Про отчима

Светлана: Ладно, теперь хочу спросить про Леонида. Ты бы мог его, в сущности, возненавидеть, как человека, который занял место хорошего такого папы.

Иван (Ион): Дело в том, что он пришел, когда я был мал, не успел себя осознать мужчиной в доме. И подмена папы отчимом пришлась на очень удачный период, когда мне было практически безразлично, кто будет уделять мне внимание.

Светлана: Чем больше людей любят ребенка, тем лучше для ребенка. У него помимо папы есть еще и отчим, помимо мамы есть еще мачеха, есть вместо двух бабушек — четыре. То что у него нет папы — так три дедушки, это, в сущности, все равно. Все сопли насчет того, что ох, нет папы или нет даже мамы, они в большинстве совсем беспочвенны.

Тебя любило много людей, а ты сейчас думаешь, что еще бы не помешало. А вот почему ты Леонида не возненавидел? Хотя он занимал твое жизненное пространство.

Иван (Ион): В детстве, лет в пять, я мог людей, с которыми ссорился, долго и очень злобно в душе проклинать, вполне сознательно желать им болезни, смерти. И даже перечислял болезни, которые желал им перенести.

К сожалению, пару раз сбылось, и я перестал проводить такие эксперименты. Но не помню, чтобы в адрес Леонида мысли подобные мелькали.