2015-05-30
219
Но, тем не менее, было странное ощущение правильности происходящего.
В общем-то, даже Мария написала, что все идет правильно, хотя и неожиданно. А то, что происходит с Джованни, было предрешено и запланировано еще во времена Семерых.
«Их встреча и взаимодействие», как выразилась Мария…
Мать его, этого Джованни и его мудацкого мужа, Славяна…
Ведь она еще в прошлом году понимала, что Большой очень сильно помешает. Словно предчувствовала что-то именно такое, как произошло. И что? Ведь тоже проигнорировала свои собственные импульсы. А почему? Потому что нравилось, как с ним можно поржать, да побеситься – кутерьма эта… без которой, в общем-то, можно было обойтись. Которая иногда даже надоедала, потому что все равно не дотягивала до настоящего укновского Смеха… который так замечательно был возможен с Меркусом…
И с Джованни… когда-то. Так давно, что даже забылось, когда и как это было…
Но почему-то не ощущалось того, чего она опасалась: мучительного сожаления о том, что закончилось их время. Наоборот, это было скорее что-то сродни избавлению от глубокой почти невыносимой усталости, вызванной переживаниями за него. Что-то примерно такое: он сам выбрал уйти, значит, нет больше смысла переживать и пытаться искусственно удержать его. Такое может быть только из собственных глубин, а в другом случае – бессмысленно…
Теряя по дороге своих моряков…
Так поется в одной хорошей песне, которая как раз о Пути…
Ну, потеряли еще одного… такого, какого терять очень болезненно, потому что – любимый, хороший… потому что очень-очень дорог. Но ведь он сам захотел. Ему много раз объясняли, к чему приведет его поведение, а толку? Разве он слушал?
Вот, поэтому она больше не хочет… просто не имеет права поддаваться всякого рода сожалениям о том, что Джованни отвалился. И не имеет возможности тратить время на безрезультатные попытки вернуть его.
Значит, нужно просто отказаться от него. К тому же, он и приезжать стал все реже. Вот, обещал, что приедет сегодня, а даже трубку не берет.
Она решила, что если он не приедет утром – поедет к нему сама: увидеть его в последний раз. Уже не затем, чтоб в чем-то убедить, а чтоб просто подробно объяснить ему, почему она отказывается от него.
* * *
И вот – утро следующего дня. Джованни отключил телефон… или он у него сел… или сломался… или потерялся. Не важно, потому что результат один – от Джованни ни ответа, ни привета. Ни, разумеется, его самого…
Она собиралась поехать к нему сама, если он не приедет сегодня утром. Но не поедет. Не только потому, что не хочет. Собственно, как она может хотеть туда ехать, если три дня назад они выгнали ее оттуда ночью, под ливень? А этот Славян обещал открутить ей башку… Но дело не только и не столько в этом. А в том, что ей сегодня совсем не до Джованни. У нее есть другие дела. Более важные. Ее Деяния. И наконец-то она ощутила, что может вернуться к ним.
И вот, она отправилась… Деять…
Пошла без плеера. Так бывало редко. Но сегодня нужно было именно так. Чтоб только самой… чтоб одной. Чтоб полагаться только на собственные ощущения.
Она не взяла даже сигарет. Не потому что курить не хотелось. А потому что нужно будет добыть курево и тем самым получить какой-то знак или подтверждение чему-то.
Сначала нужно зайти в банкомат, снять денег, потом купить конфет или другого сладенького. Собственно, она могла бы обойтись и без сладенького, но почему-то казалось, что вполне можно не проявлять в этом особого аскетизма. К тому же, она собиралась купить это самое сладенькое на «благостные десярики»… она взяла их с собой.
А ведь она же собирается получить деньги в банкомате. Откуда тогда уверенность, что придется тратить благостные десярики?
В общем-то, она привыкла к тому, что нужно доверять чутью и поклялась себе никогда больше не игнорировать его импульсы.
И еще раз убедилась, что не ошиблась, доверившись импульсам
ЧУЙКИ
того органа восприятия тонких уровней, который никогда не ошибается: банкомат не работал, и ей действительно пришлось потратить «благостные десярики».
