Категория 6: Баланс и дисбаланс в семье

А. Семейная структура (гармоничность, дисгармонич­ность, критерий «хорошей формы»).

Б. Роли (например, сбалансированность супружеских и родительских ролей).

В. Уровень и стиль функционирования (например, сба­лансированность поведения, переживания и понимания).

Г. Ресурсы (экономические, социальные, психологиче­ские).

ОСНОВНЫЕ ШКОЛЫ СЕМЕЙНОЙ ТЕРАПИИ⁶⁹

Поведенческая семейная терапия

Предшественники	Уотсон, Скиннер, Бандура, Гриндер
Философия	Эмпиризм
Модель	Бихевиоризм, ориентация на содержание
Основные влияния	Модификации поведения, теория познания, управляемые условия, непредвиденные обстоятельства
Представления о норме	Достижение целей; равное влияние всех членов
Представления о нарушениях	Члены семьи с трудом признают отклонения в поведении; семейные правила не отличаются достаточной ясностью; дефицит эмоциональных отношений
Представления об осознавании	Формальная теория осознавания отсутствует
Представления об изменениях	Определяются поведением и поддерживаются обучением и условиями

Терапия Боуэна

Предшественники	Медицина, физика
Философия	Натуральная философия, эмпиризм, эволюционизм
Модель	Медицинская, природные системы; ориентирована на процесс
Основные влияния	Биология, эволюционизм, теория систем
Представления о норме	«Жизнь движется по направлению к жизни» в природных процессах, ведущих к достижению полного развития и саморегуляции
Представления о нарушениях	Недостаточная саморегуляция от «незрелости»
Представления об осознавании	Формальной теории осознавания не существует
Представления об изменениях	Самовоспроизведение с помощью различения, саморегуляции и ответственности перед собой; терапевт присутствует как агент изменений

⁶⁹ Этот материал взят из приложения к книге Джозефа Зингера «В поисках хорошей формы». Москва: Класс, 2000. С. 290-297.

203

Краткая терапия (MRI)

Предшественники	Бейтсон, Эриксон, Фоэстер
Философия	Конструктивизм
Модель	Кибернетическая, ненормативная, ориентированная на процесс и содержание
Основные влияния	Кибернетика, теория коммуникаций
Представления о норме	Эффективное преодоление трудностей
Представления о нарушениях	Проблемы возникают от «плохого обращения» с трудностями
Представления об осознавании	Второстепенное; нет формальной теории осознавания
Представления об изменениях	Возникают от внедрения в причинно-проблемные «решения», используемые клиентом, чтобы решить актуальную проблему

Контекстуальная терапия

Предшественники	Фрейд, Ференци, Кляйн, Фейрбейрн, Винникотт, Гантрип, Салливан, Бубер, Вайнер, Бейтсон, Бузормени-Наги
Философия	Диалектическая, диалогическая; философская антропология
Модель	Относительная, ориентированная на процесс
Основные влияния	Кибернетика, межличностная психиатрия, теория коммуникаций
Представления о норме	Сбалансированное распределение семейных ресурсов и обязанностей
Представления о нарушениях	Несбалансированное распределение ресурсов; застой, ущербная конфигурация взаимоотношений, отсутствие преданности, сговор, эксплуатация, доминирование родителей
Представления об осознавании	Преобладает «относительная подотчетность»; нет формальной теории осознавания
Представления об изменениях	Главным компонентом процесса исцеления является инсайт; изменение зависит от углубле­ния «относительной реальности» группы

Эриксоновская семейная терапия

Предшественники	Фрейд, гипноз
Философия	Эклетизм и прагматизм
Модель	Экосистемы
Основные влияния	Гипнотерапия, ориентация на содержание
Представления о норме	Рост и развитие с помощью творческого решения проблемы, что позволяет стимулировать индивидуальные ресурсы

202

Окончание таблицы

Представления о нарушениях	Неосознавание личных ресурсов, недостаточное общение, симптомы как общение
Представления об осознавании	Вторичные; пренебрежение инсайтом в пользу обучения с помощью действия; нет формальной теории осознавания
Представления об изменениях	Достижение цели, что усиливает изменчивость и потребность в самовыражении; движение в сторону эволюции семьи

Фокусная семейная терапия

Предшественники	Фрейд, Кляйн, Бион, Винникотт
Философия	Эмпиризм
Модель	Системная; ориентированная на содержание и процесс
Основные влияния	Психоанализ, клиническая психиатрия, объектные отношения, групповая и семейная терапия
Представления о норме	Семь уровней иерархии функционирования — смысл, аффект, общение, границы, общность, стабильность и состоятельность
Представления о нарушениях	Прошлая травма проявляется в повторах, порочных кругах, принужденности, чрезвычайных ситуациях и актуальных проблемах (симптомы)
Представления об осознавании	Одинаковая важность изменений и паттернов поведения; нет формальной теории осознавания
Представления об изменениях	Разрешение от травмы и восстановление традиций семьи

Функциональная семейная терапия

Предшественники	(?)
Философия	Эмпиризм и (очевидно) релятивизм
Модель	Теория систем и бихевиоризм; относительная; ориентированная на процесс и содержание
Основные влияния	Группа Пало Альто
Представления о норме	Эффективный связанный процесс и составные относительные результаты; посредничество между дистанцией и близостью во взаимоотношения
Представления о нарушениях	«Проблемы» и «симптомы» (так называемый культурный консенсус) являются проявлениями функциональности во взаимоотношениях
Представления об осознавании	Смешанные; нет формальной теории осознавания

Окончание таблицы

Представления	Изменения происходят после того, как
об изменениях	изменяются представления членов семьи самих и других. Ауэрсвальд, Бейтсон, Эриксон	о них

Интегративная семейная терапия

Предшественники	Ауэрсвальд, Бейтсон, Эриксон, Минухин, Пиаже, Сатир
Философия	Эклектизм
Модель	Системная; органическая; ориентированная на содержание и процесс
Основные влияния	Теория систем
Представления о норме	Сознательная способность упражняться в различных вариантах поведения, вместо того чтобы предъявлять повторяющиеся автоматизированные реакции; устойчивое чувство собственной состоятельности, нормальности, достоинства
Представления о нарушениях	Система отмечена автоматическим поведением, отсутствием новизны, блокадой новой информации, закрытыми границами; общение блокировано, нежелательно и недоступно
Представления об осознавании	Основное и многоуровневое в поддержании интегрированного системного подхода; нет формальной теории осознавания
Представления об изменениях	Изменения происходят после того, как разрушается клише автоматического и привычного поведения

