2015-06-04
267
Смутно вспоминается, что они потом еще пили. Вернее, сначала была темнота и какая-то тряска, словно он спал на заднем сидении автомобиля, несущегося на нехилой скорости по проселочной дороге. А потом Сашка очнулся уже в кабинете, причем в его руке была полная стопка, которую у него пытался отобрать Денис. Безуспешно. А Ленка с Танькой вроде как танцевали. Смутно, но помнится, что кан-кан. Кажется, Саша даже рвался им показать, как это правильно делается, но ходить он тогда уже мог с трудом. Так что максимум, который он выдал – это подпеть танцующим девушкам.
Судя по всему, начальник Штаба в итоге все же выгнал их из отделения. Саша точно помнил, что он искал и не мог найти Патрика, а Ангелина хохотала и звала всех купаться. Учитывая неожиданно начавшийся дождь, им почти удалось реализовать предложение девушки.
Дальнейшее Саша помнил хуже. Вспоминалась какая-то машина. И Патрик с кем-то ругался. Следующее, что он помнит, как стоит на коленях на асфальте и смотрит на свои ободранные до крови руки, а кто-то пытается его поднять.
Все это Саша по крупицам вспоминал уже утром, проснувшись в своей комнате. Ладони ныли, кожа на них действительно была содрана. Гудело в висках по вполне понятной причине и, отчего-то ныл затылок, как будто по нему приложили чем-то тяжелым.
Выходить из комнаты не хотелось. Хотелось спрятаться под одеяло и заснуть, чтобы навязчивые образы вчерашней попойки не атаковали похмельный мозг, вызывая стоны у растревоженной совести.
Занятый тем, что жалел себя, Саша не сразу услышал, как стучат в дверь.
- Выходи! Я слышу, что ты проснулся!
О, нет, Патрик! Кажется, Саша даже дышать перестал. Какой позор! Что он себе вчера позволял? Он же…
- О, нет! – в голос застонал Саша, накрывая голову подушкой. Не то, что выходить, даже думать о Патрике сейчас было страшно. Вчера же Сашкину счастливую улыбку, когда они с опером вернулись в кабинет, только слепой скорее всего не видел. Кстати, а как они вернулись? Саша этого абсолютно не помнил. После темноты, накрывшей его в туалете, он начал ощущать себя только сидя уже в кабинете. Да, а водку, что пытался у него отобрать Денис, налил ему Патрик. Вот только - что было до?
- Нет-нет-нет, - Сашка как за спасительный круг держался за те крохи событий, что он помнил. О, Боже! Что же должны сейчас про него думать его коллеги? А Денис? Кажется, это с ним ругался в машине Патрик… или нет?
- Что ты там бормочешь? Выходи! Нам через полтора часа надо быть на вокзале.
На каком вокзале? Сашка высунул нос из-под подушки и вздрогнул, когда кулак Патрика обрушился на дверь. Показалось или опер действительно помянул какого-то придурка, который не умеет пить и послан на эту землю дабы он, Патрик, подох раньше срока?
Главную причину своего неприличного вчерашнего поведения Саша нашел на кухне, когда четверть часа спустя все же рискнул выйти из комнаты. Опер наблюдал за тем, как жарится яичница и, курил, сидя на подоконнике. Сашка вообще заметил, что Патрик любит подоконники.
- Доброе утро, - в лицо оперу лучше не смотреть. Открыть кран, набрать в стакан воды и выпить. Вот, теперь жизнь определенно налаживается. Теперь можно подумать над тем, что на Сашкиной кухне делает Патрик.
- Что ты тут делаешь? – Саша так и спросил, но взглянуть на Патрика все равно не решился. Смутные воспоминания о вчерашних непотребствах и без того давили на совесть, нанося ощутимые удары по гордости. Если ко всему этому добавятся еще и издевки Патрика, Саше точно легче сразу в петлю.
- Завтрак готовлю. Не заметно? – ответом Саше был спокойный ровный тон, как будто у Патрика это являлось обычным делом – прийти на чужую кухню и готовить с таким видом, словно он тут хозяин. Сашка прифигел от такой самоуверенности, не найдя слов, чтобы продолжить разбирательство.
А Патрик меж тем отвлекся на закипевший чайник. Достал из шкафа три кружки, причем одной из них безошибочно была выбрана Сашкина – почти полулитровая с черно-белыми котами. Прежде, чем Саша успел сказать, что по утрам он предпочитает кофе, Патрик уже заварил чай. Во всех трех кружках. Любопытно, а для кого третья? Лидочке? Кстати, в ночных Сашкиных воспоминаниях Лида отсутствовала напрочь. Интересно, это шутки его памяти или эксперт покинула компанию, пока он прятался по туалетам, а Патрик его искал?
- Это ты проснулся в такую рань… - Сашка скосил взгляд на часы на стене - восемнадцать минут девятого, действительно рань несусветная, особенно, если учесть, в какое время они вчера закончили пить, - …чтобы приготовить мне чай?
Почему проснулся, кстати? Скорее всего, Патрик приехал. А кто ему открыл дверь? Сашка прислушался. Из комнаты Лиды и Ларисы, располагавшейся рядом с кухней, не доносилось ни звука. Может, Янины родители? Однако, какое доверие – пускать чужого человека в дом. Даже если он хахаль твоей соседки, это все равно верх легкомыслия…
Дойдя до этой мысли, Сашка внезапно похолодел. А что, если Патрик не приезжал? Если он пришел вместе с ним ночью и остался? Но где тогда он спал? Не может быть, чтобы с Сашкой! Значит, у Лиды? Нет, это какая-то ерунда. И вообще, Патрик одет не так, как вчера – в серые джинсы и черную футболку. Значит, он все же ездил домой? Или у любовницы и правда хранится его одежда на все случаи жизни?