Вообще-то, слово «чуйка» придумал Джованни. Назвал им что-то подобное в себе. Только вот у самого Джованни чуйка отказала. А у нее… тоже чуть не испортилась – спасибо все тому же Джованни с его враньем: чуйка кричит одно, а Джованни твердит другое, вот Селена и стала думать, что ошибается и чуйка подводит. Из-за этого она перестала доверять ей, когда та предупреждала, что Зеновей уйдет. Как было? Ей не хотелось, чтоб так получилось, и она думала: раз были ошибки в случае с Джованни – ведь он же опровергал ее, говорил, что она ошибается… значит и сигналы о том, что Зеновей уйдет – тоже ошибочны. А оказалось…
Оказалось, что чуйка в порядке и действительно никогда не ошибается. Только ее пришлось чинить – очищать от налета сомнений… Бусенипатия очень помогла в этом… и не только она – многие помогали… но не физические, а из тех, «кому нечем и незачем пить», как поется в одной хорошей песне.
Но это уже прошлое дело…
И вот, с мешочком, в котором лежат шоколадные печенья, она направилась в сторону моря. По дороге… прямо чуть ли не мимоходом прошла маленькое испытание – своеобразный тест на ловкость и решительность… тест-то маленький, но не пройди она его, не получилось бы сделать то, что требовалось (правда, она еще не знала, что именно требуется – чаще всего это открывается непосредственно во время Деяния).
Шел дождь. Не очень сильный, не ливень, но весьма приличный. Еще до того, как явил себя этот самый тест, ее одежда была почти насквозь мокрая. Это означает, что она, во-первых, может замерзнуть, пока дойдет до хаты, а во-вторых, это ее последняя сухая одежда, а высушить что-то быстро не представляется возможным – влажность такая, что даже сухое намокает… даже одеяла сырые…
Ну и ладно. На самом деле, это все мелочи. Она привыкла и к сырости, и к холоду. Это все не важно… когда удается Деяние, и холод, и голод, и сырость просто меркнут в сравнении с ощущением, имя которому «получилось».
Тест состоял в том, что нужно перепрыгнуть довольно широкую (метра два с половиной) канаву, наполненную водой. Если бы она недопрыгнула, то была бы по колено в грязи… и вообще, вся, с ног до головы забрызгалась бы грязью. Она, даже не разбегаясь и не особо готовясь к прыжку, легко перемахнула канаву. Особой радости или удивления не было. Лишь ощущение – «нравится, гожусь».
Разумеется, добыть сигареты проблем не составило. Даже не смотря на то, что нужно было сделать это с первой попытки. Если со второй или третьей, значит – сбой, не готова.
Парень армянской наружности дал ей две сигареты. Одну она прикурила сразу, вторую сунула в карман… зная, что не скурит… почему-то… Так и вышло. Уже через минуту, когда она зачем-то засунула руку в этот карман, поняла, что сигарета сломана напополам. Только выбрасывать ее не стала… потому что знала – пригодится…
Пригодилось прямо тут же. Какой-то дядька спросил закурить.
- Зажигалку? – спросила она.
- Не… закурить, - повторил он.
Она усмехнулась:
- У меня есть всего одна сломанная сигарета. Могу ее вам дать.
Глупо, конечно, расценивать все эти мелочи, как волшебные. Хотя бы потому, что они даже отдаленно не пахнут волшебством. Но зато хорошо показывают, что чуйка безошибочно распознает, как сделать правильно… Словно Судьба подталкивает ее доказать себе, что чуйка работает исправно…
И сама Селена видела, что – да, работает. Причем, даже лучше, чем прежде, потому что нет больше сомнений. И сигналы проходят более отчетливо…
И вот она идет вдоль моря… Сигарета все еще не закончилась. И это – единственное на сей момент волшебное: потому что прошло минут десять с момента, как она ее прикурила.
Шторм, начавшийся в тот день, когда Джованни приезжал в последний раз, все еще бушевал. Правда, уже не так сильно, как вчера, когда она купалась под дождем. А примерно так, как, когда Джованни ждал, пока она наплавается и видел, что рядом с ней играет большой дельфин… тогда было балла четыре… потом, когда она вошла в Море – стало больше…
И сегодня – тоже, примерно балла четыре. Только ей нельзя в Море, как бы ни хотелось – потому что нужно натяжение. Чтоб произошло что-то подобное короткому замыканию. Ведь если провода соединить – ток пойдет и все, а, если чуть раздвинуть – как раз и может получиться короткое замыкание…
На камнях, намоченных дождем, гораздо отчетливее проявляются все их линии, оттенки… все рисунки. Высушенные солнцем, они кажутся серыми, а стоит намочить – разноцветные, это все знают. Но далеко не все умеют читать камни. А ведь они – книги, имеющие очень долгую память – как о прошлом, так и о возможном будущем, потому что будущее вытекает из прошлого…
Она шла, разглядывая камни. Они кричали, звали обратить внимание… Только, понятное дело, она не может обратить внимание прямо на всех. Ей сейчас нужны всего несколько определенных.
