Глава 29. Вика припарковала машину и зашагала в сторону офиса

Вика припарковала машину и зашагала в сторону офиса. Несмотря на свежее утро, у нее было такое чувство, будто она не спала, а всю ночь мешки грузила. Все из-за Володи! В голове промелькнула тревожная мысль о том, что Володя, по слухам, – колдун. Не нахимичил ли он в отношении нее какой-нибудь приворот? Раньше ее к нему тянуло магнитом. А сейчас внутри пустота. Не просто так?

Приближаясь к дверям бухгалтерии, она услышала громкий, раскатистый бас Костика: «Ты с людьми научись общаться для начала! Уважать научись просто за то, что они люди и не дурней тебя! Ты че о себе возомнила тут? Чтоб с каждой уборщицей здоровалась мне и всех по имени-отчеству знала!» - донеслось до ее ушей.

Это кого он так?! Она предусмотрительно заскочила в комнату, где сидели логисты, на ее лице застыл немой вопрос.

- Это он Таньку свою чихвостит, - пояснила одна из сотрудниц. – Некорректно пообщалась с нашим арендодателем. Константин Михайлович дал ребенку власть в руки, а у той от радости мания величия поперла…

Вика понимающе кивнула и застыла в ожидании, когда праведный гнев Костика схлынет. Затем осторожно постучала в бухгалтерию. Полчаса потребовалось, чтобы успокоить шефа с красными пятнами на лице, и еще полчаса, чтобы привести в чувство зареванную Танюху. Наконец, Костик уехал и в офисе воцарился покой.

Вика включила компьютер и залезла в почту в поисках сообщений от Анны. Они не связывались уже долгое время, и Вика не на шутку нервничала. Уехала куда? Почему тогда не предупредила? Что-то случилось?

Мысли с Анны вновь перескочили на Володю. Почему он так на нее набросился? Как зверь! Неужели он не понимает, что она хотела как лучше? Старалась для них же. Что он ее обидел. Просто не любит? Не дорога? Нет, дорога. Она же чувствует… Вспомнилось, как она впервые осталась у него на ночь. Потом он ей пел «Очарована, околдована»… Опять околдована!

Заверещал сотовый. Все чует! Вика с улыбкой взглянула на экран, будучи уверена, что это Володя.

Нет! Это не Володя. Это - мама…

- Да, мам,- буркнула она в трубку, чувствуя, как внутри разливается свинцовая тяжесть.

- Привет! Ты в городе? Нет? Сегодня работаешь? Вечером свободна? – закидала ее вопросами Мария.

- Дома. Ты чего хотела?

- Забежать помыться. У нас, как всегда, нет горячей воды. Я после работы забегу?

- Хорошо…

«Нужно в следующий раз наврать что-нибудь… Можно было сказать, что она у Володи, в конце концов»

В голове снова всплыл Володя. Тот свет в глазах, в лице, когда он ей пел. Так боялся, что ей не понравится… Так старался, мусечка… Такой хороший… Конечно, она погорячилась: поспешила с наездом, а потом с отъездом… Надо было все оставить как есть, а поговорить о неприятном потом, уже утром, и не стуча кулаком по столу, а привычно уткнувшись ему в носом плечо, со слезами пожаловаться на него же самого… Лед гораздо быстрей бы тронулся… Вообще, одно то, как он на нее с беспокойством смотрел, схватив сумки из рук - боясь обидеть, боясь задеть, - было уже достаточным извинением… Надо выбросить все мысли о нем из головы, иначе она не сможет работать!

Половина четвертого. Звонка нет. Половина шестого… Вика с щемящей тоской в груди взглянула на сотовый. Может, позвонить самой… Ну, уж нет! Дудки! Если ему не надо, то ей и подавно! Хватит с нее футбола в одни ворота! И потом, она же его «душит»! Дышать не дает! Пусть отдохнет, подышит…

Она позвонила матери, что едет домой, и выключила телефон.

- Ваську видела? – спросила Вика, когда мать забралась в ванную и с удовольствием вытянула ноги.

- Видела. Заезжала тут к нему в офис, отдала документы на квартиру. Он, кстати, на свою площадь арендаторов пустил, дизайнерскую студию. Теперь все сидят друг у друга на головах…

- Тяжело работать в одном помещении с кучей народу, да еще без стенок и перегородок.

- Кстати, учредитель студии – Васькин друг. И этот новый друг мне совсем не понравился: больно заносчивый. Мне кажется, Васька с него пример берет: таким же пренебрежительно-снисходительным тоном разговаривает…

- Понятно… - протянула Вика. Взгляд ее задумчиво уперся в стену. Хорошо бы Ваську с Володей познакомить… – Васька меня даже с днем рождения не поздравил в этом году, - поделилась она с матерью. - Первый раз за все время такое…

- Он и со мной себя как свинья ведет…

- Столько лет вместе! Я была готова голову на отсечение отдать, что у нас всю жизнь будут отношения душа в душу... Будем помогать друг другу... Неужели все за подарок мстит? Я ему и письма писала, и звонила, пыталась все объяснить, разжевать… Моя инициатива прошла на должном уровне: я должна делать попытки, а он ничего никому не должен… Сам ни разу не позвонил, чтобы помириться, не приехал... Такое ощущение, что ему просто наплевать, а я как тот мавр. «Мавр сделал свое дело, мавр уходит со сцены…» Как будто у меня самолюбия нет! Вообще, он как-то слишком легко стирает меня ластиком…

- Да уж! Вы с Васькой всегда не разлей вода были, - с удовлетворением кивнула Мария и с головой опустилась под воду.

