Эмили Дикинсон (перевод: Леонид Ситник)

После приезда Калеба, и неожиданного понятия того, что рядом где-то обитает вампир, все снова встало на прежние места. Жизнь потянулась медленной, тошнотворно скучной вереницей часов, а не дней.

Разнообразием между лекциями и домом был волейбол. По понятным причинам Байрон больше не предлагал нам играть в пейнтбол, и не могу сказать, что меня это огорчало, в отличие от Теренса. Он хотел снова пострелять, или точнее говоря победить много раз Байрона. Я все больше убеждалась в том, что самое слабое место у оборотней их самолюбие. Именно из-за него они никогда не станут во главе трех семейств, и мне было от этого спокойно. Даже и не знаю, чтобы они могли натворить.

Я училась на полную силу, отдаваясь литературе и истории, так как никогда прежде. Именно это поднимало мой тонус, заставляло думать и жить. Но все равно, просыпаясь задолго до будильника, я каждое утро, уговаривала себя подняться, понимая как же все это существование ужасно. Я старалась забить свой день делами, чтобы приходя домой затемно, есть, и валиться спать. Редкими исключениями бывали вечера, проведенные с оборотнями возле телевизора, или же на улице. Что и говорить, как никогда раньше я была рада их присутствию в доме. Не знаю, как бы жила без них. Именно вид оборотней заставлял меня надевать маску радости, подобие улыбки, и собираться. Я помогала Бет с ее учебой, изредка Теренсу, когда из-за тренировок он не успевал делать свои задания. Было приятно осознавать, что я полезна, не только ночами. В слишком уж дождливые ночи, они перебирались в мою комнату, и мы спали вместе. Не знаю, откуда появилась эта фобия, но во время обращения, волки стали сторонится воды. Прижимаясь к Бет, и прислушиваясь к их равномерному дыханию, я могла, не спать чуть ли не всю ночь. И наслаждаться ощущениями чего-то теплого, после пустынных ночей безумия и снов. С ними сны никогда не снились, а будто растворялись в их человечности и веселости.

Самюель и Терцо звонили каждый день, чтобы узнать, как у нас дела, или рассказать о близнецах, Мизери и Ричарде, и потом о Еве и Греме. Еще дома я знала, что Грем едет к Ричарду в Гренландию, я получила от них одно письмо, где Мизери смешно описывает то, как Ева относится к маленьким леммингам, и остальным животным. Я была рада, что у них все в порядке. Но самой главной новостью было то, что после Нового года они вернутся – Самюель планировала устроить для них свадьбу. Я радовалась этой новости чисто из эгоистических целей, потому что понимала, что смогу побыть с Калебом уже не день или два, а целую неделю. Есть все-таки справедливость в мире.

Пришла очередная лунная неделя. Я больше доверяла Бет и Теренсу, и потому мне не было необходимости проводить с ними всю ночь. И я хотя бы высыпалась, по сравнению с ними. На очередной нудной лекции по философии, мне сегодня приходилось конспектировать более разборчиво, чтобы Бет могла потом переписать.

- Ты хотя бы слушаешь? – переспросила я Бет, сидящую рядом со мной. Ответом было лишь дыхание Бет. Я подозрительно посмотрела на нее. Она сидела прямо, сложив руки на груди, на глазах же были темные очки. Странный выбор аксессуара особенно если учесть утренний ливень. Если только… я осторожно приподняла с ее глаз очки, и убедилась в том, что она спит, замаскировавшись таким вот способом. И что с нее взять!

Мы часто играли в какие-нибудь игры на лекциях этого профессора, а сегодня она оставила меня один на один со скукой. Окно было слишком далеко, чтобы смотреть в него, как делали остальные студенты. Обернувшись назад я перехватила взгляд Байрона, и тут же отвернулась. А он тут что делает? Байрон ведь учился в группе Теренса. Румянец покрыл мои щеки, когда я вспомнила, как Байрон набивался провести меня домой на протяжении всей этой недели.

Я знала, точнее видела в его мыслях, что не нравлюсь ему. Ни как девушка, ни как человек, просто я была интересней всех остальных здесь в кампусе, и к тому же недоступной. Он видел во мне цель, которую нужно покорить. Я же все больше склонялась к тому, чтобы проучить его как-нибудь, возможно не теперь, но вскоре, если его поведение станет вообще вопиющим. Мне почти уже не нравилась сама мысль, что придется так поступить, и все же я понимала, каким будет наслаждение от этого.