Миланская школа системного подхода

Предшественники	Вацлавик, Бейтсон
Философия	Экосистемная эпистемология
Модель	Системная; контекстуальная; ориентированная на процесс и содержание
Основные влияния	Кибернетика второго порядка («кибернетика кибернетики»); конструктивизм
Представления о норме	То, что работает на людей
Представления о нарушениях	Проблемы представляют собой смысловые составляющие, созданные потерпевшими аварию и всеми членами, подключенными к поддержанию смысла, который приводит к компромиссу

204

205

Окончание таблицы

Представления об осознавании	Смешанные: изменения зависят от новых взаимоотношений и значений, а не от инсайтов; нет формальной теории осознавания
Представления об изменениях	Уровни изменения значений на порядок выше изменений мировоззрения и поведения

Стратегическая семейная терапия

Предшественники	Эриксон
Философия	Прагматизм
Модель	Прямая, плановая интервенция
Основные влияния	Ориентирована на содержанние. Лэйнг, Хейли, Маданес
Представления о норме	Контроль над негативными проблемами, создание позитивного контекста и совместное решение проблем.
Представления о нарушениях	Все проблемы происходят от одной дилеммы — любовь и насилие
Представления об осознавании	Решение проблем с предпочтением инсайта или осознавания; нет формальной теории осознавания
Представления об изменениях	Изменения происходят, когда семья учится преодолевать кризис и переходит к новой стадии своего развития

Структурная семейная терапия

Предшественники	Фрейд, Салливан
Философия	Конструктивизм
Модель	Биосоциальная, системная; ориентирована на процесс и содержание
Основные влияния	Монтальво, Хейли, Минухин, Кестлер, Пригогайн
Представления о норме	Семья эффективно переносит стресс и выполняет свои функции по воспитанию и развитию своих членов
Представления о нарушениях	Семья не может выполнять функцию по воспитанию и развитию своих членов
Представления об осознавании	Смешанные: практически применяются в технических приемах, как, например, «отыгрывание» и структурные изменения; с другой стороны, сопротивление либо обходят стороной, либо вступают с ним в борьбу. Формальной теории осознавания не существует

207

Окончание таблицы

Представления об изменениях

Ответственность терапевта за то, «чтобы это произошло»

Символическая экспериментальная семейная терапия

Предшественники	Фрейд, Ранк, Кляйн, Айхорн
Философия	(?)
Модель	Ориентирована на процесс
Основные влияния	Детская психиатрия, игровая терапия
	Структурная интеграция; четко определенные границы; подвижные субсистемы; эмоциональные процессы поддерживают самовыражение и любовь
Представления о нарушениях	Нарушенные границы; нефункциональные субсистемы; эмоциональные процессы поддерживают недостоверность и конфликт
Представления об осознавании	Ценность непосредственных переживаний и аффекта; инсайт рассматривается как побочный продукт; когнитивная реализация изменений вторична; нет формальной теории осознавания
Представления об изменениях	Новые отношения и поведение ускоряют изменения

7.2. РОДИТЕЛЬ И РЕБЕНОК НА ПЕРВОЙ КОНСУЛЬТАЦИИ

Консультант в зависимости от ситуации работает то с семьями, то индивидуально, то консультирует родителей, то занимается с детьми. Однако в подавляющем большинстве случаев прием организован так, что предварительного звена консультирования, когда другой специалист сначала помогает обратившимся выбрать тот или иной вид психологической по­мощи, к сожалению, нет. Консультанту приходится самому на первом приеме улавливать тенденции запроса и возможного контракта на вид психологической помощи.

В практике консультирования к специалисту, занимаю­щемуся детско-родительскими отношениями и консультиру­ющему детей и подростков, на первый прием приходят пары: родитель и ребенок (чаще всего, конечно, мама и ребенок). При этом консультант соприкасается лишь с фрагментом се­мейной системы (за исключением случаев неполных семей,

206

когда двое — это и вся семья). Такую ситуацию можно рас­сматривать с позиций семейной терапии. Если задействована система, консультант должен пригласить всех членов семьи. Правда, приход всей семьи не на первый, а на второй прием может спровоцировать целый ряд напряжений в системе, с чем отчасти связаны особенности контракта на семейную терапию.

Противоположный подход мог бы заключаться в предпо­ложении, что на первую сессию приходят два потенциальных индивидуальных клиента: взрослый и ребенок. Тогда консуль­тант выясняет, у кого есть запрос, и продолжает работать с тем из пришедших, у кого он есть. Сложность здесь заключается в том, что ребенок может «не иметь» запроса, а родители не всегда готовы продолжать работать с психологом сами, даже если удается переформулировать запрос в терминах их психологических трудностей.

Казалось бы, ну и что? Дети (особенно дошкольники) могут ходить на индивидуальную игровую терапию «без запроса». Но, оказывается, именно присутствие во время «жалоб» родителей мешает ребенку потом устанавливать до­верительные отношения с консультантом, удлиняет процесс налаживания контакта, влияет на его представления о сути и возможностях терапии. К тому же родители не будут водить ребенка к терапевту столько времени, сколько необходимо, пока не убедятся, что они сами поняты правильно и оплачи­ваемые ими занятия имеют смысл.

Все это обусловливает некоторые особенности работы консультанта.

ОСОБЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОСТРАНСТВА ДЛЯ ПРИЕМА

На один-два стула (кресла) больше, чем количество пришедших: выбор, рассаживание и дистанция могут быть диагностическими.

Даже если этот кабинет не используется потом как комната для игровой терапии, необходимо наличие места и материалов хотя бы для рисования (в идеале — для лепки и игры).

Хорошо бы, чтобы игровая комната была отдельной или игровое пространство могло бы отделяться (занавеской,

209

расстановкой и т. п.) в случае, если потом предполагается использовать это же помещение для игровой терапии с ре­бенком. Если невозможно разделить пространство, то важно обозначать разницей в интерьере разный контекст комнаты. Например, когда комната используется как игровая, в отличие от смешанного приема,— делается некоторая, желательно константная, перестановка мебели (например, убираются лишние стулья), вводятся какие-то специфические детали (расположение игрушек, материалов и т. п.).

