Святителя Григория Богослова

6 февраля Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Однажды, лет десять тому назад, я плыл на пароходе, и вот внезапно подул сильный ветер и начался шторм. Волны с шумом перекатывались через палубу, люди закричали, побежали в трюм — страшно было смотреть на все это. Мгновенно море, столь спокойное, стало угрожающим, сверкающие волны шли стеной — а ведь пароходик был крепкий, современный, металлический, да и берег был всего в нескольких километрах, и рация была на корабле — ничего страшного, но люди все безумно испугались. Неудивительно, потому что море — это такая таинственная и грозная стихия, как сама жизнь.

И тогда я вспомнил, как некогда по морю плыл другой корабль, но не такой прочный, как современные теплоходы и пароходы, а парусник, деревянный парусник, на который стали налетать волны, и он мог гораздо легче пойти ко дну, чем современный пароход. Он как щепочка, как скорлупка носился среди волн, а на мокрых досках лежал юноша, молодой человек, грек, еще не крещенный, но уже уверовавший во Христа вместе со своей семьей.

В те времена крещение откладывали, подходили к этому не так легкомысленно, как мы теперь — пришел, покрестился, и все в порядке. К крещению готовились серьезно и долго, поэтому не торопились.

Этот юноша, сын языческих родителей, обратившихся ко Христу, знал, что мать посвятила его Богу с детства, чтобы он служил Церкви Христовой. Но это она сделала сама, от души, а он, конечно, об этом не думал. Больше всего его влекло стихотворство, он писал стихи, читал книги великих писателей, стремился к учебе, к знаниям. В течение нескольких лет он учился в центре тогдашнего образованного мира, в городе Афины, где был тогда университет мировой славы, и получил серьезное и глубокое образование.

И этот юноша лежал на мокрых досках и думал: «Что же теперь мои знания, моя жизнь, мои стихи — все это пропадет, потому что я сейчас погибну?»

Он держался мужественно, но день бушует буря, два бушует буря, и наконец его сердце не выдержало — неделю уже корабль со сломанными мачтами, с разорванными парусами носился по морю — ведь тогда не было и компаса, ничего не было — давно это было.

Идет вторая неделя, и уже корабль просто похож на кучу деревянных обломков — вот–вот пойдет ко дну. Тогда этот юноша — а звали его Григорий, взмолился: «Господи, я ведь еше и крещения не принял и нет здесь никого, кто бы мог меня ввести в Твою святую Церковь, а я нахожусь на грани смерти, погибну, не начав жить, ничего в жизни не сделав. Я знаю, что мать меня посвятила Тебе, и если я останусь жив, вместе с людьми, которые находятся на этой тонущей посудине, то я даю Тебе обещание — целиком посвятить себя церковному служению».

Но буря не унималась, волны захлестывали то нос корабля, то палубу, и все уже думали, что настал смертный час. Но к концу второй недели внезапно разорвались тучи, море стало быстро успокаиваться и истерзанный корабль пристал к берегу — все остались живы, все были целы.

И как будто родившись во второй раз, молодой поэт, выйдя на берег, поблагодарил Бога, оглянулся на водную пустыню, которую пересек, и сказал: «Господи, отныне моя жизнь будет принадлежать Тебе».

Но как вы понимаете, для того чтобы что–то делать, надо иметь инструмент, а инструмент должен быть хорошим, и он, желая отдать себя на служение Богу, решил закалить свою волю и свою веру. Вместе со своим другом по имени Василий, тоже юношей из благочестивой семьи, из той же области, где он жил, и с которым вместе учился, отправился в лес.

Около водопада, где шумела река и никого не было, построили эти два молодых человека хижину. Конечно, им было непривычно это делать, ведь они были горожане, но они построили хижину и стали там жить.

Утром они вставали, когда всходило солнце, обращались на восток с молитвой, славя Господа, потом принимались за необходимые дела, потому что надо было и ручей отвести, чтоб не смыло их дом, и хижину укрепить, и раздобыть пищу и сделать многое другое, к чему они были непривычны. Конечно, было трудно, но молитва, работа, чтение, дружеское общение — ведь они были оба молоды и хорошо понимали друг друга — все это скрасило трудности жизни в лесу.

А потом все начало меняться. Василий, человек энергичный, целеустремленный, покинул пустыню, отправился в свой родной город, стал священнослужителем и вскоре совсем еще молодым был избран епископом.

Этот Василий нам известен как Василий Великий — праздник его мы праздновали совсем недавно, 1 января по старому стилю, 14–го — по–новому. А друг его, поэт Григорий, — это Григорий Богослов, память которого мы будем праздновать на этой неделе, послезавтра. Поэтому сегодня я и вспомнил о нем, об этом великом вселенском святителе. Так он, Григорий, начинал свою жизнь.

Но как он думал послужить Богу? Был он человек, любящий уединение, книги, молитву, стихи, размышления, не любил толпы, не любил суеты, не любил шума, был человек скромный, застенчивый, и думал, что больше всего он послужит Господу своим пером, живя в уединении, отказавшись от семьи, богатства, славы, трудясь для Господа своим талантом.

И вдруг он узнает, что его сердечный друг Василий, ставший епископом, желая укрепить свои позиции против врагов православия, захотел сделать его епископом. Так не хотелось Григорию, так ему было тягостно и противно включаться в шум споров и гражданских смут — трудно было тогда быть епископом, как, впрочем, и в любое время.