С другой стороны, на меня смотрела Елена, ее взгляд был по-прежнему ревностным, зато уже не столь наглым и фанатичным. Хоть какое-то облегчение. Ко мне она не приближалась, не лезла, не разговаривала, и уж тем более не трогала мои вещи. Возможно, она подозревала, что учиненное мародерство в ее комнате было моих рук дело, но чувство самосохранения подсказало ей, что если мы смогли это сделать так, что никто нас не видел, то же может произойти, если однажды мы проберемся, и она будет спать. Было у меня некоторое подозрение, что это Бет убедила ее в подобной мысли, но за последние 2 года, я поняла одну важную вещь – нельзя жалеть или недооценивать, людей которые ревнуют. Больше я не буду такой вероломной, чтобы забывать – я знаю, на что способна Елена и буду с ней начеку. Учиться у врага – священный долг! И не стоит забывать мудрость древних.

Теперь оставалось держать на дистанции Байрона, и все будет хорошо.

За неделю, я так больше и не улавливала присутствия того вампира, что мне даже начало думаться, а не померещилось ли мне это тогда. Хотя нет, я же не сумасшедшая. Вампир был, возможно, какая-то заблудшая особь, которая вскоре поняла или заметила мое общение с оборотнями, и побоялась лезть ко мне. В любом случае я больше не боялась, как в первые дни, ходить в темноте. Я даже не ездила к Пенни в бассейн, потому решила поехать сегодня. С ней было интересно, какое-то разнообразие, побыть где-то без волков.

Когда прозвенел звонок, Бет так и не проснулось. Пришлось ее растолкать, предстоял целый час свободного времени, который я хотела потратить на еду. Во время обращения Бет готовила не внимательно, и с утра мы с Теренсом решили не есть. Все что приготовила она, было похоже на сплошной уголь. Даже кофе в ее исполнении, напоминало угольную массу – такой крепкий было нереально пить.

Недовольно бурча Бет, последовала за мной, в соседнее к кампусу кафе. Ненадолго прекратился дождь и мы пошли пешком. Было приятно размять ноги после длинной лекции, и пыльного здания. Свежий воздух после дождя, так легко врывался в легкие, словно ожидал нас. Проходя мимо витрин, я в отличие от Бет не ловила там своего отражения. От влажного воздуха волосы мои завились, походя на огромную массу, чуть ли не львиной гривы, потускневшей в сером воздухе города. Рыжий блеск почти пропал из них, и я с тоской вспомнила летнее солнце.

В кафе к нам присоединился Теренс. Поедая жареную картошку, он пытался говорить с набитым ртом.

- У тебя тоже свободная пара? – переспросила я, наблюдая за тем, как он жадно насыщается. Прилично отросшие волосы падали ему на лоб.

- Неа, - едва смог сказать Теренс, - я сбежал, есть ужасно хотелось.

- Нужно было поесть с утра, - буркнула Бет, все еще не проснувшись. Она лежала на столике, уткнувшись в руки.

- И отравиться, - хмыкнул Теренс, я подавила ответную улыбку. – Лучше уж поесть здесь. В худшем случае мне будет грозить лишь несварение.

Приподняв руку со скомканной салфеткой, Бет даже не смотря на него, кинула ее точно в лицо. Когда они были в хорошем настроение, я могла смотреть на них часами, и от души веселиться, почти забывая о Калебе. Хотя почти это не правда, я просто отгораживалась от негативных мыслей, и давала себе передышку.

Когда мы выходили из кафе, кто сытый, а кто просто довольный, Теренс на ходу кинул:

- Я покупаю сегодня пиццу, не давай Бет ничего варить.

И он убежал, я же так и не успела сказать, что еду к Пенни.

- Боюсь, тебе самой придется следить за собой, - усмехнулась я к Бет, апатично следовавшей за мной к корпусу. – Я еду к Пенни.

Бет кивнула, но дошел ли до нее смысл слов я так и не поняла. Зато знала одно – Бет явно не собиралась готовить еду по приезду домой. В ее планах было лишь спать.

Значит я могла быть спокойна за нее, и ехать по своим делам. Но освободилась я только к часам 7 вечера, когда туманом заволокло все улицы. Выходя на улицу из кампуса, я не ожидала попасть в непроглядную сырость. Туман передо мной, съедал весь хрупкий свет старых университетских фонарей, и от его сырого прикосновения я вся начинала дрожать, и нервно дергаться.

