Тут псалтирь рифмотворная 127 страница

При сем надобно знать, что старые люди больше почитаются для премудрости у невежественных народов, нежели у просвещенных уважаются такие люди с людкости и по человечеству. Сие ясно доказывается из одного приключения у греков, у которых однажды в Афинах, в публичном собрании в комедии, представленной в честь и торжество всей республики, случилось, что старый человек пришел поздо, ища места в собрании публичного по своей старости и достоинству. Многие из юношей афинейских, видя старика, продирающегося с трудностию в тесность, издали руками давали знать, чтоб он к ним в ложу пожаловал, что увидя старик полез сквозь толпу народа к афинейцам; но когда он пришел к ним в ложу, узнал там, что намерение у молодых ребят было сидеть тесно и издеваться над стариком, которому вскоре после начало смеяться все дворянство афинейское в ложах. По счастию старика, в собрании тогда особенные места назначены были для чужестранных, в которые приметя старик, что в них лакедемоняне сидели, принужден был выйти к ним, где по приближении его лакедемоняне, народ больше набожный и добродетельный, нежели вежливый и ученый, привстали старику все даже до единого и с великим почтением посадили его с собой. Что увидя, афиняне вдруг тронулись спартанской добродетелью и, узнав своих нравов такое развращение, в ладоши ударили спартанцам, на что посаженный старик вскричал: "Афиняне узнали, что есть похвальное, но лакедемоняне сделали похвальное" (см. Спектпатор, кн. 1).

Когда такое уважение, которое у варварских народов старым людям отдают, соединится в одном человеке с тем повиновением, которое дети с привычки столько склонны отдавать отцу, то должно думать, что подобострастие и суеверие у детей к родителям может удобно выходить и за предел.

В таком порабощении и с такого пристрастного удивления к их премудрости и старости лет дети будут почитать своих родителей за некоторое вышнее существо и верить, что от них все их благополучие зависит, почитая родителей клятву за единственную причину всего неблагополучия и их благословение - за неоцененное в житии наследие. Доказывать сие еще больше излишним покажется.

Из вышепоказанных примеров и доказательств видно, что такая полномощная власть над своими детьми дозволялась отцу не только у одних римлян, но и у всех народов, когда они находились в состоянии невежественном и варварском.

У старинных галлов отец имел живота и смерти власть над своими детьми (см. Caesaris Comment, de bello Gallico, lib. 6) [Сочинение Цезаря, Записки о галльской войне, кн. 6], и весьма уповательно, что отец имел толикую же власть над детьми в старину и у немцев (см. Heineccii Elemente iuris german.) [Гейнекций, Первоначальные основания германского права].

Из истории татарской о Тамерлане и Чингисхане и из других премногих писателей, которые странствовали в варварских государствах, видим, какое безмерное уважение дети отдают своим родителям (см. Histoire gйnйrale des voyages, tom. 9, page 20) [Всеобщая история путешествий]; у татар и арапов дети почитают и боятся своего отца, как самодержавного государя. Правда, что у татар не слышно, чтоб продавали детей в рабы; причиной сему, может быть, то, что у них нет надобности и нужды в рабах, равномерно как у них нет еще и сообщения с купеческими государствами, ибо многие у сих народов находятся такие орды, которые и поныне живут, не поселясь, одним скотопитательством и ловлею зверей без хлебопашества и коммерции, в котором состоянии излишнее число рабов причиняет только затруднение в прокормлении. По сей причине у татар только продают и покупают одних дочерей замуж.

Напротив того, в Северной Америке, где европейцы великое отправляют купечество и барышничают людьми, точно как скотиной и вещьми, у таких народов отец и ныне продает детей обоего пола невозбранно. Я слышал от англичан, что у сих народов иногда и сын отца продает европейцам. Но сие редко случиться может для причин вышеобъявленных. Впрочем, весь свет довольно знает, что в Африке во всех приморских варварских поселениях ужасная власть отцу дозволяется над своими детьми и ничего столь в обыкновении нет, как продавать детей. У сих народов дети не могут появиться своим родителям и не могут принять от рук их ничего без низкого коленопреклонения перед ними (см. Histoire gйnйrale des voyages, tom. 5, page 368 и page 359) [Всеобщая история путешествий].

