Нормативная ситуация

Под нормативной ситуацией мы понимаем стандартную ситуацию соци­ального взаимодействия, в которой достаточно точно определены правила со­циального поведения.

Однако даже такое, относительно очевидное понимание нормативной ситуа­ции все же требует известного уточнения. Прежде всего, необходимо ввести определение ситуации. В гештальтпсихологии использовалось понятие проблем­ной ситуации. «Проблема возникает, например, тогда, когда у живого существа есть какая-либо цель, и оно не знает, как эту цель достигнуть»[8]. Для дальнейше­го изложения важно обратить внимание на тот факт, что гештальт-психологи включали в понятие проблемной ситуации возникающую у субъекта цель. От­сюда следует, что понятие ситуации, видимо, предполагает, во-первых, самого субъекта и, во-вторых, известную избирательность к тем обстоятельствам, в

которых этот субъект оказался. Другими словами, можно сказать, что ситуа­ция есть не только набор различных обстоятельств, но это есть еще и отноше­ние между субъектом и этими обстоятельствами. Именно отношение между субъектом и обстоятельствами, выраженное в виде цели субъекта, придаст известную целостность ситуации.

Дело представляется таким образом, что если мы возьмем обстоятель­ства сами по себе как некоторые объективные свойства какой-либо точки про­странства - времени, к которой можно привязать чисто внешним образом поня­тие ситуации, то сразу обнаружится принципиальная невозможность такого под­хода в силу как полной неопределенности самих свойств, так и их числа. Только благодаря введению субъекта и поставленной перед ним цели отмеченная неопре­деленность снимается, одни свойства и обстоятельства становятся главными, существенными, а другие, наоборот, - второстепенными.

Как нам кажется, эту особенность понимания ситуации заметили предста­вители поведенческой психологии. В частности, Э. Толмен в своей работе «По­ведение как молярный феномен» критически относится к позиции Уотсона: «Уотсон в основном, по-видимому, описывает поведение в терминах простой связи «стимул-реакция»... он писал: «Мы используем термин «стимул» в пси­хологии так, как он используется в физиологии. Только в психологии мы долж­ны несколько расширить употребление этого термина. В психологической ла­боратории, когда мы имеем дело с относительно простыми факторами, таки­ми как влияние волн эфира различной длины, звуковых волн и т.п., изучая их влияние на приспособление человека, мы говорим о стимуле. С другой сторо­ны, когда факторы, которые приводят к реакциям, являются более сложными, как, например, в социальном мире, мы говорим о ситуациях. Ситуация с помо­щью анализа распадается на сложную группу стимулов. В качестве примера стимула можно назвать такие раздражители, как пучок света различной дли­ны волны; звуковую волну различной амплитуды и длины, фазы и их комбина­ции; частицы газа, подаваемые через такие небольшие отверстия, что они оказывают воздействие на оболочку носа; растворы, которые содержат час­тицы вещества такой величины, что приводят в активность вкусовые точки; твердые объекты, которые воздействуют на кожу и слизистую оболочку; лу­чистые стимулы, которые могут вызвать ответ на температуру; вредные сти­мулы, такие как режущие, колющие, ранящие ткань. Наконец, движения мус­кулов и активность желез сами служат стимулами вследствие того воздей­ствия, которое они оказывают на афферентный нерв, заканчивающийся в мус­куле»[9]. Толмен понимает, что трактовка ситуации, которую предлагает Уот­сон, приводит к вычленению бесконечного числа стимулов и принципиальной невозможности понять поведение. Он пишет: «Поведение как таковое, по край-

ней мере в настоящее время, не может быть выведеноиз сокращений муску­лов, из составляющих его движений, взятых самих по себе... Акт, рассматрива­емый как акт «поведения», имеет собственные отличительные свойства. Они должны быть определены и описаны независимо or каких-либо лежащих в их основе процессов в мышцах, железах или нервах... Соглашаясь, что поведение имеет собственные описательные особенности, мы должны четко уяснить, ка­ковы они.

Первым пунктом в ответе на этот вопрос должен быть установленный факт, что поведение в собственном смысле всегда, по-видимому, характеризу­ется направленностью на цель или исходит из целевого объекта или целе­вой ситуации. (Выделено мною. - Н.В.) Полное определение любого отдель­ного акта поведения требует отношения к некоторому специфическому объек­ту - цели или объектам, на которые этот акт направлен, или, может быть, исхо­дит от него, или и то и другое»[10].

Таким образом, мы можем определить ситуацию как сочетание фак­торов, условий, обстоятельств и т.п., в которых оказался конкретный субъект и относительно которых он определил цель. Тем самым набор факторов, условий и т.п. теряет свою неопределенность и, наоборот, приобрета­ет целостность, единство, что и характеризует ситуацию как специфическое пространство активности субъекта.

Тогда под нормативной ситуацией мы понимаем сочетание факторов, усло­вий и обстоятельств, относительно которых социум предписывает субъекту определенные действия. Важны здесь два момента. Во-первых, мы видим, что такое определение нормативной ситуации связано с приписыванием норматив­но заданных действий не самому субъекту, а объективным условиям, в кото­рые субъект может попасть. Другими словами, нормативная ситуация относи­тельно независима от субъекта. В этом случае система нормативных предпи­саний может быть отделена от субъекта и выступает как система знаний или культура. Во-вторых, нормативная ситуация, привязывая правила к атрибутам ситуации, все-таки обращает эти правила на субъект, вынуждая его действо­вать нормированным способом. Мы хотим подчеркнуть, что в нормативной ситуации нельзя быть пассивным. Именно поэтому нормативная ситуация есть пространство активности субъекта.

Тем самым пространство активности личности выступает как сово­купность типичных ситуаций с набором стандартных, предписанных нор­мами способов активности, или культура.

Итак, нормативная ситуация и является единицей жизненного пространства личности. При этом если человек не выполняет социальные нормы, то обще­ство применяет аппарат принуждения, функционирующий в различных формах с разной степенью давления: от дружеского совета до прямого насилия.