Книга 12

Афинянин. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучатьсебя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда - и на войне и вмирное время - надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать егоуказаниям. Даже в самых незначительных мелочах надо ими руководствоваться,например по первому его приказанию останавливаться на месте, идти вперед,приступать к упражнениям, умываться, питаться, пробуждаться ночью длянесения охраны и для исполнения поручений. [...] Словом, пусть человеческаядуша приобретет навык совершенно не уметь делать что-либо отдельно от другихлюдей и даже не понимать, как это возможно. Пусть жизнь всех людей всегдабудет возможно более сплоченной и общей. [...] Надо начальствовать наддругими и самому быть у них под началом. А безначалие должно быть изъято изжизни всех людей и даже животных, подвластных людям. Самое же главное - не следует портить силу головы и ног, облекая ихлишними покровами, ведь этим губят данные нам природой головные уборы иподметки. Поддержание этих крайних частей в здоровом состоянии имеет весьмаважное значение для всего тела, плохое же их состояние очень вредно: ногислужат всякому телу главными исполнителями, голова же - самым главнымначальником... Если кто из граждан пожелает в течение большего срока наблюдать жизньдругих людей, никакой закон им в этом не может препятствовать. Ведьгосударство, из-за своей необщительности не ознакомившееся на опыте схорошими и дурными людьми, никогда не сможет быть достаточно кротким исовершенным. Да и законы невозможно соблюдать, если они будут восприняты несознательно, а лишь в силу привычки. Среди прочих постоянно выделяются людис божественным нравом, вполне достойные общения. Правда, их немного, и вгосударствах с благими законами они встречаются не чаще, чем там, где законыплохи. Человек, живущий в государстве с благими законами, должен постоянно,странствуя по морю и по суше, разыскивать следы таких людей, кто неиспорчен, дабы с их помощью укрепить хорошие стороны узаконений, а упущенияисправить. Без таких поисков государство не может быть вполне устойчивым,как и тогда, когда поиск выполняется плохо. Хороший судья должен впитать в себя эти сочинения как средство,предохраняющее от прочих учений, и совершенствовать как самого себя, так исвое государство с целью уготовить хорошим людям сохранение справедливости иее развитие, а людям дурным - искоренение невежества, распущенности,трусости, короче говоря, всевозможной несправедливости, насколько это в егосилах и насколько поддаются исцелению превратные мнения порочных людей. Длядуш же тех людей, которым суждено иметь такие мнения, только смерть можетбыть исцелением. Поэтому прекрасно говорят о мертвых, что тело их лишь образ, сущностьже каждого из нас бессмертна: она именуется душой, которая отходит к инымбогам, чтобы отчитаться перед ними; как гласит дедовский закон, для человекахорошего этот отчет не страшен, а для дурного очень страшен и никакойсерьезной помощи после смерти он ожидать не может. Хорошие голова и душа спасают все живое. [...] Короче говоря, ум, слитый воедино с прекраснейшими ощущениями, с полнымправом можно было бы назвать спасением всякого существа. Если государство не будет всего этого иметь, не будет ничегоудивительного, коль скоро, лишенное ума и ощущений, оно в каждом деле станетотдаваться на волю случая. Самое же главное состоит в том, чтобы не блуждать, преследуя разныецели, но иметь в виду что-нибудь одно и все стрелы метать всегда в этомнаправлении. Теперь мы поймем, что нет ничего удивительного в блужданиигосударственных узаконений, раз в каждом государстве цели законодательстваразные. Неудивительно также, что большей частью определяют справедливоеположение вещей следующим образом: в одних государствах считают справедливойвласть нескольких лиц независимо от того, лучше или хуже они остальныхлюдей; в других - возможность обогащаться независимо от того, становятся липри этом люди рабами других или нет; в третьих все стремление направлено ксвободной жизни; законодательство четвертых имеет две цели: самим бытьсвободными и владычествовать над другими государствами. Наконец, естьгосударства, считающие себя самыми мудрыми, однако они сразу преследуют всеэти цели и не могут указать той главной и единой цели, на которую должнобыть направлено все остальное. Мы указали ту единую цель, которую должен иметь в виду ум - умкормчего, врача или военачальника. Сейчас мы исследуем ум государственногомужа. Хорошо было бы обратиться к нему, как к человеку, с таким вопросом: "Оудивительный, какова же твоя цель?" Разве мы не сказали, что в каждом деле выдающийся демиург и страждолжен не только быть в силах наблюдать за многим, но должен еще стремитьсяк какой-то единой цели, знать ее и сознательно направлять к ней все, что онохватывает своим взором? [...] Разве есть более точный способ созерцания, чем когда человек всостоянии отнести к одной идее множество непохожих вещей?...Никто из людей не располагает более ясным методом....Она самая старшая и божественная из всех вещей, движение которых,соединившись со становлением, создало вечную сущность. Другой довод касаетсявсеобщего движения: в нем наблюдается стройный порядок, так как надсветилами и прочими телами господствует все упорядочивающий ум....При неодушевленности тел, не обладающих умом, не могли бы бытьвыполнены столь удивительно точно все расчеты....Ум привел в стройныйпорядок все то, что находится на небе. Никто из смертных не может стать твердым в благочестии, если не усвоитдвух только что указанных положений. Первое - что душа старше всего, чтополучило в удел рождение; она бессмертна и правит всеми телами; второе - чтов звездных телах, как мы не раз говорили, пребывает ум всего существующего....Нелегкой задачей будет найти, что именно надо изучать; нелегко такжестать учеником того, кто это нашел. Вдобавок есть еще определенный срок,предназначенный для усвоения. [...] Ведь даже самим обучающимся неясно,какое требуется время для изучения, пока каждый в глубине души не приобрелзнаний по этому предмету. Если сказать, что никакие сокровенные знаниянедоступны, то это будет неправильно, ибо они недоступны в том смысле, чтоим нельзя предпослать предварительных разъяснений. Действительно, только тогда вполне, можно сказать, наяву осуществитсято, чего мы коснулись в нашей предшествующей беседе как бы во сне, сливвоедино образ главы и ума.