Вдруг ей стало ясно, что она хочет сделать сегодня. Это будет Фрактал по имени «666», потому что происходит как раз из этого аспекта ее Существа. Правильно ли это?
Если не правильно, Архангелы пресекут ее деяние, только и всего.
- Да, Марк? – обратилась она к тому из Архангелов, с кем общалась больше всего.
- Не совсем так. Но мы наблюдаем.
- Хорошо. Наблюдайте. Но… если я буду делать неправильно, не так, как соответствует тому, что вы хотите, разве ты не предупредишь меня?
- Нет. Разве ты в этом ориентируешься не на свои внутренние позывы? А мы… нельзя сказать, что мы хотим чего-то определенного от тебя. Это же Финал Эпохи. Любая Концепция достойна.
- Да это так. Но ведь ты зачем-то забирал меня в Архангельню? Чтоб я увидела то, что вижу теперь. Значит, вы хотели чего-то?
- А то ты не знаешь, Селена. Зачем ты включаешь человечье сознание для осмысления таких вещей. А, если уж ты задаешь этот вопрос, то можешь и ответить на него сама – тем, что ты есть за пределами человеческого сознания.
- Хорошо, я знаю ответ. Сейчас донесу…
- Мне этого не нужно. Это нужно тебе.
- Себе и донесу, чтоб человечье сознание было хотя бы в курсе того, что я собираюсь делать с помощью этого тела.
Марк не ответил… и вообще, кажется, удалился.
А ответ… ну да, она должна… просто обязана объяснить своему человеческому сознанию… осмыслить им – чтоб действовать, насквозь пребывая всем, что есть она сама – тут, на физическом уровне.
Значит, любая Концепция – достойна. Ну, это так, раз существует, значит, достойна. Но ей-то, Селене нужно, чтоб не любая воплотилась, а именно та, которую представляет она, Концепция 14. И ее Суть в том, чтоб в результате Того Дня на этой Земле остались жить только те, кто осознал, как правильно жить… чтоб не уродовать свою Планету, чтоб не убивать и не притеснять другие формы жизни… в общем, все это ясно и она тысячи раз доносила это сюда, в человечье сознание.
А те, кто так и не понял ничего, не отказался от эгоизма, от пороков – в материал. Справедливое возмездие. А как еще?
То, что она увидела из Архангельни – как это сделать так, чтоб в процессе осуществления не нанести еще больший вред, чем приносят люди сейчас. Другими словами, это должен быть не террор и тупое массовое истребление, а иначе. Должно быть красиво. И исходить нужно из благости и любви, а не из ненависти к человекам, как к изначально порочным созданиям.
Но, тем не менее, все равно, возмездие есть возмездие. А оно должно свершиться! Но нужны неискаженные ощущения. А это возможно только, отрешившись от личного, чтоб не коверкать энергии, с которыми работаешь. А личного, того, что сбивает, в ее ощущениях – предостаточно, как ни крути. Хотя, конечно, уже куда меньше чем еще вчера вечером.
Этой ночью она поняла, что нет больше к Джованни такого, как прежде. Нет больше боли от его предательства, нет сожаления о том, что он – не с ней. Конечно, она не переставала думать о нем… только это были уже спокойные мысли: ушел – да… но ведь это – его выбор, не заставишь же насильно продолжать Путь…
Посему сейчас ощущения по этому поводу утихли… не ушли совсем, но хотя бы, так сильно мешать перестали…
И вокруг словно зазвучала музыка «Аделаиды» и вспомнились слова «и нет ни печали, ни зла, ни гордости, ни обиды…». Да! Ощущения были именно такими: обиды больше не было – да ее и сразу почти не было, только досада. Злости на этого идиота – тоже почему-то больше не осталось… вместо нее пришло смирение и усталость злиться…
Гордость… этого порока у нее вообще не наблюдается, если уж рассматривать пороки…
Но все же, этого не достаточно. Должно быть полное отрешение. Та самая Сияющая Пустота, где отчетливо и ясно видна Мера всего, присущая ей изначально.
