Мастер делового управления

Берия, надо сказать, был совершенно гениальный управленец и хозяйственник. В частности, именно под его руководством нищая голодная Грузия стала богатейшей республикой Союза, потому что именно Берия первым сообразил: незачем в Грузии выращивать хлеб, а надо выращивать то, что востребовано в других регионах Союза. За мандарины с одного дерева можно было получить в России в десятки раз больше хлеба, чем можно вырастить в самой Грузии на площади, занятой этим мандариновым деревом. Именно благодаря таким решениям Грузия и стала богатейшей республикой Союза. Но Берия заботился не только о сельском хозяйстве. Он, скажем, добился создания в Грузии авиазавода. Этот завод сравнительно невелик, но именно благодаря его малому размеру на нём очень часто выпускались всяческие экзотические и экспериментальные самолёты, что опять-таки приносит больший доход, чем крупносерийное производство. Насколько мне известно, авиазавод, созданный под руководством Берия, работает до сих пор — во время Пятидневной войны российская авиация оказалась вынуждена бомбить взлётно-посадочную полосу этого завода, чтобы предотвратить полёты оттуда грузинских боевых самолётов.

Отличился Берия и после войны. В частности, именно он возглавил так называемый Первый Специальный комитет, занимавшийся решением ядерной проблемы, и даже в декабре 1945-го года ушёл ради этого спецкомитета с поста народного комиссара внутренних дел. Более того, вскоре под руководство Берия передали Второй Специальный комитет, занимавшийся ракетостроением, и Третий, занимавшийся бортовой радиоэлектроникой. Понятно, тут дело не только в том, что он управлялся со своей работой лучше руководителей других спецкомитетов — сработало ещё и то, что это триединая задача, и решать её надо комплексно. Без ракет не на чём было доставлять ядерные бомбы, а без хорошей радиоэлектроники эти ракеты полетели бы куда угодно, только не туда, куда надо. Но тем не менее сказалось, конечно, и то, что Берия руководил лучше коллег: в частности, те, кто работал в системе этих спецкомитетов, впоследствии неизменно вспоминали его как прекрасного руководителя.

Кстати, небольшой эпизод из жизни спецкомитетов. Если ехать по Кутузовскому проспекту Москвы из центра, то сразу за Третьим Транспортным кольцом (и станцией метро «Кутузовская», лежащей на этом кольце) видна статуя Валентины Степановны Гризодубовой. Великая лётчица — первая женщина, удостоенная звания Героя Советского Союза вместе с Полиной Денисовной Осипенко и Мариной Михайловной Расковой за установление 1938.09.24–25 мирового рекорда беспосадочного полёта для женских экипажей (на самолёте АНТ-37 «Родина» — предназначенном для сверхдальних бомбардировочных полётов двухмоторном варианте самолёта АНТ-25 «Рекорд дальности», на котором действительно установили рекорды: 1934.09.10–12 12411 км по замкнутому маршруту — Михаил Михайлович Громов, Александр Иванович Филин, Иван Тимофеевич Спирин; 1936.07.20–22 9374 км над материком и 1937.06.18–20 8504 км между материками через Северный полюс — Валерий Павлович Чкалов, Георгий Филиппович Байдуков, Александр Васильевич Беляков; 1937.07.12–14 10148 км между материками через Северный полюс — Михаил Михайлович Громов, Андрей Борисович Юмашев, Сергей Алексеевич Данилин) — стоит перед зданием Института приборостроения, где в 1946–63-м и 1972–93-м руководила лётными испытаниями той самой бортовой радиоэлектроники, что входила в обязанности Третьего Специального комитета. В 1950-м лучший испытатель среди писателей и лучший писатель среди испытателей Марк Лазаревич Галлай оказался отстранён от лётно-испытательной работы как бывший на оккупированной территории (в июне 1943-го ТБ-7 под его командованием сбит на боевом задании; экипаж опустился на парашютах в легендарных Брянских лесах, 12 дней пробыл среди партизан и эвакуирован на Большую Землю), да вдобавок ещё и еврей (причины резкого ухудшения взаимоотношений СССР и созданного при активнейшей советской политической и военнотехнической помощи Израиля — предмет отдельного исследования). Гризодубова взяла его в свой институт — пилотировать летающую лабораторию, где испытывались разрабатываемые приборы. Сам Галлай отмечает: 9/10 работы испытателя — площадки, то есть пилотирование в строго установившемся режиме, с погрешностью в доли процента, не улавливаемые никакими приборами. Летающая лаборатория в основном гоняла площадки, так что испытательные навыки Галлай не утратил. Между тем пилот летающей лаборатории целого института — должность, чьё заполнение в компетенции руководителя отрасли. То есть Берия несомненно знал о приглашении на работу во вверенной ему системе человека с сомнительной анкетой — и утвердил назначение.

Но в 1938-м, очевидно, не важны были все его управленческие способности, а важно было прежде всего то, что Берия в молодости пару лет возглавлял закавказскую ЧК — то есть, в отличие от Ежова, имел собственный опыт следственной работы, и его невозможно было так подставить, как подставили Ежова.