Схема 14. Метаисторические формы сущностных сил Субъекта 1 страница

энергетической подпитке перманентного процесса творения. Однако при переходе теогонии в космогонию трансцендирование во-внутрь, в той ее части в которой она вынуждена обеспечивать процесс онтологического структурирования синкретической целостности космического универсума оно сопровождалось формированием соответствующих «силовых структур». Они, в основном, предназначались для трансфеноменального воспроизведения культурных, цивилизационных и технологических прафеноменов. По мере развертывания космологических потенциальностей и их актуализация в космологической форме Неиного, Сущее становилось все более силовым, а Силы – все более сущностными, пока наконец-то космическая форма существования окончательно не оказалась свернутой в космические сущностные силы – движущие силы метаистории астрального субъекта.

Космические силы культуры. Трансцендентная форма культуры, изначально обладала культовой природой и основная ее онтологическая функция заключалась в обеспечении процесса глубинного общения Человека-Микрокосма с Другим Человеком-Микрокосмом. Ведь самотрансценденцию и самокреацию уже осуществлял не абсолютный и бесконечный Дух, а определенное множество его субъективаций – астральных субъектов, своей первично овремененной, овнешненной микрокосмической экзистенцией в экзистенцию макрокосмическую, в которой они обладали едиными и равными сущностными силами. Трансцендентная или культовая культура и была той экзистенциальной сферой, которая выступала определенным «средством» для «целей» консолидации в единую целостность расширяющийся универсум самосубъективаций Духа. Выступая эпифеноменом, побочным процессом культовой “динамики” она выражала и обеспечивала потребности человека со всей своей само-бытностью перманентно реинтегрироваться в абсолютное Бытие или бытие Абсолюта. Трансцендентная культура была хотя и неявным, но вполне конструктивным семантическим посредником между пустотным и бесконечным Символом и его ценностной инфраструктуры, между Бессмысленностью Предсущего и неявными смыслами Сущего, между трансцендентным Покоем и его первичной формой Движения. Культовая культура разворачивала свои “трансцендентные ценности” в рамках единого тео-космогенеза человеческой экзистенции. По существу своему это культовая культура представляла собой универсум частично проявленных духовных Ценностей или ценностей Духа, позволявшие человеческому в человеке формироваться не по человеческим, а по сакральным и космическим меркам. Здесь творчество еще не носило форму культурного процесса, а скорее выступало составной частью креации, которую лишь условно можно обозначить термином культуро-созидательным процессом. В пределах космогенеза трансцендентные ценности имманентные процессу креативного порождению Сущего, а не процессу его творческого преобразования, таковыми ценности оказываются лишь обретая свою собственную эвалюативную форму, синтез которых и порождает внекультовую культуру, связанную уже не с креативной, а творческой активностью субъекта.

Силы, которые в рамках своего космогенеза, космологического этапа своей метаистории, человеком задействовались, конечно же были сверх-человеческими, космологическими. Произведения храмовой культуры, дошедшие до наших дней, до сих пор излучают заключенную в них духовно-космическую энергетику. Довольно поздними “осколками” этой перво -бытной (запредельной, наивысшей) трансцендентной культуры, культовой культуры являются величественные пирамиды древних египтян и ацтеков, гигантские идолы с о.Пасхи и др. ставшие для нас памятниками, фиксировавшими органические связи Человека с Богом. Помимо того, что эти пра-культурные артефакты являются самыми монументальными объективациями Духа, дошедшими до наших дней, они в то же время выступают и определенным результатом практического применения человеком некой особой пра- цивилизационной пра -технологии, органически связанной с целостным и мистическим постижением Человека Себя в Целостном Мироздании. Человек современной цивилизации привык все и вся измерять категориями экономической целесообразности. Если к положению нашего первопращура в космосе подходить с этими мерками, то можно поразиться сколь неэффективно он использовал свои «средства производства». Существует довольно устойчивое мнение у историков, занимающихся проблемами так называемой «первобытной культуры», что более 60 процентов совокупного продукта, производимого первобытной общностью предназначалось для строительства культовых сооружений и принесения разнообразных жертв Богу. Однако эта «экономическая нерентабельность» должна анализироваться отнюдь не с позиции современного человека лишь «хлебом едтным». Напротив она свидетельствует о той степени близости, в которой астральный субъект находился в своих отношениях с Абсолютом. Она была той трансцендентной нормой, которая позволяла центрировать человеческую экзистенцию в космологических глубинах Духа, была естественной формой человеческого самоопределения в символической реальности.

