Б. Феномен поляризации

Однажды в 1961 г. американский социальный психолог Стоунер (Stoner) отметил результат, которого он не ожидал. Как всякий студент, он знал классиков. А они были единодушны: когда несколько индивидов принимают решение в группе, они стремятся выбрать среднее мнение или решение. «У человека, — утверждал Олл-порт, — существует фундаментальная тенденция умерять свои взгляды и свое поведение из уважения к взглядам и поведению других людей» (Allport, 1924, р. 277). Рассмотрев большое число исследований, Келли и Тибо пришли к сход­ным выводам: «Взаимодействуя с другими людьми, индивид реагирует на них... умеряя свои суждения так, чтобы избежать риска слишком от них отличаться» (Kelley, Thibaut, 1954, p. 469). Но Стоунер, вычислив проценты и рассмотрев по­лученные результаты, увидел, что они теоретически невозможны. Это значит, что они оказались в противоречии с общепринятой теорией. В самом деле, Стоунер попросил своих испытуемых ответить на вопросник, в котором были описаны аль­тернативные ситуации, т. е. один выход из положения — рискованный и один — осторожный. Задача испытуемых заключалась в том, чтобы указать, с какой веро­ятностью успеха (от 1/10 до 9/10) они посоветовали бы тому, кто столкнулся бы с такой альтернативой, выбрать рискованное решение. Затем Стоунер предложил обсудить в группе различные случаи и принять общее решение для каждого слу­чая. К своему великому удивлению, он констатировал, что решения группы были более рискованными, чем средняя решений, принятых каждым индивидом, вхо­дящим в группу.

Почему Стоунер удивился? Во-первых, потому что данный результат противо­речил здравому смыслу: каждый думает, что группы избегают крайних решений и следуют правилу золотой середины. Во-вторых, потому что в течение полувека исследования подтверждали здравый смысл и исключали другие возможности. Повторив эксперимент несколько раз, Стоунер должен был признать очевид­ность: эффект устойчив. Группы обнаруживают тенденцию к большей смелости, чем индивиды. Этот эффект был назван формулой «сдвиг в сторону риска» (Risky Shift). Это значит, что индивиды, наименее смелые до обсуждения в группе, ста­новятся смелыми после дискуссии. Большинство социальных психологов счита­ли, что этот эффект определяется содержанием вопросников, касавшихся ситуа­ций, связанных с риском. Они не хотели признавать общезначимость эффекта, выявленного Стоунером.

Анализируя эксперименты, проведенные в терминах, о которых мы говорили выше, Московичи и Дзаваллони (Moscovici, Zavalloni, 1969) пришли к выводу, что речь действительно идет об эффекте общего характера, ни в коей мере не огра­ниченном фактором риска. Чтобы подкрепить этот вывод, они использовали дрУ гой материал и построили свой эксперимент иначе. Их эксперимент включал три фазы согласно классической процедуре. Первая фаза — предконсенсус. Каждые индивид должен был выразить свое мнение или суждение отдельно от остальных.

Вторая фаза: консенсус. Четыре-пять человек были приглашены для совместного обсуждения своих мнений или суждений. Им было предложено выработать об­щее мнение после дискуссии. Третья фаза — постконсенсус. Каждый индивид снова высказал свое мнение или суждение отдельно от остальных участников. Это позволило увидеть, изменил ли он свою установку. Иначе говоря, принял ли индивид общее мнение или суждение или вернулся к своей первоначальной позиции. Но вместо того чтобы использовать вопросник, касавшийся принятия риска, авторы эксперимента предложили вопросник, отвечая на который надо бы­ло высказать свою позицию по отношению к американцам и генералу де Голлю. Авторы предполагали, что мнения и аттитюды групп будут более крайними, чем позиции индивидов. Вспомните, однако, о чем мы говорили в предыдущем разде­ле: все зависит от степени личной вовлеченности в проблему. Чем она выше, тем больше поляризация мнений. Проблема заключалась в том, каким образом мож­но вызвать увеличение или уменьшение личной вовлеченности испытуемых. Ре­шение довольно простое: достаточно предложить вопросник в форме шкалы Лай­керта (Likert), где испытуемых просят высказать личную заинтересованность. Напротив, тот же самый вопросник в форме шкалы Терстоуна (Thurstone) будет выглядеть более безлично, объективно. В общем, Московичи и Дзаваллони сдела­ли принятие решения более или менее личным.