- Чтобы отвезти тебя на вокзал, - невозмутимый Патрик мелкими глотками пил чай, точно так же, как вчера он пил водку. При мыслях о водке Сашку передернуло.
Стоп! О каком вообще вокзале Патрик говорит уже второй раз? Неужели он его вчера так достал, что опер собрался довезти его до поезда дальнего следования и сдать проводнику под видом багажа, чтобы Сашка уже никогда не путался под ногами? Или это очередная шутка?
- Ты решил от меня избавиться? – Сашке удалось выдавить из себя кривую улыбку. На Патрика он так и не смотрел, предпочитая разглядывать чаинки, плавающие в кружке.
- Я решил тебе помочь, - терпеливо объяснил Патрик, - Но уже начинаю думать, что зря.
- А причем тут вокзал? – Сашка все же кинул исподлобья взгляд на опера. Тот не улыбался, очень серьезно смотрел на него и во взгляде совершенно не было никакой издевки.
- Значит, не помнишь, – утверждение Патрика было более чем верным.
- Я много чего не помню, - признался Сашка и почувствовал, как уши запылали от того, как посмотрел на него опер. Кажется, он напротив - помнил все и не слишком был этому рад. Сашка рефлекторно прошелся рукой по тупо ноющему затылку и озадаченно замер, нащупав шишку.
- Болит? – Патрик спросил так, словно был уверен в утвердительном ответе, а потом спокойно добавил, - Не будешь лезть.
- Так это ты меня? – задохнулся от возмущения Сашка. Оказывается, на самом деле он и не представлял себе, что Патрик действительно может ему врезать. Но почему сзади? О стену он его приложил что ли?
- Я, - Патрик кивнул и равнодушно пожал плечами, - Предупреждал же.
- Негодяй! – Сашка застонал, закрывая лицо руками. Странное дело – отчего-то захотелось смеяться. Наверное, Патрик счел бы его окончательно ненормальным, но это тоже отчасти веселило Сашку. Как и тот факт, что, несмотря на попытку отключить его в туалете, Патрик потом все же заботливо доставил Сашку до дома, а утром приготовил чай и что-то говорил про помощь и вокзал. Кстати! – А зачем нам на вокзал?
- Встречать твою мать.
Патрик не успел ничего добавить, как Сашка вскочил из-за стола и схватился за голову. Быть такого не может, чтобы мать решила вернуться в город, откуда фактически сбежала! Сашка ведь был абсолютно уверен, что тут наконец-то она его не достанет! Хотя… А как она дозвонилась? Не мог же он…
- Я вчера что, включил телефон? – убитым голосом произнес Сашка, почти упав обратно на стул.
- Да. Разговаривал с матерью и еще кем-то.
- О чем? – Сашка снова схватился за кружку с уже едва теплым чаем, словно она могла его защитить от того, что он вчера мог кому-то наговорить в полубессознательном состоянии. А мать? Как он вообще с ней вчера разговаривал, если даже память не сохранила эти воспоминания?
- Я должен был слушать? - Патрик цедил свой чай с таким видом, словно на его глазах сейчас не происходила самая большая драма в Сашкиной жизни. Хотя, возможно, он считал, что следователь это все заслужил. Или – скорее всего – это было пустяком по сравнению с тем, что довелось в жизни повидать самому оперу. Но это он просто не знал мать Сашки…
- Что же я матери говорил? – безнадежно проскулил Сашка, не надеясь, впрочем, что ему ответят. Как же теперь быть? Господи, уже и не позвонишь же, не скажешь, чтобы не приезжала – мать наверняка подъезжает к городу.
- Угу, - ухмыльнулся внезапно Патрик, - Ты говорил ей – угу.
- Угу? – Сашка удивленно захлопал глазами. Веселье Патрика он разделить не мог, - А потом что?
- А потом сказал, что если я тебе не помогу, ты труп.
- Я труп, - закивал Сашка, уже чувствуя себя именно так, - Я по любому труп, если она сюда приедет. Нет, это безумие, она не может тут остаться! У меня и спать негде и…
- Могу одолжить тебе раскладушку, - Патрик вылил в раковину остывший чай из третьей кружки и снова включил чайник.
- Не надо! – Сашка замахал руками, словно опер ему предлагал что-то страшное, - Я посплю на полу, так она быстрее уедет!
- Она и так уедет. После выходных.
- Она приезжает на два дня? – не поверил в свою удачу Сашка. Если держать ее подальше от общаги, скажем, в гостях у ее сестры, то мать может и не слишком докапываться до всех деталей его новой жизни. И уж точно у нее не будет шанса случайно столкнуться с Патриком, который, похоже, теперь не собирался так скоро сваливать от любовницы.
- Считай, что на полтора, - Патрик аккуратно ссыпал в свежезаваренный чай две ложки сахара и, вышел в коридор, откуда моментально послышалось, - Яна, завтракать!
Расскажи кто-нибудь Сашке о том, что Патрик трепетно заботится о чужом ребенке, он бы рассмеялся. Но сейчас ему было не смешно совершенно. Вернувшегося на кухню опера Сашка встретил удивленно округлившимися глазами и вопросом, который все никак не мог решиться задать. Нафига? Здесь что, действительно все, кроме родителей заботятся об этой девочке? Казалось, что мама и папа Яны были какими-то мифическими персонажами, про которых все говорили, но никто никогда их не видел. Даже и Лариса тогда сказала Сашке, что они привыкли все по очереди оставаться с ребенком дома, согласовывая графики работы.