Космические силы цивилизации. Протосоциум складывался в рамках первичного разделения труда, которое шло опять таки под приоритеты жизни небесной над жизнью земной. Протоцивилизация – это такая неявная цивилизация в которой социальная форма организации человеческой жизни была органически интегрированной в трансцендентные формы культуры, восходившей к культу. Храм центрировал собой все цивильные формы человеческой жизни. Так в цивилизациях Мессопотамии (3000 - 331 г. до н.э.) города (Шумер, Аккад) возникают вокруг зиккуратов - ступенчатых храмов-башен. Основной формой власти в те времена была абсолютная теократия. Жрецы выполняли не только функцию посредника между Человеком и Богом, но и роль земных правителей. Именно идея бога объединяла в протосоциальную, протоцивилизационную общность людей, а не какая-то чистая социальная идея или экономическая необходимость. Складывавшийся в ту пору протосоциум, стягивался в единую общность микрокосмов не безличными социальными нормами, а разветвленной системой табу (трансцендентные нормы) - апофатическими сгущениями всеобщего космологического силового поля. Не случайно эту протосоциальную общность чаще всего называют “сакральным обществом”. Эту сакральную форму общности в философии русского космизма принято обозначать понятием соборность. В основе соборности лежит глубинная сила веры, способной придавать устойчивость общности, состоящей из духовно свободных людей. Реликтом такой общности дошедших до наших дней служат монастыри.

Космические силы технологии. В космическом универсуме технология является самой последней и низшей “онтологической матрешкой”. Как матрешка в матрешке трансцендентная прототехнология заключена в трансцендентную протоцивилизацию, которая в свою очередь погружена в трансцендентальную протокультуру, восходящая своими неявными ценностными структурами в символические глубины Духа, первичная субъективация которого и есть явный, про-явленный Культ.

Первичная трансцендентная технология может рассматриваться в качестве сакрально опосредованного эпифеномена процесса трансцендирования Человеком себя в Абсолют, вернее, той стороны его самокреации и автоэманации, которая изначально направлена на целостное и расширенное воспроизводство “внешней” Среды обитания на перманентную объективацию Духа. Нам не дано иметь о трансцендентной форме технологии каких либо четких рациональных представлений, так как все что связано с онтологией Культа - неявная предметность теологии и мистики, но отнюдь не философской рефлексии. Однако можно в качестве мистико-метафизической посылки априори принять постулат о том, что посредством неявной трансцендентаной технологии человек в качестве самоизменяющегося Микрокосма перманентно укоренялся в им же самим изменяемом Макрокосме. На довольно поздней и завершающей стадии космогенеза человеческой экзистенции трансцендентная технология обретает форму магического воздействия на мир. Если мистика воздействовала на мир «изнутри вовнутрь», то магия как бы «изнутри вовне». “Первобытная магия, - пишет Н.А.Бердяев, - есть наука и техника, соответствующая этой стадии отношений человека к природе. Человек уже борется с природными силами за жизнь, но борется в закономерном общении с духами природы”.[303] Магия есть не что иное, как исторический пролог опытной, экспериментальной, эмпирической науки.

Можно лишь предположить, что трансцендентная технология выступала неким онтологическим средством перманентного самоизменения Человека, которое было связано с последовательным присвоением им своих космических сущностных сил. Она являлась имманентным средством космогенеза человеческой экзистенции той частью космических сущностных сил, которые шли на обустройство все более внешняющегося Космоса. Эта все более овнешняющаяся сторона космологической экзистенции и служила «объектом» приложения пратехнологических сил – сил самой природы. Такая форма трансценденции во-вне “технологически” обеспечивала систематический выход человеческой экзистенции за ее нижние онтологические пределы, к “нижней бездне бытия”. Напротив, трансцендированием во-внутрь, являвшимся внутренней стороной самотрансценденции, самокреации, человеческая экзистенция осуществляла выход за ее верхние пределы, к “верхней бездне бытия”, восхождение в апофатические глубины Духа, а потому она не могла быть технологически-магической, а только культово-мистической. Эта сторона сакральной процессуальности не могла иметь даже неявно выраженного технологического инварианта; в такой глубинной сфере человеческой экзистенции возможны отнюдь не технологические, а лишь мистические прорывы.