У израильтян видно, что отец издревле имел живота, смерти и продавать власть своих детей (Бытия, гл. 42, ст. 37). Моисей запретил отцу предавать смерти своих детей и узаконил, чтоб сын за великое дерзновение против отца приводим был к старейшинам града и чтоб люди того града камением побивали того сына до смерти (Второзак., гл. 21, ст. 18); однако кажется, что Моисей еще дозволил отцу продавать своих детей, а по крайней мере он, как видно из книг (Исхода глава 21, ст. 7), не отнял такой власти у родителей.

Один писатель на латинском языке (Sigonius, De antiquitatibus iuris civilis Romani, lib. l,cap. 10)[Сигоний, Древнеримские гражданские законы, кн. 1, гл. 10] утверждает, что и в России издревле отец имел живота и смерти власть над своими детьми; но о сем я ближайшего известия еще не имею. Впрочем, если отец или мать сына пли дочь убьет до смерти, за такое смертоубийство родителей в России велено только в тюрьму на год заключать, и что сыну с отцом в России ни в тяжебном, ни в криминальном деле суда нет, на то у нас и поныне есть в Уложении изданный и самым делом часто доказываемый закон, с старинным римским сходный: inter patrem et filium nulla actio (L. 4. D. de iudiciis) [между отцом и сыном не должно быть никаких тяжб (Закон 4 декрета о судопроизводстве)]. И если сын или дочь станут в суде просить на своих родителей, то за дерзновение детям велено поставлять и за то бить кнутом. И не велено притом с стороны детей ничего в оправдание принимать и не верить им ни в чем, о чем просят на своих родителей, так что и одно слово родителей в суде довольно в состоянии сына и дочь довесть до кнута и сделать обоих вечно несчастливыми и шельмованными без всякого в таком случае к немощному полу женскому снисходительства и сожаления. Желающие о сем уверены быть, могут прочесть в Уложении главу 22, статьи 6, 3 и 5.

У персиян во время Аристотеля, греческого философа, отцу власть над своими детьми точно такая дозволялась, какая и господину над рабами (см. Aristot. Ethic, lib. 6, cap. 10) [Аристотель, Этика, кн. 6, гл. 10].

Сверх сего, то должно о всех народах вообще примечать, что в тех государствах, где полигамия, или многоженство, водворяется, чрез которую родительская горячность к детям, будучи разделена на многих, уменьшается и истребляется, в таких государствах больше власти и с большею строгостью употреблять дозволяется отцу над своими детьми. И сия власть в таких государствах долго не уничтожается и после, как уже они и в совершенство начнут приходить.

Так должно думать о китайцах и персиянах, ибо хотя китайцы уже и вышли из варварства, однако усилившееся у них многоженство, или полигамия, удерживает и поныне в обыкновении неограниченную власть родителей над своими детьми.

У китайцев ничто так не почитается за святость, как родительская власть над своими детьми. Они, когда хотят доказывать кому, коликую власть имеет китайский император, обыкновенно говорят, что оная есть такая великая, какую и отец имеет у них над своими детьми. Ибо у них действительно отец и поныне имеет власть живота, смерти и продавать своих детей; продавать он может их и приватно по произволению, но когда ему надобно убивать их, он должен приводить их в суд и там обвинять их на смерть. Где какое бы ни было преступление сына виноватого, в том верить судья должен и одному слову отцовскому, не принимая ничего во оправдание с стороны сыновней; о сем иезуитские миссионеры и Pиre le Comte [Лекомт] в своих "Mйmoires Chinoises" ["Китайские мемуары"] так уверяют нас.

Выкидывать младенцев у греков чрезмерно в обыкновении было и не запрещалося законами. По старинному закону афинскому отец имел полную власть продавать своих детей в рабы; Солон, запрети отцу продавать сынов, дозволял дочерей продавать, которые не хранили своего девства и непорочности нравов (о сем Petit, in legem [О законном иске] 44 и Плутар[ха]).

