На научной конференции

СУЩЕСТВУЮТ три способа проведения и соответственно три организационных типа научных конференций: конференции с пленарными и секционными заседаниями; конференции без такого разграничения, когда все слушают всех; наконец, конференции, проводимые по принципу дельфийского стола. У каждого типа научных дискуссий есть свои преимущества и вместе с тем свои организационные сложности.

Наиболее распространенным типом научных конференций является первый тип. Для пленарного заседания члены оргкомитета заранее отбирают от двух до семи выступающих, учитывая и «регалии» каждого докладчика, и умение его выступать, и тему доклада, которая не должна быть узкой. Все эти параметры трудно бывает свести воедино. Высокий чин из Москвы может вообще не приехать; умение публично выступать далеко не всегда сопровождается высокими результатами научной работы; дав^: слово молодому ученому, легко ненароком обидеть нескольких не­молодых. Понимая все это, юный участник, будем терпеливы! He станем пенять оргкомитету, что нас в очередной раз обошли. Когда-нибудь и нам предоставят на двадцать драгоценных минут почетную трибуну.

В апреле 1996 года на пленарное заседание конференции па-итогам НИР в Белгородском педагогическом университете было-вынесено два доклада: доклад доктора педагогических наук профессора И. Ф. Исаева «Технология педагогической деятельности как компонент профессиональной культуры учителя» и доклад, доктора юридических наук профессора Г.А. Борисова «Конституционализм в Российской Федерации: начало становления». Исследования этих ученых вызвали живейший интерес у всех собравшихся.

После обеденного перерыва или на следующий день начинаются секционные заседания. Секция — это чрезвычайно узкий, подчас менее десяти человек, круг докладчиков, но здесь не так жестко с регламентом, обстановка более простая, уютная, легче спросить, легче ответить, легче познакомиться друг с другом. Кстати, в этом нет ничего предосудительного — наоборот, одна из [123] «функций научной конференции — создание союзов, содружества ученых через укрепление личных контактов.

На заключительном, или итоговом, пленарном заседании руководители секций отчитываются о количестве и содержании состоявшихся докладов, принимаются рекомендации, утверждаются тема и место следующей встречи, следующей конференции. Конец — делу венец. К сожалению, заключительные заседания проходят, как правило, скомканно, поверхностно, и участники конференции обычно не дожидаются ее конца. В зале почти никого. Почему так происходит? Какой представляется идеальная модель аккордового заседания научной конференции?

Прежде всего руководители секций могут в той или иной форме отметить, похвалить (а почему бы и нет?) каждый состоявшийся на секции доклад, двумя—тремя словами представить его широкой аудитории, заинтересовать им. Если мы хотим, чтобы отечественная наука развивалась, мы должны быть щедрыми на поощрение и рекламу научно-исследовательского поиска своих коллег.

Далее, обсудив «в секциях злободневную проблематику следующей встречи, рассмотрев различные варианты, председатели секций на заключительном заседании могут высказать более интересные рекомендации дальнейшей коллективной работы, чем те, что были подготовлены заранее.

На заключительном заседании руководители научных лабораторий университета могут пригласить для сотрудничества участников конференции — представителей других регионов.

Наконец, сами гости могут выступить и со словами благодарности оргкомитету, и с информацией о научной жизни своего вуза; могут в память о конференции подарить библиотеке несколько научных сборников под грифом своего вуза или собственные учебные пособия (с автографом!).

Все это подняло бы уровень итоговых пленарных заседаний.

Второй тип проведения научных конференций — это проведение их по принципу «все слушают всех». Именно так проходят совещания координационного характера с обсуждением учебных планов, программ, перспектив работы. Разумеется, выступающих на таких совещаниях в несколько (десятков) раз меньше, чем слушающих. Между тем организационная модель «все слушают всех» хороша и для чисто теоретических конференций: в ней соблюден принцип равенства участников, и каждый докладчик чувствует себя так, будто выступает на пленарном заседании. В Научно-исследовательском институте школ (г. Москва) много лет конференции проходили по принципу «все слушают всех». Естественно, это вынуждало организаторов сокращать число доклад-[124]-чиков и жестко следить за регламентом. Вопросы задавались сразу после доклада, а прения выносились под занавес.