ОСОБЕННОСТИ СИТУАЦИИ КОНСУЛЬТАНТА

Консультанту приходится решать, с кем и какую работу он мог бы проводить в дальнейшем, чтобы сформулировать предложения и/или направить к другим специалистам. Конеч­но, это будет зависеть от того, что он услышит, но все-таки принимать решение ему придется тоже. Это отличается от ситуации, когда он точно знает, что в это время он здесь — игровой терапевт, т. е. ребенок пришел на первый прием «к своему» специалисту, когда консультант соответствующим образом организует пространство взаимодействия с ним, в котором контакт консультанта с родителями имеет «вспомо­гательное» значение.

Другая особенность — повышенные требования к скоро­сти реакций (присутствие ребенка в контексте задевающих его стереотипов реагирования родителя) и гибкости (во­влеченность/дистанция, нейтральность/поддержка и т. п.). Примером мог бы послужить такой случай:

Мама первоклассника, жалующаяся на невниматель­ность и неусидчивость в школе, после десяти ми­нут своего диалога с консультантом (ребенку): Не вертись, сядь ровно, слушай! (Ребенку, глядя на консультанта): Я же говорю о важных вещах! (Кон­сультанту.) Вы видите?!

Консультант мог бы, например, обратиться к ребен­ку: Мне кажется, мама действительно беспокоится, чтобы от нашей встречи был толк (объясняет мамино состояние в положительном контексте, поддерживает мать). В этом кабинете ты можешь сам решить, по­сидеть тебе здесь, или пойти порисовать (полепить,

208

поиграть и т. п.) вон там, пока мы разговариваем с мамой (предоставляет выбор в определенных гра­ницах, косвенно отражает, что ребенку, возможно, скучно во время разговоров взрослых). Все, что про­исходит здесь, может помочь понять вашу ситуацию (обращаясь к маме и поддерживая ребенка в праве на собственное пространство).

ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРЫ И ДИНАМИКИ СЕССИИ

У кого из двоих потребность в помощи «говорит» гром­че? Понять это могут помочь невербальные знаки до начала разговора: кто первым зашел, как рассаживались и как сели, кто первым заговорил, что и о чем сказал и др. Какие детс-ко-родительские паттерны взаимодействия уже явлены до формулировки запроса и даже — до словесного обращения к психологу вообще?

Например, мама ведет за руку 12-летнего мальчика, снимает с него куртку, хлопочет, куда ему сесть, и он этому подчиняется. По опыту можно предположить симбиотические, зависимые отношения, скорее всего, у мальчика имеются трудности со сверстниками, возможно, эмоционально-воле­вые трудности. Во всяком случае, возможно проверить эти гипотезы, даже если это не будет озвучено.

Ситуации, требующие реакций консультанта, возникают иногда еще до предъявления каких-либо «жалоб». Например:

Папа с дошкольником, в нерешительности застывает перед входом в кабинет и спрашивает: Как нам лучше заходить, вместе или по одному?

Консультант мог бы отреагировать: Вы можете сде­лать так, как Вам кажется удобнее (лучше).

В этом случае консультант еще ничего не знает об этих конкретных людях (а также не знает, какую помощь адекватно будет предложить) и избегает навязывания своих профес­сиональных стереотипов (например, «Зайдите сначала вы»). Одновременно он высказывает доверие к способности опре­делиться самостоятельно.

211

Сравните с другой ситуацией:

Мама проговорила с консультантом почти всю сессию, пока четырехлетняя дочь играла в «детском уголке». Она сознает, что беспокоящие ее реакции ребенка связаны с происходящим в семье, однако об отно­шениях с мужем и мамой говорила иносказательно и метафорами, скосив взгляд на девочку. В итоге говорит: Я пришла к Вам по поводу ребенка... Как Вы думаете, мне в следующий раз стоит прийти поговорить одной, или ее привести, что бы Вы еще посмотрели?

Консультант (утвердительно): Вы можете прийти и одна.

В данном случае консультант подтверждает, что воз­можно поговорить о том и так, о чем и как могут поговорить взрослые (при очевидной потребности). В этом случае есть возможность заключить контракт с мамой на индивидуальную консультацию. А вот другой пример:

Мама и мальчик лет 5-6 на вид заходят из коридора в комнату. Мама и консультант садятся друг напротив друга, мальчик, мгновение постояв возле матери, быстро подходит к полкам с игрушками.

Мама (просительно, тревожно): Ваня, не надо брать игрушки!...Нам надо поговорить с доктором.

Мальчик (в нерешительности смотрит на консультанта).

Консультант (ребенку): Игрушки в этой комна­те, — чтобы ими можно было играть. (Маме.) Итак, это — Ваня. Ко мне можно обращаться —...А как луч­ше обращаться к Вам?...Хотели бы вы пока (взгляд в сторону играющего ребенка) рассказать мне, что привело вас?

Здесь консультант вводит ребенка в пространство иг­ровой комнаты (но не так, как при игровой терапии. Срав­ните, например: «Игрушки в этой комнате, — чтобы ты мог ими играть»), показывает маме, что ситуация под контролем (все происходящее— нормально), структурирует разговор

210

212

(знакомство, запрос), помогая маме преодолеть замеша­тельство.

После процедуры знакомства, если затрудняется гово­рить тот, кто начал говорить, консультант может использовать варианты обычных вопросов:

• Что привело вас ко мне?

• Кто кого привел в этот кабинет? (шутливо-игровой контекст)

• Кто что-то хотел от прихода сюда? (при очевидном нежелании ребенка входить или разговаривать) и другие.

Во многом опыт и интуиция могут подсказать, начинать ли разговор с позиции семейного терапевта с использованием соответствующих техник, или выступать в роли медиатора, или быть более активным во взаимодействии с кем-то одним.

Выяснять запрос необходимо у каждого из пришедших.

Вот наиболее частые примеры того, как родители фор­мулируют цели в начале сессии:

213

Переформулирование родительского запроса служит цели обеспечения психологической безопасности ребенка.

Например:

Мама, приведшая упирающегося пятиклассника Лешу, который сидит напряженно насупившись и опустив голову, пожаловалась на плохое поведение в шко­ле, конфликт с новой учительницей, которая звонит домой и вызывает родителей в школу. Поделившись общим описанием ситуации, обращается к ребенку: Ну, расскажи доктору, почему тебя вывели позавчера опять из класса?!

Консультант рискует стать «прокурором» или «до­ктором» (неизвестно, что хуже в данной ситуации), одновременно с тем, что ребенок вообще не хочет здесь присутствовать и находится в явно оборони­тельной позиции.

