Открытость опыту

Во-первых, скажу, что в этом процессе индивид становится более открытым своему опыту. Это утверждение имеет для меня большое значение. Оно - противоположность защите. Психологические исследования показали, что если наша сенсорная информация расходится с нашей картиной Я, тогда эта информация искажается. Другими словами, мы можем видеть не все свои чувственные реакции, а только те, которые соответствуют нашей картине Я.
Сейчас, в описываемых мною безопасных отношениях, такая защита, или ригидность, стремится к замене на возрастающую открытость опыту. Я пытался описать, что человек начинает более открыто осознавать свои собственные чувства и отношения, существующие на органическом уровне. Он также начинает в большей степени осознавать ту реальность, которая существует вне него, вместо того чтобы воспринимать ее в заранее заданных категориях. Он видит, что не все деревья - зеленые, не все мужчины - суровые отцы, не все женщины отказывают, не всякий неудачный опыт говорит о его несостоятельности и тому подобное. Он способен принять во внимание новую ситуацию такой, какова она в действительности, а не искажать ее в соответствии с уже устоявшимися образами. Можно предположить, что эта возрастающая способность быть открытым опыту делает его намного более реалистичным во взаимодействии с новыми людьми, новыми ситуациями, новыми проблемами. Значит, его убеждения не ригидны, и он может допускать двусмысленность. Он может получать много противоположной информации, насильно не закрываясь от ситуации. Такая открытость сознания тому, что существует в данный момент в себе и в настоящей ситуации, я уверен, является важным элементом в описании личности, возникающей в терапии.
Наверное, я могу придать этой концепции более четкий смысл, если проиллюстрирую ее записью беседы. Молодой специалист в сорок восьмой беседе рассказывает о том, как он стал более открыт некоторым своим телесным и другим ощущениям.
Клиент: Я не думаю, что каждый может рассказать обо всех изменениях, которые он чувствует. Но я на самом деле недавно ощутил, что должен больше уважать, с большей объективностью относиться к своим физическим составляющим. Я имею в виду, я не ожидал слишком многого от себя. Вот как это происходит: я чувствую, что в прошлом привык бороться с усталостью после ужина. Ну, а сейчас я чувствую уверенность, что действительно устал, а не придумываю себе усталости, что я просто нахожусь на физически низком уровне. Кажется, что я просто постоянно осуждал свою усталость.
Терапевт: Итак, вы можете позволить себе быть усталым, вместо того, чтобы продолжать чувствовать и усталость, и осуждение ее.
Клиент: Да, что я не должен уставать или что-то вроде этого. Но кажется, что можно быть твердо уверенным, что можно просто не бороться с этой усталостью, и вместе с этим приходит реальное чувство, что я должен снизить темп жизни. Поэтому быть усталым уже не так страшно. Я думаю, что могу связать то, почему я не должен был так себя вести, с тем, что думает по этому поводу мой отец. Например, если я заболел и сказал ему, что болен, то внешне будет казаться, что он хочет мне помочь, но в то же время он подумает: "Ох, черт возьми, еще одна неприятность". Вы знаете, что-то вроде этого.
Терапевт: Как будто в том, что вы заболели, есть что-то досадное.
Клиент: Да, я уверен, что мой отец относится к телу с таким же неуважением, как и я. Недавно, прошлым летом, я вывихнул что-то в позвоночнике, потянул его. Это была в первое время действительно постоянная боль, очень острая. Меня осмотрел доктор и сказал, что это не очень серьезно, это должно пройти само собой, если я не буду много наклоняться. Ну, это произошло несколько месяцев назад... и я недавно стал замечать, что... черт, это действительно больно и это до сих пор там... и это не моя вина.
Терапевт: Это вовсе не доказывает, что вы плохой...
Клиент: Нет... и одна из причин, мне кажется, почему я устаю больше, чем должен, это из-за постоянной нагрузки, и таким образом... я уже договорился о приеме у доктора в госпитале, где он меня осмотрит, сделает рентген или что-то в этом роде. В этом случае, я догадываюсь, вы можете сказать, что я просто стал вернее чувствовать... или быть объективней к таким вещам... И это действительно глубокий сдвиг, я бы сказал, и, конечно, мои отношения с моей женой и с двумя детьми... ну, их просто не узнаешь, если посмотреть на меня со стороны... как вы это делаете... я имею в виду... кажется, просто нет ничего прекраснее, чем по-настоящему и искренне... по-настоящему испытывать любовь к своим собственным детям и в то же время получать ее. Я не знаю, как это выразить. У нас так возросло уважение... у нас двоих - к Джуди... и мы только заметили... как мы участвуем в этом... мы заметили в ней огромное изменение... это, кажется, очень глубокая вещь.
Терапевт: Мне кажется, вы говорите, что теперь можете более внимательно прислушиваться к себе. Если ваше тело говорит, что устало, вы слушаете его и верите ему, вместо того чтобы осуждать; если это боль - вы можете ее слышать; если это чувство любви к жене и детям - вы можете это почувствовать, и, кажется, это проявляется еще и в том, что они изменяются.
Здесь, в сравнительно небольшом, но символически важном отрывке, можно увидеть многое из того, что я пытался сказать про открытость опыту. Прежде он не мог свободно чувствовать боль или болезнь, потому что быть больным означало быть непринятым. Он не мог чувствовать нежность и любовь к своим детям, потому что иметь такие чувства означало быть слабым, а он должен был удерживать сильную маску. Но сейчас он может быть искренне открыт переживаниям своего организма - он может быть уставшим, если устал, он может чувствовать боль, когда его телу больно, он может свободно проявлять любовь, которую чувствует к своей дочери, и также может чувствовать и выражать ей свое недовольство, о чем он сказал в следующей части беседы. Он может полностью жить опытом своего целостного организма, вместо того чтобы не впускать его в сознание.