Третий способ проведения конференций — так называемый: дельфийский стол — особенно поучителен, хотя тюка еще мало распространен. Кстати, его можно использовать и на секционных заседаниях обычной внутривузовской конференции, если число» докладчиков не превышает шести—семи человек.

Прозвучал первый доклад, второй... седьмой. Регламент соблюдается строго: 10—15 минут, не более. Потом начинается самое интересное: слово вновь берет первый докладчик и в свободной, спонтанной форме высказывается по каждому из шести докладов, говорит о своих сомнениях, возникших вопросах, указывает на сильные места, проводит аналогии, советует прочитать публикацию имярек. Так же выступает второй, третий... седьмой докладчик. В результате перекрестного, шквального обсуждения каждый доклад получает шестикратную оценку-интерпретацию, возникают споры, а перед исследователем открываются новые выходы, рождается цепь неожиданных связей, ассоциаций.

Обсуждение растягивается до четырех-пяти часов, но польза его огромна. Участники конференции выходят действительно обогащенными коллективным мышлением, коллективной интуицией, коллективным видением проблемы.

Доклады и обсуждения по принципу дельфийского стола легли в основу книги «Загадка человеческого понимания» (М.: Политиздат, 1991. — 352 с.). Из этой работы мы и узнали о таком необычном способе организации научных дискуссий и в апреле. 1994 года решили применить его на секционном заседании внутривузовской конференции. Дельфийский стол себя оправдал, но была допущена ошибка: массированные обсуждения каждого-доклада требуют собранности – и свежести внимания, поэтому надо было проводить конференцию не во второй, а в первой половине рабочего дня.

О каком бы типе конференции ни шла речь — везде звучит вещее (или зловещее для оратора) слово «регламент». Регламент — невидимый правоохранительный страж, незримая составляющая любой конференции. Соблюдение регламента — одно из проявлений этики ученого. Выступайте ровно столько времени, сколько Вам отпущено. Регламент — культура научных встреч. Другим докладчикам тоже не терпится выступить. Они готовились и, может быть, волнуются не меньше, чем Вы. Не покушайтесь на их время. Не вынуждайте председателя секции выразительно на Вас смотреть, стучать карандашом по графину, вставать, напоминая Вам об исчерпанном времени. Кстати, соблюдение регламента — показатель дисциплины на научной конференции, и плох тот председатель, который, позволив первому оратору продлить свое вы-[125]-ступление, вынужден разрешать это и всем остальным. Некоторая жесткость председателя в вопросах регламента вызывает уважение аудитории в целом.

При условии предварительной отработки доклада, продумывания каждой фразы пятнадцати—двадцати минут вполне достаточно, чтобы быть «услышанным».

На конференции по лингвистике в Орловском педагогическом институте одна из секций собрала так много докладчиков, что каждому дали... две минуты, предложив сказать суть. И что же? Конференция состоялась! Этих мгновений оказалось достаточно, чтобы потом, в неофициальной части, завязывались интересные дискуссии по проблемам, уместившимся в двухминутный доклад.

Идеальная с точки зрения регламента модель конференции, отвечающая высоким целям научных диалогов, — это строго соответствующий регламенту доклад и свободная, вне фактора времени, дискуссия по поводу только что прослушанного доклада, когда по горячим следам высказывается каждый желающий, звучат вопросы, после чего можно плавно переходить к следующему докладу и так же добротно, охотно, без спешки его обсуждать. Во имя такого свободного «парения» научных дискуссий оргкомитету целесообразно предусмотреть некоторое «запасное пространство» времени. Включать в программу секционных заседаний астрономическое число докладчиков — значит провоцировать их либо на поверхностное восприятие чужих докладов, либо на неучастие в конференции, неявку.

Было и так. Конференция как конференция. Доклад. Свобод­ная дискуссия без поглядывания на часы. Следующий доклад... Выступающих пятеро, просто пришедших послушать немногим больше. В других секциях похожая картина. И вдруг распростра­няется слух... о высоком уровне конференции. Видимо, сыграла роль не только новизна докладов, но и возможность свободного обмена мнениями по каждому из них.

Докладчик соблюдает регламент дважды: когда выступает с докладом и когда отвечает на вопросы. Ответ на вопрос не дол­жен превращаться в доклад. Ответ призван быть кратким.