Она подобрала один из камней – плоский зеленоватый в белую сетку.
- Поможешь?
Камешек согласился – в принципе, ведь для этого и звал, чтоб помочь, чем умеет.
Она погладила его, ощущая, как он забирает ненужные ощущения, вызванные Джованни… Наташей… Ифгеном… вообще, всеми и всем, что есть вокруг в физическом мире.
- Спасибо, маленький, - поблагодарила она помощника и резко подбросила снизу вверх, так, чтоб он вошел в воду беззвучно, и провозгласила:
- Поработаем!
Следующим в море отправился большой полосатый камень:
- Для фрактального эффекта! – дала она ему напутствие.
Следующий камень, который она подняла, был красный в светло красную крапинку. Его она возьмет с собой, потому что он не для сегодняшнего деяния.
Розовый камешек с вкраплениями красного был похож на улыбающуюся мордочку. Она подняла его, улыбнулась, погладила его – гладкий-гладкий, приятный:
- Для понимания! Пусть все, кто может – поймут! – и кинула.
Через пару шагов подняла зелено-серый, словно перепоясанный широкой черной полосой:
- Чтоб жили те, кто достоин жить!
Потом был красно-черный камень:
- Пусть свершится справедливое возмездие!
Потом белый, мягкий, гладенький:
- Для погашения выплесков от тех, кому предстоит отправиться в материал!
Ее человечье сознание понимало, что слова, которые выкрикивает вот этот рот, всего лишь вершина айсберга. А самое главное – вряд ли может быть осознано мозгом и переведено в слова. Но сама Селена знала, что делает правильно и красиво. Может быть, даже идеально, как и полагается Стреле. И вот это – она вполне могла донести до ближних к человечьему слоев сознания.
Где ее Существо соединяется со Стихиями и формируются посылы, которые она озвучивает голосом – там наполняются нужными аспектами и ощущениями те энергии, которые она передает через камни – в Море… и которые Море будет излучать…
А тут, на физическом уровне… она брела вдоль берега. Поднимала камни, разглядывала их, ощущала, как через пальцы в них проходит нечто очень мощное, такое, что руки дрожат… и вообще, все тело вибрирует…
Так всегда бывает, когда происходят Деяния и Стихии проходят через все ее Существо сюда, в физический мир – в то, куда она проводит их… Например, в камни.
- Поехали! – и черный в белую крапинку камешек полетел в накатившую волну.
Серо-голубой с темными и белыми прожилками камень, закрученный ее электрической правой рукой, ушел в пену:
- Полетели!
- Побежали! – и красный с двумя бежевыми полосами продолговатый камень почти без брызгов вошел в воду в тот момент, когда предыдущая волна уже отступила, а следующая еще не накатила. Его она забросила левой рукой (хотя, наверное, не принципиально, какой рукой бросать этот камень).
Так она перечислила все виды движения, какие только могла, и каждому из них соответствовал камень, желающий излучать энергию именно этого аспекта.
После этого Селена подняла большой плоский камень странного цвета – розовато-сиреневый, такие редко встречаются тут. Словно вообще, не от этого места. Ну, в общем-то, оно и правильно, потому что он пришел, чтоб излучать то, что она сейчас ему передаст. В словах это будет выражено так:
- Нет больше стен, границ и мостов! Только Порталы!
Этот камень она кинула левой рукой – потому что для правильного осуществления того, что стоит за этим посылом, нужна именно такая связь: Море – ее Глаз…
Она прошла еще немного вдоль берега, призывая подходящий камень, потому что сейчас… для того, что она собирается сделать, редкий камень подойдет… может быть, даже вообще никакой не решится… не отважится…
Но такой нашелся – откликнулся. Ничем не примечательный круглый серый камешек. Почти пустой в смысле какой-то информации. Но по своим качествам – действительно подходящий: готовый стать тем, что нужно для того, что она хочет совершить с его помощью.
Селена долго гладила его… наполняя своей любовью… нежностью… решимостью отдать себя на энергию… в общем тем, что присуще ей самой.
Камешек принимал… и уже хотел туда, куда она отправит его… точнее – для чего отправит… Пульсировал в ее руках. И она подошла к воде, размахнулась и кинула его так, чтоб в какой-то миг он оказался между ее глазами и тем местом, где за облаками было скрыто солнце… и пока он летел, она выкрикнула… пожалуй, это был даже не просто крик, а тот самый Крик:
- Пусть Зеркала разобьются!
