богов, либо (второй случай) хотя и верит вих бытие, но отрицает их вмешательство в людские дела, либо, наконец (третийслучай), если человек полагает, будто богов легко склонить в свою пользу иумилостивить жертвами и молитвами....Пусть подвергнутся нашему порицанию сочинения нового поколениямудрецов, поскольку они являются причиной зол. Вот что влекут за собойсочинения подобных людей: мы с тобой, приводя доказательства существованиябогов, говорим об одном и том же - о Солнце, Луне, звездах, Земле - как обогах, о чем-то божественном. Люди же, переубежденные этими мудрецами,станут возражать: все это - только земля или камни и, следовательно, лишеноспособности заботиться о делах человеческих. Не выносить и ненавидеть людей, которые были и поныне являются причинойэтих наших речей, неизбежно. Они знают понаслышке, да и видят сами, что эллины и все варвары как приразличных несчастьях, так и при полном благополучии преклоняют колени иповергаются ниц при восходе и закате Солнца и Луны, показывая этим не толькополную свою уверенность в бытии богов, но и то, что у них на этот счет дажене возникает сомнения. Однако ко всему этому люди эти относятся спрезрением... Сможет ли тут кто-нибудь быть кротким в увещеваниях, еслиприходится, уча о богах, начинать с доказательства их бытия! Однакоотважимся на это! Некоторые учат, что все вещи, возникающие, возникшие и те, что должнывозникнуть, обязаны своим возникновением частью природе, частью искусству, ачастью случаю. Выражусь еще яснее: огонь, вода, земля и воздух - все это, какутверждают, существует благодаря природе и случаю; искусство здесь ни причем. В свою очередь из этих [первоначал], совершенно неодушевленных,возникают тела - Земля, Солнце, Луна и звезды. Каждое из этих [первоначал]носилось по воле присущей ему случайной силы, и там, где они сталкивались,они прилаживались друг к другу... Словом, все необходимо и согласно судьбесмешалось путем слияния противоположных [первоначал]; так-то вот, утверждаютони, и произошло все небо в целом и все то, что н нем, а также все животныеи растения. Отсюда будто бы пошла и смена времен года, а вовсе не благодаряуму или какому-нибудь божеству либо искусству:они учат, повторяю, будто всеэто произошло благодаря природе и случаю. Искусство же возникло и всегоэтого позднее; он смертно само и возникло из смертного позднее, в качественекой забавы, не слишком причастной истине... Стало быть, из искусств толькоте порождают что-либо серьезное, которые применяют свою силу сообща сприродой, таковы, например, врачевание, земледелие и гимнастика. Ну а вгосударственном управлении, утверждают эти люди, разве лишь незначительнаякакая-то часть причастна природе, большая же часть искусству. Стало быть ивсякое законодательство обусловлено будто бы не природой, но искусством, вотпочему эти положения и далеки от истины. О богах, мой милый, подобного рода люди утверждают прежде всегоследующее: боги существуют не по природе, а в силу искусства и некоторыхзаконов, причем в различных местах они различны сообразно с тем, какимикакой народ условился их считать при возникновении своего законодательства.Точно также и прекрасно по природе одно, а по закону - другое; справедливогоже вовсе нет по природе. Законодатели пребывают относительно него вразногласии и постоянно вносят здесь все новые и новые изменения. Этиизменчивые постановления законодателей, каждое в свой черед, являютсягосподствующими для своего времени, причем возникают они благодаря искусствуи определенным законам, а не по природе....Приверженцы упомянутых учений, как кажется, смотрят на огонь, воду,землю и воздух как на первоначала всех вещей, и именно это-то они и называютприродой. Душу же они выводят позднее из этих первоначал. Что такое душа, мой друг, это, кажется, неведомо почти никому - каковаона, какое значение она имеет, каковы прочие ее свойства, в особенности жекаково ее возникновение, ведь она - нечто первичное, возникшее прежде всехтел, и потому она более чего бы то ни было властна над всякого родаизменениями и переустройствами тел. Раз дело обстоит так, не правда ли,необходимо, чтобы то, что сродно душе, возникло прежде того, что принадлежиттелу, так как душа старше тела? Следовательно, мнение, забота, ум, искусство и закон существовалираньше жесткого, мягкого, тяжелого и легкого. Рано возникли и великие первыетворения, и свершения искусства, так как они существуют среди первоначал; ато, что существует по природе, и сама природа... возникло позднее изискусства и разума и им подвластно. Нам надо всячески остеречься, как бы это лукавое учение, подобающеелишь молодым людям, не переубедило нас, стариков... Да, часть предметов движется, а часть пребывает в покое. Конечно, стоящие