Глава 37. Старик

День был дождливый и пасмурный. Хуана ехала по извилистой дороге, пролегающей через лес. Завидев одинокий дом, стоящий на окраине, королева велела остановиться. Когда она подошла к дому, дверь со скрипом отворилась и на пороге показался низкого роста старик с тростью в руках. Старик, склоняясь до самой земли, сказал:

- Добро пожаловать, ваше величество!

Хуана приветливо ему улыбнулась. Зайдя в дом, она увидела, что хозяин был беден: солома в углу заменяла ему кровать, а кроме стола и двух стульев в центре, не было больше никакой мебели. По всей видимости, старик жил здесь один.

- Могу я поспать здесь пару часов? - спросила Хуана, указывая на солому.

- Конечно, ваше величество. К сожалению, кроме соломы и покрывала из мешковины мне больше нечего предложить, - и старик склонился в низком поклоне.

- Это чудесный уютный дом, - сказала Хуана, - я не против соломы. Длинная дорога и вечная тряска в карете, забрала у меня последние силы.

- Могу я спросить её величество? - обратился к королеве старик.

- Да, конечно, - кивнула Хуана.

- На карете приспущены флаги. Это траурная процессия?

- Всё верно, - сказала Хуана. - Мой муж, Филипп, умер. Я везу его в королевскую капеллу в Гранаде.

- Значит, король умер! - воскликнул старик, - А я и не знал. Я не получаю никаких новостей из мира и живу отшельником. Я монах-францисканец и занимаюсь молитвами и своим огородом, что за окном. Уже более двадцати лет я живу здесь. А ведь знаете, я хорошо помню тот день, когда ваша мать Изабелла, готовилась к своей свадьбе. По всей Испании разливали бесплатный ром и раздавали хлеб. Я был молод и мечтал о службе при дворе. Как я мечтал взглянуть на королеву! Испания восторгалась красотой Изабеллы и однажды, когда она проезжала в своей карете по мостовой, я окликнул её, сказав:

- Королева! Я ваш покорный слуга, примите меня в ряды своих доблестных рыцарей!

И я побежал вслед за каретой. И тут, - о чудо! - карета остановилась и я увидел хрупкую ручку вашей матери. Она протянула мне её для поцелуя и приподняв занавески, сказала:

- Это был наглый поступок, заговорить со мной, юноша. Судя по всему, ты отважный молодой человек. Что ж, - сказала Изабелла, а я припал губами к её пальцам, - приходи во дворец и я найду тебе место в рядах моей армии.

Сказав это, королева засмеялась и протянула мне два золотых. Представляете, ваше величество, два золотых! Это было целое состояние для бедного деревенского юноши, не имеющего за душой ничего, кроме амбиций. На один золотой я тотчас же купил себе лошадь и немного рома - и старик стал громко причмокивать своими губами, вспоминая обжигающий вкус рома.

- А потом? - заинтересованно спросила Хуана.

- А потом, с первыми лучами солнца, я явился во дворец и меня сразу же отвели к коменданту. Этот старый пират, служивший при дворе комендантом, научил меня всему, что я знаю: фехтованию, придворным манерам и даже тому, как ухаживать за дамами!

Хуана рассмеялась. А старик, хорошо откашлявшись, продолжил:

- Да, славное было время. А я, бедный рыцарь, не мог отвести глаз от королевы, каждый раз когда видел её - да простит меня ваш отец. Ваша мать была для меня недостижимой мечтой: прекрасной дамой моего сердца, за которую я готов был без промедления отдать свою жизнь!

- Так почему вы оставили службу и стали монахом? - спросила Хуана.

Старик тяжело вздохнул.

- Однажды, в Риме сменился папа, а евреи вдруг оказались вне закона, - и старик отвёл взгляд в сторону.

Хуана взяла руку старца в свою и заглянув ему в глаза, сказала:

- Не бойся, говори. Ты бежал из дворца, чтобы спасти себя?

- Нет, ваше величество, - продолжил старик, - я не бежал. Я принял католичество и стал именоваться марраном. Я хотел быть при дворе, даже если этот двор отнял у меня мою религию. Я верил, что когда в Риме сменится папа, всё станет как прежде: евреи будут сидеть за одним столом с испанцами. Но папы менялись, а мир, в котором я жил - нет. Соседи одаривали меня надменными взглядами, а мои товарищи по службе, с которыми мы разделили не одну бутылку рома, потупив взгляд, пересаживались за другой стол. Мне пришлось обедать в одиночесте, но даже не это было самое страшное. Я бы вынес любые насмешки, если бы мне оставили мою службу, которая теперь стала смыслом моей жизни. Сначала из рыцарской кавалерии меня перевели в караул, а потом - в конюхи. У меня забрали возможность служить Испании, тогда я и выбрал служить Богу, ведь Бога у меня никто не заберёт! Так окончил свой путь при дворе ваш покорный слуга.

И старик замолчал, устремив свой взгляд куда-то вдаль, предаваясь воспоминаниям. Сердце Хуаны сжалось от боли и глаза её наполнились слезами. Судьба этого старца, доживающего свой век в ветхой коморке на окраине леса, потрясла её. Хуана чувствовала, что она и её семья ответственны за жизнь этого человека, как и за жизни многих других испанских подданых.

Хуана вдруг подумала о Мигеле и старом садовнике Луисе, который сейчас, должно быть, сажает в королевском саду свои любимые дикие розы. Она подумала о том, что Мигель и Луис были для неё самыми верными друзьями и что по ним Хуана ужасно тоскует.