На конференции по физике твердого тела (Белгород, сентябрь 1995 г.) известному физику-ядерщику было задано свыше двадцати вопросов. Докладчик отвечал кратко и откровенно, за что получил благодарность от самого активного участника дискуссии: «Спасибо. Я [126] теперь знаю, как мне завтра выступать!». Все засмеялись.

Через месяц в той же аудитории проходила международная конференция по педагогике М. Монтессори. Одна из участниц с немецкой скрупулезностью стала так развернуто отвечать на первый вопрос, потом на второй, что, напуганные безразмерными ответами, присутствующие перестали задавать вопросы.

Как же трудно руководить конференцией, остроумно призывать к тишине, соблюдать права всех участников! Впрочем, есть права, но есть и обязанности, и первая обязанность приглашенного — получше выступить.

Если тип конференции не зависит от рядового ее участника, то качество выступления целиком в его власти.

К подготовке доклада отнесемся ответственно и серьезно. Не накануне будем его сочинять, не за два часа до конференции начнем обшаривать ящики письменного стола в поисках материалов. Доклад требует подготовки, причем подготовки особой.

Типичная ошибка выступающего — читать в качестве доклада текст статьи. Даже если статья безупречна, как доклад она может не прозвучать, не понравиться слушателям. Стиль доклада существенно отличается от стиля статьи. Доклад пишется иначе, чем статья; доклад строится так, чтобы он легко воспринимался на слух.

Вот проблема... Вот точки зрения... Мы решили проверить... Эксперимент проводили так... Не все результаты поддаются объяснению... Предварительные выводы таковы...

В тексте доклада не должно быть чрезмерно усложненных, округленных, хорошо причесанных, навевающих скуку предложений, унизанных причастными оборотами. Синтаксическая фактура доклада должна быть простой и острой для восприятия. Исключение составляют цитаты, если они дословны, но и обилия цитат быть не должно. Вместо цитирования охарактеризуйте своими словами, не поскупившись, вклад предшественников, вместо подробных ссылок назовите фамилию и работу. Числовые выкладки подавайте округляя. Приводить сами подсчеты до второго—четвертого знака после запятой вряд ли уместно. Целесообразно высветить тенденцию, обнажить перипетии проблем, уточнить тактику и стратегию дальнейшего поиска.

Научный доклад — это правдивость изложения, четкость гипотезы, богатство интерпретации, ясность и изящество резюме. Добавим к этому более яркое, чем в статьях, проявление личного отношения к проблеме, более открытое высказывание опасений, [127] более откровенный разбор хода эксперимента. Добавим к этому слова благодарности конкретным лицам за содействие, помощь в проведении эксперимента, ценную подсказку (почему бы не воспользоваться в этих целях трибуной научной конференции?).

Подготовка доклада требует репетиций. Прочитайте доклад своим близким. Им интересно Вас слушать?

Наглядность, даже самая неожиданная и незатейливая, украшает научный доклад.

В сентябре 1994 года в Белгороде проходила международная конференция по экологии. Сорок минут продолжалось выступление на немецком языке с синхронным переводом ученого из Земли Северный Рейн-Вестфалия. Доклад был посвящен использованию жидкого навоза. Почему интересно? Почему все внимательно слушают? Да, есть обескураживающая правдивость (мол, и в Германии не все принимают эту методу). Есть простота вводимого понятия «навозная единица» (сколько навоза дает за год среднестатистическая корова), но есть и еще кое-что: наглядность! Включен кодоскоп, и все сорок минут перед глазами всего-навсего цветная фотография немецкого домика, где находится та самая лаборатория по изучению жидкого навоза. Кто бы мог подумать, что «картинка перед глазами» так оптимизирует, облегчит восприятие? Запомним этот при­ем.

Масса книг посвящена дидактическому принципу наглядности. Дать пищу глазам, утолить зрительный голод — казалось бы, причем тут научные конференции? Но читатель сам мог наблюдать, что если докладчик развешивает таблицы и матрицы, графики и схемы, то все это обычно выполнено в черно-белых тонах, без эстетических излишеств, яркости, броскости. Просто и скромно. А может быть, скучно?

