Социология нации по Сталину

В жесткой борьбе за контроль над партией и за привлечение в ее ряды рабо­чих (а еврейский пролетариат представляется здесь крупнейшим резервом) Ле­нину необходимо усиливать удары по меньшевикам и — еще более — по «бун­довской сволочи». И он находит помощника для этой борьбы — никому не изве­стного тогда «инородца», который некоторое время спустя станет Сталиным. Вскоре Ленин назовет этого человека «чудесным грузином», ибо тот по его просьбе напишет «превосходную брошюру» — «Марксизм и национальный вопрос». Благодаря своим познаниям в данном вопросе Сталин получит после Октябрь­ского государственного переворота пост министра по делам национальностей (официальное название этого поста — народный комиссар, но функции оста­лись прежними, министерскими), а его политический триумф сделает назван­ную брошюру обязательным первоисточником для всего коммунистического движения¹.

Сталинское определение нации имеет ограничительный характер и сокращает число претендентов на звание нации². Для-того чтобы какая-либо группа могла называться нацией, она должна обладать четырьмя неразрывно связанными между

' Коммунистические деятели, занимавшие высшие руководящие посты в периоде 1970 по 1990 г., воспитывались в соответствии с этой идеологической матрицей, которая навязывалась вплоть до серединъ! 50-х гг. — времени формирования их взглядов.

² Напомним, что чем более увеличивается число коннотаций, добавочных значений, вклады­ваемых в определение, тем меньшим становится денотат, объем данного понятия. Пытаясь сфор­мулировать определение рабочих, Ленин умножает их дополнительные черты, особенно за счет включения в это определение партийной принадлежности. Когда же встает вопрос об определе­нии враждебной группы, которую надо уничтожить, то определение приобретает расширитель­ный характер. Так, в 1919 г. к кулакам можно будет причислять любого человека, обладающего какой-либо «кулацкой» чертой.

ЧАСТЬ IV. Государство, гражданское общество, нация

XII.

собой чертами: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе обшности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры»¹.

Речь идет об «общности людей», а не о «расовой», или «племенной», общно­сти. Так, итальянскую нацию образовали римляне, германцы, этруски, греки, арабы и т.д. Нация есть объединение, но оно должно быть устойчивым, не слу­чайным. Однако одной устойчивости недостаточно. Поэтому Австрия и Россия не образуют наций из-за отсутствия у них общего языка, который должен быть не «официально-канцелярским», а «народно-разговорным». Но и говорящие на одном языке не образуют нации. Англичане и американцы — различные нации, ибо они живут не совместно, а на разных территориях. И Сталин вводит здесь в свое определение временное измерение, но делает это почти незаметно, с помо­щью критерия пространственной однородности: «Нация складывается только в результате длительных и регулярных общений, в результате совместной жизни людей из поколения в поколение»². Однако общность территории сама по себе еще не создает нации, для этого нужна, кроме того, «внутренняя экономическая связь, объединяющая отдельные части нации в одно целое»³. Поэтому, напри­мер, Грузия как нация появилась лишь в конце XIX в., когда приходит конец ее экономической раздробленности. Нациями могут называться лишь такие общ­ности, которые прошли стадию феодализма и развили у себя капитализм. Как замечает Сталин, сам по себе «психический склад», или «национальный харак­тер», может показаться чем-то неуловимым, но он выражается в общей культу­ре, которая исторически изменяется, накладывая свой «отпечаток» на «физио­номию нации». Наделение нации человеческими чертами очевидно: у нации есть душа, формирующая ее облик.

Очевидна и слабая увязка частей текста. С одной стороны, его автор утверж­дает, что нация должна обладать общей территорией для того, чтобы люди, ее составляющие, жили совместно из поколения в поколение; с другой же сторо­ны, утверждается, что Грузия как нация родилась лишь в конце XIX в. (напом­ним, что брошюра была написана в 1912 г.!); эти логические несоответствия по­могают обнаружить цель, которую ставил перед собой автор брошюры: наделить равной значимостью критерий территориальной общности и другие признаки нации. Но логику конструкции можно понять, выявляя следствия производи­мых исключений. Действительно, сталинское определение, в котором четыре критерия (язык, территория, хозяйственная жизнь, психический склад) по сво­ему характеру взаимосвязаны, позволяет ему заявить, что евреи не образуют «еди­ной нации», что немцы и латыши в Прибалтике тем более не составляют наций.

^Теоретическая атака Сталина направлена против Бауэра, который обвиняет­ся в «мистическом» видении нации, ибо считает евреев одной нацией, хотя они не говорят на одном и том же языке, «никогда не выступят совместно, ни в мир­ное, ни в военное время». Если Бауэр отождествляет «эволюционно-националь-

¹ Сталин И. В. Соч. Т. 2. С. 296. ¹ Там же. С. 294. ³ Там же.