- Она поедет с нами, - коротко пояснил Патрик, почти верно поняв взгляд Сашки. Он сегодня что, подменял любовницу, нянчась с Янкой?
- А родители против не будут? – Сашка не мог себе представить этих людей, так спокойно оставлявших единственное чадо на чужих людей, совершенно при этом не волнуясь. Это что же у них могла быть за работа, на которой они пропадали сутками, заставляя ребенка страдать в одиночестве?
Шаркая тапочками, на кухню вошла Яна, недовольная и сонная.
- Пааап, я не хочу завтракать, я хочу спаааать, - капризно заныла она, подойдя к Патрику и цепляясь за него.
Сашка готов был поклясться, что его челюсть с оглушающим стуком рухнула на стол, выдавая всю глубину его удивления. Патрик хмыкнул, видя такую его реакцию и, усадил Яну вместо себя на стул, придвинув к ней чашку чая и завтрак.
- Не будут, - это он Сашке, продолжая еле уловимо улыбаться и выкладывая на тарелку разогретую яичницу, - Спать надо ночью, - а это уже дочери. Дочери! С ума сойти!
Сашка в изумлении переводил взгляд с Яны на Патрика, пытаясь уместить в голове информацию о том, что эти двое – отец и дочь. Заодно начали выстраиваться и получать логическое объяснение иные факты, над которыми не так давно бился Сашка. Например, стало понятно, почему Патрик чувствовал себя тут хозяином. Потому, что он им и был! И это не у Лиды хранилась одежда Патрика. Соседствующая с Сашкиной комната была его! Подумать только, все эти дни, когда не был на службе, Патрик находился рядом, а Сашка об этом даже не подозревал! Хотя, у них были так выстроены дежурства, что они не пересекались дома. Как будто специально…
- Что, не похожи? – Сашка как раз взялся размышлять на тему, а где же мать Яны, когда Патрик предпринял попытку скопировать его недавнюю кривую улыбку.
- Я просто не знал, мне не сказали, - словно извиняясь, пробубнил Саша, всматриваясь в черты девочки и пытаясь там найти сходство с внешностью Патрика. Ну, волосы темные. Нос, губы, разрез глаз и овал лица – все другое. Разве что еще цвет глаз, серый… Сашка махом допил горькие остатки ледяного чая и на едином дыхании выпалил, - Цвет глаз – точно как у тебя!
- Офигеть! – по слогам произнес Патрик, голос сочился иронией и Саше отчего-то подумалось, что лучше был он вообще промолчал в ответ на этот явно провокационный вопрос, - Иди, собирайся. Еще десять минут, и мы начнем опаздывать.
Дважды Сашке повторять не пришлось. Он смылся в ванную комнату, наверное, со сверхзвуковой скоростью. Но при этом успел услышать, как за его спиной тихо засмеялись. Патрик снова над ним пошутил или что?
- Не жарко? – они уже подъезжали к вокзалу, когда мысленно продолжавший разбирать события прошедшей ночи Саша вздрогнул от заданного Патриком вопроса. Касался он, понятное дело, стандартного в любую погоду длинного рукава Сашкиной рубашки. Следователь отвел глаза и коротко ответил:
- Нет.
Не объяснять же, в самом деле, что у него оба запястья изрезаны еще со времен средней школы. Саша вообще не любил распространяться об этом. Иногда ему казалось, что мать взялась старательно опекать его именно из-за этого, памятуя об обстоятельствах появления Сашкиных шрамов, а Пашка с Димкой тут вообще были не при чем.
Об этом же он подумал и когда успешно сошедшая с поезда мать, у которой он успел перехватить почти неподъемные сумки, цепким взглядом осмотрела Патрика. Он курил на стоянке, прислонившись к капоту машины, а Яна рисовала что-то на асфальте рядом.
- Мам, это мой коллега, - если бы Сашку не занимали мысли о почти отваливающихся от тяжести руках (что она положила в сумки?), он бы смутился, решая как представить матери Патрика. Но пока опер не перехватил у него ношу, Сашка думал исключительно о том, какие кирпичи мать притащила ему из дома, а главное – зачем?
- Патрик, - опер был предельно вежлив, а еще аккуратен, когда утрамбовывал сумки в багажник машины.
- Марина Владимировна, - медленно и настороженно произнесла женщина. Сашка сразу понял, что если он сейчас не вмешается, мать повторит его ошибку.
- Это его имя, мам, только не задавай вопросов! – зашептал Сашка матери на ухо. А потом в очередной раз принялся краснеть, поймав ехидный взгляд Патрика. Кажется, тот абсолютно точно знал смысл шепота Сашки. Наверное, ему не слишком была приятна подобная реакция, возникающая всякий раз, когда он представлялся. Сашка подумал, что в принципе понимает, отчего Патрик так не любит, когда обсуждают любую из составляющих его имени. Один или два раза еще можно посмеяться вместе со всеми, а когда на протяжении тридцати с лишним лет ты выслушиваешь разного калибра шутки, тут волей неволей озвереешь.
- А как зовут девочку? – Марина Владимировна прекратила рассматривать отца и переключилась на дочь.
- Яна. Осенью будет пять лет. Ходит в детский сад.
Патрик четко выдал информацию, которую обычно так любят обсуждать меж собой женщины. Сашка, не уверенный, что вот-вот готовое раздаться сюсюканье его матери, безумно мечтающей о внуках, будет уместным, поторопился скорее усадить Марину Владимировну в машину.
