В. Решения, дискуссии и изменение установок

Попытаемся теперь рассмотреть некоторые условия фасилитации феномена по­ляризации. В серии классических экспериментов (Lewin, 1943, 1965) уже было показано влияние, оказываемое обсуждением на решения, принимаемые в группе. Это влияние, по-видимому, выполняет двоякую функцию: с одной стороны, оно борется со склонностью к единообразию в группе, а с другой — заставляет каждо­го индивида осознать, что принимаемое решение — результат работы группы. Та­ким образом оживает и ставится под сомнение негибкость, застывший характер суждений и мнений. С них снимается «маска» установившейся «вещи», и они снова вводятся в пространство социального обмена. Так что там, где виделось только одно возможное решение, человек открывает для себя несколько возмож­ностей. Ожидали встретить единодушие, а обнаружили разногласие и разнообра­зие мнений. Вам хорошо знакомо чувство страха, когда приходится говорить пе­ред группой. И сильнее всего опасение разойтись во мнении; страх, что осудят, сочтут, что говоришь глупости; боязнь быть отвергнутым. Но через некоторое время, увидев, что ничего такого ни с кем не происходит, мы смелеем и начинаем высказываться. Следовательно, обсуждение очень важно. И должна существовать связь между дискуссией и коллективной поляризацией мнений. Майерс (Myers, 1982) говорит, что направленность аргументов и их новизна оказывают решаю­щее воздействие. В самом деле, кажется правдоподобным, что во время обсужде­ния в группе человек находит новые аргументы, о которых раньше никто не ду­мал. К тому же изложенные аргументы могут оказаться направленными против точек зрения, которые первоначально защищали индивиды. Следовательно, надо предположить, что эти новые аргументы определяют направленность явления по­ляризации. Одним словом — группы вносят инновацию.

В связи с этим следует упомянуть два эксперимента. В первом эксперименте Майерс и Бах (Myers, Bach, 1974) предлагают испытуемым представить себе, что. они участвуют в заседании экспертов, которые должны высказать президенту США советы относительно решений в области внешней политики, в частности по поводу возможных интервенций американской армии в страны третьего мира. Но. прежде чем принять участие в этих «заседаниях экспертов», испытуемые вы­ражают свое личное мнение. После этого их разделяют на две категории: наиболее миролюбивых («голуби») и самых воинственных («ястребы»). Затем их пере­группировывают и создают две однородные группы «голубей» и «ястребов». Дис­куссия проходит между группами по 4-5 человек, которые должны прийти к со­гласию по поводу совета президенту. После выполнения задания группы расфор­мировываются, а затем снова собираются, но на этот раз в каждую из них кроме «голубей» и «ястребов» вводятся люди, которые до сих пор никогда не участвова­ли в принятии совместных решений. Эти вновь сформированные группы опять высказывают свое мнение по поводу совета, который надо дать президенту. Нако­нец каждому предлагается индивидуально дать свою окончательную формули­ровку совета президенту.

Обратимся к результатам. Один результат подтверждает то, что мы уже знаем: члены группы «голубей» стали еще большими пацифистами, чем раньше, до дис­куссии. Но мы узнаем и что-то новое: «ястребы» формулируют более миролю­бивые советы после того, как они дважды обсуждали вопрос между собой, среди

236 Глава 7. Групповые решения

В. Решения, дискуссии и изменение установок 237

«ястребов». Что это значит? Просто дело в том, что нормы и ценности общества (Brown, 1965) приобретают большую значимость в ходе дискуссии и принятия коллективных решений. И так как общество в США имеет тенденцию скорее к миролюбию, сами «ястребы» вынуждены с этим согласиться. Второй экспери­мент подтвердил эти результаты. Анализируя более углубленно аргументы, ис­пользованные во время дискуссий, можно заметить, что «ястребы» выдвигают относительно больше пацифистских аргументов, чем милитаристских. Следо­вательно, в данной популяции имеется очень ясная тенденция давать преиму­щество одной категории аргументов и не принимать во внимание или скрывать другие. Первые оцениваются в обществе положительно, а вторые — скорее отри­цательно.

Пэшле (Paicheler, 1977-1978) наблюдала аналогичные тенденции во Франции. В ее экспериментах испытуемые получили задание прийти к соглашению по ряду мнений относительно феминизма. Группы, члены которых были настроены ско­рее в духе феминизма, были дополнены ассистентами экспериментатора, по одно­му на каждую группу. Ассистенту было поручено защищать крайнюю точку зре­ния. В первой серии групп ассистент энергично выступал в пользу феминизма и твердо придерживался своей точки зрения. Во второй серии групп ассистент так же твердо стоит на позициях антифеминизма. С одной стороны, ассистент оказы­вается «большим роялистом, чем сам король», более ярым феминистом, чем груп­па. Следовательно, он высказывается в направлении социальной нормы. С другой стороны, напротив, ассистент гораздо менее феминистски настроен, что направ­лено против нормы. Таким образом, его можно охарактеризовать то как человека прогрессивных взглядов, то как «реакционера».