Из толиких народов довольно видно, что полномощная власть над детьми родителям у всех народов, равномерно как и у римлян, дозволялась с тою только разностию, что у римлян сие варварское обыкновение продавать и убивать своих детей продолжалося больше и после, как уже они в цветущее состояние пришли.

Причины сему, может статься, были следующие:

1) Римляне были народ военный и неспокойный. Они мало упражнялися в искусстве, надобном при мирном состоянии государства. С начала их правления, даже до преобращения оного в монаршеское состояние, они заняты были в войне беспрерывно, в которой пм сначала всегда удавалось счастливо, от чего их владение сделалося надмеру обширным не в одной земле, но в разных за морями, за горами, за островами в государствах завоеванных; от чего их мысли больше всегда заняты были в изыскании средств к удержанию в покорении столь обширного государства не законами, но силою войска. И, следовательно, военная слава у них должна для такого их течения дел составлять первый предмет, к которому достигнуть всяк с первого до последнего старался, оставя все другие упражнения и науки.

От сего, наконец, то произошло, что у римлян мало старания и внимания приложено было к вычищению нравов, к поправлению законов и к преуспеванию в таких науках и упражнениях, которые смягчивают жестокие сердца и нежными делают чувства в человеке; для сих причин римляне и в последующие времена, когда они сделалися богатыми и роскошными, они не доказали столько ж себя вежливыми и законоискусными, сколько другие народы по мере богатства и прохладного жития. Ибо много у них осталося и поныне старинной суровости и зверских обычаев, и многие из их варварских установлений, продолжаясь без поправления, чрез долгое время, наконец, не в предосуждение нынешним просвещенным векам сказано, почитаются у потомков с таким уважением, какое отдают суеверные подражатели вещи, которая получает все свое освящение от одной глубокой древности.

2) Другою причиной продолжению римских варварских обычаев и узаконений было их правление народное, то-есть республика.

В прямой республике, как в таком правлении, которое больше есть правлением законов, нежели людей, весьма трудно можно обойтись без смятений и треволнений. И всячески невозможно удержать всех в единомысленном повиновении верховной власти, в которой всякий гражданин принимает равномерное участие. Здесь и последний думает о себе, что он наравне с первым. Такое мнение равенства часто в республике выходит за предел и делаемся препятственным к согласию возобновляемых установлений в государстве. Народ не повинуется магистрату, который он сам выбирает к управлению государства. Каждый желает себе столько власти в законоположении, сколько и в осуждении по законам. В таких обстоятельствах законы и не делаются и не исполняются со строгостию и беспристрастностию, от чего рождается всенародное своевольство и раздор в отечестве.

Вольное или общенародное правление продолжалось у римлян чрез долгое время. При начале у них правление было аристократическое. У них государь был первый судья, выбираем сенатом и подтверждаем всем народом. По уничтожении государей их правление сделалось демократическим, или всенародным, и, следовательно, тем самым больше подверженным бунтам и несогласиям.

Другие обстоятельства, которые сделали республику Римскую несогласной и непорядочной, были их обширные безмерно завоевания в своем владетельстве, ибо несравненно труднее удержать республику в пространном, нежели в умеренном владетельстве, и удобнее восстановить спокойство и тишину в немноголюдстве, нежели в бесчисленном гражданстве.

Для сих обстоятельств во всех древних республиках порабощение некоторых людей премного способствовало к устоянию такого правления и к восстановлению тишины и спокойства в отечестве. Ибо в таких правлениях целость и благосостояние отечества того требует, чтоб те, которые большую часть составляют народа и которые больше склонны бывают к бунтам и возмущению, всегда содержались в неволе. Следовательно, в государстве, где правление инак не может своего величества и власти удержать, порабощение и невольность для некоторых людей необходимо произойти должны. А понеже римские кроме сих обстоятельств имели еще обширные во владении своем завоевания, нежели какой другой из древних народов, того ради по мере толикого пространства империи больше пресечения вольности и порабощения в римском народе требовалось. В сей политике римляне поступали еще и далее, продолжая и другую кабалу в своем отечестве, то-есть порабощение детей своих. Такая полномощная власть, дозволейная отцу над своими детьми, равномерно надобна была у римлян, как и порабощение других подлого состояния людей необходимо нужным казалось для подкрепления слабости в правлении и для восстановления спокойства и тишины в народе. Ибо верховная римская власть, покорив начального в фамилии, удобнее могла в повиновении к себе содержать и прочих в фамилии чрез дозволение полной власти тем, которые в магистрате первенство иметь могли.