У Вики на сердце заскребли кошки, поскольку удовлетворение мать испытывала как раз от того, что они с братом сейчас к категории «не разлей вода» не относятся. Она всегда завидовала тому, что для Васи Вика была непререкаемым авторитетом, и сын доверял сестре, а не ей все свои тайны…

«Не стоит с ней эту тему дальше обсуждать», - благоразумно шепнул внутренний голос.

Вика вскочила было, чтобы уйти, но усилием воли заставила себя сдержаться.

- А про меня Васька спрашивал?

- Спрашивал…

Мария замолчала. Потянулась за мылом, затем стала тщательно намыливать губку.

- Что-о спрашивал?!

- С кем ты сейчас встречаешься, спрашивал. Я сказала, что мужик обеспеченный. Бывший спортсмен. Был два раза женат. Дети есть. Большой дом. Вот, собственно, и все. Познакомить нас с Володей, кстати, не хочешь?

- Мы поругались! – выпалила Вика первое, что пришло в голову. Она совсем не собирается их знакомить…

- Да? А мы со Степкой хорошо живем…

- Рада за вас!

На этот раз Вика встала и ушла. Вытерла в уголках глаз слезы. Эх, Васька, Васька… Валерьянку при матери она пить не будет. Вика налила себе чаю и села за кухонный стол.

Вскоре и Мария вышла из ванной. Бросила на спинку ее стула мокрое полотенце.

- Где у меня вещи-то?

- В спальне, на кровати.

Мария прошла в спальню и вскоре вернулась с теплым трико в руках. Остановилась в прихожей. Потрясла трико, определяя сосредоточенным взглядом, где перед, а где зад. Затем ее нога устремилась в одну из штанин.

- С этими мужиками… - вздохнула она и покачала головой. – Сил никаких нет! Сын не звонит месяцами… Зато мой мне названивает через каждые пять минут, стоит лишь шагнуть за порог…

Голос Марии вибрировал радостью вечного приключения под названием «мужчина и женщина». Вика хмыкнула, а мать продолжала, решив копнуть глубже:

- Один папашка че стоит… Дед твой! Как мне всю жизнь стыдно было за отца! Так стыдно! Как он меня постоянно позорил… Кто б знал! За всю жизнь ни разу по-людски в гости не зашел. Все с надрывом, с гонором… С порога на меня зыркал налитыми зенками: «Ну, что, дочь? Можно войти-то?» Чуть что не по нраву - пинком дверь вышибал! Я же готова была провалиться сквозь землю… Перед Алексеем, перед его родней… Отец мать в могилу вогнал в полтинник, а сам прожил до восьмидесяти с гаком. При этом пил, гулял… хоть бы хны…

Закончив обряд напяливания штанов, Мария снова отправилась в спальню, за кофтой. Ее голос зазвучал тише.

- Единственный раз, когда нормальный-то пришел – и то уж перед смертью... Только вышел из больницы. Здесь, недалеко лежал…. Ко мне забежал в гости: руки, ноги трясутся... встал в дверях, показывает вот так вот на свою одежду и говорит: «Машенька, пусти меня. Я буду хорошо себя вести, не бойся. Я чистый. Я в больнице все себе постирал…» - Мария провела по себе ладонями, копируя движения отца.

Вика машинально повернула к ней лицо – мать как раз стояла в дверях кухни. Внутри в доли секунды возник образ деда с мольбой в старческих глазах…

Вика издала нечленораздельный звук, словно ей в спину воткнули острый нож, открыла широко рот от душивших удавкой чувств, и застыла.

- Ты что? Ты что? – напугалась не на шутку Мария и бросилась к Вике.

- Не могу! Так больно! – заскулила Вика на выдохе. - Ты даже не представляешь, что он тогда пережил! Он ведь покаяться пришел! Чувствовал, что ему осталось всего ничего… Неужели ты не видела?! Для него настолько важно было, чтобы ты его не оттолкнула! Чтоб приняла какого есть, хотя бы перед смертью… чтобы приняла за отца… Для него это было так важно! Он так надеялся! Так ждал! Боялся до смерти! Он бы ноги тебе целовал, если бы ты его не оттолкнула, просто пустила на порог…

- Напугала мать, дурочка!

Вика разомкнула вмиг набухшие веки и утонула в маминых глазах, выискивая там надежду на то, что мама услышала, что мама поняла, что и ее пробрала до костей нечеловеческая боль…

Пусто.

