Глава 28. Она очень любила этот тихий, уютный ресторанчик

Она очень любила этот тихий, уютный ресторанчик. И очень любила окунаться время от времени в его элегантную, и в то же время домашнюю атмосферу. Играла приятная музыка. Вика уселась в угол возле окна, откуда открывалась возможность лицезреть зал ресторана целиком, ее ноздри в предвкушении потянули аромат средиземноморских кушаний. Ура! Словно крылья росли у нее за спиной. Словно она вновь в своей обожаемой, роскошной красотой, чувственной Италии….Вика повернула лицо к Володе, взяла его за руку.

- Здесь здорово, правда? Я имею ввиду дизайн и вообще… Мы с Лизой сюда часто забегаем. С Васькой здесь не раз сидели тоже…

Володя неопределенно повел плечами и уткнулся в меню. Вика с готовностью помочь подалась к нему и заметила:

- Тут есть прекрасные салаты из морепродуктов и паста. Обожаю пасту с сыром «Дор – блю!». Есть мясо на гриле, если рыбку не хочешь. Выпечка здесь одна из лучших в городе…

К ним быстрой поступью приближалась молодая девушка с блокнотом в руке.

- А ты что будешь? – поинтересовался Володя.

- Я буду пасту с сыром, однозначно, бокал домашнего итальянского вина и шоколадный чизкейк, - ответила она и одновременно продиктовала официантке свой заказ. - А ты?

- А борща тут нету?

- Не-а. Это итальянский ресторан. Есть, кстати, очень вкусный супчик с белыми грибами. Будешь?

- Давай…

Девушка так же шустро удалилась с заказом на кухню. Володя схватился за зубочистку, мужской придирчивый взгляд заскользил по периметру. В его поле зрения попала заметно погрустневшая Вика, - она наблюдала за ним.

- Я не люблю рестораны, вообще-то, - через некоторое время пояснил он. – По мне, так лучше всего дома покушать. Эти рестораны – разводилово на бабки просто… Пустозвонство одно…

Вика почувствовала, как ее воздушное настроение испарилось окончательно и бесповоротно, а на душе заскребли кошки. Приятного сюрприза не получилось…

На стол одно за другим появились блюда.

«Глаза бы мои ни на что не смотрели... Ну, не любишь ты рестораны… но раз пришли, трудно было просто посидеть рядом, покивать головой? Тем более знаешь, что я их люблю» - пропело радио.

- Цены тут очень демократичные, - вслух добавила Вика и без аппетита стала ковырять вилкой макароны.

- Да уж! – хмыкнул Володя. – я бы на эти деньги раз пять поел в местной столовке и не только суп, а первое, второе, и компот с пирогом.

Вика поняла, что сейчас ей лучше молчать. Она постаралась подавить неприятный осадок в душе и с улыбкой потрепала Володю по руке.

Тот взглянул внимательно в ее глаза и сухо произнес:

- Совсем не обязательно притворяться. Думаешь, я не чувствую что у тебя внутри творится на самом деле? Меня аж крутит всего. Для чего ты меня дуришь? Внутри – одно, на лице – другое…

На нее уставилось два темных, полных подозрения дула.

- Извини. Мне нужно выйти, - пробормотала Вика и, вцепившись в сумочку, стремглав направилась в сторону дамского туалета. Ноги сами несли ее.

«Кретин! Идиот! Просто идиот!»

Вика хлопнула дверцей, закрылась изнутри и взглянула на себя в зеркало. Из глаз выпрыгивала тревога вперемешку с растерянностью. Все ему не так… Улыбаться во славу дипломатии нельзя. Злиться нельзя. И как быть?

Она тщательно вымыла руки с мылом, с шумом выдохнула и отправилась обратно. За столом атмосфера немного разрядилась, - Володя без этого пробирающего до костей взгляда смотрел на нее. Вика чуть слышно пробормотала:

- Если хочешь, можем в следующий раз зайти в «Корчму», - тут неподалеку. Там есть украинская кухня в полном ассортименте…

- Было бы неплохо… Я в самом деле люблю все домашнее. Вот вчера ты делала картошечку со сметаной, луком и шкварками в печке, - до сих пор вкус на языке… Ммм… Чудо, а не картошечка! Прямо как мама приготовила! Ничего вкуснее не пробовал!

- У вас частный дом был?

