Второй день

Память пациента уже озарена светом проникновения, воспоминания льются потоком. «В моей голове точно вдруг что-то взорвалось», — может сказать он. «Мне так много удалось постичь за эту ночь. Я почти не спал, однако сейчас не чувствую себя измученным. Ненадолго засыпая, я видел разные сны…» Он на правильном пути, его реальное «я» начинает оживать. Он рассказывает мне о давно забытых событиях, говорит о наиболее болезненных ситуациях, о которых не мог упомянуть на первой встрече. Возможно, не пройдет и десяти минут, как он начнет плакать, а затем вновь последуют воспоминания, сменяемые все новыми озарениями и чувственным осознанием. Он выглядит крайне измученным и тем не менее, как и подавляющее большинство пациентов, говорит: «Я с трудом смог дождаться сегодняшнего сеанса». Опять мы начинаем борьбу с его защитной системой. Нельзя позволить ему уклоняться от какой-то темы, если есть подозрение, что он избегает ее. Нельзя позволять ему садиться на кушетке или замыкаться в себе. Мы вновь зацепили мучительное воспоминание: «Однажды мама пошла за покупками вместе с двумя подругами и взяла меня с собой, она прицепила бант к моим волосам и сказала подругам: «Посмотрите, какая из него получилась бы хорошенькая девочка, правда?!» «Глупое чучело! Я же мальчик!» — кричит он. И далее начинает рассказывать о ситуациях, в которых мать пыталась навязать ему женский образ. Новые воспоминания, новые инсайты и чувства, связанные с таким материнским поведением. Затем начинается разговор о ее прошлой жизни. О том, что заставило ее стать такой, какой она стала. Почему она вышла замуж за женоподобного мужчину. Разговор уходит в другое русло. «Я уходил в армию, и она поцеловала меня на прощание. Она страстно поцеловала меня прямо в губы. Представляете? Моя родная мать. О Господи! Она всегда хотела, чтобы я оказался на месте моего отца. Моя мать! Отстань от меня! Оставь меня в покое! Я же твой сын!» Затем он, возможно, скажет: «Теперь я понимаю, почему она отвергала всех моих подружек. Ей хотелось оставить меня для себя. Боже, это же просто болезнь! Сейчас я вспомнил один пикник, мы с ней убежали и спрятались от моего отца, и она положила голову мне на колени. У меня возникло странное ощущение. Оно было достаточно мучительным. Ох! Моя мать совращала меня. Я испытывал болезненное ощущение, вырвался и убежал от нее, сам не знаю почему. Сейчас я все понял. Она настраивала меня против моего отца, единственного порядочного человека в моей жизни. Ах ты, дрянь! Настоящая дрянь!» При этом пациент может кататься по полу, корчась и задыхаясь: «Ненавижу, ненавижу, ненавижу. О-о, o-о!» Он кричит, что хотел убить ее. Я говорю: «Скажи ей об этом». Вне себя от ярости, он начинает молотить кулаками по полу, пребывая в таком состоянии около пятнадцати или двадцати минут. На этом все заканчивается. Он истощен, слишком устал, чтобы продолжать разговор, и мы откладываем его до очередной встречи.