В одном черном-черном городе

Это было давно. На одной черной-черной планете был черный-черный город. В этом черном-черном городе был большой черный парк. Посре-

⁹⁹ Чередникова М.П. Современная русская детская мифология в контексте фактов традиционной куль­туры и детской психологии. Ульяновск, 1995.

ди этого черного-черного парка стоял большой черный дуб. В этом большом черном дубе было черное-черное дупло. В нем сидел страш­ный большой скелет и говорил: - ОТДАЙ МОЕ СЕРДЦЕ!

Возрастную технологию переживания и изживания страха описывает М.П. Чередникова. Сначала, лет в 5-6, ребенок не может без ужаса слышать страшные истории, однако постепенно, прислушиваясь к рассказам стар­ших, дети и сами становятся рассказчиками. Позднее, примерно с 8 до 11 лет, дети с удовольствием рассказывают страшные истории, а в возрасте 12—13 лет уже перестают воспринимать их всерьез, и все большее распростране­ние получают различные пародийные формы. Само рассказывание страш­ных историй происходит обычно в компании, в каком-нибудь темном по­мещении, в располагающей к этому обстановке. Смысл этого своеобразно­го ритуала заключается в том, чтобы пережить страх и совместно его преодолеть.

В страшилках у младших детей (6—8 лет) главным действующим лицом является предмет-вредитель, зловещая сущность которого выражается в его цветовой характеристике, например черная или кроваво-красная, белое привидение. В историях детей 9— 12 лет предмет перестает играть существен­ную роль, он лишь выводит к колдуну или ведьме, которые его изобрели. Со временем сюжеты приобретают признаки сказочной прозы и испытывают воздействие литературы и видеофильмов; усложняется композиция (появ­ление зачина, троекратные повторы, ступенчатое сужение образов)¹⁰⁰.

Страшные рассказы — это своеобразные детские триллеры, переполнен­ные расчлененными телами и залитые потоками крови. Страшные рассказы помогают преодолеть страх перед неизвестным и пугающим, потусторонним, т.е. служат инструментом психокоррекции. Они выражают естественное пси­хологического состояния ребенка, который уже пережил ужас осознания смерти и испытывает тревогу и беспокойство.

В 2001 г. появился фильм-исследование¹⁰¹ «Мифы 2 "А"» одного из инте­реснейших явлений современной детской субкультуры — «вызываний» и

¹⁰⁰ Мутина А. С. Жанры современного русского фольклора на территории Удмуртии. Автореф. дисс.
... канд. филол. наук. Ижевск, 2002.

¹⁰¹ Режиссер, автор сценария, оператор и монтаж М. Матлин (Ульяновск).

«страшных историй», которые составляют большую и важную часть духов­ной жизни детей, отражают их склонность к мифотворчеству.

Страшилки-рассказы рождаются у детей в силу природной склонности бояться незнакомых и пугающих мест. Детские страхи, связанные с проема­ми, полостями и вместилищами внутри дома, относятся к раннему периоду жизни, но могут сохраняться и длительное время. Вечером, в темноте зана­вески, чемоданы, антресоли превращаются в непонятные, пугающие пред­меты. Большинство малышей категорически отказывается закрывать дверь в свою комнату перед сном или умоляет оставить включенной настольную лампу. Обычно подобные страхи возникают сами собой, и ребенок не знает,

как с ними справиться. Собственный мир ребенка вполне реален для него, но невидим для мамы и папы. Вот, на­ пример, черное пальто висит, а посмот­ришь — как будто кто-то страшный. Многие малыши боятся портретов и плакатов, висящих на стене. Самая большая неприятность, что родители его не видят, а значит, не смогут прийти на помощь, защитить. По наблюдениям психологов одним из традиционных страшных мест для детей является туалет. Многие малыши боятся провалить­ся туда, их пугает шум сливающейся воды. Даже у младших школьников встречается страх перед унитазом, который находит свое отражение в дет­ском фольклоре (черные руки, утягивающие детей в дыру)¹⁰².

Личные переживания ребенка постепенно становятся материалом кол­лективного детского сознания. Страхи прорабатываются в групповом рас­сказывании — прослушивании этих «страшилок». Обычно возраст слуша­телей и рассказчиков колеблется в пределах 6— 12 лет. Летом после отбоя в пионерском лагере детишки любили коллективно дрожать над страшными историями о Черной Руке, о маленьком красном пятне на потолке, о Ста­рой Пластинке, которая играет похоронный марш, и о Настенных Часах с Кукушкой, заводящий которых умирает.

Выполняя терапевтическую функцию, т.е. помогая детишкам в пугающей словесной форме избавиться от своих страхов, а также важную культурную функ­цию, поскольку страшилки — неотъемлемый элемент детского фольклора во всех странах мира, страшные истории, возникнув в глубокой древности, сохранят свою актуальность, по всей видимости, и через тысячу лет. Они крайне необходимы детям, а значит будут воспроизводиться, видоизменяться и сочиняться.

Рассмотрение страшных историй в контексте возрастной психологии, считают специалисты¹⁰³, позволяет выделить главную особенность жанра — построение и изменение модели мира с помощью слова. Слово в мифоло­гических рассказах выполняет разнообразные функции: материализует стра­хи ребенка и помогает с ними бороться, выражает оценку событий и влияет на них. Подобно заговорным формулам, в которых слово воздействовало на организм человека, слово в страшных историях помогает социализации ре­бенка и выполняет психотерапевтическую функцию.

К жанру страшилок можно отнести так называемые «наезды», которые употребляют подростки среднего и старшего школьного возраста. С их помо-

^п Мищенко Т. В черном пречерном королевстве (http://www.baby.com.ua). ¹³ Мутина А.С. Указ. соч.

щью они стремятся укрепить или завоевать доминирующие позиции в малой группе, неважно знакомых или незнакомых парней. Содержанием вербаль­ных формул здесь является открытая угроза. Она исходит уже не от мифичес­ких или загадочных существ (мертвецов, вампиров), а непосредственно от другого человека. Как правило, любой подросток, считающий себя «крутым», знает не один десяток таких формул: «Ты что глаза раскрыл на восемь копе­ек?! Сейчас на пятаки разменяю! У тебя синагога на ушах! Залепи дуло! Гасись фанера в алебастре! Ну ты чо, не понял, что ты козел?! В рот тебе компот и кило печенья, только не все сразу! Бык покоцанный! Волк тряпичный! Конь педаль­ный! Крутизна метастазная! Крыса дойная! Лошадь стремная!» Не неся ника­кой семантической нагрузки, эти наезды служат одному: заворожить, закол­довать «собеседника», чтобы потом навязать ему любую свою волю¹⁰⁴.

Детские страшилки — способ преодоления возрастных страхов и удовлетворения потребности

в переживании ужасного

Еще красноречивее в этом отношении будет так называемый «базар» (тол-ковище) между конфликтующими юношами. Какая энергия брани обрушит­ся здесь на соперника. Отдельные восклицания окажутся сродни шаман­скому камланию, ибо их смысл тот же — обрести власть над объектом «ворож­бы», подчинить его себе («задавить базаром», как выражаются тинейджеры). Только призываться на голову несчастного будут не злые духи, а презрение ровесников, в сознании которых каждое оскорбление подростка становит­ся уже частью его натуры. Налицо взаимопроникновение воровского арго и отроческой субкультуры.