Итак, римляне с намерения, видно, политического, чрез долгое время не только не отнимали у родителей сей власти, но еще и подтверждали оную законами до тех пор, когда уже ей надобно было и совсем уничтоженной быть.

Из всего сего, что я ни говорил здесь, то надобно вообще знать, что такая власть отцовская у римлян, сколько бы ни казалась на теории противною натуре человеческой, на деле не могла быть столько вредная, сколько оная другим народам такой представляется, и что оная, когда народ в просвещение приходит, родительми действительно не может быть совсем на зло употреблена по причине природной в родителях к детям горячности и усердия. Свидетельством и доказательством сего неоспоримым суть нынешние просвещенные веки и вычищенные народы, у которых ныне и детям почитать от любви своих родителей и родителям не раздражать своих чад бог и натура приказывает.

Такие и подобные сим знания и науки требуют от вас, российские юноши, ревностного старания при мирном состоянии. Вашего спокойства ничто ныне ни внутрь, ни вне отечества не мятет. Живем теперь без бранного навета, златой и безмятежный препровождая век, который по предсказанию зиждителя Российской империи к нам возвращается и в котором публичные дела с беспрепятственным успехом отправляются, науки, художества и всякое искусство без помешательства продолжаются; путешественник ныне российский ни на море, ни на земле не одерживается, все препятствия, какие только могли б помутить столь дорогой порядок в отечестве, везде премудрый Екатерины заступлением и предвидением, как манием божественным, отвращаются. Такие выгоды, столь нужные к совершенству юношества российского, монаршеским ее везде предварением доставляемые, не могут учащимся не быть довольно чувствительными. В таких благоприятных обстоятельствах находится ныне Россия, и свет уже довольно видит, что премудрая наша монархиня такое имеет к учащимся милостивое благоволение, каковым ныне никакой монарх в Европе праведно похвалиться не может. Почему из одной чувствительности одолжений во всех училищах, которые она, не щадя великих иждивений, старается на всегдашнем своем матернем попечении утвердить, учащиеся не преминут усугубить ревностное старание и крайнее разумение для доказания себя достойными толикой покровительницы наук. Поставленные при таких местах и по сердцу ее избранные предводители, отправляя ревностно порученную себе должность, взаимным с подчиненными себе рачением не оставят прочим всем доказать, сколько целость и крепость отечества и общее всех благополучие в исполнении прилежном ее повелений состоит. Сия искренняя единодушность, столь достойная от целого света трудолюбивой монархине, вскоре разольется по всем сердцам в ее державе, с сугубою ревностью к отечеству, с сугубым единомыслием к признанию и прославлению ее добродетельных намерений и предприятий.

ЮРИДИЧЕСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ О ВЕЩАХ СВЯЩЕННЫХ, СВЯТЫХ И ПРИНЯТЫХ В БЛАГОЧЕСТИЕ, С ПОКАЗАНИЕМ ПРАВ, КАКИМИ ОНЫЕ У РАЗНЫХ НАРОДОВ ЗАЩИЩАЮТСЯ...