- Да. Я вообще вырос в сельской местности. У нас все свое было: огород, пчелы, да и скотина тоже - корова, порося, кролей, курочек мать держала… Чудесно было! Жили как у Христа за пазухой. Яйца свои, мясо, молоко, сметана, - хлеб и тот мать сама готовила. Я всегда мечтал, чтобы у меня тоже дом был – полная чаша. Чтобы полный погребок солений, варений, а по двору куры ходили, с утра петух кричал… Мать у меня очень запасливая была, хозяйственная. Ничего просто так не выкинет. Всему применение найдет. Только за счет нее и выживали. Отец часто говорил: «Куда мы без матери? Она наша и спасительница и кормилица»…

Пока Володя рассказывал, мысли Вики перескочили на свое: прелестный белый дом у моря с красной черепицей, светлыми занавесками, которые словно волны, колышет легкое дуновение ветерка, запах свежести и чистоты, легкого парфюма, французские окна во всю стену, огромная кухня, на которой Вика колдует с новыми закусками и жарит только что пойманные креветки, изысканный интерьер, стеллажи, забитые книгами, пластинками, и изящными статуэтками, картины, фужеры с тонкими ножками, толстые свечи, - эстетика и вкус во всем, - и вид из окна на море, на горы, на цветущий рай… И свет! Море света! В саду цветы, цветы, цветы… Любящий муж, который купается в той атмосфере, так же, как и она, звонкий смех детей и топот их босых ног вниз – вверх по лестнице, ресторанчики, любимое дело, друзья, которые не придут без звонка, прогулки рука об руку по вечерам…

- …Что может быть лучше натурального хозяйства? Когда никуда идти не надо и покупать неизвестно что? Пахать в офисе круглыми сутками как рабу… Я вон дом какой отгрохал, двор, земли сколько…. Что толку? Никому из моих жен это не нужно было. Ни та, ни другая к земле не тяготели… Ты меня слушаешь?

- Ммм… Я видела фотографию Иры. Если ты всегда мечтал о таком вот быте… Как-то странно… Знаешь, мне Ира совсем не показалась этакой сбитой - домовитой хохлушечкой, у которой глаз горит на забитый погребок, на хрюшек в загоне…

- Ну и что? Ты же тоже не хохлушка, но при этом очень шустрая и домовитая и я вижу, что тебе мои хоромы превратить в цветущий сад – нет ничто… К тому же, ты сама рассказывала, что все детство провела в деревне на грядке.

- Без особого удовольствия, хочу заметить. Правда, что могу. Только ведь все это не мое, не для меня, - покачала головой Вика.

- Я ничего уже не понимаю… - протянула Вика, расстроенно глядя на Лизу. – Почему мне до сих пор не дают моего человека?

- Ты все будто на электричку опаздываешь; вот поскорей замуж, а когда выйдешь, будешь париться по поводу того, чтобы поскорей родить, потом быстрей бы ребенок начал говорить, ходить… Жизнь – это процесс, а достижение цели – лишь его небольшая часть. Так что расслабься и жди! Наполняйся любовью. Мне говорят, что тебе неплохо бы выходить в приличные места, где «орлы» могут обитать, - в хорошие рестораны, в театры, ездить путешествовать, - и присматриваться. Просто научиться чувствовать свое, выделять из общей группы свою энергетику. Он, мне кажется, не отсюда...

Вика бросила на сестру доверчивый взгляд и спросила:

- И как он там вообще себя чувствует?

- Настроение у него меняется с переменным успехом. Сначала какое-то время ищет, надеется. Потом отчаивается, впадает в депрессию, - думает, что, может, тебя и не существует. Ради чего тогда жить? В чем весь смысл? Не ради денег же… Потом опять по кругу: ищет, надеется… Тебе дадут выбор между Володей и орлом.

- Зачем мне этот выбор нужен? Не понимаю… И так ясно, что мы с Володей не пара. Стоячая вода. Пусть, не болото, а пруд, но все равно стоячая. Я сто раз уже это проходила… Чего там еще ждать? Человек другого времени. Другого мышления. Почему бы сразу не начать отношения со своим человеком?

Лиза пожала плечами, и в ее взгляде вновь проскользнула изумляющая Вику мудрость пожилой женщины. Смешно выглядит киношное «вторжение» душ в тела людей, - очень хорошо надо знать человека, чтобы заметить разницу…

- Попробуй взглянуть на ситуацию иначе: Володя – очень душевный, очень теплый человек, при этом к тебе относится, как к дочери... Володя очень много пережил. Многое понимает. Многое наработал. Тебе есть чему у него поучиться… Он поправит какие-то твои косяки, ты – его… Почему бы просто не попробовать пожить вместе с адекватным, опытным мужчиной? Постараться построить доверительные отношения? Понять мужчину? Попробовать научиться совмещать и дом и мужчину и творчество и работу и себя… Это не так просто, как кажется, а ты привыкла жить вольной пташкой…

- А как же «орел»?