предметы стоят, а движущиеся движутся в каком-нибудьпространстве? Под предметами же, движущимися во многих местах, ты, мне кажется,разумеешь такие, которые путем перемещения постоянно меняют свое место нановое... Между всеми этими вещами происходят столкновения, при этомнесущиеся предметы раскалываются о стоящие... сливаются воедино... При такого рода объединении предметы увеличиваются, а при раскалываниипогибают... А при каком состоянии происходит возникновение всех вещей? Так вот, одним из этих видов движений пусть будет такое, которое можетприводить в движение другие предметы, а само себя - никогда. Другим же,опять-таки отдельным среди всех видом движения, будет такое, которое всегдаможет приводить в движение и себя, и другие предметы... Необходимо признать, что движение, способное двигать само себя,неизмеримо выше других; все остальные виды движения стоят на втором месте....Если один предмет у нас производит изменение в другом, а тот,другой, в свою очередь всегда производит изменение в третьем, то найдется лисреди подобных предметов такой, который впервые произвел это изменение? Иможет ли предмет, движимый иным предметом, стать первым из предметов,вызывающих изменения? Ведь это невозможно. Зато когда предмет движет самсебя и изменяет другой предмет, а этот другой - третий и так далее, то естькогда движение сообщается бесчисленному количеству предметов, то найдется ликакое-либо иное начало движения всех этих предметов, кроме изменения этогодвижущего самого себя предмета? Зададим себе еще такой вопрос и сами же на него ответим: если бы всевещи тотчас же после своего возникновения остались неподвижными... какоедвижение из перечисленных выше должно было бы необходимо возникнуть срединих первым? Разумеется, то, что движет само себя. В самом деле: до тоговремени оно не могло подвергнуться изменению под влиянием другого[предмета], потому что в вещах тогда вовсе не было перемен. Следовательно,первоначало всех видов движений, первым зародившееся среди стоящих вещей идвижимых, есть, по нашему признанию, самодвижущееся, наиболее древнее исильное из всех изменений; а ту вещь, что изменяется под влиянием другой изатем приводит в движение другие вещи, мы признаем вторичной. Не допускаешь ли ты также, что о каждой вещи мы можем мыслить трояко?[...] Во-первых, сущность вещи, во-вторых, определение этой сущности,в-третьих, ее название. Каково же определение того, чему имя "душа"? Разве существует другоекакое-либо определение, кроме только что данного: "душа - это движение,способное двигать само себя"?...Душа есть то же самое, что первое возникновение и движение вещейсуществующих, бывших и будущих, а равным образом и всего того, что этомупротивоположно, коль скоро выяснилось, что она - причина изменения ивсяческого движения всех вещей. Не правда ли, движение какого-либо предмета, вызванное другим предметоми никогда и ни в чем не проявляющееся как движение само по себе, вторично? Икакими бы незначительными числами ни измеряли мы продолжительность этогодвижения, все же оно останется изменением на самом деле неодушевленноготела. Вспомним же то, о чем мы согласились раньше: если окажется, что душастарше тела, то и все относящееся к душе будет старше всего относящегося ктелу. [...] Стало быть, нравственные свойства, желания, умозаключения, истинныемнения, заботы и память возникли раньше, чем длина тел, их ширина, толщина исила, - коль скоро душа возникла раньше тела. Не следует ли признать, что душа, правящая всем и во всем обитающая,что многообразно движется, управляет также и небом? [...] Но одна ли [душа] или многие? Я отвечу за вас: многие. Ибо мы никак неможем предположить менее двух - одной благодетельной и другой, способнойсовершать противоположное тому, что совершает первая. [...] Итак, душа правит всем, что есть на небе, на земле и на море, с помощьюсвоих собственных движений, названия которым следующие: желание, усмотрение,забота, совет, правильное и ложное мнение, радость и страдание, отвага истрах, любовь и ненависть. Правит она и с помощью всех родственных этим ипервоначальных движений, которые в свою очередь вызывают вторичные движениятел и ведут все к росту либо уничтожению, к слиянию либо к расщеплению и ксопровождающему все это теплу и холоду, тяжести и легкости, жесткости имягкости, белизне или черному цвету, к кислоте или сладости. Пользуясь всемэтим, душа, восприняв к тому же поистине вечно божественный ум, пестует всеи ведет к истине и блаженству. Встретившись же и сойдясь с неразумием, онаведет все в противоположном направлении....