Любить и работать»

«Однажды Фрейда спросили, что, по его мнению, обычному человеку следовало бы уметь хорошо делать. Спрашивавший, вероятно, ожидал пространного ответа. Но, как утверждают, Фрейд в отрывисто-грубой стариковской манере сказал: «Любить и работать» («Lieben und arbeiten»). Краткость окупается возможностью размышлять над этой простой формулировкой: она обретает глубину по мере того, как мы думаем над ней» [ Эриксон 1996, с. 371 ].

Э. Эриксон настаивает на том, что данный период жизни человека (молодость) сензитивен к выбору между близостью и изоляцией. Тонкость этого выбора состоит в том, что сразу же после того как была найдена и отстояна собственная идентичность, человек идет на то, чтобы научиться согласовывать две заведомо не совпадающие идентичности – свою и еще кого-то. Риск возникает там, где собственная идентичность подвергается испытанию на прочность: при полной групповой солидарности, в дружеских и товарищеских отношениях, в брачных союзах, при физической близости. Риск состоит в том, что собственная Я-концепция подвергается воздействию со стороны других, причем человек сам, добровольно предоставляет другим людям возможность влиять на себя. Потому что близость – это всегда раскрытие, всегда меньшая защищенность, уязвимость для мнения и оценки со стороны других. Эти другие люди потому и являются близкими, что имеют доступ туда, куда другим не добраться, а именно, к процессу поддержания и изменения образа Я человека, к содержанию его Я-концепции.

В межличностном плане наиболее полное выражение близость находит в любви. Влюбленным всегда легко и просто быть вдвоем, они становятся как бы продолжением один другого, чем-то вроде новой целостности. Казалось бы, для этого каждому из них надо частично отказаться от себя. Как же тогда происходит, что став одним целым, они и каждый в отдельности становятся более целостными, завершенными? Любовь раскрывает каждого из любящих, делает его более самим собой, потому что в любви человек раскрывает свою сущность, утверждая именно ее. Отказываться от своих привычек и устремлений приходится на более поверхностном уровне (поведение, желания), тогда как на более глубоком, наоборот, происходит самоутверждение. Поэтому при настоящей глубокой близости человек не теряет себя, а наоборот – приобретает.

Некоторые, испытав трудности и разочарования на пути сближения (отсутствие взаимности, измена, недопонимание и многое другое), поспешно отказываются от душевной близости вовсе. В результате, пытаясь сохранить душевное спокойствие и стабильность, останавливают процесс постепенного утверждения своей сущности.

Механизм, благодаря которому происходит раскрытие сущности каждого из любящих, состоит в понимании и в принятии, в признании этой сущности другим человеком (даже если понимание не доведено до осознания, до вербализации). Понимание – в глубоком значении этого слова – это одна из функций любви. В любви мужчина и женщина обретают знание друг друга (а не просто друг о друге), порождающее взаимное понимание. В. Франкл писал, что любовь позволяет наиболее глубоко проникнуть в личностное содержание любимого человека, понять его «духовное ядро». Понимание и принятие вдохновляют на дальнейшее самораскрытие, в результате которого человек и открывает в себе свои глубокие сущностные качества. Следовательно, себя он приобретает в результате презентации своей индивидуальности и признания ее другим человеком.

Подчеркнем, что обнаружение в себе сущностных качеств происходит в результате поступка – выбора между близостью и самоизоляцией в пользу близости. Субъективно этот поступок переживается как готовность к самораскрытию, к риску оказаться беззащитным перед непредсказуемыми действиями и поступками другого человека. Это активный риск – ошибиться, испытать боль, разочарование и т.п. Кому же недостает мужества влюбиться, рискуют остановиться в своем развитии. Это пассивный риск – не преодолеть себя, не перейти новый рубеж, не получить уникальный опыт открытия себя (так же, как открываются новые земли рискующим и ошибающимся путешественником). В работе с клиентами нередко обнаруживается, что не рискнувшие на близость – сколь бы они не были компетентны в социальном отношении – в «духовном ядре» личности сохраняют большое количество инфантильных структур (фиксаций).