Она не удивилась, что камешек не долетел до Моря… словно исчез, растворился в воздухе… и даже не особо удивилась, когда воздух над Морем в том месте, где исчез камешек, словно засверкал искорками… или, возможно, осколками…
Вот и все! Она почувствовала, что – готово. И не просто готово, а сделано качественно, красиво и правильно, без помарок, изящно… так, как и полагается, если хочешь, чтоб воплотилась именно твоя Концепция…
И пришел Ветер. Разогнал тучи там, где было солнце. И оно выглянуло – краешком. Три мощных его луча словно прожекторы осветили Море, разделив его на три зоны: серую – примерно метров на триста от берега, синюю – за серой и зеленую – перпендикулярно серой и синей – она начиналась слева, там, где горы врезались в море мысом Пицунда.
И ей было ясно, почему зоны расположены именно так: серая – эта зона окажется доступной всем, кто останутся После, синяя – эта зона будет видима, но попасть в нее, а тем более, миновать ее возможно будет далеко не всем, там будет искривление пространства, плюс еще само море не даст пройти дальше серой зоны… А зеленая зона – это то, что находится за Краем, это Море, омывающее Золотой Город…
И вдруг лучик солнца – блеснул на одном из камней в нескольких метрах от нее. Она подошла, подняла его… увидела в нем то, что солнечные лучи нарисовали на море. Только тут присутствовал рельеф. Потому что это – карта. Да! Именно так! На этом камне была нарисована карта мира, каким он будет после Того Дня. И ей была знакома такая карта – по собственным Книгам…
Чуть в стороне от солнца облака разошлись, открыв синее-синее глубокое небо. Это выглядело, как гигантская воронка, образованная причудливой формы огромными розовыми и фиолетовыми перьями.
Сквозь дождь лучи казались радужными. И вообще вокруг все засияло радугой. Даже камни.
Селена… да, именно так! Ни Алиса, как звали ее теперь люди, а Селена стояла под проливным дождем, глядя на эту удивительную картину, понимая, что видит сейчас то, что уже давно было спето Диффузором:
И нет ни печали, ни зла, Ни гордости, ни обиды.
Есть только северный ветер,
И он сделает так, что небо будет свободным от туч
Там, где взойдет звезда Аделаида…
Она еще не взошла… Аделаида… (Или АДэлаида, как называла Селена, откорректировав имя звезды). Потому что еще рано. Пока лишь только первая фаза ее воплощения: Фрактал 666. Но она взойдет – ее Звезда… которую она «нарисует», как Мастер-Картинник. Она нарисует ее своей жизнью. Это и будет восход АДэлаида…
А пока что, ей нужно делать то, что следует делать, пребывая в человечьем теле.
И смотреть на другие звезды. Слушать их.
И вечером, на закате нужно снова прийти.
* * *
И вот Селена снова сидит на берегу. Смотрит на Море. Это никогда не надоедает. Хотя бы потому, что она и Море – словно одно и то же, просто в разных ипостасях и формах.
А еще потому, что вот так сидеть и смотреть на Море – первое, что с ней было, когда она стала физическим Существом…
Солнце зашло, и она стала ждать, когда появится первая звезда – Мерцающий. Он всегда появляется первым. Но совершенно невозможно сказать, когда это произойдет. Случалось, что его можно было видеть одновременно с заходящим солнцем… по крайней мере один раз так было, в прошлом году. А бывало, что приходилось ждать не меньше получаса…
Сегодня Селена откуда-то знала, что ей нужно не просто заметить, что Мерцающий появился, а прямо зафиксировать миг, когда он станет виден. И обратить внимание, на слова песни, которая в тот момент будет звучать в ее волшебном плеере.
Она сидела, уставившись взглядом в небо. Туда, где появляется Мерцающий… его уже было слышно, если так можно сказать о способе приема его неповторимого излучения… но небо еще слишком светлое… сколько ждать еще? Тут главное, не допустить, чтоб взгляд «замылился»… так бывает, когда долго смотришь в одну точку – просто все расплывается, и ты не замечаешь, как там что-то изменилось.