Плохо только, что она оказалась рядом с Яной на заднем сидении. Впрочем, от девочки ее скоро отвлекло иное.
- А куда мы едем? – бдительная Марина Владимировна среагировала сразу, как только они свернули к центру города.
- Ко мне, - удивленно ответил Саша, не понимая, что так удивило мать.
- А ты разве не у Леры живешь?
Хороший вопрос. Судя по тому, как напряглась мать и заново принялась сверлить затылок Патрика суровым взглядом, Саше предстояло вскоре долго и тщательно оправдываться.
- Я живу в служебном общежитии, мам, - вздохнул он, понимая, что для матери это звучит так, словно он живет на помойке, - От тети Леры далеко добираться до отделения, а в общежитии трехкомнатная квартира. Патрик и Яна мои соседи, а в третьей комнате живут две сестры Лида и Лариса.
- Они тоже служат в милиции, - уточнил Патрик. Сашке была отлично видна его полуулыбка. Отлично, главное убедить мать в абсолютно приличном окружении ее сына. Только бы еще сказано это было иным тоном.
- А вы кем работаете, то есть служите? – моментально переключилась на Патрика Марина Владимировна.
- Старшим оперуполномоченным.
Оказывается еще и старшим! Сашка задышал чуть спокойнее. Кажется, после такого заявления подозрения матери должны улечься. Но не тут-то было.
- Вы с Сашей работаете?
- Да. Только он следователь, а я опер.
Только он пидор, а я его вот-вот прибью нахер. Сашка содрогнулся, представив, что Патрик именно так бы и ответил его матери. Все, тут можно было бы ставить точку на его жизни!
- А живете вы вместе? – продолжала «радовать» своими вопросами Марина Владимировна снова еле дышащего от накатывающей паники сына.
- В соседних комнатах, - Патрик прибавил скорость. Кажется, ему тоже не нравились вопросы Сашкиной матери.
- У вас очень необычное имя, - сообщила Патрику Марина Владимировна, а Сашка перестал дышать вовсе. Ну, что за напасть? Ну почему мать не могла промолчать, он же успел сказать ей… Ну, да. Чтобы не задавала вопросов. Она их, собственно, по этому поводу Патрику и не задала.
- Вам тоже нравится? – Патрик буквально влетел во двор их общежития, каким-то чудом умудрившись не снести мусорный бак у соседнего дома. Сашка его понимал, ему тоже уже не терпелось оказаться в своей комнате и высказать матери, что она ведет себя бестактно. Хотя, конечно - по меркам того, что он сам творил недавно ночью, мать была верхом приличия.
- Вашей маме так нравился этот актер? – Марина Владимировна продолжала расспрашивать, не обращая внимания на то, что ее сын попытался выйти из машины, когда Патрик еще не затормозил окончательно.
Какой еще актер? Сашке было стыдно едва ли не больше, чем когда он проснулся утром и частично вспомнил, что творил ночью.
- Очень, - ответил меж тем Патрик, вызывая у Сашки очередной полуобморочный приступ. Да о чем они говорят? Причем, Патрик по обыкновению излучал спокойствие, словно почувствовал, что нервный вид Сашки не в последнюю очередь зависит от того, что спрашивает его мать и как на это реагирует опер.
- Я так и подумала, - кивнула Марина Владимировна, - Честно говоря, тогда было трудно устоять перед искушением. Будь у Саши старший брат, не исключено, что я тоже бы его так назвала.
Сашка скорее почувствовал, чем увидел, как удивленно посмотрел на него Патрик. Он закусил губу, чтобы ничего не сказать. Нет, не при Патрике. А тот тоже не подал вида, что вообще-то в курсе о наличии у Марины Владимировны старшего сына.
Так они и поднялись в квартиру – невозмутимый Патрик, забравший у несчастного Саши половину тяжеленных сумок, которые тот пытался унести самостоятельно, довольная Марина Владимировна и Яна, самый беззаботный ребенок во всем городе, успевшая изрисовать бабочками кирпичную стену общежития, пока ее отец отнимал у сопротивляющегося соседа багаж его матери.
- Не спрашивай! – Саша пулей влетел на кухню, собираясь поставить чайник и напоить мать чаем, прежде чем отконвоировать ее к сестре и исключить их общение с Лидой, которая все никак не возвращалась домой, но у которой наверняка было много чего интересного рассказать про Сашку.
- Даже не думал, - судя по тому, что Патрик снова приклеился к плите, он готовил Яне обед. Саше впору было очередной раз удивиться многогранным талантам опера, но он был слишком занят мыслями о том, как скрыть от матери правду об определенной части своей жизни.
- Вот и правильно, - насупился Саша, уязвленный тем, что Патрик не проявил ни малейшего любопытства и участия после того, как они вернулись с вокзала.
- Но если ты мне хочешь что-то рассказать, я тебя выслушаю, - не отрываясь от кастрюли, в которой что-то помешивал, сказал Патрик. Прозвучало это так, что Сашка решил, что точно ничего и никогда этому человеку больше не скажет, даже под дулом пистолета. Но сам тут же нарушил свое обещание:
- Она про меня ничего не знает, а Пашка вообще запретная тема, ты понимаешь, думаю, почему, - Сашка выдохнул и покосился в сторону коридора. Мать осталась в комнате разбирать привезенное добро, которое оказалось какими-то банками с засолкой, холодцом в переносном холодильнике и чем-то еще, бесконечно появляющимся из бездонных сумок.