- Я ж говорю - тебе дадут выбор. Так, как Володя, над тобой трястись, исполнять любую твою прихоть, баловать как маленькую, попку вытирать, - «орел» не будет… Такие отношения, какие у тебя с Володей сейчас, больше никогда не повторятся…

- Понятно… - выдохнула с шумом Вика и задумалась. – Мы с Володей – родственные души, да? Несмотря на различия, он мне так близок, так хорошо понятен…

- Да, так и есть, - кивнула Лиза.

- А если я его полюблю по-настоящему? Что тогда? И он меня тоже?

- Это – самое прекрасное, что может случиться и с тобой и с ним. Не бойся ничего! Может, ты его выберешь? Кто знает? Не бойся раскрыть сердце! И не бойся разбить его или свое сердце. Убивает не расстояние. И у тебя и у него потребность любить и быть любимым… Пойми, у Володи никогда не было женщины, которой он мог бы доверять. Он только обжигался. Только отдавал. Весь избит-изранен... Не видел от женщин ничего хорошего...

- Да уж! Постоянно об этом гундит! Джорджио был молчун - плохо, зато этот говорит без умолку. И все про войну…

- Ты можешь в нем это перевернуть, растворить, чтобы и он в итоге обрел свое счастье. Залечишь его душевные раны. Обласкаешь. Согреешь. Вы можете стать друг другу лекарями, если захотите, конечно…

- А его бывшая жена? Она мне палки в колеса вставлять не будет?

- Обязательно будет! Будет вести себя как собака на сене. Ну, так или иначе, проблемы будут с любым мужчиной…

- А там сверху не дадут мне по голове за то, что я с неразведенным вообще связалась?

- Они фактически год назад расстались, и ты семью не разрушаешь…

Заверещал сотовый. Вика взглянула на номер и улыбнулась: Володя всегда чувствовал, когда она о нем думала, и тут же, без особых приглашений, появлялся. Если нужен – он тут как тут. И в этом они были схожи…

- Уже еду! – выдохнула Вика в трубку и, чмокнув сестру, отбыла.

Вика еще раз посигналила и уставилась на ворота. Прошел месяц со дня их знакомства, и каждый раз Володя встречал ее с распростертыми объятиями, падал при этом театрально на колени или вытворял что-то подобное, заставляя ее смеяться до слез, а тут… Где он вообще? Она предупредила, что подъезжает еще минут десять назад… Вика взглянула на часы. Девять тридцать. Она голодная как собака. И не меньше собаки устала.

«Никогда больше не поеду затемно», - пронеслось в голове.

И леший ее дернул задержаться на работе! Все, о чем мечталось последние несколько часов, – это прижаться к Володиному плечу, а до этого спороть большущую сковородку жареной картошки с луком. Все запить молоком для полного счастья...

Сегодня до Володиного дома она добиралась очень тяжело; моросил мелкий дождь, а вдоль низинных полей клубился плотный туман. На одном из поворотов она чуть не влетела под фуру. Оставшийся путь Вика двигалась с включенной аварийкой... Почему он до сих пор не открыл? Сомнения накатили разом: а может, он просто не один?! Жена вернулась?!

Вика хлопнула дверцей машины, подергала щеколду, вспоминая, как ее открывать. Как-то Володя и его рабочие ее открывали… Ворота поддались. Вика вернулась в машину и тут заметила, что ей навстречу спешит Володя. На его лице кипело немалое беспокойство.

Он выхватил сумки из ее рук и быстро проговорил:

- Извини, Викусь… Я Пашу привез, он сейчас не совсем вменяем...

- Кто такой Паша?

- Поповский сын. Живет тут недалеко. Матушка Елена звонила, просила на него повлиять…

Вика с вытянутым лицом прошла в дом и действительно заметила в одной из комнат молодого человека - тот стоял возле журнального столика и покачивался взад-вперед.

- Пьяный, что ли? – уточнила она, чувствуя, как атмосфера вокруг резко изменилась, словно она очутилась не в доме, старательно напитываемом ею уютом, а в привокзальном ларьке.

- Напился… Батюшка после обеда звонил, просил помочь. Потом матушка несколько раз… Он тут знаешь что учудил? Пришел в церковь, когда покойника отпевали, сел на лавку и давай орать, чтобы все разбегались кто куда. Мол, поп – черт, попадья – чертиха… Он-то их хорошо знает…

Вика бросила косой взгляд на широкое, рябое лицо Паши и определила, что тому на вид лет двадцать.

