2015-05-26
769
Если говорить о содержании авторской концепции, то ее суть сводится к нескольким принципиальным положениям. Первое определяется коннотациями самого термина, в своей лингвистической трактовке означающего словарь с максимальной представленностью всех слов языка с перечнем их употреблений в текстах. В контексте же социологического и культурфилософского подхода «тезаурус» - это специфическая форма существования знания о действительности или - точнее - ее части, освоенной субъектом, которое отличается полнотой, внутренней непротиворечивостью, связностью. Полнота знания носит здесь субъективный характер и означает относительную его полноту, полноту как достаточность знания для выстраивания субъектом представления о мире, ограниченной исключительно актуальностью для человека. То есть, полнота, – как точно отмечают авторы работы, - выступает не как количественная, а как качественная характеристика[119]. Субъективной формой отбора и классификации знания, которым располагает человек, определяется и его непротиворечивость, где само сознание достраивает, конструирует внешний мир, структурирует его, вносит в него определенный порядок, логику, ограждает его от разрушения и деформации. Связность знания, опять-таки, является относительной, так как информация, которой располагает человек, носит отрывочный, дискретный характер – наряду со знанием, системно организованным, человек опирается и на целую совокупность фактов, не образующих связных построений, где равной значимостью могут обладать теория относительности Эйнштейна и фильм «Матрица» братьев Вачевски, концепция симуляционной реальности Ж. Бодрийара и анекдот о симулякрах из Интернета, отчёт по экспедиционному выезду для изучения этнополитических процессов в Ямало-Ненецком округе, опубликованный на официальном сайте Академии наук РФ[120], и популярная статья о рекламе «Чукча в банке»[121]. Однако человек преодолевает эту дискретность и таким образом организует присвоенную им информацию, чтобы она носила континуальный, связный характер, где сочетание ее отдельных фрагментов осуществлялось бы по принципам взаимодополнительности и комплементарности. При этом индивидуальные тезаурусы образуются из элементов наличествующих тезаурусных конструкций – как актуальных, так и неактуальных - и обладают подвижностью, связанной с объективными социокультурными процессами и субъективным их осмыслением.
Вторым принципиальным моментом концепции субъектной организации гуманитарного знания является ее активная аксиологическая составляющая. Выстраивание тезауруса осуществляется в прямом соответствии с ценностными представлениями человека. Более ценное, как обладающее существенной значимостью, сохраняется и присваивается естественнее, образуя то поле смыслов и значений, в котором осуществляется непосредственная субъектная активность. Ценности задают координаты, определяющие шкалу оценок человеком всех событий происходящего - от табуирования определенных зон до выделения некоторых из них как образцовых - и предписывают стратегии социального действия.
Авторы трактуют ценности достаточно широко, рассматривая их в контексте той ориентационной функции, которую они выполняют для человека и общества. В работе принимается и точка зрения неокантианцев, убежденных в том, что суть ценностей состоит в «их значимости, а не их фактичности»[122] и, соответственно, в том, что культурные ценности всегда обладают свойством общезначимости - они либо признаются всеми членами общества или отдельной социальной группы, либо их признание предполагается[123], и позиция представителей Чикагской социологической школы. Ссылка на американскую исследовательскую традицию вполне правомерна, так как теория ценностей наиболее интенсивно разрабатывается в России, США и Англии приблизительно в одно и то же время - в 1960-е годы[124], когда в рамках социальной философии возникает и находит свое обоснование идея о повышении внимания к личности в обществе, обозначаемая как персонализация. В России – это широко известные труды В.П. Тугаринова, О.Г. Дробницкого, С.Ф. Анисимова, Л.Н. Столовича[125], в США и Англии - работы Ф. Нортропа, Ч. Морриса, И.Р. Коуэлла, Ч. Фрайда, Р. Липли, К. Баэра, Н. Речера[126]. Наконец, в 1962 г. в Нью-Йорке выходят две части «Социальной и культурной динамики» П. Сорокина[127], вызвавшие целую серию монографий, анализирующих данную концепцию и развивающих ее отдельные положения[128].
Конечно, обстоятельный анализ литературы, посвященной аксиологической проблематике, и не предполагался авторами работы, так как детальная проработка каждого аспекта проблемы неизбежно бы привела к непомерному разрастанию общего объема текста и, скорее всего, нарушению его целостности. Вместе с тем, представляется, что подобный анализ мог бы представить дополнительные возможности для построения тезаурусной концепции. Это связано с тем, что в границах отечественной и зарубежной научной традиции теория ценности развивалась, опираясь на разные философские платформы. Основанием для «праксеологической» трактовки ценности американскими исследователями стали принципы инструментализма, операционализма, прагматизма, которые соотносятся с позитивистки-натуралистическим восприятием реальности. В таком контексте ценности рассматриваются как носящие более частный характер, сопрягаясь либо с категорией «оценки», либо с категориями «нужды», «пользы», «интереса». В отечественной же литературе доминирует «аксиологический» подход, четко различающий отнесение к ценности («этот предмет мне дорог») и утилитарную оценку («этот предмет мне полезен») как принципиально различные подходы к действительности, нередко связанные, но чаще – противостоящие друг другу[129]. Именно поэтому авторы книги ссылаются и на работы «классика» ценностной концепции Г. Риккерта и на исследования У. Томаса и Ф. Знанецкого[130]. Подобный подход возможен в виду того, что для авторов книги важно, в большей степени, не то, что различает эти подходы, а то, что их объединяет.
Этим объединяющим фактором становится значимость для человека определенных знаний, сведений, стандартов, принципов, которая позволяет выстраивать ему свою систему представлений о мире, укладывающуюся в стройную систему знаний. Влияние неокантианства на тезаурусную концепцию проявляется и в том понимании культуры, которое сформулировал Э. Кассирер, рассматривающий ее как «символическую Вселенную», как мир, созданный человеком между ним самим и природой. Символизация мира, наделение его символическими значениями и происходит согласно пониманию человеком его ценностного содержания, при этом ценность оказывается связанной с символом, ибо символизации подлежит лишь то, что особо значимо. И первое и второе – и отнесение к ценностям и символизация – привносятся в мир только человеком, выступая не как собственная субстанция вещи, а как отношение человека к ней.
Ценностный принцип формирования тезауруса непосредственно связан с образующими его базовыми элементами. Можно поддержать авторов в их внимании к такой, как могло бы показаться на первый взгляд, несущественной детали, как различение терминов «понятие» и «концепт» и обоснование невозможности опоры в процессе построения тезауруса на первый из них. В данном случае, для авторов принципиально важным оказывается субъектное наполнение термина «концепт», связанное с тем, что концепты «не только мыслятся», но и «переживаются», выступают в качестве не только понятия, но и образа[131]. Наиболее важными из концептов, освоенных субъектом и играющих стабилизирующую роль в функционировании тезауруса, становятся константы и вечные образы, как феномены, наполненные исключительно функциональным, а не субстанциональным содержанием.