- Я вообще хорошо понимаю. В основном твою мать. Будь у меня такие сыновья, убил бы нахер, - Патрик взялся за солонку, а Сашка с разочарованием вынужден был констатировать, что негативное отношение опера вопреки его надеждам никуда не испарилось. Все дело в том, что некоторые события последних дней заставляли думать, что это все примерещилось Сашке. Но потом ему снова и снова доказывали – все совсем не так, не расслабляйся, парень, тебя просто терпят по какой-то непонятной причине.
С двумя кружками чая он поторопился уйти в комнату, откуда хозяйственная мать едва не погнала его с пирожками обратно на кухню, угощать Патрика и Яну. Подозревая, что пирожки, принесенные им, окажутся тотчас же в мусорном ведре или размазанными по его физиономии, Сашка упросил мать самой отнести оперу ее выпечку. На удивление, Марина Владимировна вернулась не скоро и очень довольная.
- Если все твои коллеги такие же милые и любезные, как этот, я за тебя почти спокойна! – провозгласила она. А Сашка невольно потянулся к затылку, не далее как прошлой ночью познакомившемуся с исключительной любезностью Патрика. Но вслух он произнес:
- Они почти все такие. И Лида с Ларисой тебе понравились бы, жаль, они работают.
Собственно, работала только Лариса. Местонахождение Лиды было не известно Сашке, он лишь надеялся, что причина ее отсутствия не в нем. Все-таки их с Патриком связывали отношения, а Сашка вчера скорее всего так недвусмысленно себя вел, что не удивительно, если девушка…
- А где мама Яны? – Марина Владимировна вывела сына из задумчивости, в которой он уминал уже четвертый пирожок, совершенно забыв о чае.
- Не знаю, - удивился Саша. В принципе, он и о том, кто папа Яны узнал только сегодня. Думать же о возможном наличии еще и мамы ему совершенно не хотелось. И это вдобавок к Лиде…
- Странно. Может, они развелись или она умерла? – Марина Владимировна прихлебывала чай, сидя на единственной доступной в комнате для этого поверхности – кровати Сашки и рассматривала облезлые стены, - А вообще у вас тут не плохо. Вне твоей комнаты даже уютно.
- Лида следит за тем, чтобы все было аккуратно. Тут по-другому нельзя, каждый момент может нагрянуть проверка, - Сашка чувствовал себя нехорошо – он почти обрадовался, когда услышал предположение, что мать Яны мертва. Факт отсутствия у Патрика жены отчего-то грел Сашке душу. И за это он тоже чувствовал вину.
Саша почти испытал облегчение оттого, что в итоге они пробыли весь вечер у тетки. Там же и заночевали - Марина Владимировна с сестрой все никак не могли наговориться, а он, будучи примерным сыном, не посмел бросить приехавшую в гости мать.
В общежитие вернулись лишь во второй половине дня в воскресенье. Патрика видно не было. Зато на кухне обнаружилась Лариса, не иначе как опером уже предупрежденная, что к Саше приехала мать. После трехчасового общения женщин на тему выпечки, огорода и домашнего хозяйства, Сашка более или менее успокоился – Лариса действительно произвела на Марину Владимировну благоприятное впечатление.
- А где Лида? – пока мать отлучилась из кухни, Сашка решил прояснить давно интересующий его момент.
- Выгуливает с Патриком Яну в парке аттракционов, - Лариса помешивала ложечкой очередной чай, ожидая пока тот остынет, - Вы, как я слышала, ударно отметили твой день рождения? Поздравляю, кстати.
- Спасибо, - Сашка смущенно отвел глаза, даже не предполагая, что Лида могла рассказать сестре, - Я много чего не помню, честно говоря.
- Ничего, в понедельник тебе расскажут, посмеетесь.
Саша подавился чаем. Что значит, посмеетесь? Это кто еще посмеется?
- Тебе уже рассказали что ли? – осторожно спросил он у девушки, рефлекторно оглядываясь при этом на коридор. Не хватало еще, чтобы мать вернулась в самый разгар повествования!
- Зачем мне что-то рассказывать? – пожала плечами Лариса, - Лидка вчера так орала у Патрика в комнате, что было трудно не узнать все подробности.
Лариса многозначительно замолчала, а потом рассмеялась, подмигнув обреченно замершему над чаем Сашке.
- Мне иногда кажется, что мы с ней не родные сестры. Ну, как можно быть настолько глупой, чтобы ревновать Патрика к тебе?
Насколько нужно быть глупой, чтобы вообще ревновать Патрика? Вот о чем подумал Сашка, мучительно не желая оказаться на кухне в тот момент, когда сестра Ларисы вернется домой.
- Слушай, а он правда подарил тебе огромный букет роз? – в голосе девушки слышалось любопытство и немного зависти. Видимо, ей таких подарков никогда не делали. Как и ее сестре.
- Это была шутка, - прошептал Саша, подозревая, что его слова не далеки от истины. Вид Патрика, когда его оповестили о вручении подарка, не оставлял сомнений, что опер ничего такого делать не планировал. Уж это Саша помнит точно, тогда он еще был трезвый.