ГОВОРЕННОЕ... АПРЕЛЯ 22 ДНЯ 1772 ГОДА

День, в который человек изволением всесильного творца природы счастливо от утробы матерния разрешается и свой первым взор на свет возводит, составляет, слушатели, важную в течение жития человеческого эпоху. Во дни сем восприемлет рождаемый жизни своея начало, которое праздновать всякому полу, чину и возрасту есть сродно, приятно и радостно. День рождения своего с улыбкой нежные объемлют младенцы; девицы и юноши оным красуются, и престарелые торжествуют оный с отношением и упованием на приближающуюся вечную жизнь. Важность такового торжества сама чрез себя достойна смертных внимания. При нем воспоминание натуральное делается прошедшего и грядущего с воссыланием благодарения богу за первое а с возложением на него надежды в последующем. Юношество убо возрастающее в мужество, благодари творца в сей день своим от силы в силу прехождением! Мужество и престарелость, при торжестве своего рождения облекися в надежду на готовящуюся в вечности всякому по делам неветшаемую жизнь и в своем преклонении лет преклони мысли к совершению непорочного, честного и добродетельного жития на сем жилище! Такое чувствование рождаемым в свой день вливает в сердце самая природа человеческая; с таким благоговением признавать свое рождение всякому велят христианские обыкновения и закон; и с не меньшим чувствоприношением праздновали день своего рождения древние народы и язычники. Они при обновлении ежегодищном своего рождения воздерживались от пороков, от пролития крови, убивства и заколения животных. Язычник римлянин, однако, исполнен примерный ревности к своим обычаям, имел и по своей вере невидимого хранителя жизни, которому день своего рождения посвящал боголепно с препровождением оного в добродетели и благопристойности и сверх сего с великим пиршеством и торжественным приветствием поздравлял рождением своих родителей, благодетелей, сродников и знаемых, обновляя своих тезоименитых наичувствительнейшим выражением: ныне рожденный, здравствуй23. Правительство везде толь важному для всякого рождению уважение отдает великое и день рождения своего позволяет и последнему торжествовать с надлежащим увольнением от всяких должностей и дел публичных, отдавая тот день всякому по своей вере на умоление подателя и хранителя жизни человеческия.

Сие творить при обновлении рождения каждого из частных в обществе людей научает природа, древность, закон и правительство; но несравненно с большим наблюдением истины воздавать больше при рождении великим и таким особам, которых величеством прямо возвеличился и достиг до своего совершенства народ, научает нас кроме древности и нынешний просвещеннейший весь свет. В глубокой древности повелитель народов, пышный Рим, с каким восхищением и великолепием праздновал рождение своих монархов и поборников отечества великих, когда все многочисленнейшие оного народы стекались отвсюда на представляемые в память их рождения великолепнейшие позорища и когда все области оного почитали их день рождения святым и признавали повсеместно спасительным отечеству, в который кроме радостных восклицаний никаких словопрений судебных, никаких истязаний и никаких по иску требований никому во всей державе производить не дозволялось. Судища все тогда молчали, оставляемы были дела публичные и приватные, не тревожили народа позыватели на суд, ходатайства нигде ни за единого на суде не требовалось, единый день рождения их, во всем уподобленный светлому празднику, был ходатайственным за всех прегрешения и отпущения24...

В принятом издревле законоучении вещи разделяются на принадлежащие к правам божественным и человеческим. Принадлежащие к правам божественным вещи, о которых здесь наше идет рассуждение, разделялись у древних на священные, святые и принятые в благочестие: in to res sacras, sanctas et religiosas. Сие старинное языческое разделение вещей, взятое из римских прав, в последующие времена императоры греческие приняли и в христианский закон с таким притом подтверждением, чтобы собственность сих вещей единому токмо богу навсегда принадлежала. Такое о сих вещах законоучение, поелику принято от государей первоначальныя греческия церкви, не противно нашей вере, и сверх того оное здесь приводится не в закон положительный, а единственно только для показания и сношения с тем, что такое благоговение описываемым здесь вещам отдаваемо было не токмо в первоначальном благочестии, но даже и в самой древности язычников.

I. О ВЕЩАХ, ПОЧИТАЕМЫХ СВЯЩЕННЫМИ У РИМЛЯН-ЯЗЫЧНИКОВ И У РИМЛЯН, ПРИНЯВШИХ ХРИСТИАНСКУЮ ВЕРУ, С УРАВНЕНИЕМ ОНЫХ С ВЕЩЬМИ, ПОЧИТАЕМЫМИ В РОССИИ СВЯЩЕННЫМИ

Вещи у римлян-язычников священными почитались, которые торжественно и пред всем народом языческими их первоначальными идолослужителями богам посвящаемы были. Таковые у римлян язычников почитались жертвенники, храмы, идольские капища и полагаемые в оных вещи на сохранение: аrае, aedes, fana, templa et donaria. Посвящение сих вещей производилось с великим обрядом: во-первых, самое то место, на котором оные созидаемы были, окропляемо было водою и благовествуемо предсказателями, после чего следовало положение камня краеугольного, называемого по их lapis auspicalis. Сверх сего при созидании таких вещей требовалось сената римского благоволение, народа подтверждение и высочайшее государей чрез первых идолослужителей храма посвящение, которое они часто и сами отправляли, чему примером есть оставшееся в древности Ромула посвящение храма Юпитеру Феретрию25.