Консультант мог бы поступить, например, так: Одну минуточку! (Обоим) Я не успел еще сказать о принятом в этой комнате важном правиле: пока кто-либо нахо­дится здесь, он может не делать того, чего делать не хочет... (Пауза) Ну, например, если кто-то не хочет даже отвечать на вопросы, можно не отвечать. (Обращаясь к ребенку): Однако мне важно было бы понять как кое-что происходит. (Обращаясь к маме): Я услышал, как возмущает вас происходящее в школе. От этого плохо и Вам, и Леше. Хотели бы вы рассказать мне, как по­завчерашняя ситуация была представлена вам?

Консультант (после рассказа мамы и переформули­рования его обращается к ребенку): Мамы не было рядом, когда все это происходило. Как тебе кажется, нужно ли что-то добавить, чтобы стало понятнее? (Если ребенок отказывается отвечать, возвращается к разговору с мамой.)

В данном примере консультант прерывает непродук­тивный паттерн взаимодействия, а вводя правило «Стоп», обеспечивает безопасность ребенку. Акцент же делается на важности того, что могут сообщить оба. Ребенку предлагается соучаствовать в обсуждении, т. к. у каждого может быть свое видение ситуации.

Формулировка целей	Чувства, иногда стоящие	Потребности, которые
родителем	за этим	могут лежать глубже
Манипуляция с ребенком	Страх потери контроля,	Потребность в безопас-
(«Сделайте с ним то-то	страх некомпетентность,	ности
и то-то»)	несостоятельности
«Выведывание тайны» («Вы	Страх близости, интим-	Потребность в доверии,
поговорите с ним, а потом	ности	в том, чтобы разделить
мне скажете, объясните»)		внутренний опыт
«Посоветуйте, что мне	Избегание выбора,	Потребность в уверен-
делать»	страх, что не готовы к последствиям	ности, спокойствии
Намекни «недоговарива-	Страх открытости, соб-	Потребность принять
ние», «детскость» поведения	ственной незрелости	«ребенка в себе»
родителя при ребенке («мы
с вами взрослые, поймите
сами, что мне нужно»)
«Поймите, как мне плохо	Одиночество, страх	Потребность чувство-
и тяжело...»	отвержения	вать себя нужным
«Да можно ли что-то изме-	Страх изменений	Потребность в посто-
нить!?»	(паника), отчаянье	янстве, чтобы понять, что происходит
«Я вам все рассказал (а),	Страх ответственности,	Потребность в покое
а теперь — Вы специалист,	усталость	и собственном про-
Вам виднее»		странстве
Запрос на поддержку в по-	Неудовлетворенность	Потребность в большей
иске собственных ресурсов	способами разрешения трудностей	зрелости

Здесь же стоит сказать о том, как можно использовать одну из возможностей, которую дарит ситуация совместного пребывания родителя и ребенка. Это иногда весьма полезный для родителей контекст «игры». В предыдущем примере кон­сультант обращался к обоим, говоря о правиле в этой ком­нате. Родителям легче бывает поначалу принять некоторые правила, потому что они относятся не к их миру, а к другому, с которым они граничат (но в который они не всегда попадают), благодаря ребенку. В нем (как иногда еще помнится) можно крикнуть «Я в домике» и чувствовать себя безопасно. А этот странный психолог ведет себя уверенно, — наверное, знает, что делает. А попробуйте-ка только представить себе, как вы произнесите такое правило начальнику на работе!

Другой случай:

Маму семиклассницы Кати беспокоит зажатость и скованность девочки в школе, отсутствие подруг, частая плаксивость, о причинах которой она не рассказывает. В ходе беседы мама описывает напряженную атмосферу в семье, свою занятость и усталость, сложные отношения между родственниками, с тревогой говорит о нравах «современных» детей. Она высказывает надежду, что девочка получит здесь помощь. Консультант перефра­зирует информацию так, что становится понятным его сочувствие трудностям Кати в такой ситуации. В резуль­тате консультант решает своевременным задать вопрос молчавшей до сих пор девочке:

Скажи, Катя, есть ли нечто в том, что происходит, что ты хотела бы, чтобы изменилось?

Девочка молчит, но порозовела лицом, появилось напряжение в позе, губы шевельнулись.

Консультант (после паузы): Ты можешь не рассказы­вать, а просто кивнуть, если «Да» и помотать головой, если «Нет». Девочка кивает.

Консультант: Я правильно понял, что есть что-то, что ты хотела бы изменить? (Кивает.) Ты хотела бы поговорить об этом со мной! (Пауза, молчание.) Если бы я сказал: «Да, тебе хотелось бы поговорить об этом, но не сейчас», — это будет правильно? (Кивок.) Я предлагаю тебе поговорить со мной, пока мама

215

подождет нас в коридоре. Только в этом случае я не имею права рассказывать никому, о чем мы по­говорили. Даже вам (обращаясь к маме). Согласна? (девочка и мама смотрят друг на друга)

Мама (обращается к Кате): Ну, поговоришь? (Катя кивает.)

Консул ьта нт(маме): Минут за десять до конца време­ни я приглашу вас, и мы поговорим еще вместе. Мо­жет быть, у меня будут какие-нибудь предложения.

В данной ситуации консультант осторожно предоставляет ребенку возможность (пространство) поговорить о собственном запросе. Безопасность обеспечивается косвенной поддержкой при переформулировании маминого рассказа, ненасильственной коммуникацией, введением правила конфиденциальности. Остав­лено время на заключение контракта с родителем (о правилах посещений), если удастся развить контакт и заключить контракт на следующую (уже индивидуальную) сессию с девочкой.

В структуру сессии, кроме всего, в зависимости от кон­текста и запроса, приходится вводить элементы обучения для родителей (например, обращать внимание на способы взаи­модействия консультанта с ребенком и достигаемые эффекты или предупреждать о возможных последствиях повторяющихся родительских реакций). А также давать достаточно информации о принципах и возможностях разных видов терапии, о принципах выбора терапии или терапевта и т. п., чтобы родитель мог опре­делиться в перспективе. Необходимо отвечать на некоторые вопросы, требующие информации и специальных знаний.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Все вышесказанное в основном очерчивает особенности ситуации и позиции консультанта, когда на первый прием прихо­дят родитель и ребенок. Не только семейное консультирование, но и индивидуальное консультирование с ребенком требует осо­бой организации и имеет специфику контракта. Так, в идеале, с родителем должен бы встречаться другой специалист, если есть запрос на помощь ребенку. В крайнем случае можно встретиться сначала с родителем, договорившись с ним о работе с ребенком (хотя в этом случае на контакт консультанта с ребенком может

216

влиять «фоновая информация»). Кроме того, помощь семье и детям предполагает и групповые формы работы (с родителями, детьми или совместно), а также консультирование родителей, учителей и воспитателей.