К его внезапной радости, уставшая от чая и разговоров мать легко согласилась на предложенную сыном прогулку. А тому только и надо было, что уйти из квартиры. Встречаться с Патриком и Лидой не хотелось абсолютно. Только выяснения отношений ему сейчас не хватало. А завтра в конторе он что-нибудь придумает. Если повезет, ему даже поверят…
В общежитие они вернулись, когда в окрестных домах погасли почти все окна. Прогулка вышла долгой, но большую часть времени Сашка молчал, кивая и изредка поддакивая матери, которая без устали учила его жизни. И исхудал он сильно, и чернота под глазами, и девушку-то он никак себе не найдет приличную… Да-да, мама, да-да, ты права, но все наладится со временем, ты не переживай…
Неприятный осадок от заученной лжи все же оставался. Но ничего с этим поделать Саша не мог. Сказать матери правду – это все равно, что своими руками толкнуть ее в могилу. Она же после истории с Пашкой поседела и постарела так, что родственники едва узнавали, а если еще и младший сын добавит, то хорошего ничего точно ждать не приходилось…
О Патрике Сашка подумал, когда они с матерью вошли в подъезд. Хорошо бы, опер был в своей комнате, еще лучше – если б не выходил оттуда до утра. Завтра нужно будет проснуться раньше всех, как раз, чтобы успеть без спешки съездить на вокзал проводить мать и не опоздать при этом на развод…
Но все надежды разбились о невозмутимо курившего на площадке их этажа Патрика. Саша глянул на часы – начало двенадцатого. И чего ему не спится? Лида, интересно, тоже сидит в засаде где-нибудь на кухне?
- Добрый вечер, - исключительно вежливый сегодня Патрик даже затушить сигарету успел за то время, пока Марина Владимировна и ее непутевый сын преодолевали последний лестничный пролет.
- Добрый, - у Сашки и его матери это вышло хором, но тон, каким это было произнесено, отличался так сильно, что Патрик не удержался от ухмылки. Конечно, адресовал он ее Сашке, пропустившему мать вперед в квартиру.
- Я там раскладушку тебе у комнаты оставил.
Патрик произнес это почти шепотом, закрывая за всеми вошедшими дверь.
- Спасибо.
Саша постарался как можно быстрее увести мать к себе. А опер, кажется, еще долго сидел на кухне. Ни Лида, ни Лариса из комнаты так и не вышли.
Утро началось с отсутствия горячей воды. Пока Сашка про себя матерился, стуча зубами под ледяным душем, Марина Владимировна приготовила ему завтрак. Забота, от которой он несколько отвык в последнее время, неожиданно подняла настроение. Правда, нарисовавшийся чуть позже на кухне Патрик, сбил его обратно на негатив.
- Доброе утро! – они снова произнесли это в унисон, после чего Сашка сосредоточился на омлете, а Патрик принялся возиться с чайником.
- Мам, ты сумки уже упаковала? – Саша с трудом переносил напряженное молчание, поэтому согласен был говорить о чем угодно.
- Да, что там упаковывать? – Марина Владимировна домывала сковородку и не замечала, кажется, терзаний сына, - Я обратно еду налегке.
- Тогда иди, одевайся. Поезд уже через сорок минут, пора выходить.
- То есть ты мне даже кофе выпить не дашь? – Патрик основательно устроился за столом, слепив на скорую руку себе бутерброд с сыром и придвинув кружку с вкусно пахнущим кофе. Сашка недоуменно перевел на него взгляд, отрываясь от методичного перемешивания остатков своего завтрака в тарелке:
- А ты тут причем?
- А ты что ли пешком собрался до вокзала добираться? – вопросом на вопрос ответил Патрик.
Марина Владимировна как-то незаметно вышла из кухни.
- Почему пешком? На автобусе, - железобетонная логика следователя привела Патрика едва ли не в восторг.
- Ну-ну, вперед. Как раз к концу развода успеешь приехать в контору.
- Я и к началу успею, - огрызнулся Сашка. Вид довольного жизнью Патрика неимоверно раздражал, в это утро почему-то особенно.
- Не факт, - опер лихо глотал обжигающий напиток и смотрел куда-то в пространство за Сашкиной спиной, - Но если подождешь минут двадцать, отвезу на машине.
- Это ты всегда такой заботливый? Или я просто на удачные дни попадаю? – недовольно поинтересовался Сашка. Очередной раз чувствовать себя обязанным человеку, который по сути его терпеть не мог, ужасно не хотелось. Правда, опаздывать на работу тоже…
- Ага, акция. Протяну руку помощи соседу, - усмехнулся Патрик, своими словами вызывая у Сашки желание спошлить. Лучше бы ты протянул соседу что-то другое, вот честно…
Но предложение молчаливо было принято. Сашка обрадовал мать, что Патрик отвезет их на вокзал. Судя по поджатым губам Марины Владимировны, создавалось впечатление, что она отчего-то предпочла бы иной способ доставки ее к поезду. Интересно, почему? Саше казалось, что Патрик сумел ей понравиться. Или дело не в нем?
Вокзальная суета даже утром была убийственной. Кто-то кричал, кто-то торопливо прощался, где-то плакал ребенок, а очередь в туалет была как в советское время за колбасой.
Сашка в сопровождении Патрика проводил мать до самого вагона. Он предпочел быстрее попрощаться, несколько раз помянув проклятую работу, опаздывать на которую им было нельзя. Мать понимающе кивала, но в ее взгляде даже слепому были бы видны слезы. Сашка, чувствуя себя в высшей степени неудобно и полным мерзавцем, клятвенно заверял, что когда ему уже будет положен отпуск, он обязательно приедет навестить мать. Она кивала точно так же, как он прошлым вечером, когда они гуляли и, смаргивала слезы. А потом еще долго смотрела вслед уходящему сыну. Сашка спиной чувствовал взгляд, когда они с Патриком возвращались к машине.