Таким торжественным образом посвященные вещи назывались священными; противным сему и приватным образом посвящать вещей никому не дозволялось, и в противном случае таких вещей не велено ниж у язычников признавать за священные26. Римляне имели в идолопоклонстве и собственные всякому вещи священные, как, например: sacra natalium, sacra deorum penatium; однако и сих без посвящения первоначальных идолослужителей делать возбраняло правительство, откуда явствует, что римляне и в идолопоклонстве великую осторожность наблюдали при освящении вещей, опасаясь, дабы чуждое какое божество в их веру чрез тайное посвящение не взошло и не произвело бы расколов в народе, что самое и афиняне делали, не дозволяя никому в доме чудотворений делать тайно27. Посвященные правильно и торжественно вещи оставались в собственности того божества, которому посвящены; никому оными владеть не дозволялось, никому оных ни покупать, ни продавать, ни закладывать не можно было, так что по разрушении оных и одно место священным оставалось до тех пор, пока или неприятелем овладеемо не было, или пока вызыванием святыни простым не сделалось28.

Вещи священные у римлян-христиан, по точнейшему определению христианских законоположников Юстиниана и Константина, назывались, которые торжественно чрез архиепископов богу посвящаемы были, и такие именно в Юстиниановых законах означаются храмы божий, вклады и утвари церковные, сосуды церковные, чертоги государевы29 и подобные сим вещи, какие только торжественно священным чином для богослужения посвящаемы были30.

Сии вещи по старинному языческому узаконению и в христианстве изъяты были от продажи и употребления частным людям, никто их не мог ни продать, ни купить, ни заложить, разве как только в случае для искупления пленников христианских и для пропитания бедных, для которых и по правилу Кормчия книги: церковное богатство есть нищих богатство31. Таким торжественным образом однажды посвященные богу вещи пребывали священными навсегда и по разрушении своем в остатках на месте. Христианские государи, подражая древности языческой и предохраняя православную церковь от расколов, запрещали32 и христианам уединенные (приватные) делать богослужения. Сему старинному, в благочестие принятому правилу последуя, премудрый монарх Всероссийский Великий Петр в Регламенте именно запретил, кроме фамилии царского величества, никому отнюдь не созидать и не иметь приватных церквей и сверх сего наиприлежнейше приказал епископам по присяжной своей должности смотреть и разыскивать являемые чудотворные иконы и привозимые от чужестранных в Россию вещи священные и мощи святых. Творящих сему противное, пренебрегающих церковь публичную и священнодействующих приватно в домех по правилам Кормчия книги велено проклятию предавать33. Такие понятия о вещах священных согласны всячески с простодушием первоначальных народов языческих и служат к подтверждению просвещеннейших обычаев христианских. Непросвещенных и не устроенных в путех своих народов языческих правительство, будучи не в состоянии иным образом удержать от нарушения публичных зданий и от употребления оных на особенную каждого пользу, принуждено было делать посвящение таким вещам торжественное, с клятвенным притом призыванием богов и с подтверждением об них особливых законов34. Сие внешнее и кажущееся просвещеннейшим народам излишним, идольское посвящение, имело свой действительный успех35, и народы первоначальные, воспящаемы таким торжественным вещей преданием в покровительство невидимым существам, научались богобоязливости и собственности посвященных вещей, поелику принадлежащей единственно богам, не касались так, как чуждому и принадлежащему совсем другому человека имению. Введение такого благоговения в первоначальном гражданстве имело точно такое намерение, и успех оного был произведением сего простого, но токмо полезного понятия о священных вещах. В последующие просвещеннейшие времена правление, получив на то довольнейшую силу и власть, обнародованными повсеместно законами запретило не прикасаться таким вещам и не делать из таких вещей приватных никому употреблений, которые на истинное богослужение определены единственно для возбуждения в народе большего к благочестию внимания и уважения.