- Не понимаю. Ты-то тут причем? – зашептала она. – И ты знаешь, который уже час?

- Викусь, да я сам не рад! Правда! Да неудобно как-то отказать. Матушка просила слезно… единственный сын, они с ним не справляются. Прошлый раз напился так… белая горячка была… они ему руки крутили, не смогли вдвоем связать… мне-то, конечно, его скопытить на раз-два… я ему который час втолковываю, что к чему...

- Нашел время! Пусть проспится сначала! Да ты посмотри на него!

- Да уж все выветрилось, наверняка…

Володя вернулся к Паше. Сел на кресло напротив.

- Разве так можно? – наставительным тоном произнес он. – К родителям нужно относиться с должным уважением, почитать их… Что ты творишь? Ты ведь сын человека, обладающего духовным саном, тебе образцом надо быть для окружающих. А ты пьешь, материшься…

Вика бросила на них напряженный взгляд, и уголок ее рта пополз вниз. Эта сцена напомнила ей сцену из «Собачьего сердца». А Володька в халате и с лысой головой и в самом деле смахивает на профессора Преображенского... Впрочем, ей этот спектакль ни к чему! Дела сами делаться не будут...

Она прошла на кухню и полезла в корзину за картошкой.

До ее слуха донеслось с сильным ударением на «о»:

- А пусть сначала оформят на меня недвижимость, а то талдычат-талдычат, что я – единственный наследник, мне все достанется, а сами ничегошеньки не отдают... А они мне говорят: «Иди, работай!» - а у самих три квартиры в городе, дом большущий с землей за городом, две квартиры здесь, у нас, дача в придачу… Что им, жалко, что ли, для меня? Отдали хотя б одну квартиру, я б там жил давно…

- Они хотят, наверное, чтоб ты им помогал…

- У них полно прихожан вон есть… и за бычками следят, и окна, полы моют… харчей дармовых полно…

Через десять минут на кухне затрезвонил телефон - звонила матушка Елена. Вика подозвала Володю и, поджав губы, слушала, как матушка кричит в трубку, наставляя теперь самого Володю. Володя пытался было возразить, бросал на Вику полный извинения взгляд и несколько раз повторил, что он сейчас не один и не может больше уделять время воспитанию их сына… Но в ответ в трубке слышались лишь то крики, то настойчивые увещевания.

- Вези его домой! Нечего ему тут делать! – отчеканила Вика, стараясь смягчить голос и злясь про себя не на шутку на то, что Володя старается всем угодить. – Пусть и в самом деле идет работать. Глядишь, мозги на место встанут….

- Ты что, вези… Матушка обидится!

- И что? Ты его собираешься здесь оставить?! Володь, правда, уже очень поздно… Я очень устала… Давай, заканчивай. Ну, пожалуйста…

Володя вернулся к Паше, и процесс воспитания начался снова. Через полчаса они, наконец, переместились в прихожую. Вика выдохнула, услышав шум отъезжающей машины.

Но вскоре Вика снова не находила себе места, то и дело поглядывая на часы. Начало двенадцатого. Где он?! Лучше бы она осталась дома! Перлась в такую даль…

Володя вернулся в двенадцать, бросил взгляд на застывшую, словно мраморная статуя, возле плиты Вику и тяжело вздохнул. Затем выдвинул стул в центр комнаты и сел, уперев руки в колени.

- Я всегда матушке Елене помогал, - начал он, собираясь с мыслями и пощипывая на бороде щетину. - Что тут плохого? Богоугодное дело… Я со многими священнослужителями знаком. Они мне утварь заказывают, поклонные кресты, они мои клиенты…

- Володь, всему свое время и место должно быть. И ты прекрасно знал, что я к тебе еду после работы. Ты мне бы позвонил тогда хотя бы, предупредил, что занят, я бы просто поехала домой…

- Я матушке говорил о том, что занят, ты же слышала…

- А она прямо обратила внимание! Почему ты ей не отказал? Объясни мне, дуре, для чего вообще нужно на ночь глядя пьяных мужиков сюда привозить?

- Не мордуй меня, Вик… Ты еще только меня не мордуй… Ничего страшного не произошло!