И если я еще с утра думала о том, что уже не боюсь так пустынных темных пространств, то очень ошибалась. Пока я не села в свою машину, то не смогла расслабиться. Конечно же, я почувствовал себя глупо, но не настолько, чтобы считать себя дурочкой. Просто раньше я не сталкивалась с незнакомыми вампирами, в местности, где нет моей семьи. Можно было бы рассказать о происшедшем тогда родителям, Калебу, или оборотням, но если никого уже не было здесь, к чему это все. И я ведь могла постоять за себя, по крайней мере, против одного вампира с легкостью. Пока у меня была такая возможность, хоть что-то решать самой, нужно было ею воспользоваться. Потому что мужчины семьи Гровер, как я подозревала, были скрытыми сексистами. Они думали, что оберегают нас, но на самом деле иногда просто лишали права выбора. Вскоре мне будет 18, и пока мне дают этот шанс побыть самостоятельной и взрослой не стоило его упускать, при том, что за эту свободу я плачу такой дорогой ценой.

Ехать было далеко, но я хотела попасть в бассейн, потому что там всегда чувствовала себя словно в коконе. Как же я любила этот бассейн. Просто за то, что к нему нельзя было дойти пешком – и я спокойно могла избежать проведения вечера с оборотнями. Вот в такие моменты я отчетливо понимала, что живу не в центре города. И что лучше всего – мне это нравилось. Дорога давала возможность просто смотреть вперед, слушать музыку, думать, и не отвечать на телефонный звонок, если трезвонят оборотни.

Единственное что сегодня портило мое настроение, ужасная головная боль, которая явно была последствием слишком усердного занятия учебой. Я битых полтора часа слушала настановки профессора Боунта, и теперь уже вовсе забыла их. В моем бардачке, из обезболивающего действия лекарства, было успокоительное. Это было рискованно, так как я тут же стану открыта всем сквозным ветрам и мыслям. Но это происходило и теперь, зато у меня уже не будет так раскалываться голова. Глотнув за раз две таблетки, облегчение я почувствовала не сразу. Это и хорошо, я смогла спокойно доехать до бассейна. Как ни странно Пенни меня ждала.

Стоило мне постучать в заднюю дверь здания, в котором находился бассейн, как она раскрылась и на пороге предстала Пенни. Ну почему со всеми не может быть так хорошо и просто, как с ней? Пенни была для меня заменой Самюель в этом чужом пространстве. С ней я тоже не забывалась, думала о Калебе, но на некоторое время мне возвращался душевный покой. Я набиралась сил, и понимала, что могу все выдержать.

- Так и знала, что сегодня ты приедешь, спекла твои любимые рогалики.

Улыбнувшись, я шагнула вперед. Рыжие волосы Пенни, никогда не стянутые в пучок свободно лежали на плечах, покрытых вязаным свитером. Она много вязала, так как у нее было трое внуков и двое детей, а еще муж. Но это не помешало ей связать для нас с Бет комплекты шапок, шарфов и варежек. Для меня бордовый, для Бет синий. Теренсу же свитер, с эмблемой университетской команды. Пенни любила всех, и этим часто напоминала мне хиппи, без сомнений она именно хиппи когда-то и была, но не теперь. Зато молодость наложила отпечаток на то, кем она стала.

- Проходи, я пойду ставить чайник.

Как всегда упав с наслаждением на лежанку Пенни, я несколько минут, дала себе отдохнуть. Несмотря на успокоительное, она не атаковала мои мысли своим сознанием, возможно пока лекарство не начала действовать на полную силу. Уставившись в потолок, я пролежала так не долго, а потом встала, чтобы помочь ей.

Пенни колдовала на маленькой импровизированной кухоньке, когда я вошла.

- Ты не будешь против, побыть часок здесь сама? Мне нужно съездить к сыну, он лишь приехала сегодня, хочу ему отвезти некоторые продукты.

- Без проблем, - слабо отозвалась я. Все же лекарства действовали. Я чувствовала себя хорошо, отрешенно, и что самое главное голова престала болеть. Наверное, в таком состояние, мне вряд ли удастся заняться заданным на дом. Я смогу просто отдохнуть, решила я. В круговороте дней, я редко просто лежала, без дела. Дома я часто могла себе позволить подобное. Но там мне не нужно было закрываться от ненужных тревожных мыслей.

- Я всего на час, - пообещала мне Пенни, уезжая. И закрыв за нею дверь, я поплелась назад в ее комнатушку. Здание пустовало, и мне не было страшно от его пустого одиночества.

Постепенно лекарство начало действовать активнее, и я вскоре почувствовала сознания людей, находящихся поблизости бассейна. Оно и к лучшему, что Пенни уехала, мне не хотелось копаться в ее душе. Можно ради приличия и интереса оставлять белые пятна в сознаниях своих знакомых.

