Бидоминантная модель: синтез Павлова и Ухтомского

Для более надежной реконструкции ранних этапов филогенеза человеческой психики Поршнев обратился к исследованию ее физиологических предпосылок. В этих исследованиях он опирался на научные результаты, полученные в двух крупнейших российских физиологических школах - Ивана Павлова и Алексея Ухтомского. Более того, Поршнев синтезировал научные результаты этих школ в «бидоминантной модели» (Поршнев, 2007, с. 176, 186) управления инстинктивным поведением животного, включившей принципы работы центральной нервной системы, разработанные в этих школах и порой противоречащие друг другу.

Исследования Павлова хорошо известны на Западе, в том числе, среди психоаналитиков - начиная с Фрейда. Известен и принцип высшей нервной деятельности по Павлову - приспособление безусловных рефлексов к меняющейся среде посредством образования разнообразных условных рефлексов.

Напротив, Ухтомский почти незнаком психоаналитикам, да и вообще - западной науке. Как и большинство российских психологов и физиологов двадцатых годов прошлого века, Ухтомский признавал научные и практические достижения психоанализа; в 1928 году он написал сочувственное предисловие к книге российского психоаналитика Ильи Перепеля (Ухтомский, 1928).

В 1923 году Ухтомский сформулировал и в дальнейшем всесторонне исследовал альтернативный Павлову «рабочий принцип нервных центров», названный им принципом доминанты: все поступающие в организм раздражения содействуют эффекту одного единственного инстинктивного поведения, в данный момент господствующего (Ухтомский, 1923). Вот как он говорил об этом позже: «множество данных из среды, которые должны были бы вызвать соответствующие рефлексы, если бы пришли к нам в другое время, остаются теперь без прежнего эффекта, а лишь усиливают текущую доминанту» (Ухтомский, 1927а, с. 309). Именно принцип доминанты, по словам Поршнева, объясняет, почему «все поступающие раздражения, которые должны были бы вызывать одновременно множество всяческих рефлексов, не взрывают организм», а поддерживают и усиливают одно, необходимое в данный момент организму, поведение (Поршнев, 2007, с. 160).

Однако исследования доминанты вновь и вновь обнаруживали противоречие, даже тупик: либо доминанта реализует себя не полностью, либо она тормозит то самое инстинктивное поведение, которое она перед тем сделала доминантным. О второй перспективе Ухтомский писал: «На своем собственном пути возбуждения, доведенные до кульминации, приведут к торможению под влиянием тех же самых факторов, которые перед тем производили суммирование.[…] Доминанта как известная односторонность действия сама в себе носит свой конец» (Ухтомский, 1927б, с. 286). Это противоречие и разрешил Поршнев в бидоминантной модели.

Согласно Поршневу, управление поведением животного осуществляется не из одного центра, а из системы двух центров²⁾, один из которых работает «по Павлову», тогда как другой - «по Ухтомскому».

Все раздражители, все стимулы, попадающие в сенсорную сферу животного, дифференцируются - по прежнему опыту - на две группы: относящиеся «к делу» и не относящиеся «к делу». Первые направляются в «центр Павлова», вторые - в «центр Ухтомского». Этот второй центр, названный Поршневым тормозная доминанта, собирает все, что может помешать нужному «делу», быстро переполняется и глубоко тормозится, т.е. полностью реализует принцип доминанты. Тем самым, «центр Ухтомского» обеспечивает «центру Павлова» возможность осуществлять деятельность, биологически необходимую животному в данный момент (Поршнев, 2007, Глава 4).

Возникает вопрос: если «центр Ухтомского» в нормальных условиях глубоко заторможен, каким образом исследователь может догадаться о его существовании? Обобщив данные множества физиологических экспериментов, Поршнев пришел к выводу, что в некоторых особых условиях (в ультрапарадоксальной фазе - по терминологии Павлова) два эти центра меняются ролями. Последнее Поршнев назвал инверсией тормозной доминанты: актуальный центр тормозится, тогда как скрытый обнаруживает себя в «странных» действиях: например, вместо того, чтобы есть, животное «вдруг» начинает чесаться. В российской физиологической традиции такие странные действия называют «неадекватными рефлексами», в традиции западной этологии - «смещенными действиями», как их впервые назвал Нико Тинберген (Тинберген, 1953).

Анализируя разнообразие неадекватных рефлексов, нарастающее в эволюции и даже в развитии отдельного животного, Поршнев обращает внимание, что в этих рефлексах «нередко фигурируют подкорковые комплексы, являющиеся по природе более или менее хаотичными, разлитыми, мало концентрированными, вовлекающими те или иные группы вегетативных компонентов» (Поршнев, 2007, с. 469). Ниже к этой особенности неадекватных рефлексов еще будет повод вернуться.