Исходя из этого, в структуре организации психологической помощи семье и детям целесообразно иметь специалиста, кото­рый мог бы предварительно проконсультировать обратившихся родителей. В данном случае подразумевается и исследование ситуации со сбором информации (оценка и предварительная «диагностика» для консультанта, возможно использование оп­росников), и работа с запросом, и информирование о возмож­ностях и особенностях консультирования для принятия решения о наиболее адекватном и доступном варианте психологической помощи, и заключение контракта на соответствующий ее вид. Здесь же возможно оформление финансовой и организаци­онной (например, разрешение на аудиозапись) документации.. Все это позволило бы сделать психологическую помощь более специализированной и приближенной к запросу людей, как это ни парадоксально звучит, при введении дополнительного «звена» на пути к ней. Да и консультанты не так «выгорают» при простоте и определенности позиции и профессиональных задач.

Если по разным причинам организовать это не удается, работа консультанта на первой сессии — сродни искусству. В ходе ее он осторожно и постепенно движется от неизвестнос­ти к большей определенности как в ситуации, которая привела клиентов на консультирование («диагностика»), так и в самой ситуации консультирования (прояснение, что происходит и кто я в этом; работа с запросом; заключение контракта).

7.3. ОСОБЕННОСТИ КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

ХИМИЧЕСКИ ЗАВИСИМЫХ КЛИЕНТОВ

И ИХ БЛИЗКИХ

В этой главе мы не ставим своей целью научить консуль­тантов как работать с людьми, страдающими зависимостью от психоактивных веществ (алкоголя, наркотиков и т. п.). Наша задача — дать представления о некоторых общих принципах работы с этими людьми, поскольку каждый консультант в своей практике может встретиться с подобными клиентами.

217

Нам кажется возможным выделить четыре типа обра­щений, связанных с химической зависимостью: обращение в нетрезвом состоянии, обращение в состоянии похмелья (абстиненции), обращение в трезвом состоянии и обращение по поводу употребления психоактивных веществ третьими ли­цами, которое по сути не будет отличаться от любого другого обращения по поводу третьего.

ОБРАЩЕНИЕ В НЕТРЕЗВОМ СОСТОЯНИИ

Какая-либо продуктивная психологическая работа с кли­ентом, находящимся в состоянии опьянения, невозможна в связи с искажением психических процессов под влиянием психоактивных веществ. Консультант может высказать свое предположение о нетрезвом состоянии клиента. Не стоит спорить и доказывать правоту своих подозрений, лучше до­говориться о встрече в другой день, оговорив необходимое условие для работы — трезвое состояние.

ОБРАЩЕНИЕ В СОСТОЯНИИ АБСТИНЕНЦИИ

У людей, страдающих зависимостью от психоактивных веществ, формируется абстинентный синдром, или «синдром похмелья». В связи с выведением из организма вещества, к которому сформировалась физическая зависимость, его концентрация в крови уменьшается, что приводит к крайне неприятным психическим (тревога, страх, раздражительность и др.) и физическим (боли, «ломота» в суставах, тошнота, рвота, учащенное сердцебиение и др.) проявлениям. В таком состоя­нии клиент часто нуждается не только в психологической, но и в медицинской помощи. Состояние абстиненции может вызвать тяжелые осложнения со стороны здоровья клиента, поэтому консультант должен рекомендовать, а иногда и обеспечить по­лучение клиентом соответствующей медицинской помощи.

ОБРАЩЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА, СТРАДАЮЩЕГО ЗАВИСИМОСТЬЮ ОТ ПСИХОАКТИВНЫХ ВЕЩЕСТВ

В случаях, когда консультанту становится известно о том, что его клиент злоупотребляет алкоголем, наркотиками или дру­гими психоактивными веществами, он должен рекомендовать

ему обратиться за помощью в специализированные центры. В Санкт-Петербурге существует ряд подобных учреждений, мы предлагаем адреса некоторых из них:

• Городской наркологический диспансер, 10-е отделение. Реабилитационный Центр «Зазеркалье». СПб., В.О., 5-я линия, д. 58. Тел. (812)323-57-25.

• «Гармония». Институт психотерапии и консультирова­ния. СПб., ул. Гастелло, 9. Тел. (812)371-82-20.

• «Дом надежды на горе». Ленинградская область, Гат­чинский район, ж/д станция Можайский, село Перикюля. Тел.(813)749-38-75.

• Служба профилактики наркомании при Комитете по де­лам молодежи, семьи и детства Администрации Санкт-Петер­бурга. СПб., ул. Марата, д. 12. Тел. доверия (812)325-48-47.

• «Новая жизнь». Реабилитационный центр при протес­тантской церкви «Источник жизни». Ленинградская область, Кингисеппский район, пос. Преображенское (Собеседование проходит каждое воскресенье в 15.00 по адресу: ст. метро «Новочеркасская», ул. Шаумяна, 22, к/т «Охта». Контактный телефон (812)585-07-07. www.newlife.spb.ru).

Анонимную и бесплатную помощь любой зависимый человек может получить, придя на собрание группы «Ано­нимные наркоманы» или «Анонимные алкоголики». В связи с эффективностью эти группы само- и взаимопомощи получили широкое распространение во всем мире. Участвуя в таких группах, клиент может получить как психологическую подде­ржку, так и возможность обучаться специальным принципам выздоровления от зависимости, описанным в Программе 12 Шагов. Близкие люди страдающих зависимостью от психо­активных веществ могут получить поддержку, приняв участие в работе бесплатных и анонимных групп взаимопомощи для созависимых.

Расписание и адреса собраний групп «Анонимных наркома­нов» (АН) в Санкт-Петербурге и Ленинградской области можно узнать по тел. (812) 323-98-77 или на сайте www.na-spb.ru.

Круглосуточный информационный телефон содружества «Анонимных алкоголиков» (АА) (812) 924-12-24 поможет узнать расписание собраний групп «Анонимных алкоголиков». Ниже мы приводим информацию о нескольких из них:

219

• «Алмаз», наб. Черной речки, д. 8 (пн., пт. -- 19.30)

• «Амира», ул. Ивановская, д. 32 (РНД), каб. №5 (ср. — 18.00).