Как вписались бы в сам доклад любительские фотографии хода эксперимента, собственные рисунки, цветные схемы, географические карты нужного масштаба и многое другое, что помогло бы процесс научного поиска представить в несколько материализованном виде!

Понравится Ваш доклад или не очень — на конференции Вам будут заданы вопросы. Вопросов бояться не стоит. Конференции и проводят отчасти ради того, чтобы, задавая вопросы, ученые указывали на слабые места или подсказывали друг другу направления новых исканий. Докладчик имеет право не знать, хотя об-[128]-народовать собственное незнание, признаться в нем профессору труднее, чем аспиранту.

В Ленинградском педагогическом Институте имени А.И. Герцена лекции по эстетике читал профессор Д.В. Михновский. Съехавшиеся из различных городов слушатели курсов повышения квалификации как-то спросили его мнение о нашумевшей тогда книге.

— Если я вам скажу, вы меня уважать не будете.

— Нет, скажите, скажите.

— Хорошо. Я не читал этой книги.

Мгновенная тишина, а потом — на всю жизнь — неизбывное уважение к человеку, не побоявшемуся сказать правды.

О похожей ситуации пишет в романе «Бессонница» А. Крон: «Среди наших кандидатов наук Виктор один из самых знающих, но никто так часто не говорит «не знаю», и это меня умиляет».

Не бойтесь вопросов, радуйтесь им как препятствиям («ими вы растете»).

Хорошо выступить, ответить на вопросы — это еще не вся полнота Вашего пребывания на конференции. Этика ученого проявляется в умении, а точнее сказать — в желании слушать других. Ах, как скучно подчас сидеть на конференции, как хочется улизнуть или отвлечься! И тем не менее важно — слушать. Не разговаривать тихонько с коллегой, не проверять курсовые, исподтишка не читать. Сидеть и слушать, напрягая себя, и тогда любая конференция, любой доклад будет явно и тайно, заметно и незаметно учить Вас, как надо и как не надо выступать. В этом плане одинаково полезны и межвузовские, и внутривузовские конференции.

1989 год. Конференция по проблемам малокомплектной школы. Зал внимательно слушает П.Т. Фролова, который построил свой доклад, включив в него идеи и фамилии других докладчиков, которым предстояло выступать на секциях, а не перед всем составом конференции. Браво, Петр Тимофеевич! Запомним этот прием профессора, отдавшего время пленарного выступления для пропаганды идей других преподавателей и работников школы.

1993 год. Санкт-Петербург. Международная конференция «Ребенок в изменяющемся мире». Секция «Детская речь». Мой доклад самый последний. Сижу, слушаю, записываю, и вдруг до меня доходит: детские высказывания столь прелестны, что после доклада они оседают в памяти, затмевая даже самые оригинальные научные идеи. Принимаю решение — выступать без примеров. [129]

На конференции идет невидимая напряженная взаимоучеба, и отказываться от нее не резон, не говоря уже о том, что постоянно включен тайный этический счетчик нашего поведения. Нас приняли в число участников, опубликовали тезисы, известили, пригласили, напомнили — как можно после этого ссылаться на занятость? Семинар? Так берем студентов и учим их присутствовать на конференции, участвовать в ее работе, учим, как сидеть, как задавать вопросы, как выражать согласие и несогласие.

Всему этому нужно учить. Говорят, самые устойчивые и опасные — невысказанные заблуждения. Они витают в интеллектуальном пространстве и влияют на культуру поведения. Кто и когда убедил современного школяра, что учиться должно быть всегда интересно? Старшеклассник становится студентом с той же претензией: учите меня так, чтобы мне было интересно. Меня палкой загнали на конференцию, а здесь ску-учно... Да, молодые люди, скучно. Бывает — скучно, и надо терпеть. Рутина, маята, если не сказать насилие и страдание есть в любой работе. Учитесь преодолевать, оборачивать себе на благо любые препятствия. Став правительницей Испании в четырнадцать лет, королева Савойская имела терпение присутствовать на каждом заседании совета. Еще моложе был французский король Людовик XV, когда в своем совете учился искусству выслушивать других.