Только тогда он вспомнил, что забыл спросить у матери – что за актера она имела в виду, когда говорила об имени опера. Вот черт, но все же расставшись, он не чувствовал грусти, только облегчение. Теперь ему можно было не так сильно следить за своей речью и…
- По-настоящему жалеть начинаешь только тогда, когда хоронишь их, - внезапно обронил Патрик, обрывая радостные мысли Сашки, когда они уже отъехали от вокзала и влились в довольно плотный утренний поток машин на Центральной. Вот умел же опер портить настроение! Ничего тут не скажешь.
- Ты сейчас о чем? – на всякий случай все же поинтересовался Сашка.
- Да у тебя радость крупными буквами на лбу написана, - Патрик покачал головой, словно его удивляла услышанная глупость, - А мать переживает.
- Да, ты не понимаешь ничего! – начал Сашка, но был тут же прерван:
- Куда уж мне до твоей тонкой душевной организации! – Патрик резко бросил машину в крайний левый ряд и рванул вперед, намеренно не замечая, что светофор на перекрестке давно уже не зеленый.
Зато в контору прибыли без опозданий. Так и не произнеся за всю дорогу больше ни слова. Сашка отчего-то снова чувствовал себя подлецом. Кем себя чувствовал Патрик, было для следователя загадкой, непроницаемый взгляд и гипертрофированная серьезность делали опера похожим на робота.
- Как самочувствие? – Денис поймал Сашку в тот момент, когда он пытался открыть дверь кабинета. Судя по тому, что ключ не вставлялся в замочную скважину – в кабинете окопалась переодевающаяся в форму Ангелина, как раз дежурившая сегодня.
- Отлично, только что с вокзала, - разговаривать с Денисом не слишком хотелось, но было необходимо. Во-первых, Сашке все равно сейчас не попасть в кабинет, а во-вторых, хотя и было стыдно, но узнать, что за мнение о нем ныне бытует в коллективе, было необходимо.
- Мать провожали? – Денис вертел в руках ключи и выглядел явно смущенным, - Ну, я видел, что ты снова с Патриком приехал.
- Да, снова, - Сашка кивнул, пытаясь понять, имеется ли какой-то иной подтекст в словах коллеги, - Хорошо, когда у соседа есть машина и ему не влом подбросить тебя до вокзала. Когда мать приехала, я бы без него вообще не справился.
Сашка еще раз попытался открыть дверь. Безрезультатно. Но в кабинете наметилась какая-то возня.
- Я мог бы тебе помочь, - кажется, Денису было также неудобно, как и Сашке. Не понятно только – почему он все еще продолжал с ним говорить?
- Да? – глупый получался разговор, - Я не знал, что у тебя есть машина.
- У отца есть, я мог бы одолжить, - Денис как-то чрезмерно внимательно рассматривал служебный жетон, прикрепленный вместо брелока к ключам, - Но ты как-то сразу бросился к Патрику за помощью. Хотя, вы соседи, это понятно. Но мне казалось, ты говорил, что никакой дружбы меж вами нет…
- Конечно, нет! - Сашка начал злиться оттого, что его вынуждали оправдываться. Если Денису интересно, каков характер отношений меж ним и Патриком, спросил бы уж в лоб, что ли! А то начинает тут разводить... Весьма раздражало также и то, что все в конторе, оказывается, знали, что Патрик сосед Сашки и, только следователь до последнего оставался близорук!
- А что же он тогда над тобой так трясется? В пятницу даже пошел искать тебя, когда ты долго не возвращался. Потом на руках принес. Сказал, что тебе плохо стало в туалете…
Сашка подавился возмущением, когда услышал версию Патрика о событиях того вечера. Но сказать о том, что это не совсем правда, он не смог. Кажется, ему повезло и, Денис все же не догадывался о том, что произошло на самом деле. Отчего тогда он так расстроен и обижен одновременно? Но подумать только – на руках принес! Сашка готов был закрыть глаза и тихо сползти по стене от накативших эмоций.
- Ты еще розы мне припомни, совсем как Лидочка заговорил, - однако попытался пошутить он, кляня Лину, не торопившуюся открывать ему дверь. Так же и на развод опоздать не долго, о чем она думает там!?
- Розы – это случайность, я потом спросил. Там рота за нелегальную торговлю задержала кого-то. Не могу понять, зачем они у Патрика начали спрашивать, что делать с розами, но он ответил в том смысле, что можно их подарить Штольцу, типа у него как раз день рождения. Вот их тебе и принесли…
Да, что-то такое Сашка и подозревал. Даже не обидно было ничуть. Никто ведь не обещал, что его будут любить, так?
Он кисло улыбнулся, очередной раз нетерпеливо дергая ручку двери.
- Да сейчас уже! – раздался раздраженный голос Ангелины.
Мимо все чаще стали проходить здоровающиеся коллеги, озадаченно при этом разглядывающие двух следователей, зависших в коридоре. Сашка даже несколько раз был вынужден сдерживать колкие ответы на вопросы – что они тут делают?
- Я, кстати, концовку вечера совершенно не помню. Мне сказали, было что-то веселое, - он все же сказал это Денису. Кто его знает, что там на самом деле было. Лучше сразу прояснить этот момент, не оставляя недоговоренностей. Жаль только, тон получился не такой беззаботный, как хотелось бы.
- Ну, ты рвался пить и танцевать. Первое тебе не давал делать я, второе – Патрик. Потом нас разогнали, Патрик уговорил дежурный наряд отвезти нас по домам и потом пригнать его машину к общаге, - начал рассказывать Денис, время от времени кидая на Сашку настороженные взгляды, видимо, проверял реакцию, - Ты почему-то никак не хотел ехать спереди, непременно вместе с Патриком, хотя в Газели сзади трясло ужасно. Я боялся, что тебе снова станет плохо, а Патрик смеялся и говорил, что я слишком о тебе переживаю. Честно, не знаю, как я сдержался и не врезал ему тогда. Может, опер он и первоклассный, но как человек – полнейшее дерьмо! И чем он тебе так нравится, не понимаю?