• «Выход есть», ул. Б. Подьяческая, д. 34, РБОО «Азария» (ср., вс. — 19.00).

• «Караван», наб. Обводного канала, д. 13 (РНД), каб. № 32 (вт, чт.—18.00; открытое собрание сб. — 12.00).

Группы взаимопомощи родственников наркоманов и алкоголиков (Ал-Анон, Нар-Анон):

• «Счастье», Литейный пр., д. 44 (флигель во дворе) (вт, ср., чт. — 18.15; сб. —16.00.), Тел. (812)273-92-97.

• «Свет», ул. 1-я Красноармейская, 11, Костел (пн.-пт. — 18.30; сб. — 19.00).

• «Азария — Матери против наркотиков», ул. Б. Подь­яческая, д. 34. Тел. (812)319-42-52, 227-42-02 (по этим телефонам с 15.00 до 21.00 можно получить информацию о работе групп в «Азарии», а также о любых других группах, работающих в городе и области).

• Пушкин, Церковная ул., д. 30, Тел. (812)476-16-77. Ниже приведены адреса сайтов в Интернете, посвящен­ных теме наркотиков и наркомании:

• «НарКом — русский народный сервер против наркоти­ков» — http://www.narcom.ru.

• «Наркоман» — http://www.narc.ru.

• «Без наркотиков» — http://nodrugs.pccenter.ru.

• Материалы реабилитационной программы «Ступе­ни» — http://www.stupeni.org.

• Материалы по созависимости — http://agic.org.ua.

• Анонимные Алкоголики — http://logos.by.ru.

ОБРАЩЕНИЕ ПО ПОВОДУ УПОТРЕБЛЕНИЯ ХИМИЧЕСКИХ ВЕЩЕСТВ ТРЕТЬИМИ ЛИЦАМИ

Консультанту часто приходится работать с родственни­ками и близкими людей, страдающих зависимостью от психо­активных веществ. Как правило, первичный запрос таких клиентов звучит следующим образом:

• Что можно сделать, чтобы он/она (третье лицо) пере­стал употреблять?

• Каким образом можно изменить его поведение?

218

• Как мне себя вести, чтобы повлиять на него?

• Что нам всем делать, чтобы вылечить его?

Может ли консультант откликнуться на такой запрос? Очевидно, что нет. Как и при любом другом обращении по поводу третьего, клиентом для нас является тот человек, которого беда (с чем бы она ни была связана) привела в наш кабинет. Химическая зависимость близкого человека уже сама по себе является психотравмирующим событием для его родственников, принять которое человеку кажется не только трудным, но и невозможным. Жизнь рядом с человеком, стра­дающим от злоупотребления психоактивными веществами, может вызывать совершенно разные, иногда противоречивые чувства — желание спасти сменяется чувствами беспомощ­ности, безнадежности и безвыходности, за которыми могут следовать вина и отчаяние, злость и даже ненависть. Эти чувства остаются за рамками внимания человека, полностью сосредоточенного на проблеме своего близкого, и нарастая как снежный ком, они незаметно превращают жизнь близких в хаос. Поэтому задачей консультанта в данном случае явля­ется помочь клиенту начать говорить о себе, о своих чувствах и переживаниях, видеть и принимать болезненную ситуацию (реальность), исследовать стили и способы взаимодействия клиента с человеком, страдающим зависимостью, и другими людьми и научиться чувствовать личные границы и разделять ответственность.

Клиент может отрицать собственные психологические проблемы («со мной все в порядке, только бы он не пил...»), быть поглощенным мыслями о близком человеке, являю­щимся зависимым (часто с нарушением его личностных границ), обесценивать собственные чувства и в то же время быть полностью подчиненным эмоциональному состоянию зависимого. Так проявляется созависимость — комплекс специфических личностных особенностей, эмоциональных реакций, поведенческих стереотипов, возникающих в ответ на химическую зависимость близкого человека (приставка «со» — указывает на совместность, сочетанность действий и состояний созависимого и зависимого человека).

Таким образом, как и во многих других случаях, рабо­та консультанта с созависимыми заключается в том, чтобы

помочь человеку исследовать себя, научиться заботиться о себе, найти собственные ресурсы для того, чтобы обрести большую уверенность и гармонию в собственной жизни. Если в человеке что-то меняется, то изменения распространяют­ся и на внешний мир и, возможно, клиент сможет найти те способы существования, которые помогут ему конструктивно (с пользой для обоих) взаимодействовать с человеком, стра­дающим зависимостью.

7.4. ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ

ПОМОЩИ ДЕТЯМ С ОНКОЛОГИЧЕСКИМИ

ЗАБОЛЕВАНИЯМИ И ИХ РОДИТЕЛЯМ

Психологическая помощь детям с онкологическими за­болеваниями и их родителям, несомненно, имеет свои осо­бенности на разных этапах заболевания. На первом этапе, когда семья только узнает о болезни, дети и их родители испытывают шок, им трудно принять, что это могло произойти с ними, они часто отрицают происходящее. Здесь важно по­мочь и ребенку, и родителям (родственникам) отреагировать чувства, связанные с информацией о болезни, преодолеть шок и начать принимать реальность. На этом этапе речь может идти о кризисной интервенции (глава 4) как о работе с интенсивными чувствами и сосредоточении на актуальной ситуации. Хотя важно, чтобы сопровождение и поддержка семьи начиналась еще раньше, т. к. даже до постановки диагноза онкологического заболевания родители и дети ис­пытывают серьезный стресс— само ожидание постановки диагноза является для них травмирующим. Неизвестность, которая ждет их впереди, мифы и страхи, которые сопутству­ют онкологическим заболеваниям, вторгаются в привычное течение жизни и разрушают знакомое представление о себе и об окружающем мире.

Изменяется образ Я не только ребенка, но и родителей. Из нашего опыта встреч с родителями можно сказать, что многие матери начинают винить себя в том, что недостаточно делали для ребенка, воспринимают заболевание как «распла­ту за грехи». Поиск смысла происходящего, попытка ответить

220

221

на вопрос «Почему же это случилось с нами?» часто приводит матерей к эзотерической литературе, которая наталкивает их на мысль, что только они ответственны за то, что происходит. Часто от них можно услышать: «Это моя карма», «Ребенок еще невинен, он не успел сделать плохого в жизни, поэтому это мое наказание» и т. д. Такой взгляд на трагедию усугубляет их чувство вины. Чувство вины позволяет ощущать хоть ка­кой-то контроль в этой неконтролируемой ситуации, и в этом, возможно, его психологический смысл. В то же время иногда оно может быть настолько сильным, что буквально отнимает жизненные силы. Видя страдание и горе своих родителей, дети начинают винить себя за свою болезнь.

