Что вы почувствовали?

Я снова чуть не потерял сознание, но уже от счастья. До этого момента я не верил, что получится. Клейн, который тогда еще ходил без ученой степени, одним из первых пожал мне руку. Это потом он докторскую степень получил на совете Массона, несмотря на все его нападки.

Какие нападки?

Он порой заедался… Писал и говорил, что Массон в чем-то там неправильно соображает. Я сам это слышал на одном семинаре. Но кандидатской степени Клейна лишил Рыбаков. Уникальный случай. Однако Массон оказался выше всей этой грязи, и не препятствовал, чтобы Клейн, без всякой кандидатской защиты, сразу стал доктором наук. Клейн, по-моему, продолжал по привычке ворчать и брюзжать. Но это уже никому не интересно.

Дальше я помню урывками. На меня набросились все эти бабы с поцелуями. Милка оказалась в толпе. Она меня берет за руку и говорит: «Немедленно звони домой!». А Люба ее отодвинула: «Это у меня телефон, с которого он будет звонить». Она меня завела в кабинет, я сказал домашним, что все в порядке. Они на том конце провода начали вопить от счастья. Дальше был банкет. Вся команда работала. Даже Лева хлеб резал вместе с Марком. Выставили водяру, винище, нарезали сало, брынзу. Они все были голодные. Я еще Леву спрашивал, как им ставить. Он говорит: «Ты их лучше покорми». Я только коньяк припрятал и потом его раздавал персонально.

Маршак сетовал, что хотел бросить «черный шар», говорил, что плохая работа. Его Синицына спрашивает: «Что же вы не голосовали против?». А он: «Все голосуют «за» и я проголосовал «за»... Последняя сцена была замечательна. После окончания банкета все хотели меня увести к себе. Две московские женщины тянули меня в разные стороны – Мила и Эмка. А еще две петербургские делили мой портфель – Машка Чеканова и Люба. Машка разогнала в результате всех, забрала мой портфель, вызвала тачку. Потом ничего не помню...

Проснулся я в кровати у Левы. Туда меня Машка и доставила. Рядом лежат Тимур и Грач. Оказывается, мы дома еще продолжали пить, но я этого не знал. Тут мне звонит Эмка и сообщает, что уезжает в Москву. Сейчас же звонит Вася, приглашает гулять, провожать Эмку и Веру Борисовну Ковалевскую. По возвращении домой я снова попал в объятия Тимура, Левы и Грача, а также каких-то неведомых мне женщин. Мы начали пить шампанское, которые привез Тимур и закусывать коньяком. Все отмечали мою победу, как выдающуюся. Лева произносил тост и говорил, что такого еще не было в истории науки, замечательный подвиг. Он гордится своим другом.