- Значит, я должна смотреть на все происходящее вокруг как мебель и помалкивать в тряпочку! Знаешь, мне порядком надоела эта твоя богадельня! Раз пять на дню тебе одна только Ира звонит…

- Она – мать моего ребенка…

- Ага! Она прям по поводу ребенка звонит! – недоверчиво хмыкнула Вика. - Сотрудница на нее не так посмотрела, расстроила. В ногу ей потом стрельнуло или еще куда… Ты вообще-то с ней разводишься! Тебе не кажется, что ей просто хочется нос сунуть в наши отношения и все развалить? Так, на всякий случай. А ты позволяешь… И матушка Елена ничем не лучше. Я не заметила, чтобы она извинилась и деликатно отошла в сторонку. Конечно, у нее свои проблемы на первом месте! А почему у тебя не так? Нашла бы матушка кого другого помочь, в конце концов. И вообще, пусть берет на себя ответственность за воспитание своего сына, а не на других спихивает… Инструктирует тут!

Володя сморщился, словно от нескончаемой головной боли.

- Вик, не повышай голос, пожалуйста…

- Я не могу разговаривать спокойно, когда внутри все кипит! Уж извини! Я эту сучью бабью природу изучила вдоль и поперек! Нахлебалась, вот! «Богоугодное дело!» Царьки, блин! Дорвались до общественной кормушки и пользуют всех «во славу Божию». Квартир, как грязи… И куда их начальство смотрит? Я не собираюсь с тобой на пару перед всеми церковниками «ку» делать. Поп попу рознь. Нужно свою голову иметь, чтобы отличить плохое от хорошего. Ты сам-то не видишь, что эта матушка Елена из себя представляет? Стелешься под них за один только статус… И меня готов постелить до кучи…

- Я идиот, по-твоему, значит?! – побагровел Володя и зыркнул так, что душа Вики ушла в пятки. - Меня мордой об стол можно, да?! Я тебе что, юнец бестолковый? Когда я под кого стелился? Ты вообще следи за языком! Дурачка тут нашла! Если я на тебя надышаться не могу, то можно об меня уже и ноги вытереть?

В воздухе раздалось штормовое предупреждение. Все же она, понизив тон, заметила:

- По-моему, ты сейчас путаешь нас местами… Я бы к тебе такого неуважения не проявила…Зная, что ты ко мне в гости едешь, пьяную бабу домой бы не притащила… Не нянчилась бы потом с ней всю ночь… Конечно, матушку неудобно подвинуть, а меня удобно, матушка – она ж по определению святая…Ну и что, что она забита чернотой под крышечку и сейчас пожинает плоды своей «праведной» жизни…

- Что ты меня душишь? Давишь! Я рядом с тобой дышать не могу! Не могу!

Володя вскочил и, топая ногами, исчез в спальне. Вика, стараясь сдержать подкативший к горлу комок, кинулась к шкафу и стала собирать вещи. Душит она его, оказывается! Душит!!!

Кинув сумку в багажник, она прыгнула в машину и завела двигатель. Дверца справа хлопнула. С перекошенным от волнения лицом в машину запрыгнул Володя, и теперь в нее воткнулись два черных дула его зрачков.

- Все? – спросил он, задыхаясь. - Бросить решила? Да? Концерт окончен?

- Не я его начала…

«При чем тут «бросить» вообще?»

- Значит, все кончено… Чем я тебя так оскорбил? Чем так не угодил, что ты с вещами на выход понеслась? А?

Вика подняла на него непонимающий взгляд. А он разве только что сам не послал ее куда подальше, да еще на ночь глядя? Ей ни особого приглашения на выход, ни пинка для скорости не нужно. Теперь ей после «чудесной» поездки сюда и нервотрепки здесь предстоит совершить еще более чудесную поездку обратно…

- А у меня есть выбор?

- Может, я тебе просто не подхожу? Рылом не вышел? Не прохожу по конкурсу? И поэтому ты специально спровоцировала конфликт? Раздула тут из мухи слона! Решила надо мной так поизмываться? Да?

Вика уставилась на него во все глаза. Это ж надо так все вывернуть! И почему он сейчас смотрит на нее, как ученый на червяка под лупой? Еще с такой злостью! Такое ощущение, что и не было всех этих дней и ночей. Рядом сидит страшный чужой мужик, которому ни она, ни ее порыв защитить их хрупкий мирок, оказывается, непонятны… Может, просто не нужны?

- Ты женщину воспринимаешь как обезьяну с гранатой! Думаешь, в плане чувств между мужчиной и женщиной есть хоть какая-то разница? Если такой тупой, поставь разок себя на мое место, и сразу все станет ясно!

- Тупой?! Раньше был му-усечка! Или у тебя все мусечки?

- Я поехала! – выдохнула Вика и нажала педаль газа.