Трансцендентная технология в качестве космологического эпифеномена креативного процесса, выступала способом самопроявления целостного и универсального символического Культа в неявных ценностях Протокультуры - трансцендентальной культуры. Эта пра -технология не имела своего имманентного объектного самоизмерения, в ней неявно присутствовали предельные космологические мерки и масштабы. Трансцендентная технология выполняла свою неявную онтологическую функцию и по отношению к первичной трансцендентной цивилизации, т.е. пра -социальному сообществу субъектов-микрокосмов, основу отношений между которыми составляли сакральные связи. Отношения глубинного общения свободных самотрансцендирующих субъектов складывались в единую протоцивилизационную организацию на основе технологизации пра-природных процессов.

Итак, трансцендентальная технология изначально выступала неким эпифеноменальным “средством”, “способом” всеобщего креативного процесса, позволявшим “магме Духа” затвердевать в форме первичных объективаций, из которых на протяжении всей последующей истории человечества складывался и расширялся “внешний мир” как некая онтологическая производная от “внутреннего мира” Абсолютного и Бесконечного Субъекта

Как мы выше подчеркивали, более целостные, но онтологически и более слабые универсумы нуждаются в менее целостных, но более сильных универсумах. Именно это обстоятельство побуждает их не только автоэволюционировать к своей более проявленной и тотальной форме бытия, но и эманировать именно более низшими чем они универсумами, с тем чтобы обрести в них свою собственную онтологическую опору, основу. Космический универсум свою опору обретает в порождаемом им человеческом универсуме, а тот, в свою очередь в универсуме социальном. Именно в эти праисторические времена были сооружены многие “чудеса света” как, например, египетские пирамиды, требовавшие применения соответствующих знаний и технологий. И знания и технология, естественно, не могли опираться на разветвленную систему дескриптивных значений, они базировались на трансцендентных знаниях, неявно содержавшихся в протосоциальном опыте - трансцендентных нормах, которые посредством трансцендентных ценностей пракультуры столь же неявно восходили к первичным трансцендентным значениям и смыслам культа. Система еще неразвернутых “семантических матрешек” символов культа обеспечивала воспроизведение и телесно-технологических структур праисторической формы бытия человека. Это была величайшая по своему сакральному содержанию технология, так как вбирала в себя всю тотальность субъективного, а потому ее порождения и существуют тысячелетиями. Произведения титанической деятельности астрального субъекта существуют века, тогда как продукция современной промышленной технологии рассчитывается лишь на физический срок соответствующий сроку ее “морального износа”. Высокий моральный потенциал артефактов первобытной культуры, цивилизации и технологии коррелирует с их завидным физическим долголетием, при условии, естественно, если они не подвергаются периодическим разрушением со стороны новоявленных варваров. Глядя на «памятники старины» так и хочется произнести вслед за Пастернаком – «какие милые тысячелетия на дворе».

Антропные сущностные силы. Их еще принято называть родовыми или человеческими сущностными силами. Человеческий универсум, являющийся порождением космического универсума, именно в момент своего генезиса он и был наделен онтологической энергетикой необходимой и достаточной для его автоэволюционирования. Порождающий универсум в акте своей эманации лишь потенцирует изначальную целостность порождаемого универсума, развертывающаяся затем в полноту актуализированных и объективированных форм на своей собственной, имманентной энергетической основе. Так как антропный субъект по отношению к астральному субъекту выступает вторичным креатором, вторичным творцом и порождает мир культуры уже не из Ничто, а из антропной формы Нечто, то родовых сущностных сил ему необходимо столько, сколько требуется для возведения храма культуры. Однако это уже совершенно иные по своему качеству сущностные силы, обладающие иными “продуктичными возможностями”. Внутренней энергетикой человеческого универсума выступают взаимообусловленные интенции общающихся субъектов, энергетика субъектно-субъектных отношений. Энергетика человеческих душ в своей экзистенциально превращенной форме выступает движущей силой процесса самоактуализации человека в культуре, в ходе которого созидается универсум человеческих именитств. Процесс перманентного развертывания внутренних потенций родовой формы экзистенции и их воплощение в антропоморфные артефакты культуры возможны лишь при условии, если человеческая душа непрестанно генерирует особую форму энергии - энергию любви. Любовь человека к человеку по внутреннему содержанию хотя и является интенциональной, однако в состоянии оформляться в генерализованную субъективацию (субъективация субъективного) - антропную общность лишь в пределах единой для индивидов родовой культурой, особенно культурой взаимообусловленных самоактуализаций. Человеческая любовь, подобно брилианту превращающемуся из природного камня в драгоценность в ходе огранки, становится движущей силой истории человечества будучи ограненной эвалюативными ценностями культуры. При этом, естественно, силовое поле субъектно-субъектных отношений, энергетика человеческих душ постоянно подпитывается космологическим энергетическим потенциалом, энергетикой Духа, что и придает экзистенции астрально-антропного субъекта необходимую онтологическую «устойчивость» и экзистенциальную «продуктивность».