К чему-то такому Сашка и готовился. Глубоко вдохнув, он досчитал до пяти, выдохнул и, только потом ответил.
- А с чего ты взял, что он мне нравится? – главное говорить спокойно и отстраненно, тогда ему точно поверят, проверенно, - Знаешь ли, в определенных местах за такие намеки можно и в рыло получить.
- Ты о чем вообще? – Денис нахмурился, пытаясь отгрызть заусенец, а потом быстро выпалил, - Господи, да я же совсем не это имел в виду…
Что он там не имел, договорить следователю не удалось. Дверь в кабинет наконец-то открылась и, Лина вышла в коридор, смущенно улыбаясь:
- Саш, я форму дома забыла погладить… Сейчас вот пришлось… Мы же еще не опаздываем?
- Нет! – Сашка рванул в кабинет, словно пол в коридоре полыхал пламенем. Но на самом деле, во всем виновата была его вечная способность видеть то, чего нет, домысливать за другими и попадать в ситуации, неудобные еще и потому, что с головой выдавали его настоящие мысли. Теперь Денис точно начнет думать в верном направлении, если после пятничной пьянки до него ничего не дошло…
- Чего это он? – до Сашки долетел голос Ангелины. Что ответил ей Денис, расслышать не удалось – Саша как раз уронил свой стул. Но возмущенная реплика девушки отчетливо и хлестко ударила его спустя полминуты:
- Да ты с ума сошел! Ты б ему еще прямо заявил, что подозреваешь, что он трахается с Патриком!
Хлопнувшая дверь поставила точку и на подтвердившихся догадках Сашки и на разговоре – Ангелину и Дениса ему стало не слышно.
Весь развод он просидел как в дурном сне. В памяти прокручивалось сказанное Линой. Выходит, коллеги действительно его подозревали. Что ж, он же не думал, что долго сможет скрываться, правда? Глупости, конечно, не сможет. Тем более, учитывая, как его кроет в присутствии Патрика. Вот только что двигало следователями? Сашка, как ни старался, не смог припомнить того особого брезгливого и гадливого выражения лица, которое обычно появляется у тех, кто считает себя нормальными, когда они сталкиваются с геями, психически больными и убогими с их точки зрения. Нет, Денис был смущен и явно чем-то обеспокоен, а Лина раздосадована, да и то не на Сашку, а на неуклюжее любопытство Дениса. Значит ли это, что следователи не собираются осуждать и преследовать своего не такого, как они, коллегу? Саша знал, что будет тяжело, если в отделении про него узнают, но в его мыслях почему-то гнобить его начинали все коллеги. Как вести себя с двумя молчащими и виновато глядящими на него следователями, Саша не знал. Как не знал он и о том, что сделает Патрик, если до него дойдут слухи. Это сейчас он сидит на галерке соседнего ряда вызывающе спокойный, хотя ему наверняка пришлось с утра выслушать уйму подколок. Но он, конечно, не реагировал на них так остро, как Саша. Патрик был невозмутим. Даже когда Сашка случайно налетел на него в дверях актового зала, побледнев и споткнувшись, поймав при этом страдальческий взгляд Дениса. Патрик подхватил его абсолютно спокойно и не позволил упасть, это был совершенно естественный жест. А Сашка наговорил ему гадостей, за которые теперь было стыдно даже больше, чем от воспоминаний о пятнице. О той самой, напомнить о которой ему и не преминули сразу же после развода:
- Сашка, забери от меня свои цветы! – радостно завопила на весь зал Лена, едва начальство закончило разбор полетов и отпустило личный состав работать, - Они мне весь кабинет за выходные провоняли!
Несколько человек обернулось, недоуменно глядя на оперов, не спешащих покидать облюбованные ими последние ряды. Некоторые, кто уже был в курсе последних сплетен, засмеялись. Патрик нахмурился. Как и Денис, моментально оказавшийся рядом с Сашкой.
- Пошли ее нахер! – жестко посоветовал он.
- С какой стати? – Саша даже не посмотрел в его сторону, - Она, во-первых, девушка. А, во-вторых, цветы действительно мои. Нравится тебе это или нет. Да, кстати, - тут он все же обернулся и почти вызывающе смерил коллегу взглядом, - Ответ на интересующий тебя вопрос – нет. Поделись откровением с Ангелиной. И впредь не считайте, что у меня нет ушей. И мозгов заодно.
Сашка развернулся и присоединился к выходящим операм. Причем Патрик, как он заметил, не торопился уходить из зала. Что ж, тем лучше. Чем меньше они сталкиваются, тем спокойнее Сашке работать!
А цветы в итоге он отнес командиру роты. Сказал – вещественное доказательство, вызывая недоумение и вопросы, отвечать на которые он не собирался. Пусть все начинают привыкать. Он нашел тактику, при которой наилучшим образом обезопасит себя от позора. Он будет молчать. И проведет границу меж рабочими отношениями и дружескими. Вторых у него быть не могло. По крайней мере, с теми, с кем он работает. А первые – только в рамках общих дел. Даже если кому-то это и не понравится. Саша в очередной раз четко определил свое будущее – либо увольнение, либо отстраненность. Второе предпочтительнее.
Главное, не думать о Патрике. Если бы еще научиться его не видеть…