В социальном плане наиболее полное выражение близость находит в брачном союзе. Здесь нормой является взаимная солидарность перед внешним по отношению к семье окружением, тесные бытовые контакты, личностная открытость и сексуальная доступность. В таких условиях провоцируется и облегчается смешение идентичностей, объединение индивидуальностей, что предъявляет дополнительные требования к личностной устойчивости и нагрузку на личностные процессы. В сочетании со взаимными обязательствами супругов эта психологическая трудность, вероятно, и получила на обыденном языке название «брачные узы». Но именно эта трудность и представляет собой очередную ступень личностного восхождения к индивидуальности. Встав на нее, человек приобретает не только ожидаемый в его возрасте социальный статус (женат, замужем), но важное чувство личной состоятельности – способности устанавливать с людьми близкие отношения, строить долгосрочные отношения с ними в этом статусе. И при этом – не только сохранять себя как личность, как индивидуальность, но и развиваться, расти, крепнуть (см. подробнее 6.3.6).

Молодость представляет собой период жизни, сензитивный также и для создания семьи. Молодой человек проходит через своеобразный «импринтинг» на совместность (близость, взаимозависимость). Стоит человеку пропустить тот возраст, когда легче всего (умеренно бездумно и чуть-чуть опрометчиво) вступить в брак, это становится довольно затруднительно. Человек обучается и привыкает жить в одиночестве, приноравливается к нему, так что пойти на риск открытости для другого, зависимости от него, личностной уязвимости (в первую очередь для Я-концепции) становится еще более непросто. Некоторые из молодых людей отрицают ценность семьи, склонны считать (и возводят в принцип), что они способны всю жизнь провести в одиночестве. Но в большинстве случаев мы имеем дело с рационализацией, смягчающей противоречие в Я-концепции (и опыт консультирования это показывает очень ясно). В действительности же люди всегда испытывают настоящую жажду близости – регулярной, даже бытовой, повседневной, а порой и мелочной.

Обсуждаемая переменная очень напряженно звучит в обыденных высказываниях: «как дела в личной жизни?», «личная жизнь не сложилась», «никакой личной жизни». За этими высказываниями стоит реальность, которую Э. Эриксон назвал близостью.

Как и для выбора между близостью и изоляцией молодость является сензитивным периодом и для профессионального становления. Перед человеком в той или иной форме встает необходимость хотя бы что-то одно научиться делать по-настоящему. По-настоящему, это, с одной стороны, так, чтобы работа или занятие признавалось людьми как нечто нужное и важное, а с другой, чтобы она обеспечивала доход, позволяющий самостоятельно строить свою жизнь.

Профессиональное занятие представляет собой объективную основу, как минимум, для финансовой самостоятельности. В социальном плане профессия дает возможность человеку занять (относительно) ясный социальный статус, что повышает предсказуемость общественного поведения данного человека в глазах других. Насколько важна для людей эта переменная, можно судить, в частности, из того, что вопрос о профессии или роде занятий задается новым знакомым в числе первых.

В субъективном плане наличие социального статуса и финансовой самостоятельности дает ощущение собственной реализованности, социальной состоятельности. Переживается оно как свобода в принятии решений, как перспективы, которые зависят от самого человека, осознаются как возможности, которыми он/она может управлять и распоряжаться по собственному усмотрению. Это ощущение иногда сформулируют как «это сладкое слово "свобода"». Разумеется, речь идет не о полной «свободе от…», а о возможностях «свободы для…».

Даже если человек со временем (с возрастом) меняет должности, профессию или род занятий, самое главное он/она уже приобрел – образец состояния (чувства) профессиональной компетентности и социальной устойчивости.

Таким образом, в молодости человеку предстоит решить две главные задачи:

1. Научиться близости, научиться жить с кем-то рядом, в быту, жить с учетом индивидуальности другого человека.

2. Освоить социально оцениваемую профессиональную деятельность, приобрести социально-экономическую самостоятельность.

Соответственно, новообразования молодости как возраста – это наличие близких отношений и чувство профессиональной и социальной компетентности. Вероятно, неспроста стандартное пожелание на праздники и торжества звучит в соответствии с этими же задачами: «успехов в труде и личной жизни». В обыденных представлениях мы обнаруживаем фактически то же, о чем говорил и старик Фрейд.