Но она умеет концентрировать взгляд. Так что – не пропустит! Можно не сомневаться…
Заиграла песня «Зверь»…
Небо темнело… скоро уже…
И в тот миг, когда Мерцающий засиял, прозвучали слова:
Смотри на звезду, она теперь твоя…
И тут же остро и тонко резануло ощущение дежавю – так уже было. Прямо в точности – так же. Даже, привыкнув к чудесам, она все равно ощущала подъем, когда происходили чудеса. И она удивлялась, как такое возможно? Эти же слова! В прошлом году. Так же, как и сейчас, она сидела у Моря и ждала, когда появится Мерцающий. Только почему-то в прошлом году он появлялся совершенно в другом месте – левее ушедшего за горизонт солнца и низко. А теперь – вообще в противоположной стороне.
* * *
«Дэ7» – это написал Потанька, когда в очередной раз залез на комп.
Скорее всего, это что-то будет значить.
Конечно, это значит. И не просто «что-то», а Семь, а Дэ – это может означать Диффузора, допустим…
ИЛИ ДЬЯВОЛА
может еще что-то важное или кого-то не менее значимого для Концепции 14. Потом станет ясно.
А так же, вероятно, почему ей вдруг подумалось о Дьяволе… Вообще-то, у нее всегда было странное отношение к нему – родственное. И еще – понимание. Ей всегда было понятно, для чего он нужен, кто он такой и так далее. И еще… она всегда знала, что у нее в Ядре есть точно такие же коды, как у него. Следовательно, есть аспекты, которые у нее и Ангела 666 (Дьявола), одинаковые…
Собственно, при чем тут Ангел 666? Она думает о Потаньке…
Потанька целый день странный. И она тоже ощущает странное – словно он не то, что обижается, за то, что она весьма строго сгоняет его с компа, но, словно бы его берет досада, что она так делает. Как будто он что-то хочет передать, через комп, когда «пишет» разную хрень и открывает разные левые окошки.
И оказалось, что так и есть. Вот это «Дэ7».
Еще Буся пришла в хату, что вообще редко бывает. Причем, не покушать искала, а сначала прошла по лавке, где разложены камни, понюхала каждый, передала им что-то, а потом запрыгнула на тумбочку, туда, где другие камни, и легла на них…
А через часа два, когда уходила – сообщила, что некоторые из этих камней следует применить в ближайшее время, потому что она вложила в них то, что должна была.
Селена погладила ее по толстой спинке, провела вдоль хвоста, сказазала:
- Спасибо, Буся… Диана.
И Буся, изящно спрыгнула, махнув хвостом, и скрылась за дверью.
* * *
Джованни снова не приехал.
Еще днем он позвонил и клялся, что приедет. А ближе к вечеру позвонил Славян и сообщил, что его Малой болеет и приехать не сможет. И плюс к этому высказал много разных гадостей… конечно, это не главное, но оно является еще одним доказательством, что Джованни прочно под его влиянием и не собирается выходить из под этого влияния, что бы ни говорил.
Селена решила, что если ничего не изменится за завтрашний день, она все-таки поедет туда послезавтра – пока этот хрен, муж Джованни будет на работе. И поговорит с этим идиотом, гавненышем Диффузора в последний раз. Собственно, разговаривать-то особо не о чем, ведь, что бы она ни говорила, бесполезно и ничем не влияет на Джованни, он просто считает, что она не права… Но все же, поговорить нужно, хотя она уверена, что ясности это не внесет.
А если не внесет… ну, что же… все равно определенную ясность даст – уже окончательное доказательство тому, что Джованни больше не с ними и не в Концепции, которой следовал…
Да… конечно, очень жаль… очень-очень досадно. Ну, а что делать? Когда-то Бык, ее учитель, Грин, говорил примерно следующее: «если ты что-то делаешь, и это не дает результатов, делай по-другому». Значит, ей и придется сделать по-другому. Она поедет в Новокузнецк одна. А этот идиот пусть остается со своим мужем. А дальше – будь, как будет. Мария же говорила, что, если Джованни почувствует, что нужно – вернется.
Только, даже, если он вернется, она не примет его. Потому что он не просто предатель – он неизлечимый идиот, которому хоть кол на голове теши, не понимает, что не прав, даже, когда видит, что не прав. А это не то, что хуже, чем предатель… это опаснее. Потому что если предателю выгодно не предавать, он не предаст. А идиот… он склонен к абсурду и один хрен, не понимает, как сделать правильно, даже если видит выгоду. Так что, если Диффузору нужен его гавненыш, пусть дальше сам лечит его от идиотизма. А ее врачевание этого идиота окончено. Остался один метод – бросить. Иногда такое тоже может дать результат. Возможно, в данном случае, только это еще и может сработать.
