Рене посмотрел на меня так, как будто у меня в л6у завелась лягушка

– Что?

– Разворачивайся – мы едем обратно. Я не могу оставлять Джима на милость Дрейка. У Дрейка нет сердца. Он будет пытать Джима, я знаю.

Рене притормозил, но поворачивать назад не стал.

– У тебя крыша поехала, – сказал он. Я всхлипнула и сердито посмотрела на него:

– У меня что?

Он покрутил пальцем у виска:

– У тебя крыша поехала. Ты не соображаешь, делаешь.

– Хочешь сказать, что я сошла с ума? Да, я зная, но я уже начинаю к этому привыкать. Поверни ни пожалуйста. Мне нужно вызволить Джима.

Рене повиновался, отпуская комментарии по поводу моего безрассудного поведения.

– Это же маленький дьявол – ты сама говорила, что ему нельзя причинить боль.

– Это не значит, что Дрейк не может заставить страдать, а мучить моего демона не разрешается никому кроме меня. Останови здесь. Я войду через черный хо.

– Я объеду квартал. Жди меня здесь, ладно? – сказал Рене, подъезжая к соседнему с магазином переулку.

Мы огляделись. Никого не было.

– Ладно. – Я вылезла из машины и наклонилась к открытому окну, чтобы дать водителю последние указания. – Пять минут. Если я не появлюсь через пять минут… уезжай домой. Ты не сможешь мне помочь.

Рене нажал на газ и помахал мне; я отошла.

– Я никогда не бросаю друзей в беде, как и ты, да? И прежде чем я успела предупредить его, чтобы он не маячил поблизости, он уехал. Я скользнула к двери Амели и с помощью своей верной кредитки открыла замок, затем бесшумно пробралась через подсобное помещение к занавеске из бусин.

Амели, стоя у открытой парадной двери, выглядывала на улицу. Кроме нее, в магазине никого не было. Я шепотом окликнула ее, и она обернулась.

– Эшлинг! – изумленно выдохнула она, быстро закрывая дверь.