Находясь рядом с родителями и с детьми в таком состоянии, хочется облегчить их переживания, помочь им освободиться от бремени вины. Но полностью «удалить» чувство вины невозможно, поэтому консультанту важно по­могать ребенку и родителям осознавать и выражать вину, а также брать на себя только ту долю ответственности, кото­рая действительно им принадлежит. Парадокс заключается в том, что родители чувствуют ответственность за болезнь ребенка, за то, чего они не могут контролировать, но не берут ответственности за свое собственное состояние и подде­ржку ребенка. Непростая задача консультанта — помочь им осознать свою ответственность, которая не лишает сил, а, наоборот, дает ощущение энергии, свободы и возможность влиять на собственную жизнь.

Дети сталкиваются с тем, что вся их жизнь с момента болезни меняется, — нет больше привычных друзей из клас­са, подвижных игр и шалостей, а есть больница, процедуры, врачи в белых халатах и испуганные лица родителей. Детство заканчивается в тот момент, когда звучит диагноз. Встречаясь с детьми в больнице или санатории, нельзя не обратить вни­мание, что они старше и мудрее своих сверстников. Многие из них уже потеряли друзей или соседей по палате/практически все они знают, как страшно и одиноко может быть рядом со смертью. У одного из детей, с которыми мы встречались, была кличка Пьеро, потому что он никогда не улыбался.

Маленькие дети не понимают серьезности своего забо­левания и его последствий — многие родители скрывают от

детей эту информацию, боясь напугать ребенка или не зная, как говорить с ним о болезни. Но дети чувствуют, что с ними происходит что-то, что отличает их от других детей. Подростки уже осознают серьезность своей болезни, и пропасть между ними и другими детьми увеличивается. Появляющееся в этих случаях разделение на «мы» и «они» мешает подросткам инте­грироваться в общество сверстников на этапе выздоровления или получать от них поддержку во время болезни.

Родители также чувствуют себя отделенными, что выра­жается словами: «Вы не сможете понять, у вас ребенок не болеет раком», и порой у них это разделение проявляется сильнее, чем у самих детей. Консультантам важно иметь в виду, что подобное ощущение «исключительности» характер­но для людей, переживающих сильную травму, и оно может затруднять не только отношения с другими людьми, но и принятие помощи. Поэтому особое значение при работе с такими людьми имеет построение отношений, где и роди­тель, и ребенок мог бы быть услышанным и понятым, где он мог бы почувствовать близость и поддержку. Возможности групповой работы также позволяют разделять свою боль с другими людьми и слышать о другой боли, что не менее важ­но. В процессе групповой работы родители начинают видеть и чувствовать друг друга, границы стираются, и появляется возможность строить новые отношения.

Говоря о психологической помощи детям с онкологи­ческими заболеваниями, необходимо помнить, что ребенок включен в семейную систему. Зачастую столкновение с кри­зисом приводит к расщеплению семьи — уход отца из семьи, эмоциональное отделение одного из членов семьи, «уход» в работу. Как правило, мать несет на себе все заботы по уходу за ребенком и отказывается от собственной жизни, которая была у нее до болезни ребенка. Жизнь разделяется на «до» и «после».

Расщепление и разделение присутствует на всех уров­нях— _на уровне личной жизни (жизнь «до» и «после»), на уровне семейной жизни (разводы или «уход» отца в работу), на уровне межличностных отношений («мы» и «они»), на уров­не общества (злость на врачей и правительство). Консуль­танту необходимо иметь в виду, что сильная травма обычно

222

223

сопровождается диссоциацией, исключением какой-то части себя или своего опыта, что блокирует доступ к личностной энергии, и, чтобы к ней обратиться, важно построить такие отношения, в которых было бы пространство для проявления всего разнообразия опыта клиента.

В семьях, которые внешне остаются вместе, часто при­сутствует внутреннее эмоциональное разделение — родители не обсуждают с ребенком его болезнь и ребенок чувствует себя одиноким и брошенным. Часто ребенок оказывается в ситуации эмоциональной депривации, когда все семейные силы направляются на сохранение здоровья ребенка, а эмо­циональная близость теряется. Испытывая страх и беспомощ­ность перед болезнью, родители не решаются говорить детям о том, что с ними происходит. В таких ситуациях необходимо помочь родителям найти в себе силы сохранять эмоциональ­ные отношения с ребенком.

Зачастую родители уверены, что ребенок не понимает, что с ним происходит и, не говоря о болезни, можно сде­лать вид, что ее нет. Но дети очень чувствительны — они не только чувствуют, что с ними происходит что-то страшное, но и видят, насколько переживают родители. Важно помогать родителям осознавать, насколько важен для ребенка просто близкий и тесный контакт с ними. Один мальчик сочинил сказку о том, что маленького звереныша бросила его мама и уехала далеко-далеко, и он очень по ней скучает. В ре­альной жизни мама вынуждена была много работать, чтобы зарабатывать на лечение и на содержание ребенка, а с ним в санатории была бабушка. Мама считала, что если она не будет приезжать каждую неделю, то мальчик привыкнет и перестанет скучать. Для него же это было знаком ненуж­ности, он чувствовал себя брошенным. Иногда родителям важно просто рассказывать о том, как важна для ребенка их эмоциональная поддержка, т. к. этому может просто не придаваться значения.

И у родителей, и у детей также присутствует злость — злость на жизнь, на болезнь, на врачей. У детей уровень аг­рессии очень высок еще и потому, что им негде ее проявлять и выражать. Родители часто запрещают ребенку выражать эмо­ции, которые им неприятны. Мы, например, в своей практике столкнулись с ситуацией, когда один из родителей запрещал

ребенку рисовать черной краской, рисовать больницу, считая, что если ребенок не будет рисовать, то и переживать не бу­дет. Поэтому при работе с детьми и их родителями одной из наших целей было помочь им научиться выражать и принимать разные чувства, в том числе и злость, и боль.