Да… насчет того, что Джованни нужен Диффузору: так вот, если Диффузор желает, чтоб его гавненыш попал-таки на Великий Концерт, то пусть везет его туда сам… правда, это нереально. Отвезти туда нельзя – туда можно только самому попасть, осознанно выполняя очень и очень серьезные вещи. Другими словами, пройти сквозь смерть и выйти с другой стороны у кого-то в кармане невозможно.
И еще одно добавление на этот счет: невозможно спасти того, кто упорно не желает быть спасен.
Так что, ауфидерзейн, Джованни.
* * *
Странно. Почему-то она не ощущала больше тоски оттого, что Джованни «отвалился». Было другое – поскольку, думать о его уходе стало привычным, все равно думалось, но, как только эти мысли выходили на первую линию восприятия, становилось до предела скучно и вообще, противно. Сразу вспоминались моменты, характеризующие Джованни с отвратительной стороны – как глупого, слепого, склонного к абсурду… или, что он засыпал в тот самый момент, когда ей как раз шло рассказывать то, о чем он сам же и просил… или, как он променивал ее на траханье… как врал, что пережидает дождь, что работает в Курортном, что спешит побыть один на своем любимом месте, на Серых глыбах, что хочет побыть в Кудепсте и подумать – и все это для того, чтоб поехать к этому мудаку…
И ПРОЧАЯ ПРОЧАЯ ПРОЧАЯ…
К тому же, этот Гавненыш еще и похотливый, как бы там ни утверждал, что физические ощущения от секса ему не важны, потому что он их, якобы, не испытывает. Спрашивается, если ему это не важно, тогда почему так принципиальны те отношения, которые возможны только между мужчиной и женщиной… кстати, если он считает себя мальчиком, тогда почему ему так сильно хочется любви мужчины? Значит – такой мальчик… который девочка по сути…
Хотя бы взять эти пресловутые туфельки на высоком каблуке, или рестораны…
И ПРОЧАЯ ПРОЧАЯ ПРОЧАЯ…
В общем, Селена стала воспринимать его как человека, причем, не интересного человека, который может стать эльфином, а обычного, погрязшего в рутине и не желающего знать ничего дальше этой жизни и этого тела. Даже не смотря на то, что он не утратил своих способностей, и по-прежнему многое знает и может… и даже иной раз такую информацию принимает, что это восхищения достойно – например, о структуре и Сути Мерцающего и Нибиру…
Так! Хватит! В сторону этого Джованни.
Он не самое главное, что сейчас происходит. К тому же, ей сегодня нужно кое-что сделать. А точнее – подготовить следующую фазу АДэлаида. И для этого сначала нужно устаканить то, что происходит, какое воздействие оказала первая фаза восхода АДэлаида на энергетические структуры… и вообще, просто привести в порядок себя, потому что без этого Деяние будет кривым и наполненным искажениями, а, следовательно ничего не получится…
В общем, ей нужна ясность понимания себя и своих Деяний! Или даже лучше сказать так: увидеть свою роль и понять, как сыграть ее идеально… снайперски.
Вот с такими ощущениями Селена приготовила несколько камней, которые сегодня начнут работать. В том числе те, которые заряжала Бусенипатия. И тот, который взяла, когда начала формировать восход АДэлаида, потому что он – связующий элемент между первой и второй фазами. Сегодня она отдаст его Морю, а вместо него возьмет какой-то другой: ей представились бусины, которые одну за другой нанизывают на леску. Вот, ее Деяния – такая леска, а камушки – бусины. Это будут красивые бусы!
- Ну, первая бусина красива – ничего не скажешь, - похвалил Марк, - посмотрим, каковы будут последующие.
Крови нужно немного – всего лишь, чтоб ею «записать» на камнях вопросы. Поэтому она взяла ее из ребра ладони. Как обычно, лезвие было старым и ржавым, но сложностей не возникло: не распластала пол ладони, как бывало, когда такое плохое лезвие, а она приложит слишком большое усилие; но и резать несколько раз не пришлось, как тоже нередко бывало, когда такое плохое лезвие – пилишь, пилишь, а толку нет. Получилось с первого раза. И крови оказалось в самый раз – хватило на все подготовленные камни и еще немного осталось, чтоб по дороге применить. Она знала, что по дороге нужно будет что-то сделать…