Обособившаяся от культа культура начинает выполнять анропную функцию - формировать и развивать в человеке, собственно общечеловеческое, общеродовое. Она призвана фиксировать отношение человека к другому человеку в пределах единой для них родовой жизни. Пик расцвета собственно человеческой культуры достигает в Древней Элладе. Человек жил окруженный произведениями культуры и искусства. Эти культуротворческие пики в человеческой истории можно обнаружить у древних народов Китая, Индии, Японии доколумбовой Америки и проч. Их объединяет единый принцип - культивирование в человеческой жизни всего человекосоразмерного, соразмерного идеалу его феноменального существования. Если астральный субъект добрую половину своих «производительных сил» направлял на поддержание своей трансцендентной укорененности в Культе, то антропный субъект, по мнению историков, занимающихся историей древних культур, особенно эллинской, не без оснований полагают, что более 60 процентов «экономических затрат» шли на создание артефактов культуры. На завершающем этапе христианского воцерковления Культу, для поддержания религиозных организаций была установлена вполне соответствующая степени отношений Человека с Богом – пресловутая десятина.

Именно в те культурой опосредованные исторические времена, человек начинает наиболее остро ощущать свою антропную самобытность, феноменальность, отличающие его от иных существ, населяющих Космос. Формируются представление об идеальном человеке, которые пронизывают собой все без исключения актуализированные формы бытия. Если в трансцендентной культуре - женщина Богородица, то в культуре эвалюативной она - Прекрасная Дама. Здесь мужчина вздыхает по прекрасному образу, едва промелькнувшей перед его очами совершенно незнакомой женщины. Он готов вечно стоять перед окнами ее дома, распевая нежные серенады, либо сочинять в ее честь, как это делал Петрарка, прекрасные сонеты, либо совершать героические подвиги и при этом без всяких надежд на ответное чувство. Именно из этих возвышенных чувств и выросла высокая гуманистическая культура. Однако она в себе таила и определенную опасность - возвеличивая человеческое в человеке эвалюативная культура менее всего закрепляла сакральное в нем. Любя другого человека, человек все чаще забывал эта форма любви не является самодостаточной, она должна восходить к высшей форме любви – любви Человека к Богу. Именно в эпоху расцвета культуры человек начинает не столько поклоняться Культу, сколько посвящает свою жизнь различным кумирам. Христианская заповедь «не сотвори себе кумира» как раз и была направлена на возрождение гармонии между двумя экзистенциальными формами любви. В отличие от четырехуровневого Культа, Культура трехмерна, помимо эвалюативных ценностей, в ней неявно присутствуют эвалюативные нормы и знания.

Антропные силы цивилизации. Протосоциальные, ценностные по своему содержанию, отношения между антропосами, родовыми субъектами в эту детерминируемую культурой историческую эпоху оформляются уже в совершенно иную неявную социальную общность, основу которой составляют уже не трансцендентные, а эвалюативные нормы – ценностные прескрипции. Соответствующую ей форму цивилизации целесообразно обозначить понятием - эвалюативная цивилизация. В рамках человеческого универсума качественно изменяются и силовые, энергетические характеристики присущие ранее космологической цивилизации. Протосоциум на этой метаисторической фазе нисхождения субъекта меняет форму своего неявного существования с сакральной на родовую. Его основу составляют уже не энергетика духа, а силовое поле человеческой любви именно оно пронизывает собой родовую праформу общественного организма. Реликтом такого общества в современном мире помимо культуротворческих групп выступает семья. Семья отнюдь не является первичной ячейкой социально оформленного общества, она всегда была и до скончания века будет оставаться основной прасоциальной ячейкой человечества. Как только в этой реликтовой антропной общности начинает иссякать энергетика межчеловеческой любви, так сразу же исчезает ее внутреннее силовое поле, способное удерживать от распада союз человеческих индивидуальностей. Именно эта реликтовая общность людей, пережив все исторические катаклизмы, все еще продолжает удивлять социологов своей относительной экзистенциальной устойчивостью.

