ГЛАВА III

Женитьба. - Сэр Томас Люси. - Отъезд из Стрэтфорда. Всего лишь восемнадцати лет от роду Вильям Шекспир женился в декабре1582 г. на двадцатишестилетней девушке Анне Гесве, дочери только чтоумершего зажиточного фермера из соседней деревни, но одного с ним прихода.Этот брак, сам по себе представляющийся несколько опрометчивым со сторонывосемнадцатилетнего юноши, отец которого находился в стесненныхобстоятельствах и который сам, по всей вероятности, мог существовать лишь наничтожное вознаграждение, получаемое в качестве его помощника, совершилсяпритом несколько поспешнее, чем это было в обычае. Из одного документа от28-го ноября 1582 г. видно, что два приятеля семьи Гесве ходили вепископский город Уорстер с весьма значительной по условиям того временисуммой, чтобы поручиться в отсутствии всяких препятствий к заключению бракапосле одного оглашения вместо предписанных законом трех. Насколько можносудить, свадьбу торопила семья невесты, тогда как семья жениха держалась встороне, быть может, даже не давала на нее согласия. И этой поспешностисоответствует то обстоятельство, что первый ребенок Шекспира, дочь Сусанна,появился на свет довольно рано, в мае месяце 1583 г., спустя лишь пятьмесяцев и три недели после свадьбы. Однако, весьма правдоподобно, что этойсвадьбе предшествовало обручение, на которое в те времена смотрели, как нанастоящий брак. В 1585 г. у супругов родились близнецы, дочь Юдифь и сын Гамнет (этоимя пишется также Гамлет), названный так, без сомнения, в честьстрэтфордского булочника, Гамнета Садлера, друга семьи, о котором Шекспирвспомнил и в своем завещании. Этот сын умер всего лишь 11-ти лет от роду. Вероятно, уже вскоре после рождения этих детей Шекспир был вынужденпокинуть Стрэтфорд. Он имел несчастье, говорится у Роу, попасть в дурноеобщество и несколько раз стрелял дичь в парке, принадлежавшем сэру ТомасуЛюси в Чарлькоте близ Стрэтфорда. Когда этот последний, пожалуй, несколькострого наказал его за это, Шекспир в отместку написал на него балладу дотакой степени едкую, что преследования со стороны помещика удвоились ивынудили молодого человека отказаться от своей профессии, оставить на времясвою семью в Уоррикшире и бежать в Лондон. Роу считал эту балладузатерянной, но первая строфа ее, записанная будто бы со слов дряхлогостарика, жившего по соседству со Стрэтфордом, сохранилась у Олдиса и, бытьможет, должна быть признана подлинной. Совпадение между нею и несомненнымнамеком на сэра Томаса Люси в одном шекспировском произведении даетвозможность предполагать, что она передана до некоторой степени верно. Хотябраконьерство считалось в те времена сравнительно невинной и простительнойюношеской шалостью, которой, например, несколько поколений сряду сильногрешили студенты оксфордского университета, однако сэр Томас Люси,по-видимому, недавно только насадивший свой охотничий парк и имевший в немпока немного дичи, относился сурово к хищениям, которые у него производиластрэтфордская молодежь. Насколько можно видеть, он не пользовался любовью вСтрэтфорде; никогда не дарил он городу, как это делали другие окрестныепомещики, хотя бы штуку дичи в отплату за посылавшиеся ему подарки(неоднократные присылки соли и сахара, как показывают городские счета).Провинность Шекспира не была еще в то время юридически наказуема, но сэрТомас как мировой судья и крупный помещик держал юношу в своей полнойвласти, и в высшей степени вероятна справедливость предания, идущего отумершего в 1708 г. архидиакона Дэвиса, что строгий помещик "часто наказывалШекспира плетью и не раз сажал его под арест", ибо оно подтверждается вернымпоказанием Дэвиса, что Шекспир отомстил ему впоследствии, сделав его судьеюClodpote - болван - (собственно, судьею Шалло), и осмеял его фамилию и герб,поместив в нем "трех ползающих вшей". В действительности оказывается, что всцене, которой открываются "Виндзорские проказницы", судья Шалло, обвиняющийФальстафа в том, что он стрелял его дичь, имеет в гербе, по заявлениюСлендера, дюжину белых luces (щук), что в устах валлийца Эванса превращаетсяв дюжину белых вшей, благодаря той же игре слов, какая встречается и всохранившейся строфе баллады. А фамильный герб Люси представлял именно трехсеребряных щук. Еще нелепее было бы оспаривать это старинное предание о браконьерствеШекспира в виду того обстоятельства, что сэр Томас Люси как раз в 1585 г.выступил в парламенте поборником усиленных законов об охранении охоты. Решительным фактом остается, однако, лишь то, что Шекспир на 20-ом годупокидает свой родной город с тем, чтобы не возвращаться в него на более илименее продолжительный срок, пока не пройдет всего своего жизненного поприща.Если бы даже он не был вынужден необходимостью расстаться с ним теперь, топотребность развить жившие в нем дарования и силы немного раньше или немногопозже все равно отвлекла бы его прочь. Теперь же, юный и не испытанный вжизни, он должен был отправиться в столицу, чтобы там искать себе счастья. Отказался ли он от счастья, которое уже имел, для того, чтобы искатьсебе нового, это неизвестно, но маловероятно. Ничто не указывает на то,чтобы Шекспир в крестьянской девушке, на которой он женилсявосемнадцатилетним юношей, и которая была старше его почти восемью годами,нашел хотя бы лишь на несколько лет женщину, способную наполнить его жизнь.Все говорит против этого. Она и дети остались по его отъезде в Стрэтфорде, ион видался с ней лишь во время своих вначале, вероятно редких, впоследствииже ежегодных поездок на родину. Предание, в соединении с его поэзией, свидетельствует о том, что вЛондоне он жил вольной цыганской жизнью актеров и драматических писателей.Мы знаем, кроме того, что сравнительно рано он стал вести деловую жизньдиректора и пайщика театра. Но женщиной, стоящей в центре этой жизни, АннаГесве не была. С другой стороны, нельзя питать ни малейшего сомнения в том,что Шекспир ни на миг не упускал из вида Стрэтфорда, и как только он прочноосновался в другом месте, он стал работать с неуклонной целью приобрестисебе земельную собственность в том городе, который он покинул, когда былтаким бедным и приниженным, и восстановить упавшее значение своего отца ичесть своей семьи.