Ужасное унижение

Тайрел де Уоренн остановился на каменной террасе, смотря на обширные газоны и сады за домом в «Адаре». Розы были любимыми цветами его мачехи, и они цвели повсюду, всех сортов, но он их не замечал. Казалось, он не замечал и своего брата Рэкса, сидевшего в железном садовом кресле с напитком в руке. Прозвучал женский смех.

Он быстро проследил за звуком. Несколько дам появились из лабиринта на другой стороне балкона. Одна из них была его невеста.

Тайрела воспитывали в традиции де Уореннов с самого момента рождения. Это было гордое и старое наследование чести, храбрости, верности и долга. Он следующий граф Адар. Его обязанности как наследника всегда были ясны – он один будет ответственным за рост, политическую позицию и финансы семьи и поместья. Он всегда знал, что однажды очень удачно женится, что его брак упрочит положение семьи де Уоренн финансово, политически, социально. Он никогда не ставил под вопрос свою судьбу.

Он хотел себе достойную пару. Как его отец и дед до него, он выполнит свое обязательство с гордостью. Именно он будет обеспечивать своих братьев, сестру и, со временем, родителей; его поступки поддержат или разрушат великое и древнее имя Адар.

Хотя владения его семьи были достаточно большими, они недавно продали прибыльное имение в Англии, чтобы восполнить финансы для будущих поколений. Этого было недостаточно, чтобы гарантировать стабильную состоятельную жизнь его собственных детей и детей его братьев и сестры. Лорд Хэррингтон был только виконтом, получившим титул десять лет назад, он был сказочно богат, сделав свое состояние на промышленном производстве. Женитьба на его дочери обеспечит очень прочное финансовое положение для следующего поколения де Уореннов и даст семье еще одну точку опоры в Британии.

Он смотрел, как приближается женщина, которая скоро станет его женой.

– Значит, у нее нет изъянов, – заметил его брат.

Тайрел развернулся, когда Рэкс встал со скамьи, что было сделать нелегко: у него была одна нога, другую он потерял в Испании во время войны на полуострове весной 1813 года. За героизм Рэксу дали рыцарский орден и имение в Корнуолле. Он провел большую часть последнего года там, в полном уединении. Рэкс был намного ниже Тайрела и намного мускулистее. Однако их черты были похожи; оба темнокожие, с высокими скулами и прямыми носами. В отличие от Тайрела у Рэкса были темно‑карие глаза, напоминание о знаменитом предке, Стефане де Уоренне. Сейчас смуглое лицо Рэкса кривилось в язвительной усмешке. Или это был просто отпечаток боли? Тайрел знал, что обрубок правой ноги ужасно беспокоил его; Рэкс жил с болью.

– Я не ожидал, что она будет походить на свой портрет, – спокойно отозвался Тайрел, все еще пристально наблюдая за ней.

На самом деле, портрет, присланный по поводу перспективного брака, вряд ли принадлежал ей. Он ожидал увидеть прыщи, ожирение или крючковатый нос. И был удивлен, когда ему представили очень красивую, привлекательную женщину с мелкими, классическими чертами, светлыми волосами, голубыми глазами и фарфоровой кожей. Многим мужчинам она показалась бы невероятно привлекательной. Он думал, что и ему тоже, если быть строго объективным.

– Она очень красивая, еще красивее, чем ее портрет.

Рэкс проковылял к Тайрелу, опираясь на костыль.

– Но ты, кажется, не слишком доволен. И прошлым вечером ты странно себя вел. На самом деле ты хмурился, сидя у камина. Что‑то не так? Я думал, ты будешь доволен – она, видимо, достаточно хороша в постели и родит тебе красивых сыновей и хорошеньких дочерей.

Прошлым вечером он выпил бутылку бренди. И сразу же вспомнил причину своих раздумий. У нее были серые глаза и растрепанные волосы.

– Я доволен. С чего мне быть недовольным моим браком? – Он оставался спокойным. – Я достаточно долго ждал этого дня. Леди Бланш прекрасна, а ее отец – лорд Хэррингтон. Конечно же я доволен.

Рэкс смотрел на него. Тайрел внезапно осознал, что совсем не испытывает эмоций, кроме как те, что его свадьба наконец состоится. Казалось, радость его покидает.