- Ладно, - прошептала Вика, громко сморкнувшись в полотенце. – Что было, то прошло… Прошлое не вернешь…

- Тогда не приняла, и сейчас бы сделала то же самое, - поглаживая Вику по спине, ласково приговаривала Мария. – Он спал где попало, с кем попало... Еще бы я всякую заразу в дом пускала! Что ж я тогда за мать? Думалось еще: пускать – не пускать… А с чего? Конечно, он ушел как побитый пес… И поделом!

Мария ушла. Вика подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу, наблюдая за тем, как мать торопится, спешит обратно к Степану, а в голове, как снежинки, кружились строки и бусинками нанизывались одна на другую…

В тепле родных искала утешенье, - знаешь,

Но поняла, что нет по крови сходства душ.

Я как в степи дрожащая лучина, лист кружащий,

Или озябший путник среди зимних стуж.

За что? Как тяжело порою боль в груди унять…

Еще труднее, знаешь, сбавить сердца быстрый такт.

Потери боль. И ничего уж не воротишь вспять…

За что? За что? И что я сделала не так?

Как тягостны сейчас мне всего мира звуки,

И на плаву порой держаться слишком сложно.

Теперь мой мир – вулкан, где под корою веры стуки,

Где есть то, что быть не должно, но возможно…

Неожиданно Вика поняла, что что-то крепко держит в руке. Сотовый. Выключен до сих пор…

Пару секунд поглядев на кнопки, она нажала на «Включение». Заиграла приятная мелодия. Вика замерла в ожидании. Сообщение! Три пропущенных звонка от Володи! Звонил еще час назад! Она тут же набрала его номер.

- Привет, - проговорила она негромко и кашлянула.

- Привет, - раздалось эхом. – Викусик… Прости меня, идиота. А? Можно, я приеду?

- Это ты меня прости… Конечно, приезжай! Приезжай, Володь. Мне так плохо…

- Маленькая моя девочка… Лапушка моя… Не переживай ни о чем! Уже бегу!

Он появился в старом бушлате, валенках и с букетом роз.

- Цветы еле нашел! – улыбнулся Володя и постучал валенком о валенок. – Пустите, красавица, узбека в дом? Он вам еще пригодится…

- С удовольствием! – хихикнула Вика и обняла его за шею. Потянула в прихожую, чтобы закрыть за ним дверь.

Грудь распирало от радости его видеть, от того, что он примчался вот так, на ночь глядя.

- Есть будешь?

- Не возражёвываю!

Володя прошествовал на кухню, сел за стол. Подперев щеку рукой, стал наблюдать за быстрыми движениями Вики. Вика спиной чувствовала, что у него в груди бурлит тот же вулкан, что и у нее.

- А я сегодня штамп поставил о разводе, - проговорил он и достал из-за пазухи паспорт. – Вот!

Вика не без любопытства заглянула в паспорт. Не обманул! Ура! Володя продолжал:

- Позвонил, чтоб обрадовать. Ты телефон выключила… Я уж хотел было прибежать без спросу, пустить жалостливые сопли, авось не выгонишь, пожалеешь…

- Как ты там говорил? В такую погоду никто и собаку на улицу не выгонит… Не только влюбленных узбеков в валенках…

- Да ты первая в меня впендюрилась! – с усмешкой выдал Володя так, словно припечатал ее к полу.

- Чего?! – уперла она кулаки в бока.

- Все! Все! – замахал он руками. – Давай сейчас не поругаемся! Когда, говорит, у меня руки вот так, то мне по хрену, на какую сторону у тебя тюбетейка…

- То-то! – хмыкнула Вика и, тут же всхлипнув, забралась к нему на колени.

- Ну, чего, миленькая? Чего ты ревешь?

- Люблю тебя… Ты такой хороший… просто самый лучший… ни одной мысли гаденькой в твоей упрямой башке нет… ни одной… каждое движение души настолько порядочное… настолько благородное…

- Ну, наконец-то разродилась! – он ласково похлопал ее по спине. - Целый месяц ждал! Нет! Какое месяц? Больше! Как беременная ходила…

- А ты меня любишь? – жалобно пискнула Вика.

- Люблю, моя девочка. Как тебя не любить? Ты – солнышко мое. Дар мой Божий… Давай-ка возвращайся обратно, а лучше переезжай насовсем, а то я места себе не нахожу. Тебя нет, и глаза б мои ни на что не глядели… Сегодня с твоим халатом спал. Нюхал. Представлял, что это ты рядом…

- Помогло? – улыбнулась Вика.

- Нет! Не помогло! Я, кстати, домработницу подыскал…

- Никого нам не надо, - выдохнула Вика, вытирая нос о его свитер. – Нечего деньги на ветер выкидывать! И вообще, хватит с меня клуба твоих бывших жен, сующих всюду нос, и матушек впридачу… Я сама…

- Сама так сама, - кивнул Володя и добродушно махнул рукой. – Делай вообще что хочешь! Согласен на матриархат…