Приобщение к науке, публичным диспутам на научные темы — это тоже часть студенческого образования. Физики-ядерщики рассказывали, что в некоторых странах вообще запрещено проведение научных конференций без студенческой молодежи. Не разрешили, например, зарезервировать теплоход как место будущей конференции: кто оплатит студентам? А участие их обязательно.

Не сразу меня осенило, что отчитываться о командировке на конференцию нужно не только перед коллективом кафедры, но и перед студентами. Как проходила конференция? Какие были доклады? Что говорилось? Кто выступал? Какова была культурная программа? Студенты выслушивают все это с большим вниманием.

После конференции хорошо думается, пишется. Вернувшись из командировки, сядьте за письменный стол и поработайте. Горит в душе радуга новых, нерастраченных впечатлений, но пройдет неделя, другая, и если бывший участник конференции так и не реализует постфактум свою поездку, то запас положительных впечатлений исчезнет в «никуда».

Организационный конец конференции — это сообщение о ней в прессе, желательно не только в местной, но и центральной. Писать хронику конференции непросто. Стиль хроники — это стиль репортажа, практически не допускающий оценочных слов. Хроника — публичный отчет о состоявшейся конференции. Объем [130] хроники обычно невелик, меньше, чем объем рецензии на книгу. Приходится высчитывать не то что абзацы — слова, чтобы весь массив конференции уложить в две—три машинописные страницы. Негласная этика написания хроник требует, чтобы автор не упоминал о собственном докладе.

В последние годы писать хронику конференций стало еще труднее. Из-за отсутствия финансирования вместо сорока приглашенных на конференцию приезжают пять—шесть счастливцев, которым руководство вузов исхитрилось оплатить проезд. Какой бы «титул» ни носили конференции, за редким исключением они становятся по существу внутривузовскими. Как быть автору хроники? Опираться на присланные тезисы неприехавшего докладчика не совсем удобно: по тезисам можно не так понять и не так подать идею их автора. И тем не менее информация о конференциях даже местного масштаба (без ученых со стороны) чрезвычайно злободневна, поскольку по названию конференции, по тематике состоявшихся докладов можно судить о ситуации в данной науке, в интересующей тебя сфере исследований.

Так, идет слава о семинарах по герменевтике, рефлексии, теории иностранного языка, проходящих в Пятигорском педагогическом институте иностранных языков. Руководит семинарами кандидат филологических наук, человек большого ума и эрудиции Виктор Петрович Литвинов.

Участие в конференции — благо для ученого. Долгие месяцы уединенного труда в постоянном, подчас выматывающем диалоге с самим собой^[5], должны просветляться минутами истинного диалога с равным по силе партнером, тем более партнером, превосходящим по силе. Чтобы научиться хорошо играть в шахматы, надо играть с тем, кто превосходит тебя в искусстве игры. Таким, всегда превосходящим докладчика, совокупным партнером выступает коллектив участников конференции. Даже при молчаливом внимании каждый участник оценивает каждую прозвучавшую мысль, становясь ее защитником или обвинителем, адвокатом или прокурором.

Насколько удастся председателям секций развернуть дискуссию, вызволить на свет вопросы, сомнения, похвалу, критику, насколько удастся сделать внешними внутренние диалоги — настолько удачна и полезна, приятна и памятна будет прошедшая Конференция.

На столе — новое приглашение. Молодой человек узнает о планируемой конференции. Участвовать ли? Безусловно! Если тему исследования можно повернуть к теме конференции — обяза-[131]-тельно участвуйте. Если нет, а конференция Вас привлекает — пишите специально для нее доклад и тезисы. В этом нет ничего предосудительного.

Когда с публикациями было трудно, я стремилась участвовать во всех конференциях, о которых только могла узнать. Это давало право на две страницы печатного труда. Информация о конференциях не афишировалась, выходило у меня тогда по две—три конференции в год. Кое-кто посмеивался над такой всеядностью. На первых порах польза от разбрасывания сил была сомнительной. Смысловые оси легко выстраиваются только задним числом. Как-то я призналась своему давнему знакомому, теперь профессору Иосифу Абрамовичу Стернину, что участвую везде где только можно. И услышала в свет: «И я так. Что эта за конференция, если нет моей фамилии?». Мы посмеялись сами над собой и решили продолжать в том же духе.

Глава 11