Результаты оправдывают ожидания. «Прогрессивный» ассистент заметно уси­ливает поляризацию решений, и группы, в общем, принимают его точку зрения. В группах с «реакционным» ассистентом происходит совершенно противополож­ное: согласия с ним практически никогда нет. Наблюдается раскол. Испытуемые, которые вначале были настроены в пользу феминизма, становятся еще большими феминистами. Напротив, испытуемые, которых скорее можно было назвать уме­ренными, поддались влиянию ассистента. Они стали, хоть и слегка, антифеми­нистами. Пэшле (Paicheler) подтверждает также, что присутствие ассистента уве­личивает число аргументов против крайней точки зрения, которую он защища­ет. Параллельно его присутствие уменьшает число аргументов, которые группы обычно выдвигают в пользу этой точки зрения. Присутствие ассистента побужда­ет испытуемых рассматривать более широкий веер возможных мнений и аттитю-дов, искать все новые аргументы. Следует отметить, что число новых аргументов возрастает в ходе дискуссии с «антифеминистским» ассистентом, влиянию кото­рого большинство испытуемых не поддается.

Связь между поляризацией и обсуждением в группе представляется теперь уже хорошо доказанным фактом. Можно было бы задаться вопросом, объясняет­ся ли этот эффект тем, что индивиды знакомят других людей со своей позицией -~ «я совершенно против», «а я скорее за» и т. д. и что затем они сравнивают свой точки зрения и выбирают одну из них. Или же дело в том, что есть что-то большее: подлинный обмен аргументами и мыслями. Последний довод кажется наиболее убедительным. Напомним вкратце эксперимент Бернстайна и Винокура (Burns-tein, Vinokur, 1975), который это подтверждает. Эксперимент посвящен изучению

принятия рискованного решения. В первом варианте испытуемые должны сооб­щить друг другу позиции, которые они выбрали самостоятельно, а затем им пред­лагается продумать аргументы в пользу своей точки зрения, но не сообщать их никому. Во втором варианте испытуемые сообщают друг другу свои позиции, не задумываясь над аргументацией, как это было в предыдущем варианте. В третьем варианте эксперимента испытуемых просят подумать над аргументами в пользу своей точки зрения, но позиции остальных участников им не сообщаются. Резуль­таты очень ясные; в тех случаях, когда индивид самостоятельно ищет аргументы пли знает только позиции других испытуемых, тенденции к принятию более рис­кованных решений не наблюдается. Но сочетание обоих факторов — и сообщение позиций, и самостоятельный поиск аргументов — приводит к очень сильной по­ляризации.

Можно ли на основе этих рассуждений убедиться, что важность для индивида проблемы, по которой надо принять решение, оказывает влияние на решение? Опираясь на наши гипотезы, Рабби и Виссер (Rabbie, Visser, 1972) придумали эксперимент, который воспроизводит отношения между работниками предпри­ятия и его дирекцией. Они сформировали команды из 3 членов профсоюза. Их поставили в известность, что они будут вести переговоры по трем вопросам: шка­ла зарплат, шкала отпускных пособий и возмещение расходов на проезд в автома­шине. Первый вопрос — наиболее важный, третий — наименее важный. Когда принимаются во внимание только расхождения между индивидуальными требо­ваниями и требованиями группы, можно наблюдать изменение аттитюда в на­правлении самого крайнего полюса. В отношении самого важного вопроса, вопро­са о зарплате, отмечается значимый эффект поляризации. В отношении второго вопроса, менее важного (размер отпускных пособий), эффект поляризации про­является, но слабо. При обсуждении наименее важного вопроса никакого общего эффекта поляризации нет. Команды пришли к соглашению, приняв «среднее» ре­шение (в третьем случае). Везде, идет ли речь о мнениях общего характера или о конкретных проблемах, решение, по-видимому, движется в одном направлении, а именно к относительно крайнему полюсу. Отметим, однако, что эта тенденция проявляется тем более заметно, чем ближе касаются каждого содержание или объект, обсуждаемые группой. Тогда спорят больше, более твердо защищают свою точку зрения и обнаруживают меньше склонности к компромиссу.

Попутно мы видели, как уточняется смысл слова «поляризация». Сейчас мы уже можем дать ему определение: поляризация — это усиление тенденции, пер­воначально доминировавшей в совокупности групп. Отсюда встает вопрос: проис­ходит ли поляризация в направлении большинства в отдельной группе или в направлении нормы, в направлении «духа времени» (Zeitgeist), культуры или в на­правлении общества, в котором живут члены группы?

Представляется, что поляризации можно добиться только в направлении внеш­ней нормы (Vandekeere, 1979). Короче говоря, невозможно поляризовать что угод­но в любом направлении (Cvetkowich, Baumgardner, 1973). Следовательно, весь­ма поучительно понять, до какой степени аргументы, найденные в ходе обсужде­ния в группе, определяют смещение общих решений к крайностям. Но не менее поучительно констатировать, что направление, в котором движутся эти аргумен­ты, — это направление нормы культуры и социальной среды, в которую погруже­на группа.

ГЛ гго способству£ П^тогфег^тствует_

238 Глава 7. Групповые решения