Приехал Григорий к Василию, а тот, собравшись, во время торжественного богослужения хиротонисал, то есть посвятил его во епископы, и назначил в маленький город, почтовую станцию Сасимы. Поехал туда Григорий, увидел этот городок страшный, где купцы, путники, разбойники, бандиты, солдаты, пыль, ни одного еще нет храма, и сказал: «Это не для меня». И не отслужив там ни одной Литургии, уехал к своему отцу на родину, думая, что раз уж он теперь посвящен в епископский сан, то должен служить.

Приехал он в свой город, а там уже епископом был его отец, тоже по имени Григорий. И Григорий начал помогать ему, стало два Григория, старший, старик, и младший, его сын.

Но вот наступило еще более тяжкое время для православия. В столице государства возобладали еретики ариане, которые не признавали Господа Иисуса Христа Богочеловеком.

Они считали, что Он есть Сын Божий как творение, как самый великий и совершенный человек, но не Бог. Получалось, что не Бог пришел спасти нас, воплотившись в человеке Иисусе, а великий божественный человек. Многим людям это было понятней, потому что Бог далеко, как же Он может воплотиться. Власти очень быстро решили, что такое учение об Иисусе Христе будет более подходящим, более понятным народу, и стали насильственно его насаждать по всему государству.

Каково было православным, когда царь, римский император, принял это учение. Почти все православные храмы были переданы еретикам арианам.

И тогда Дух Божий, свидетельствующий через людей, послал Григория в столицу. Григорий понял, что надо преодолеть свою застенчивость, робость, нелюбовь к толпе и идти в столицу, чтобы свидетельствовать о правде Божией.

Он приезжает в Константинополь, ищет, где бы ему отслужить литургию, и даже не находит храма, и в одном из домов устраивает малую домовую церковь, назвав ее церковью Воскресения. Там он начинает собирать людей, сохранивших верность православию, и там он произносит свои знаменитые речи о православном богословии, о Святой Троице.

В конце концов эта домовая церковь перестает вмещать всех верующих — ведь Константинополь, столица Византии, был огромный город. Потребовались новые храмы, а враги, еретики, не успокаивались, они несколько раз пытались даже убить Григория (хотя и христиане, но плохие — готовы были пойти на преступление).

Однажды Григорий застал у себя в комнате юношу, который стоял с кинжалом, а потом упал перед ним на колени и сказал: «Прости меня, я послан был тебя убить, но, увидев тебя, я не смог этого сделать». И Григорий простил его и отпустил.

Потом Бог смилостивился над грешным народом. Пришел к власти новый император [80], который сочувствовал православным.

И вот в центре города, в храме, народ собрался для молитвы, и все были печальны, потому что видели, что православие гибнет. Темные тучи носились над городом, но в тот момент, когда вошел император и Григорий вышел на амвон, вдруг тучи разорвались, солнечные лучи залили храм, и все закричали: «Слава Господу!» Это было начало нового времени, когда православие перестало быть гонимым.

Но на этом не кончились трудности Григория. Писал он много. Написал множество поэм о жизни, о смерти, о Священном Писании, написал большую поэму о себе, автобиографию. О многом он рассказывал народу в прозе, в стихах, в беседах.

В 381 году был созван II Вселенский Собор. Император на нем председательствовал и хотел, чтобы рядом с ним на троне сидел Григорий, который стал архиепископом Константинополя, то есть патриархом Византии, главой греческой Церкви.

Но как всегда, нашлись завистники, которые стали говорить: «А помните, когда он был впервые поставлен епископом, его направили в Сасимы». А по старинному церковному правилу епископ мог управлять только одной областью, одним городом, и уйти оттуда мог только в случае смерти или если уходил на покой.

Начался спор. Сторонники святителя Григория говорили: «Он там ни одной обедни не отслужил, его там и не было на самом деле, а он нужен нам здесь, здесь он был столпом и защитником православия». Но завистники и клеветники продолжали свои происки, настаивая на том, что закон есть

закон, святые каноны надо беречь, раз канон запрещает епископу быть на второй кафедре, значит, он не может быть патриархом. И видя это, святой Григорий сказал: «Ради мира, чтобы не было этого вороньего шума, я ухожу».

И ушел, добровольно сняв с себя все знаки и святительские регалии. Он удалился в тихую частную жизнь, от всего отказался и жил по–прежнему уединенно, писал, трудился, молился и размышлял.

Ему стало намного легче, потому что он был человек, не любивший общественной деятельности и толпы, и теперь нашел тихое пристанище. Но то, что он написал, осталось для Церкви драгоценным.

А когда началось книгопечание, стали печатать его стихи на церковно–славянском, а потом перевели с греческого на русский. И сейчас это для нас сокровище, и мы надеемся, что в нынешнее время, более благоприятное для проповеди и учения церковного, труды святителя Григория Богослова будут вновь опубликованы, чтобы те из вас, кто захочет познакомиться с ними, могли бы это сделать.

Но некоторые его стихи, небольшие поэмы уже раньше переводились в светских изданиях, потому что они имеют большую ценность не только для Церкви, но и для всего мира.

Вот, дорогие мои, каким был этот замечательный человек, память которого мы будем послезавтра праздновать. Но поскольку у нас послезавтра службы не будет, то я сегодня вам кратко рассказал о его жизни. А в будущее воскресенье мы будем праздновать его память, и память Василия Великого, его друга, и Иоанна Златоуста. Этот праздник называется праздником трех Вселенских Святителей.

Аминь.

5 февраля 1989 г.