Он был сбит с толку своим преследованием Элизабет Фицджеральд, и знал это. И может быть, поэтому удовольствие и радость покидали его сейчас. Но он не позволит никому и ничему поставить под угрозу свое будущее – ни себе, ни сероглазой женщине, которую он просто не мог понять.

Тайрел отвернулся от своей приближающейся невесты. Элизабет Фицджеральд казалась милой и невинной, хорошо воспитанной и правильной, но это была ложь. Он не мог игнорировать факты? Она вернулась домой с ребенком от другого мужчины, рожденным вне брака.

И почему она ему отказала? У нее больше не было хорошей репутации, нечего было терять. Он знал женщин достаточно хорошо, чтобы понять, что и она его хочет. Что она надеялась получить, отказав ему? Или это была умная игра? Ведь она же играла с ним, как с дурачком, на Хеллоуин.

– Ты не выглядишь счастливым. Похоже, тебе неинтересно, – сказал Рэкс, вмешиваясь в его мысли.

Тайрел признал правду – он не мог найти ни малейшего интереса в своей будущей жене, но его интерес к падшей женщине не знал границ.

Тайрел посмотрел на брата:

– Нога тебя беспокоит?

Это был предмет опасного обсуждения, но более надежный. Он надеялся, что его брат пил по этой причине днем, но сомневался в этом.

– Моя нога в порядке, а ты – нет, – ответил Рэкс, но, опровергая свои слова, потер ногу над обрубком.

Тайрел заметил это и сразу же рассердился на себя. Он слишком увлекся женщиной, которая не была его невестой, пока его брат, потерявший ногу, жил с постоянной болью и собирался оставаться в уединении.

– Меня не волнует приближающаяся свадьба, Рэкс, – сказал он. – Просто у меня в мыслях другая женщина.

Замечание было импульсивным, и он сразу же пожалел о своей откровенности.

– Правда? Тогда советую тебе обратить внимание туда.

Рэкс казался удивленным. Они оба смотрели, как приближается Бланш с двумя подругами.

Он ничего не хотел, кроме как быть с Элизабет Фицджеральд. Тайрел был неприятно поражен сильным желанием от одной этой мысли, но понял, что леди Бланш в ожидании стоит позади него, мило улыбаясь, и две ее подруги застыли рядом с ней. Он улыбнулся в ответ, поклонившись, когда она делала реверанс.

– Надеюсь, вам по душе этот прекрасный ирландский день, – сказал он, продолжая улыбаться.

– Как он может быть не по душе? – просто спросила она. – Это замечательный день, и ваш дом прекрасен, милорд.

Тайрел пытался найти во взгляде ее зелено‑голубых глаз хоть какое‑то притворство, но не мог. Многие английские мужчины и женщины свысока смотрели на его страну, и он это знал. Бланш совсем не казалась снисходительной. Прошлым вечером они встретились с ней во второй раз, когда она приехала со своим отцом, но у него не было времени поговорить с ней наедине. Однако он изучал ее за ужином и нашел, что ее приятная манера не казалась жеманной.

– Спасибо. Я рад, что вы будете заботиться о моем доме. Не желаете ли присоединиться ко мне позднее? Я могу показать вам окрестности.

Поездка по деревне была последним, о чем он думал, но он должен выполнять свой долг по отношению к будущей жене. Возможно, им даже удастся узнать друг друга чуть больше до свадьбы.

– Для меня это будет великая честь, сэр, – ответила она, снова улыбнувшись. – Позвольте представить моих лучших подруг – леди Бэс Харклифф и леди Фелиция Грин. Они приехали сегодня утром.

Леди сделали реверанс, обе покраснели и старались не смотреть ему в глаза. Он поклонился, проговорив какое‑то приветствие. Затем взял руку Бланш и поднес к губам, оставив на ней легкий поцелуй. Когда он поднял взгляд, то понял, что почти не волнует ее. Ухмыляющаяся дева будет раздражать его – и он восхищался ее спокойствием. Ему было интересно, что может вывести ее из себя.

– Тогда до полудня, – вежливо произнес он.