В первом варианте эксперимента испытуемые отвечали по шкале аттитюдов типа шкалы Лайкерта в отношении генерала де Голля. Во втором варианте другие испытуемые давали ответы по аналогичной шкале на вопросы о жителях Север­ной Америки. В третьем варианте эксперимента испытуемые должны были от­вечать на вопросы, касавшиеся генерала де Голля, но по шкале типа шкалы Тер­стоуна, следовательно, они были меньше вовлечены лично. Опишем подробнее различия между двумя первыми вариантами эксперимента и третьим вариантом. В экспериментальных условиях 1 и 2 испытуемые должны были использовать для ответа семь категорий от +3 до -3, что означало: совершенно согласен, скорее согласен, отчасти согласен, безразличен, несколько другого мнения, скорее дру­гого мнения, совсем не согласен. Таким образом они выражали степень своего согласия с высказывания типа: «Де Голль слишком стар, чтобы справиться со свои­ми политическими задачами» (вариант 1) или: «Американская экономическая помощь всегда используется для политического давления» (вариант 2). В третьем варианте эксперимента испытуемые должны были выразить свое мнение о тех же высказываниях, которые фигурировали в первом варианте, но они не должны бы­ли выражать свое согласие или несогласие с содержанием высказывания. От них требовалось только сказать, насколько высказывание как таковое (само по себе) благоприятно или неблагоприятно для де Голля.

Что показывают результаты этих экспериментов? Во всех трех вариантах уста­новки группы имеют более крайний характер, чем позиции каждого из входящих в нее индивидов. Кроме того, после участия в дискуссии и в консенсусе члены группы остаются на общих позициях.

Другими словами, они изменяют свои установки и переходят на более крайние позиции. Вызывает ли степень их личной вовлеченности тот эффект, который мы предсказывали? Конечно, действительно, индивиды имеют более крайние атти­тюды, когда они вовлечены лично (вариант 1), чем когда они должны высказать более нейтральные суждения (вариант 3). Вернее, благоприятный аттитюд в отно-

i лава i. i рупповые решения

В. Решения, дискуссии и изменение установок 235

шении генерала де Голля после социального взаимодействия становится еще бо­лее благоприятным. Точно так же неблагоприятный аттитюд по отношению к жи­телям Северной Америки, который был до взаимодействия, становится еще более враждебным после дискуссии.

И это еще не все. Как вы можете себе представить, расхождение между аттитю-дами индивидов не одинаково в разных группах: оно то больше, то меньше. Сле­довательно, изменяется и степень конфликта. Она выше в группах, где имеется больше расхождений в индивидуальных аттитюдах. Она ниже в группах, где атти-тюды индивидов различаются мало. Если наше объяснение верно, то следовало бы ожидать консенсуса в отношении более крайних аттитюдов в первых группах а не во вторых. Именно это и наблюдается в противоположность классической теории, согласно которой конфликт разрешается с помощью умеряющего комп­ромисса: мы видим, что конфликт приводит к значительной экстремизации.

В другом эксперименте Дуаз (Doise, 1969) подтвердил устойчивость этих ре­зультатов и обобщил их. Испытуемыми были учащиеся частной школы архитек­туры в Париже, они участвовали в эксперименте группами по 4 человека. Их за­дача состояла в том, чтобы ответить на вопросник Лайкерта и высказать свое мне­ние о школе архитектуры при Академии художеств, которая пользуется большим престижем, чем их школа, и по отношению к которой они испытывают чувство со­перничества. В первом эксперименте испытуемые отвечают по процедуре, опи­санной выше (предконсенсус, консенсус, постконсенсус), на вопросы типа шка­лы Лайкерта, касающиеся их мнения о собственной школе. Во втором варианте эксперимента другие испытуемые должны были ответить на те же вопросы, но их попросили, кроме того, указывать, как, по их мнению, отвечали бы на эти же во­просы учащиеся архитектурной школы при Академии художеств. Следовательно, в одном варианте эксперимента отражается образ собственной группы, а во вто­ром — тот же образ характеризуется в сравнении с мнением другой группы — группы соперника, стоящего социально «выше». Итак, в обоих вариантах экспе­римента наблюдается экстремизация социальных представлений. Учащиеся част­ной школы архитектуры еще до взаимодействия в группе имели скорее отрица­тельное мнение о ней. Данное представление становится еще более негативным после взаимодействия. Этот неблагоприятный аттитюд имеет тенденцию к усиле­нию, когда индивиды думают о том, какими могли бы быть мнение или аттитюд группы, с которой они вынуждены себя сравнивать. Можно предположить, что в этом случае они больше затронуты лично и что решение их больше волнует. Эти первые эксперименты показали, что феномен поляризации — явление об­щего характера. Во-первых, мы это наблюдали в тех случаях, когда решение ка­сается весьма разнообразного содержания. Во-вторых, наблюдается зависимость феномена поляризации от степени личной вовлеченности индивидов в проблему, от того, насколько важно для них их решение. Наконец, в-третьих, конфликт спо­собствует поляризации, а не ограничивает ее. Короче говоря, там, где возможен конфликт, возможно и изменение аттитюда. С тех пор был проведен целый ряд исследований, которые подтвердили этот общий характер феномена поляризации (Fraser, 1971). Были подробно изучены условия проведения экспериментов, в ко­торых это явление наблюдается (Myers, Lamm, 1976). Позднее Вандеркеер (Van-derkeere, 1979) наметил эпистемологический анализ своего открытия.