Что посеял, то и пожал. Глупая пословица. Посеял кошелёк, а пожать нечего. В руках одна пустота. Спичек коробок и то не купишь

Семья Тараса посеяла многое. Почти всё, а главное – родину. Привезли только домашнюю утварь и золото. Но уже это было немало, чтобы жить. «А если не все потеряно, то значит ничего не потеряно», − говорит другая мудрость. Но не будем дискутировать эту мудрость: правильна она или нет.

Для семьи Тараса были потеряны два сына: Тихон и Ефим. У их жён вся родня там, и они не захотели срываться с места:

− Останемся здесь, будь, что будет.

− А як начнут сгонять в колхозы? − пригрозил Тарас перед отъездом.

− Ну что ж? Что людям – то и нам.

Ульяне с детьми нашли Фёдора. Вернее, Ярына свела их. Кроме песен тут были и другие аргументы: беден, бывший батрак. Это немалое прикрытие для семьи Тараса. Спускались с высоты вниз. Доходили до родства с бывшим конюхом сестры Тараса. Ульяна с детьми и ушла к нему. Хотя и не нравился ей Фёдор, курносый, лысый; о, господи, о таком ли мечталось? Но выхода пока никакого не было: «Поживём – увидим! Всё-таки лучше, чем быть прислугой у родной тётки. Да и у матери жить нахлебницей стыдновато. Там ещё трое подростков: Гриша, Андрей, Иван… А тут всё-таки мужик будет и хатёнка у него есть. Хоть немудрящая, но крыша над головой будет – не ветер в поле. Прикроет и в дождь, и в снег…

Стыдно, конечно, было, что нашли ей бывшего курносого конюха, но что ж поделать? Правда, Фёдор работал уже на сплаве брёвен. Но матери понравился зять. Запоют они вместе – весь Лесозаводск их слушает, люди удивляются: «Господи, до чего же хорошо поют! На сцену бы их двоих. Заткнули бы всех артистов за пояс. Шаляпин и в подмётки не годится Фёдору!..

А когда Ульяна уже жила отдельно от матери, приехали с Украины брат Тихон и ещё кто-то. Ульяне передали: «Приходи к матери завтра. Приноси и детей…»

Детей с вечера помыла, переодела. Но утром сами приехавшие явились к ней в вышитых рубашках, красавцы. И все гуртом (конечно без Фёдора) пошли к матери. Один из приезжих нёс Ганнушку на руках, прижимал её к себе, целовал ручонки: «Голубушка ты моя, родненькая…» Ганька гладила его вышитую рубашку, обнимала за шею:

− Оцэ вы мабуть мий батько? − спросила неизвестно почему девочка. Наверное память её выхватила что-то из забытых событий. Но ведь мать уже внушила дочерям, что Фёдор – их отец. Значит, что-то осталось в детской памяти из прошлого. Всё можно забрать у человека: деньги, дом, но вот память иногда остаётся даже в маленькой душе. И её не выбросишь ни за окошко, ни в мусорное ведро…

А дети наивные. Они легко открывают людям душу, ничего не стоит их обмануть, обидеть, что-то внушить лживое, может даже порочное…