– С нетерпением жду этого.

Она грациозно сделала реверанс. Подруги последовали ее примеру, затем вся троица удалилась.

Тайрел смотрел, как они уходят; ее походка была ровной и расслабленной. Подруги возбужденно шептали ей что‑то на ухо. Он был уверен, что они сплетничали о нем. Если Бланш была взволнована, она никогда не дрожала, а если ей было весело, она никогда не смеялась.

Элизабет уставилась на него, с трудом переводя дух от его поцелуев. Ее щеки были красные от смущения – или от гнева? Ее глаза наполнились слезами, и она закрыла их, но он заметил.

Я не могу принять ваше предложение.

– Тайрел? – Рэкс потянул его за руку. – Я никогда не видел тебя таким отвлеченным, – напрямую произнес он. В его голосе звучало неодобрение.

– Она ведет со мной веселую охоту, – отозвался Тайрел.

Рэкс секунду помолчал и осторожно заговорил:

– На тебя не похоже – думать о другой женщине в такой важный момент. Многие мужчины сразу бы влюбились в Бланш Хэррингтон. С каких это пор ты преследуешь такую женщину до безумия? Я волнуюсь. Ты самый дипломатичный из мужчин, каким и должен быть, учитывая то, что пойдешь по стопам своего отца. Ты не из тех мужчин, которые теряют контроль и рискуют, унижая Хэррингтона или свою невесту.

Рэкс был прав. Тайрел был обходительным по природе, как его отец, и преследовать другую женщину сейчас было полной потерей приличий.

– Должно быть, она очень красива – и очень умна, – добавил Рэкс.

– Она очень умна. На самом деле она распущенная, хоть выглядит невинной. Но я собираюсь покончить с этой игрой раз и навсегда. – Тайрел не шутил. – Это преследование началось почти два года назад, – объяснил он. – И теперь она смеет вновь появиться в Лимерике с незаконнорожденным ребенком от другого мужчины и отказывает мне!

– Ты влюбился? – выдохнул Рэкс.

– Конечно нет! – вскинулся он.

Рэкс выглядел задумчивым.

– Ты – де Уоренн. Мы все знаем, что мужчины в семье де Уоренн если влюбляются, то любят сильно и преданно, всю жизнь.

– Это семейная легенда, и я не влюблен, – возразил Тайрел, но забеспокоился.

Большую часть жизни он считал эту легенду правдой, верил в нее. Это было легко сделать, ему стоило лишь взглянуть на своего отца и мачеху, чтобы понять, как сильно и крепко они любят друг друга, и то же самое можно было сказать о его сводном брате Девлине О'Ниле и его жене Вирджинии.

– Если бы она не исчезла тогда на костюмированном балу, сейчас бы все закончилось.

Но с каждым словом у него начали появляться серьезные сомнения. В его жизни было много женщин, которых он хотел, но ему никогда не приходилось никого преследовать очень долго, и желание всегда быстро исчезало. Его желание Элизабет продолжало расти, горячее и ярче, чем прежде.

Рэкс молчал.

Разумеется, она не посмеет отказать ему во второй раз. Он был наследником графского титула Адара. Женщины всех типов, классов и сословий бесстыдно бегали за ним. Он каждый день получал приглашения, скромные и бесстыдные. У него никогда не возникало проблем в соблазнении женщины. Элизабет Фицджеральд была первой, кто отказал ему. Но ведь это же была игра? Он должен заполучить ее. И разумеется, это было частью ее игры – довести его до сумасшествия своими отказами, до той грани, когда он не сможет ясно мыслить или вести себя благоразумно. Он не знал, почему она беспокоится. Он был готов дать ей небольшое состояние за ее тело. Что еще ей могло быть нужно? И она должна понимать, что ей требуется его защита, учитывая ее незавидное положение. Рэкс сжал его плечо:

– Кто она? О ком ты думаешь?

– Сероглазая ведьма с телом, которое по замыслу Бога должно свести мужчину с ума, – сухо ответил Тайрел.

– Тай, надеюсь, это просто мимолетное увлечение, – осторожно проговорил Рэкс. – Я ее знаю?

– Возможно. Ты точно знаешь ее семью. Это мисс Элизабет Фицджеральд, дочь Джеральда Фицджеральда – полагаю, это дальний родственник Девлина, – ответил Тайрел.

– Ты хочешь сказать, что преследуешь приличную девушку?

Рэкс не верил.

Тайрел почувствовал, как его настроение снова испортилось.

– Вряд ли она такая леди, как ты думаешь. Я говорил тебе, она незамужняя мать и, поверь мне, созрела для урожая.

– Думаю, ты должен забыть эту женщину. Тебе нужно начать думать о своем будущем и будущем своей семьи. – Взгляд Рэкса был темным и пронзительным. – Бланш Хэррингтон очень красива. У тебя будет счастливая семейная жизнь. Тебе сейчас не нужна любовница.

Тайрел покачал головой, чтобы прояснить ее. Рэкс был прав – но только в одном.

– Не беспокойся. Я не собираюсь унижать леди Бланш. Но не собираюсь я и терпеть отказ, – сказал Тайрел брату, – или то, как меня дурачат.

– Правда? Тогда почему она здесь?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – сказал он.

– Я о той женщине, которая занимает твое сердце, – криво усмехнулся Рэкс.

– Что?! – пораженный, воскликнул он.

– Я был в главном холле, когда они приехали. По‑видимому, она со своей семьей.

Сначала он подумал, что Элизабет приехала сказать, что принимает его предложение, но если она приехала с семьей, то не по такому поводу.

– Ты, должно быть, ошибся. Это не может быть она.

– Нет, я проходил по центральному холлу, когда они приехали. Мистер Джеральд Фицджеральд, его жена и дочь. С ними был ребенок и няня, – добавил он. – Мистер Фицджеральд хотел поговорить с отцом.

И в тот момент Тайрел понял, что игра еще совсем не окончена. Но он не мог представить себе, что это за новый трюк.

Графиня вернулась в гостиную с мужем, графом Адаром. Лизи сидела на краешке стула, молясь о том, чтобы убедить графиню позволить ей и Нэду уехать. Ее щеки уже лихорадочно горели, и ей было дурно от волнения. Когда строгий, недоверчивый взгляд графа сфокусировался на ней, она поняла, что ей конец.

Он был рассержен, хоть и казался спокойным; но его эмоции были достаточно заметны.

Когда его пронзительный взгляд встретился с ее, она вскочила и сделала низкий реверанс, ее сердце беспомощно забилось. Она молилась, чтобы эта встреча побыстрее закончилась и чтобы Нэда не забрали.

– Мисс Фицджеральд, – сказал граф, взяв ее под локоть и помогая ей встать.

Лизи была вынуждена посмотреть в его ярко‑голубые глаза. Как и у Тайрела, у него были темные вьющиеся волосы, но кожа его была светлой. Он был очень красивым властным мужчиной. Лизи поняла, что графиня закрыла двери гостиной.

Ее страх возрос.

– Вы – мать ребенка моего сына? – спросил граф.

Его тон был резкий.

Лизи знала, что родители позади нее ждут с нетерпением правильных ответов. Никаких отрицаний быть не могло, не сейчас, не в это время. Лизи уцепилась за надежду, что ей позволят уехать с Нэдом.

– Да, милорд, – удалось сказать ей.

Его лицо напряглось. Он медленно прошелся по ней взглядом. В его взгляде было лишь унижение, и Лизи снова вспыхнула.

– Вы утверждаете, что мой сын соблазнил вас, – резко сказал он.

Лизи очень хотелось умереть.

– Нет, милорд, – ответила она, не обращая внимания на отца, который дернул ее за руку. – Это полностью моя вина. Я соблазнила его.

Граф усмехнулся, – видно, он ей не поверил.

– Вы совсем не кажетесь мне соблазнительницей. Но и мой сын тоже не распутник.

Она облизнула губы.

– Мы были в костюмах. Он не знал, кто я. Это полностью моя вина.

– И вы защищаете его сейчас?

Она сглотнула, чувствуя себя так, словно находилась на скамье подсудимых в королевском суде. Она не собиралась обвинять Тайрела в соблазнении.

– Это был флирт, который вышел из‑под контроля, – прошептала она.

Он повернулся к Нэду; его щеки покраснели. Графиня, подошедшая к нему сзади, мягко произнесла:

– Нет сомнения, что это сын Тая.

– Я вижу, – кивнул граф.

Лизи почувствовала дурноту. Они были так уверены – как и должны были. Разумеется, они изменят свои взгляды, когда Тайрел станет отрицать ее заявление. Разумеется, ее и родных вышвырнут из «Адара».

Графиня положила свою руку на плечо мужа, пытаясь его успокоить.

– Вы не кажетесь мне соблазнительницей, мисс Фицджеральд, – сказал граф. – До того как я поговорю с Тайрелом, я хочу точно понять, как это случилось.

Лизи онемела от страха. Она хотела спросить его, какое это вообще имеет значение, но не посмела. Она знала: ей никогда не убедить графа в том, что она соблазнительница. Он сердито смотрел на нее, было видно, что он не поверил ни единому ее слову – кроме того, что Нэд – внебрачный сын Тая.

– Я всю жизнь люблю Тайрела, – услышала она свой голос.

Ее глаза наполнились слезами. Она прикрыла рот рукой.

– Это правда, – сказала Лидия, выступив вперед. – Моя Лизи с детства любит вашего сына. Мы обычно смеялись над этим. Мы дразнили ее и думали, что она перерастет свою глупость, но этого не произошло!

Граф уставился на Лизи. Она почувствовала, как дрожат ее колени.

– Итак, вы надеялись заполучить моего сына?

– Нет! – в ужасе воскликнула Лизи.

– Но вы здесь с ребенком и требуете свадьбы. Я все еще не понимаю. Вы были в костюме, но Тайрел ни за что бы не забыл такой эпизод. Я знаю своего сына. Как только он понял бы свою ошибку, попытался бы ее исправить, так или иначе.

Лизи не знала, что сказать.

– Я скрыла от него свою личность, – ответила она. – А затем убежала.

Граф наконец‑то отвернулся и пристально посмотрел на Нэда. Малыш спокойно играл с солдатиком на полу. Но он сразу же замер, взглянув на мужчину – своего дедушку.

Герцогиня подала голос:

– Портрет Тая и его матери в столовой. Ребенок очень похож на него.

Граф отвернулся от Нэда, посмотрев на Лизи и ее родителей.

– Положение вашей дочери очень сложное, – сказал он.

– Вы же мужчина, – резко произнес Джеральд. – Я думал, вы позаботитесь об этом.

– Вы неправильно поняли мое намерение, – сказал граф. – Я сожалею о позоре вашей дочери, но не могу жалеть о том, что у меня есть внук, даже незаконнорожденный.

Страх Лизи не знал границ. Она ожидала совсем не этого. Она поторопилась к Нэду, увеличив шаги. Он улыбнулся ей и сказал:

– Мама.

Она подняла его на руки.

– Что вы хотите сказать, милорд? – сухо спросил Джеральд.

– Мой сын скоро обручится с дочерью лорда Хэррингтона, и я не буду в это вмешиваться.

Лизи плотно закрыла глаза. Сейчас их конечно же отправят домой. Ее сердце отчаянно забилось, в ногах была слабость. Ей не хватало воздуха.

– Мы с радостью воспитаем моего внука здесь, – сказал граф. – На самом деле другой возможности нет.

– Нет, – покачала головой Лизи.

Он обратил на нее холодный взгляд:

– Я позабочусь о пособии вам. Опять же, мне очень жаль, но вы можете быть уверены: мой сын будет вести себя достойно. Я знаю, это маленькое утешение, но это все, что я могу предложить вам. Вы ничего не потеряете, мисс Фицджеральд.

– Я потеряю своего сына! – воскликнула Лизи. – Меня с ним не разлучат!

Граф посмотрел на нее с удивлением. Графиня вышла вперед – казалось, ее тронуло состояние Лизи, или Лизи отчаянно на это надеялась.

– Миледи! – выкрикнула она. – Я не могу покинуть сына!

– Лизи, – произнесла Лидия, дернув ее за руку. – Может, это и к лучшему.

– Наша Лизи опозорена, – сказал Джеральд, его нос покраснел.

Лизи неистово освободилась от материнской руки.

– Я нужна Нэду! – в отчаянной ярости крикнула она. – Я не брошу его. Я могу воспитать его – и сделаю это!

Граф смотрел на нее так, словно у нее отросла вторая голова.

И в этот момент, когда она произнесла эти слова, массивные двери открылись и вошел Тайрел. Лизи застыла, держа Нэда на руках. Тайрел уже пронзил ее своим темным взглядом.

– Вы ищете меня? – вежливо спросил он.

Казалось, вопрос был адресован его родителям, но Лизи была уверена, что он не оторвал от нее взгляд.

Ее сердце забилось в груди, словно крылья неистовой птицы, запертой в железной клетке. Она была готова упасть в обморок! Но по крайней мере, он был здесь, чтобы отрицать отцовство Нэда, значит, они смогут уехать!

– Полагаю, ты знаешь мистера и миссис Фицджеральд, – мрачно проговорил граф. – И их дочь, Элизабет Энн.

Тайрел не поклонился. Он просто наклонил голову, и она могла поклясться, что почувствовала, как от него исходит напряжение. Лизи подготовила себя к его презрению. И ей было так стыдно за свою ложь, несмотря на то что цель была защитить Анну и оставить себе Нэда.

– Но я полагаю, что ты не знаешь своего сына, – сказал граф.

Тайрел отступил, переводя взгляд с Лизи на ребенка в ее руках:

– Моего – кого?..

Графиня дотронулась до его руки.

– Я знаю, это шок. Мы все шокированы, – мягко сказала она.

Тайрел, пораженный, уставился на Нэда, затем снова встретился взглядом с Лизи. Лизи, дрожа, закусила губу.

– Вы утверждаете, что это мой ребенок? – с недоверием спросил он.

Лизи не могла ответить.

– Я полагаю, он был зачат на Хеллоуин, не так ли, мисс Фицджеральд?

Тайрел застыл, взглянув на отца, затем посмотрев снова на Лизи. В его глазах она прочла презрение. Она сжалась. Он спросил, холодным и опасным тоном:

– На Хеллоуин?

Она все планировала совсем не так, подумала Лизи.

– Нэд мой сын, – прошептала она, но никто, казалось, не услышал ее.

Джеральд выступил вперед и указал пальцем на Тайрела; его лицо стало пунцовым от ярости.

– Мне все равно, какую нелепую историю придумала моя дочь, чтобы защитить вас, сэр! Вы с ней зачали ребенка! Вы разрушили ее жизнь! Ваш отец отказывается от заключения брака между вами! Что вы за человек, если сначала соблазняете мою дочь, а потом бросаете?

Тайрел застыл при последних словах. У него было сейчас самое странное выражение лица – словно он начал что‑то понимать, но полного доверия не было. Он повернулся к ней.

– Я зачал с вами ребенка, – повторил он с недоверием.

Лизи закрыла глаза и почувствовала, как слезы полились по щекам. По крайней мере, с ужасом подумала она, он признает Нэда собственным сыном. Он навсегда решит, что она самая отвратительная лгунья, – и она действительно ею стала. Она могла только молиться о том, чтобы однажды Нэд смог по‑прежнему претендовать на права наследства.

– Мы воспитаем ребенка здесь, – резко прервал граф. – Я позабочусь о мисс Фицджеральд. В остальном ничего не изменится. Свадьба с мисс Фицджеральд не обсуждается.

– «Свадьба с мисс Фицджеральд», – эхом повторил Тайрел.

Лизи широко раскрыла глаза, поскольку он смотрел на нее сейчас смеясь, но его лицо не выражало радость. Только гнев.

– Это совсем не смешно, сэр! – закричал Джеральд.

Тайрел поднял руку, и тот замолчал.

– Довольно, – произнес он. – Я хочу поговорить наедине с мисс Фицджеральд.

Лизи кое‑как удалось не вздыхать. Она покачала головой, отойдя назад. Быть с ним наедине сейчас было невозможно – она не могла этого допустить.

– Я хочу наедине поговорить с матерью моего ребенка, – исправился Тайрел и улыбнулся ей холодной, строгой улыбкой, которая не сочеталась с его взглядом.