Неизменно страдают границы ребенка и родителей. За­частую происходит слияние, когда родитель не может разде­лить себя и своего ребенка, в язык прочно входит местоимение «мы», что проявляется при любом разговоре о ребенке. Дети перестают чувствовать границы и в других отношениях— им многое позволяется, нет четких правил и в то же время присутствует сильная опека со стороны родителей. Ребенок попадает в ситуацию полной неопределенности, где не на что опереться. Поэтому, работая с детьми, необходимо создавать такие условия, где были бы понятны правила, и помогать им учиться определять свои границы и границы других детей. Но при этом ребенку трудно будет сохранять свои границы, если ничего не меняется в семье.

Традиционная медицина требует от родителей большой доли включенности в процесс лечения, ставит им высокие планки, но не обращает внимания на психологическое состояние самих родителей. Все внимание уделяется фи­зическому здоровью ребенка, а его эмоциональное состо­яние и эмоциональное состояние родителей игнорируется. Находясь в длительной неопределенной травмирующей ситуации, родители тратят все свои силы на то, чтобы вылечить ребенка, и совсем не уделяют внимания себе и своим переживаниям. Но если у родителей нет сил, как они смогут помочь ребенку?

Часто родители не в силах поддержать своего ребенка, потому что сами утратили связь с собственными ресурса­ми, им не на что опереться, они не чувствуют поддержки. Нам казалось особенно важным обращаться к ресурсам, как внешним, так и внутренним, родителей и детей, чтобы помочь им найти опору в себе и в поддержке других людей, поэтому важно, чтобы психологическая помощь детям и их родителям была как индивидуальной, так и групповой. Иногда связь с ресурсами практически не осознавалась, и обращение к ним представлялось для клиентов очень слож­ным и непонятным.

224

225

Девочка 14 лет нарисовала свое тело, наполнив его только «отрицательными» эмоциями. Она нарисовала боль, напряжение, страх, и лишь небольшое пространс­тво вокруг сердца закрасила желтой краской, сказав, что это спокойствие и сила, но она закрыта болью, нарисованной черным цветом. Большую часть тела она оставила нераскрашенным.

Консультант: Как тебе видеть свое тело?

Клиент: Грустно... Только темные краски...

Консультант: Грустно... А какого цвета остальное тело? Какие ощущения там?

Клиент: Не знаю, ничего особенного.

Консультант: Мне грустно видеть, что желтый цвет почти закрыт черным, как будто его очень мало и ему трудно.

Клиент: Да, мне бы хотелось, чтоб его было больше.

Консультант: Как ты можешь это сделать?

Клиент: Не знаю... Я, наверное, не могу....

Консультант: Ты чувствуешь его в себе сейчас? Со­средоточься на нем... Что тебе хочется?

Клиент: Да, я его чувствую... Хочу его распростра­нить...

Консультант: Попробуй это сделать. Почувствуй, как это тепло распространяется...

Клиент: Оно больше, чем это пространство на рисунке...

Консультант: Можешь нарисовать? Где оно? Рас­крась.

Клиент (берет кисточку и закрашивает белые места): Оно там, где мне казалось, что я ничего особенного не чувствую. Просто оно не очень сильное. Я ду­мала, что там пусто, а там тепло... Это маленькая кисточка...

Консультант: Выбери ту, которую хочется.

Клиент (берет большую кисть и закрашивает практи­чески все тело).

Консультант: Как сейчас?

Клиент: Лучше. Спокойнее... Боль есть, но она не за­крывает все... Чувствую себя сильнее... Состояние изменилось...

Консультант: Как ты это сделала? Клиент: Обратила внимание... распространила по телу...

Дети, находившиеся в группе, тоже задавали вопросы, помогали выбрать кисть, а после разговора с этой девочкой тоже стали докрашивать рисунки своих тел.

Обращаясь к внутренним ресурсам, дети учатся сами влиять на свое состояние. При работе с детьми с тяжелыми заболеваниями необходимо обращаться к телу, т. к. тело очень страдает и содержит в себе множество невыраженных эмо­ций. Важно научить детей «управлять» своим телом — уметь расслабляться, сбрасывать напряжение, концентрироваться и разотождествляться со своими ощущениями. Это очень помогает при болезненных медицинских процедурах, которые вызывают у них страх и сопротивление, но являются необхо­димыми в процессе лечения.

Еще одной характерной особенностью, присутствующей и у детей, и особенно у родителей, является ощущение того, что они не могут повлиять на свое состояние. Причем у детей это ощущение выражено меньше, чем у родителей. Усилия родителей полностью направлены на выздоровление ребен­ка, они не отдают себе отчета в том, что их состояние непо­средственно влияет на психологическое состояние ребенка. Соглашаясь с тем, чтобы психолог работал с ребенком, они не видят смысла работы с собой. Зачастую они занимают «позицию жертвы» и очень пассивно участвуют в процессе собственного восстановления, которое необходимо им также, как и их детям. Родители говорят, что справятся сами, что главное — помочь ребенку, не осознавая того, что их страхи, боль, потерянность, злость влияют на ребенка порой больше, чем сама болезнь.

Консультанту, работающему с детьми с тяжелыми за­болеваниями и их родителями, важно проявлять активность. Иногда необходимо идти в палаты, просто разговаривать с родителями и подростками, рассказывать о своей работе. Здесь очень важным является контакт, только после созда­ния которого родители будут обращаться за помощью. Такая активность в позиции, когда консультант сам идет к клиен­там, отличается от работы обычного консультанта, который

226

227

принимает в кабинете и к которому идут люди. Хотя здесь также необходимо сохранять границы и не навязывать свою помощь клиенту. В этом состоит огромная сложность, но с другой стороны, это позволяет постоянно отслеживать себя и учиться сохранять профессиональную позицию, осознавать собственные границы и разделять ответственность. Работа здесь идет постоянно, все время пока вы находитесь на территории больницы или санатория, а не только в кабинете во время приема. Важно стать «своим» и для детей, и для их родителей. Для родителей на этапе реабилитации более приемлемой оказывается групповая работа, где они могут почувствовать себя менее одинокими. После групповой работы родители более мотивированы на индивидуальные консультации.

В заключение хочется особо отметить, что для работы в процессе реабилитации наиболее адекватными нам кажутся встречи с использованием арт-терапевтических методов. Для детей это привычный язык — лепка, рисование, придумывание сказок, превращение в сказочных персонажей. Для подрост­ков — это мир, с помощью которого они могут выразить свои эмоции и обращаться к болезни. Для родителей — возмож­ность обратиться к собственным ресурсам, используя твор­чество и не уходя в привычный интеллектуальный мир.

228