Антропные силы технологии. В пределах человеческого, родового универсума технология все еще продолжает оставаться эпифеноменом, побочным явлением вне- и над-технологической процессуальности, не имеющей своей особой онтологической самобытности и имманентности. Однако на антропном этапе истории она уже выступает не производной от всеобщего креативного процесса самотрансцендирующегося астрального субъекта, а неявной составной частью культуро-творческого процесса, осуществляемогосамоактуализирующимся антропным субъектом.

В ценностных пределах человеческого универсума последовательно и неуклонно гуманизируется не только сам человек, но и “окружающая” его внешняя действительность, т.е. определенные компоненты сакрального космоса, обретающие человеческую соразмерность. Родовые сущностные силы раздваиваются на те, посредством которых внутренний мир человека обретает собственно антропную форму, т.е. идут на актуализацию во-внутрь, и те, которые становятся средством переустройства внешнего мира по сугубо человеческим меркам (“человек - мера всех вещей” - Протагор), т.е. выступают средством актуализации во-вне. Эвалюативная (ценностная) технология есть не что иное, как внешняя сторона культуро-творческого процесса, связанная с преобразованием внешней среды обитания антропного субъекта. Именно технологическая составляющая эллинских формообразов и формообразований все еще продолжают подпитывать возрожденческие и гуманистические идеи и проекты современного информационно-технологического человечества. На антропологической стадии метаистории технология выступает средством реализации человеком широкомасштабного гуманистического самопроекта, довольно органично соотнесенного и соподчиненного с выполнением им своей космологической функции. Хотя эвалюативная технология структурно принадлежит культуре, однако генетически она продолжает быть связанной с трансцендентной технологией, выступает антропологически проявленной стороной вселенского креативного процесса. По отношению к эвалюативной цивилизации технология оказывается неким процессом, гармонизирующим ценностно оформленные общественные явления и природные феномены, выступает средством культурации как общественных, так и природных связей.

Социальные сущностные силы. Метаисторически за человеческим универсумом следует универсум социальный, представляющий собой онтологическую нишу расширившегося Бытия, которую занимают уже частичные, нецелостные индивиды - социальные субъекты. Основным содержанием движения этого онтологического формообразования является последовательный социогенез человека, его всесторонняя и тотальная социализация.

Впервые в пределах социального универсума цивилизация обретает свою нормативную самобытность и имманентность. Она становится своеобразной средой обитания социомассы, онтологически структурирующей многообразные социальные функции и потребности индивидов. Жизнедеятельность нецелостных, частичных социальных субъектов начинает жестко регламентироваться нормами долженствования - предписательными, прескриптивными значениями. Именно социально-нормативный характер онтологически обособленной от культуры, внешне проявленной, явной формы цивилизации позволяет ее обозначать термином “прескриптивная цивилизация”.

Сущностные силы цивилизации являются еще более “мощными орудийными силами” нежели родовые сущностные силы культуры. Ведь социальному универсуму необходимо постоянно интегрировать в целостность не только динамично развивающиеся безличные социальные структуры, но и стягивать в некую ментальную целостность дурную бесконечность социальных ролей и диспозиций, на которые распадается совокупная деятельность человека. Чем более мир дифференцируется, тем больше сил и средств необходимо затрачивать на его онтологическую консолидацию. Естественно, что частичный, нецелостный социальный субъект, в состоянии консолидировать цивилизованную форму своей экзистенции опираясь не только на социальные сущностные силы, но и за счет привлечения энергетики более высоких нежели социальный, универсумов. Основная часть производительных сил общества идет на удовлетворение все возрастающих потребностей все более частичного социального субъекта. Более 60 процентов средств производства задействованы на расширенное производство цивилизованных способов существования. Трудно себе даже предположить что произойдет с современной западной цивилизацией если достигнутые «стандарты потребления» окажется невозможным поддерживать на «достаточном уровне». Как известно именно на цивилизационной стадии истории, культура начинает финансироваться по так известному «остаточному принципу» и если развитые страны тратят на нее в пределах 3-5 процентов бюджетных средств, то в реформирующейся России этот показатель уже «достиг» 0,3 процента. Что же тогда говорить о Культе – современное цивилизованное человечество уделяет ему столь незначительную часть от своих благ, что оно не имеет какого либо права рассчитывать на Его Благодать.

Порождая универсум объективаций за счет рационального преобразования природных сущностных сил в технологические силы, социальный универсум обретает свое особое природно-технологическое онтологическое основание.

