double arrow

IV. Годы преподавания в Ленинградском университете

После возвращения в Ленинград в августе 1928 г. начался новый, не менее плодотворный период жизни ученого. Крейнович был зачислен аспирантом в Ленинградский университет и начал писать кандидатскую диссертацию, одновременно обрабатывая полевые материалы и публикуя этнографические статьи, освещающие хозяйственные занятия, космогонические воззрения нивхов, а также их представления о человеке. Если хозяйственные занятия нивхов хотя бы в общем виде были описаны в литературе, то вопросы происхождения мира и человека в представлениях народов Дальнего Востока, в том числе нивхов, были исследованы мало. Причиной этого в основном был языковой барьер. Крейнович впервые сделал космогонические воззрения нивхов предметом специального научного изучения, выявил первичные фольклорные источники, систематизировал их на основе тематического принципа по основным ключевым сюжетам. Он описал представления нивхов о происхождении Вселенной, ветра, солнечных затмений, Земли, наконец, самого человека, проводя широкие сравнительные параллели. Им впервые была поставлена проблема изучения генезиса и распространения сюжетов о множественности солнц в мифологии народов юга Дальнего Востока. Свою первую работу о верованиях нивхов он посвятил памяти Л.Я.Штернберга.Одновременно в 1928 г. Юрий начал преподавать нивхский язык в Институте народов Севера ВЦИК. У истоков образования Института народов Севера (ИНС), который был создан для подготовки национальных кадров из среды аборигенов-северян, стояли В.Г.Богораз, Л.Я.Штернберг, Я.П.Кошкин (Алькор) и другие видные ученые-сибиреведы. После смерти Льва Яковлевича Штернберга была создана специальная комиссия под руководством Я.П.Кошкина по подготовке его трудов к публикации. Е.А.Крейновичу, как знатоку нивхского языка, было поручено разобрать опубликованные и неопубликованные лексические записи — фольклорные тексты и картотеку. Из уважения к памяти учителя и являясь единственным специалистом в этой области, молодой исследователь согласился принять участие в обработке личного архива Штернберга. Это были последние годы свободного развития науки. Начались наступление на «буржуазных» специалистов, «марксизация» предмета науки, методологические дискуссии, в которых вместо стремления к научной объективности, поискам истины культивировались идеологическая чистота, политическая целесообразность и классовый подход. Нарастала атмосфера идеологического психоза. В такой обстановке в Ленинграде 5—11 апреля 1929 г. проходило Совещание московских и ленинградских этнографов, на котором обсуждались предмет и метод этнографической науки. В частности, ленинградцы отстаивали преимущество стационарного метода исследований перед экспедиционным, подчеркивая необходимость близости этнографа к изучаемым им людям. Вслед за В.Г.Богоразом Крейнович в своем выступлении подчеркнул тесную взаимосвязь материальной и духовной культуры: «Жилище нельзя рассматривать как дом, сруб и больше ничего. Жилище имеет большое значение в том культурном комплексе, где оно создавалось».

С 15 октября 1929 г. по 1 января 1932 г. Крейнович работал младшим научным сотрудником в МАЭ, директором которого был тогда Н.М.Маторин. По-видимому, чувствуя свое предназначение и возможность реализации именно в сфере этнолингвистических исследований, Юрий довольно формально относился к сбору коллекций и вообще к музейной работе, причем часто в неприемлемой для окружающих форме34. Не сложились отношения с новым лидером комсомольской ячейки музея. Его дважды исключали из комсомола, а затем восстанавливали.В те годы началась кипучая работа по разработке письменности для языков народов Севера и Сибири. В апреле 1931 г. состоялся пленум Комитета Севера ВЦИК в Москве, который указал на необходимость форсирования работы по созданию письменности для этих народов. В том же году отдел науки при СНК СССР утвердил единый алфавит, подготовленный Я.П.Кошкиным (Алькором). Создание письменности для бесписьменных прежде народов должно было стать демонстрацией революционных подходов советской власти к национальному вопросу и способствовать быстрой интеграции «туземцев» в советское общество. Крейнович переключился на исследования в области языкознания. Комитет Севера ходатайствовал перед Ученым комитетом АН СССР о его откомандировании в гиляцкую лингвистическую экспедицию. Неясно, было ли найдено компромиссное решение, но в экспедицию на Нижний Амур Крейнович выехал вместе с этнографом А.С.Эстрин. Находясь в экспедиции в Лимано-Гиляцком туземном районе, он с головой ушел в работу: собирал фольклор, записывал легенды и предания о происхождении амурских родов нивхов, рисовал подробные схемы нивхских стойбищ по Амуру и Охотскому побережью с обозначением промысловых территорий о-ва Лянгр, стойбищ Уд, Пуир, Иски, Коль, Лярво, Вайда, выяснял вопросы собственности у нивхов на рыболовные и охотничьи угодья. За несколько месяцев работы на Амуре Крейнович собрал большой этнографический и лингвистический материал по диалектным особенностям нивхского языка, фонетике, произношению слов и чередованию согласных, продолжил изучение нивхской системы счета. После экспедиции в лаборатории ИНСа Крейнович занялся теорией фонетики и начал работу по созданию алфавита для бесписьменного нивхского языка. К этому периоду относится несколько его рукописей, среди которых программа разработки письменности на основе латиницы. Он разработал новую фонетическую систему записи звуков нивхского языка. Огромный пласт его рукописей составляют лингвистические материалы по таким разделам, как «фонетика», «сетка для разноски чередований смычных и спирантов», «глагол», «каузатив», «глаголы движения и пространства», «переходные глаголы», «наречие», «ударения», «инкорпорирование в нивхском языке», «количественные числительные».

Ежедневная работа в ИНСе со студентами помогала в изучении языка. В Институте обучались студенты-нивхи, у которых он уточнял свои наблюдения, совершенствовал знание письменного нивхского языка. Но и для студентов Крейнович был учителем и помощником. Яркий пример — тетрадь записей нивхского студента К.Кандо, в которой, осваивая новую грамоту,нивх записывал на своем родном языке разные тексты. После окончания ИНСа Кандо стал редактором первой газеты на нивхском языке «Нивхская правда» — "Nivhgu Meker Qlaj-Dif", издаваемой на Нижнем Амуре в 30-е годы. Две «Пьесы на нивхском языке (амурский диалект) первого нивхского драматурга Вингун М.К.», обнаруженные в архиве ученого, до настоящего времени не изданы.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: