С чего начиналась экономическая наука?

Экономическая мысль — явление весьма древнее. С тех пор как человек начал осваивать природу в хозяйственных целях, он стал задумываться над экономическими вопросами, собирать и обобщать факты. Сначала это были скорее технологические й технические вопросы, которые затем по мере обобщения фактов стали наталкивать на анализ социально-экономических сторон хозяйственной жизни.

Первые экономические трактаты мы находим в религиозных книгах Древнего Востока, в иудейских, христианских и мусульманских канонических текстах. Мы несколько преуменьшаем степень развитости экономических отношений Древнего мира. Неожиданным, например, является тот факт, что на Древнем Востоке достаточно развитыми были товарные и денежно-кредитные отношения, хотя из школьных курсов истории мы знаем, что экономика древневосточных деспотий основывалась на натуральном производстве. Так, в Библии, в первых книгах Моисея, описываются нормальные товарно-денежные отношения, происходящие по известной формуле Т—Д—Т. При этом в качестве денег, как правило, выступает серебро. За серебро покупают рабов, землю, хлеб, другие товары. В документах, относящихся к эпохе Ново-Вавилонского царства (VII—VI вв. до н.э.), упоминаются арендные контракты, купчие, расписки, накладные. Дошли до нас бухгалтерские счета и векселя той эпохи. В Ново-Вавилонском царстве не было еще монеты, деньги представляли собой простые серебряные слитки, ценностное содержание которых определялось их весом, но уже существовали настоящие банки, «деловые дома», осуществлявшие все главные банковские операции: принимались вклады, выдавались кредиты, производился учет векселей, оплата чеков, велись безналичные расчеты, финансировалась внутренняя и внешняя торговля.

Взлет экономической мысли, связанной с товарно-денежными отношениями, произошел в античном мире. У истоков экономической науки, как и многих других общественных наук, стоят гигантские фигуры греческих ученых Ксенофонта (445—355 до н.э.), Платона (427—347 до н.э.) и особенно Аристотеля (384—322 до н.э.).

Ксенофонт, видимо, первый в истории написал специальные экономические работы «Экономикос» (в русских переводах — «Домострой») и «О доходах». Он жил и работал в кризисный для греческого рабовладельческого строя период, когда у свободного населения греческих полисов не осталось надежд на восстановление хозяйства посредством демократии и появилась тяга к деспотическим режимам (что проявилось в хвалебном описании деяний персидского царя Кира).

Ксенофонт — безусловный сторонник крупного рабовладельческого сельского хозяйства, отрицательно относящийся к ремесленникам и торговцам. Но добросовестность ученого заставляет его с уважением относиться к деньгам как орудию обмена и накопленному сокровищу. Признавая тезаврацию денег, он одновременно осуждает применение денег в качестве ростовщического и купеческого капитала. Но самое примечательное заключается в том, что этот принципиальный противник рыночных отношений прекрасно понимает роль разделения труда в процессе развития рыночных связей (и, напротив, значение объема рынка для развития разделения труда): «В небольших городах один и тот же мастер делает ложе, дверь, плуг, стол, а нередко тот же человек сооружает и дом, причем он рад, если хоть так найдет достаточно заказчиков, чтобы прокормиться. Конечно, такому человеку, занимающемуся многими ремеслами, невозможно изготовлять все одинаково хорошо. Напротив, в крупных городах благодаря тому, что в каждом предмете нужду испытывают многие, каждому мастеру довольно для своего пропитания и одного ремесла. А нередко довольно даже части этого ремесла; так, один мастер шьет мужскую обувь, а другой — женскую. А иногда даже человек зарабатывает себе на жизнь единственно тем, что шьет заготовки для башмаков, другой — тем, что вырезает подошвы, третий — только тем, что выкраивает передки, а четвертый, — не делая ничего из этого, а только сшивая все вместе. Разумеется, кто проводит время за столь ограниченной работой, тот в состоянии выполнять ее наилучшим образом»¹. Таким образом, Ксенофонт в зачаточной форме высказывал идеи, детально разработанные через 2200 лет Адамом Смитом.

Парадоксальна судьба философских трудов Платона. Ортодоксальный консерватор, сторонник олигархического строя, он одновременно создал гипотетическую модель общества, которая в будущем использовалась в качестве примера... европейскими социалистами. Рассматривая рыночные связи, он обратил внимание на то, что рынок разделяет людей (в силу разделения труда), но одновременно и связывает их в некое общественное единство. Но рыночные отношения — удел низших сословий: ремесленников, торговцев, свободных земледельцев. Высшие же сословия, прежде всего интеллектуальная элита, аристократия и военные, должны быть освобождены от хозяйственных забот. Они должны жить замкнутыми общинами, не иметь частной собственности, семьи, каких-либо частных интересов. Правда, содержать элиту должны рабы и свободные трудящиеся, но зато внутри аристократической общины жизнь должна идти вполне «по социалистически», по общему распорядку, планомерно и на общую (аристократии) пользу².

В идеальном обществе Платона все свободные граждане, не объединенные в элитные общины, могут иметь дом и земельный надел, полученные от государства на условиях владения и пользования. При этом государство строго должно следить за соблюдением имущественного равенства граждан и не допускать дифференциации индивидуального богатства более чем в четыре раза.

Однако, если говорить о проблематике товарного общества, то наибольший вклад в исследование рыночных процессов внес Аристотель.

В обществе, полном неравенства, он, исследуя товарные связи, обнаружил, что в основе эквивалентности обменов лежит нечто, что делает товары равными и соизмеримыми. Это нечто он видел вдень-

¹ Ксенофонт. Киропедия. М., 1993. С. 187—188.

² Платон. Соч.: в 3 т. Т. 3. М., 1971. Ч. 1. С. 104, 151,152, 205; Ч. 2. С. 211, 214,

215,423..

гах. Сами по себе деньги не могут быть предметом собственности, ибо это всего лишь удобное орудие обмена, но поскольку они все же становятся объектами частной собственности, это обстоятельство и делает общество безнравственным¹.

С Аристотеля начинается традиция поиска источника общественного богатства. Подходя к экономике с этической точки зрения, Аристотель обнаруживает две формы богатства — нравственную (экономику) и безнравственную (хрематистику). Экономика есть хозяйствование, под которым он понимал натуральный производственный процесс, имеющий своим результатом потребительную стоимость, вещь, годную для потребления. Хрематистика же — это искусство делать деньги, это обогащение с помощью купли и продажи товаров, что, по мнению Аристотеля, есть неестественный источник богатства. Уже здесь мы видим зародышевое понимание противоречивого и сложного содержания товара как единства потребительной стоимости и меновой стоимости. Аристотель не сомневается в том, что нравственно обогащаться благодаря затратам труда и безнравственно — благодаря купле и продаже результатов труда.

Если для Аристотеля физический труд хоть и нравственен, но удел низших классов общества и рабов, то уже для средневековой религиозной литературы характерна апология трудовой деятельности. «В поте лица твоего ешь хлеб твой» — один из самых распространенных мотивов христианской литературы. Для Фомы Аквинского (XIII в.) трудовое происхождение не только богатства вообще, но и ценностного богатства — уже общее место. Мы привыкли считать, что первую модель стоимостных обменов, связанных с величиной затрат труда, дал Уильям Петти. Это не вполне соответствует действительности. Фома без обиняков пишет, что если обувь обменивается на дом, то этот обмен должен производиться в пропорции, в которой строитель «превосходит сапожника в затратах труда и расходах»².

Выдающийся арабский мыслитель Ибн Халъдун (1332—1406) прямо указывает на трудовое происхождение стоимости: «Большая часть того, что человек накопляет и из чего извлекает непосредственную пользу, равноценно стоимости человеческого труда». Ему

¹ Аристотель. Соч. М., 1983. С. 395.

² Всемирная история экономической мысли (далее — ВИЭМ). М., 1987.

даже не чуждо понимание того, что стоимость определяется не индивидуальными, а общественно необходимыми затратами человеческого труда: «Стоимость дохода определяется затраченным трудом, Местом, которое данное изделие занимает среди других видов изделий, и необходимостью его для людей»¹.

Однако сколь бы ни были гениальны догадки мыслителей Средневековья по поводу происхождения богатства, в целом они оставались на позициях натурально-вещественного понимания этого богатства. Лишь в более позднюю эпоху по мере развития товарно-денежных отношений все больший интерес возникает к стоимостной форме богатства и к наиболее его развитой форме — денежной. Появляется первая школа буржуазной экономической мысли — меркантилизм.