Ведь если путь перемещения неба, со всем на нем существующим, имеетприроду, подобную движению, кругообращению и умозаключениям Ума, если то идругое протекает родственным образом, значит, очевидно, должно признать, чтоо космосе в его целом печется лучший род души и ведет его по наилучшемупути. Если же [космос] движется неистово и нестройно, то надо признать, чтоэто - дело злой души. Какую же природу имеет движение Ума? [...] Подобно тому как те, кто среди бела дня смотрит прямо на Солнце,чувствуют себя так, словно кругом ночь, и мы не скажем, будто можемкогда-либо увидеть Ум смертными очами и достаточно познать. Безопаснее мыусмотрим это, если станем взирать на образ того, о чем нас спрашивают. [...] Надеюсь, мы не покажемся плохими творцами словесных образов, еслискажем, что оба, и разум, и совершающееся на одном месте движение, движутсянаподобие выточенного волчка тождественным образом, на одном и том же месте,вокруг одного и того же [центра], постоянно сохраняя по отношению к одному итому же одинаковый порядок и строй. Точно так же разве не было бы сродни всяческому неразумию движение,никогда не совершающееся тождественным образом, в одном и том же месте,вокруг одного и того же, - движение без определенного отношения к одному итому же [центру], происходящее в беспорядке, без всякой последовательности? Теперь уже очень легко с точностью сказать, что раз душа производит унас круговращение всего, то по необходимости надо признать, что попечение округовом вращении неба и упорядочение его принадлежит благой душе. [...] Если душа вращает все, то, очевидно, она же вращает и каждое вотдельности - Солнце, Луну и другие звезды. [...] Всякий человек видит тело Солнца, душу же его никто не видит. Равнымобразом никто вообще не видит души тел одушевленных существ - ни живых, нимертвых. Существует полная возможность считать, что род этот по своейприроде совершенно не может быть воспринят никакими нашими телеснымиощущениями и что он лишь умопостигаем. Эту душу, все равно, провозит ли онаСолнце в колеснице, давая всем свет, или же воздействуя на него извне, либодействует каким-то другим образом, всякий человек должен почитать вышеСолнца и признавать богом. Не правда ли? Нам следует перейти к увещеванию того, кто признает бытие богов, ноотрицает их промысел над людскими делами. Ведь если действительно невозможно иметь попечение сразу обо всем, тоэто уже не будет небрежением со стороны того, кто не печется о малом... Значит, если боги небрегут малым и незначительным во Вселенной,остается считать, что они поступают так в сознании, что вообще не должноиметь о таких вещах попечение. Мы признаем, что все смертные существа, равно как и все небо, - этодостояние богов....Верховный правитель видел, что все наши дела одухотворены и что вних много добродетели, но и много порока... Обратив внимание на все это, онпридумал такое место для каждой из частей, чтобы во Вселенной как можновернее, легче и лучше побеждала бы добродетель, а порок был бы побежден. Длявсего этого он придумал, какое место должно занимать все возникающее. Чтокасается качества возникающего, то он предоставил это воле каждого из нас,ибо каждый из нас большей частью становится таким, а не иным сообразно спредметом своих желаний и качеством своей души. [...] Итак, все, что причастно душе, изменяется, так как заключает в самомсебе причину изменения; при этом все перемещается согласно закону ираспорядку судьбы. Если же душа, по своей ли собственной воле или подсильным чужим влиянием, изменяется больше в сторону добродетели, то,слившись с божественной добродетелью, она становится особенно добродетельнойи переносится на новое, лучшее и совершенно святое место. В противном жеслучае - изменившись в сторону зла - она переносит свою жизнь туда, кудаподобает. Если ты станешь хуже, то отправишься к дурным душам, если желучше, то к лучшим. Вообще и при жизни, и после смерти каждый испытывает иделает то, что ему свойственно. [...] Кто не понимает этой причастности, тотникогда не найдет образца для своей жизни и не будет в силах дать себе отчетв том, от чего зависит счастливая или несчастная доля. Тот, кто говорит, будто боги всегда готовы простить несправедливыхлюдей и тех, кто творит несправедливые поступки, лишь бы кто-то из нихуделил им часть своей неправедной добычи, необходимо должен утверждатьследующее: если бы волки уделяли малую часть своих хищений собакам, те,будучи укрощены дарами, позволили бы расхитить все стадо. Разве не таковорассуждение тех, кто утверждает, что богов можно умилостивить? Богов нельзя сравнить ни с военачальниками, ни с врачами, ни сземледельцами, ни с пастухами, ни тем паче с собаками, которых заворожиливолки... [369] Если мы хоть отчасти принесли пользу и убедили подобного рода людейвозненавидеть самих себя и полюбить противоположный образ мыслей, то нашевступление к законам о нечестии сделано удачно.