Заговор «пажей»

Первым серьезным выступлением, связанным с греческой оппозицией Александру, является попытка убийства, осуществляемая группой, сформировавшейся так называемых «пажей»[8] под руководством Каллисфена. Между тем, важно отметить, что Каллисфен не является типичным представителем греческой оппозиции царю, которую мы видим в противостоянии, возглавляемом Демосфеном. Каллисфен не стремится возвысить Элладу и является верным другом и спутником Александра, его личным биографом. На основе его записей были созданы многие фрагменты источников, дошедших до наших дней, и в них на первых порах видна поддержка Каллисфеном политики Александра. К примеру, Каллисфена не было среди защитников Филоты и Пармениона, а сам он (о чем мы узнаем у Плутарха) объясняя неудачные действия Пармениона в битве при Гавгамелах тем, что «…самовластие Александра его тяготило…»(Plut., Al., 33).

Начало заговора связано с попыткой Александра ввести «проскинесис» - обряд падения ниц перед царем. Арриан и Плутарх так описывают сопротивление Каллисфена «проскинесису» Александр на пиру обратился с тостом к тем, с кем было заранее условлено. Первый из них выпил чашу, встал, поклонился царю и получил от него поцелуй. То же самое проделали и остальные. Когда очередь дошла до Каллисфена, он выпил чашу и, подойдя к Александру, хотел поцеловать его, не поклонившись. Царь в это время разговаривал с Гефестионом и не заметил, что Каллисфен отклонился от проскинесиса. Но один из этеров Деметрий, сын Питонака, обратил на это внимание Александра, и тот не позволил себя поцеловать[9].

Скорее всего, это событие послужило поводом к началу заговора, но не его причиной. О причинах заговора говорит Гермолай, являвшийся, по источникам, зачинщиком заговора (притом в качестве причин выделяются исключительно личные – будто бы Александр приказал высечь Гермолая за то, что тот смог поразить кабана быстрее, чем царь). В своей речи на суде он перечисляет всё то, что считалось оппозицией неправильным - «несправедливую казнь Филоты и уже совсем беззаконное уничтожение заодно с ним и его отца, Пармениона, и других людей; убийство Клита, совершенное в пьяном виде; мидийскую одежду; непрекращающееся обсуждение того, как ввести в обиход земные поклоны» (Arr., IV, 14, 2). Каллисфена же Александр признает за человека, внушившего Гермолаю и другим юношам столь дерзкий план, и потому казнит его.

Связь между выступлением Клита и заговором юношей (о ней написано в главе 3.5) отмечена и у Арриана – «я пишу об этом заодно, считая, что тут много общего» (Arr., IV, 14, 4).