II. О ВЕЩАХ СВЯТЫХ У РИМЛЯН-ЯЗЫЧНИКОВ И У РИМЛЯН-ХРИСТИАН, С УРАВНЕНИЕМ ТАКИХ ВЕЩЕЙ В ЗАКОНЕ РОССИЙСКОМ

Вещи у римлян-язычников святыми почитались в двояком разумении. В первом смысле вещи у них почитались святыми, которые для покровительства и защищения торжественно посвящались языческим их так называемым полубогам (diis medioxumis), и в сем смысле у римлян сначала почитались святыми одни только стены городские и предместия (pomoeria)36. Городские вороты в сем разумении сначала не почитались святыми; причиною тому писатели древностей римских поставляют старинное первоначальных римлян при заложении и посвящении градов употребление плуга или сохи. Сии орудия, обходя избранное на город место, основатели града поднимали, не роя оными и не святя того места, на котором намеревали быть воротам городским. От такого старинного и странного другим народам заложения и посвящения градов у римлян произошло и название городу общее urbs, которое от слова до слова значит сохой обрытое место37. В другом разумении у римлян вещи назывались святыми, которые защищаемы были от повреждения святостию прав истязательных; и в сем последнем знаменовании почитались святыми не токмо стены городские с предместиями, но равномерно и вороты и укрепления военные в ополчениях38. По сему також разумению назывались у римлян некоторые и персоны святыми, а именно: родители и патроны39. Трибуны народа римского40 и посланники, из которых последние назывались еще и преимущественно пред прочими священно-святыми и не оскорбляемыми (sacrosancti et inviolabiles)41. В сем последнем разумении и христианские монархи римские узаконили почитать за святые вещи стены городские, вороты и законы гражданские42. При возобновлении сего святодательного вещам узаконения христианские государи римские удержали старинное знаменование слова sanctus, которое по сему последнему разумению и в новейших законах римских значит огражденного святостию прав истязательных43.

Святые вещи у римлян-язычников оставляемы были в собственности единственной богов, и у римлян-христиан такие почитались принадлежащими к правам божественным. Для сих причин святых вещей по римскому закону никто не мог иметь во владении, или употреблять на собственную пользу. К стенам городским никто ничего не мог приделать, и перелазить чрез оные никто не смел под опасением смерти. Також никому сих вещей без дозволения государей или градоначальников возобновлять не дозволялось44. Но в России, кроме некоторых ворот в монастырях и в приходских церквах, городов и стен городских святыми не называют, и называемые у нас ворота святыми совсем не в том знаменовании берутся, в котором свои понимали римляне, а единственно только для того называются у нас святыми, что в оные бывает крестное хождение, и Спасские в Кремле ворота, может быть, для того больше всех почитаются и доднесь, что в оные патриархи древние имели свой торжественный ход. Санкт-Петербург, хотя и во имя святого Петра сооружен, однако, поелику по нынешнему европейскому обыкновению создан, не имеет ни в самом бытии, ни в законе нашем ни стен, ни ворот, святостию прав защищаемых. Законы гражданские и совершаемый по оным суд свято почитать во всей России узаконил Великий Петр45, угрожая на суде присутствующим и предстоящим проклятием и строгим истязанием за неуважение судебных мест и законов. Впрочем, у нас собственно в таком и во всем римскому подобном разумении защищаются святостию прав истязательных имя божие, святые угодники и особа монаршая от всякия хулы и поношения46. Сверх сего защищаются у нас святостию прав истязательных чертоги государевы, родители и нынешние депутаты, избранные к сочинению проекта Нового Уложения47.

Введение святых вещей, равномерно как и персон у римлян-язычников, премного споспешествовало к удержанию народа от повреждения первых и от оскорбления других. Ибо в первоначальном гражданстве, когда еще правительство других средств к управлению народа не имело, тогда под присенением веры идольския все управляемо было. В последующие времена и при возвышающемся просвещеннейших народов состоянии такие средства правление оставляет и на место сих приемлет строгость и святость законов как несравненно действительнейшие способы к восстановлению порядка, тишины и спокойствия в обществе.