Социальные силы технологии. Выделившаяся из культуры цивилизация основывается уже на ином технологическом базисе, который уместно обозначать прескриптивной технологией. Здесь технология оказывается составной частью социальной процессуальности.

В рамках нормативных, прескриптивных субъектно-объектных отношений совокупной деятельности социализируется не только внутренний мир человека, но и его мир внешний. Последовательно присваиваемые человеком социальные сущностные силы раздваиваются, одна их часть становится средством социализации во-внутрь, обеспечивающим процесс социального становления человека, его социогенезис, другая часть выступает средством социализации во-вне, связанной с процессом преобразования среды обитания по сугубо социальным меркам. Социализация во-вне есть не что иное, как процесс формирования социального не-Я из опредмеченных элементов природы посредством прескриптивной промышленной технологии. Наиболее впечатляющих достижений современная западная цивилизация достигла именно благодаря массированному применению социально опосредованной технологии. Стоит лишь взглянуть на любой мегаполис, чтобы ощутить всю ту разницу между способом существования современного массового человека и гражданина греческого полиса.

Однако и здесь технология все еще остается эпифеноменом внетехнологической онтологической процессуальности. Но именно в рамках социального универсума она обретает все системные признаки и свойства, дающие ей возможность при благоприятных метаисторических условиях полностью обособиться в качестве относительно целостной и универсальной системы, то есть превратиться в особый онтологический универсум.

Природные (технологические) сущностные силы. Природные сущностные силы, а не «бессильный Дух» представляют собой наивысшую потенцию сущностных сил в многоуровневой человекой экзистенции. «Изначально у духа нет собственной энергии. – пишет Шелер, - Высшая форма бытия, так сказать, «детерминирует» сущность и сущностные сферы мироустроения, но осуществляется она посредством иного, второго принципа, который столь же изначально свойствен первосущему: посредством творящего реальность и определяющего случайные образы принципа, который мы называем «порывом», или фантазией порыва, творящей образы. Следовательно, самое могущественное, что есть в мире, это «слепые» к идеям, формам и образам центры сил неорганического мира как нижние точки действия этого «порыва». Согласно шире распространяющемуся представлению нашей нынешней теоретической физики, эти центры в своих взаимоотношениях друг с другом, вероятно, вообще не подчиняются какой-то онтической закономерности, а подлежат только случайной закономерности статистического характера… Не закон стоит за хаосом случайности и произвола в онтологическом смысле, но хаос царит за законом формально-механического характера… все природные процессы (в том числе и в микросфере) получаются из взаимодействия произвольных силовых единиц»[304]. Человек в универсуме объективаций укоренен своей самой низшей формой ментальности - рациональным (телесным) Я. И именно это самое низшее Я оказывается хотя и менее демиургийным, но энергетически максимально обеспеченным. Если кто и превосходит его по онтологической мощи, то лишь темные силы Хаоса.

В рамках природного универсумапостепенно складывается дескриптивная технология, или явная технология, которая довольно быстро обосабливается в некую подсистему объективированных связей. Телесная человечность и очеловеченная телесность сливаются в единую универсальную форму бытия, активно противостоящую деструктивным силам хаоса, основу которого составляют внутриобъектные отношения. Современное человечество переживает новый этап своей метаистории, связанный с выделением технологии из цивилизации, онтологического обособления и всесторонней ее универсализации. Наконец-то технология из эпифеномена над- и внетехнологических форм процессуальности превращается в особый феномен и начинает развертывать и актуализировать потенциальности на собственной имманентной основе, состоящей из явных дескриптивных, рациональных знаний, входящих в корпус науки. Технология становится научной, наука технологичной. В онтологическом плане дескриптивная технология оказывается ведущей и определяющей стороной всестороннего освоения=присвоения человеком своих природных сущностных сил, используемых для преобразования телесной организации мира в относительно целостную и универсальную систему объективаций, призванную служить онтологическим основанием предельно развернутого многоуровневого человеческого бытия.

Дескриптивная технология выступает имманентной формой воздействия телесного Я на телесную структуру мироздания, делающую их связи и отношения природосоразмерными. При этом, природные процессы обретают технологическую, а технология природную форму. В рамках объектно-объектных отношений человеческого познания и природа и технология начинают постепенно восходить к своим “чистым формам”, сливаясь в единый универсум субъективно оформленных объективаций. Техногенезис человека становится как бы онтологическим средством, завершающим процесс природогенезиса - становления природы в качестве относительно самостоятельного универсума.