XII. Государство-нация

ную» политику с политикой современного рабочего класса, то Сталин полагает, что, продолжая бороться против политики национального угнетения, следует стремиться подорвать ее корни, обезвредить. Перенесение австрийского подхо­да к национальному вопросу на российскую почву неуместно, потому что в пар­ламентской Австрии этот вопрос составляет ось «политической жизни», тогда как в России такой осью является аграрный вопрос. Более того, борьба за куль­турную автономию может лишь способствовать разрушению «единства рабоче­го движения».

Что касается евреев, то невозможность сохранения их как нации (Сталин на­поминает, что такой взгляд уже высказывали Маркс, а затем Каутский) объясня­ется прежде всего тем, что «у евреев нет связанного с землей широкого устойчиво­го слоя, естественно скрепляющего нацию». Действительно, из 4—6 миллионов русских евреев только 3—4% связаны с сельским хозяйством. Итак, Сталин, вы­ступая как представитель идеологии, стремящейся прославлять рабочий класс, в то же время рассматривает крестьянство в качестве социального класса, сообща­ющего свою реальность нации; а у евреев отрицается их национальное существо­вание, ибо они «беспочвенны» (перефразируя название романа Мориса Барреса). Поскольку евреи вкраплены в национальные области, они приспособляются к «чужим» нациям и обслуживают их. Поэтому у евреев только одно будущее — ас­симиляция. А требования бундовцев (например, о создании еврейских больниц отдельно от польских больниц) ведут к обособленности и сепаратизму. Единст­венно верное решение национального вопроса Сталин видит в областной автоно­мии таких сформировавшихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ и т. д. Опасения, что в территориальном государстве меньшинства будут угнетаемы преобладающими группами, чего Бауэр как раз и хочет избежать, лишены осно­вания, потому что воцарится «полный демократизм». А предложение объединить разбросанные меньшинства в союз являются искусственными, ибо эти меньшин­ства будут обладать реальными правами у себя на местах.

Таким образом, сделав территорию, почву одним из основных признаков на­ции, Сталин перестает считать данный признак существенным для статуса мень­шинств после создания демократического многонационального государства. Меньшинства, не имеющие своей территории, перестанут нуждаться в особом статусе, ибо в этом государстве их права будут обеспечены так же, как права мень­шинств, обладающих территорией. Однако ставить на одну доску русских на Кавказе и евреев в Польше, как это делает Сталин в своем перечислении, до­вольно нелогично, ибо у русских есть своя национальная территория за преде­лами Кавказа, точно так же, как и у поляков, живущих на Украине. Но здесь присутствует особая логика — логика, которая исходит из строения партии, ве­дущей организованную борьбу: «Сплочение на местах рабочих всех националь­ностей России в единые и целостные коллективы, сплочение таких коллективов в единую партию — такова задача»¹. Бунд, по следам которого пошли и некото­рые кавказские социал-демократы, — главная мишень сталинских атак, ибо он стал помехой делу объединения рабочих.

^; Сталин И. Б. Соч. Т. 2. С. 364.

ЧАСТЬ IV. Государство, гражданское общество, нация

т

Схема Сталина полнее раскрывается в его эволюционистских воззрениях: он исходит из того, что «нация подлежит закону изменения», имея «свою историю, начало и конец». Истоки нации уходят в племенные союзы, затем, на «высшей стадии капитализма», происходит ее рассеяние вследствие эмиграции; нация начинает терять сплоченность в результате обострения классовой борьбы, раз­рушающей культурную общность. Именно в этот момент появляется идея тер­риториально-эгалитарного устройства, которую Сталин противопоставляет ав­стрийской модели культурных групп, не имеющих своей территории, и государ­ства-объединителя. Один из его аргументов заключается в том, что националь­но-культурная автономия могла бы замедлить ассимиляцию закавказских (юж­ных) осетин грузинами, а предкавказских (северных) — русскими. И какой ста­тус следует предоставить народам, не имеющим ни своей литературы, ни своей культуры, например, абхазцам в Грузии¹? — спрашивает Сталин. «Организовать» в культурно-национальный союз кавказских татар с их минимальным процен­том грамотности? Но это означало бы поставить во главе их реакционных мулл. «создать новый бастион для духовного закабаления татарских масс злейшим вра­гом последних»². Следует вывод: «Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешен лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей в общее русло высшей культуры»³. Итак, задача заключается в том, чтобы помочь «запозда­лым нациям» вылупиться из скорлупы «мелконациональной замкнутости», об­легчить им доступ к «благам высшей культуры». Воспроизводятся приведен­ные Марксом и Энгельсом различия между «великими» и «малыми» нациями, формулируется приговор последним — покинуть историческую сцену, подоб­ный тому, который вынесли в свое время основоположники марксизма чехам и боснийцам. Защита права быть нацией распространяется лишь на те нации, которые вышли из феодализма, модернизировались и обрели собственную тер­риторию.

XII.