Я чувствовала, как все эти люди и их сознания давят на мой мозг. Я представляла себе это так, словно в моей голове были закрытые двери, в которые они не могли зайти. И теперь эти двери прогибались во внутрь, под давлением чужих переживаний.

Впрочем, так случалось всегда, когда мне приходилось пить успокоительное или обезболивающее. Когда это началось, я подумала, что успокоительное было не такой уж хорошей идеей, для решения головной боли.

Теперь лишь одно могло мне помочь.

Я пробралась в бассейн, хоть что-то за 2 года проведенных с Калебом я усвоила хорошо. Двери самого помещения, где находился резервуар, были закрыты, и понятное дело у меня не было ключей. Зато в сумочке всегда лежало несколько заколок. Шел 10 час вечера, и я точно знала, что не буду ничем застукана. Ведь Пенни уехала на неопределенное время. Час в ее понятии иногда переходил в два. К тому времени, я смогу вернуть своему мозгу менее активную деятельность.

Раздевшись до белья, я посидела немного на краю бассейна, вглядываясь в прозрачную, подсвеченную лампочками воду. Нырнув, я сразу же почувствовала облегчение. Вода накрыла меня с головой, и этот обволакивающий кокон, вымывал из сознания пришельцев.

Почему-то с вампирами никогда не было такой сильной головной боли. Только с людьми. Даже волки не раздражали мое сознание так. Возможно, мое хрупкое тело не справлялось с такими сильными и мощными ощущениями, которые излучали люди.

Калеб прав, я уже давно перестала чувствовать себя человеком, и брала на себя слишком много, забывая о своей способности ломаться. Я действительно была его маленькой девочкой.

Вдруг незнакомый звук в полной тишине бассейна и чужого далекого сознания привлек мое внимание. Я выплыла наружу, ожидая что звук повторится. Но вокруг царила тишина. Здесь никого не могло быть, успокоила я себя. Если только Пенни не вернулась, что-либо забыв. Но она создает намного больше шума, когда приезжает. Я бы услышала ее, стоило бы машине Пенни подъехать к бассейну. Может коты? Она их прикармливала, и они находили непонятно какие пути, пробираться сюда.

Еще немного поплавав, я решила что с меня хватит. В голове царил беспорядок, при этом оставляя чувство облегчения. Атаки на мое сознание закончились. Подтянувшись я вылезла и схватив полотенце, поспешила туда, где меня ждали рогалики и остывающий чай.

Вытираясь полотенцем, я не видал ничего вокруг себя, да и не слышала тоже, пока сладкий знакомый аромат, кожи нечеловека коснулся моего нюха. Я замерла, боясь даже обернуться к одной из стен, где как я поняла, находился вампир. Медленно полотенце выскользнуло из моих пальцев. Я оглянулась.

Ее лицо не поражало меня мертвенной бледностью и неподвижностью, жили одни лишь глаза. Серые мрачно мерцающие, они казались мне драгоценными камнями в обрамлении алебастра. Она была прекрасна и жестока, я видела это по складке в уголке ее губ. Я чувствовала, какие мысли проносятся в ее мозгу, я могла их ощущать, но не поддалась искушению, прочитать самой. Мне стало неприятно от мысли, что придется копать в грязи ее мыслей, даже на миг не хотелось отождествлять себя с ней. А так и происходило, когда я сливала свое сознание с сознанием хозяина.

Посмотрев ей в глаза, я почувствовала, как от шеи по спине ползут мурашки, словно я стояла, наклонившись над самим краем утеса... Глаза - удивительно светлые, почти бледный лед, испещренный серебристыми крапинками, совсем не напоминали мне о Калеба. Его глаза всегда с теплотой смотрели на меня, даже в первые месяцы знакомства, я не видела в них того, что в ее глазах. Холодный серый лед буравил меня алчным, испытующим взглядом, от которого подгибались колени. Мрачно-холодная маска ее лица на миг искривилась в ироничной, тяжелой улыбке. Мне стало жутко от этого подобия улыбки. Я видела, как скептически она оглядывает меня, словно я насекомое. Так и читалось у нее на лице: что Калеб нашел в ней?

Но была еще одна жутковатая черта в ней, ее сходство с Калебом. Как странно и страшно было видеть такие злые и отчужденные глаза на ее лице, схожем с лицом моего любимого.

- Значит вы Патриция, мать Калеба? – прошептала я, сама еще не веря в то, что говорю.

Лицо Патриции было словно изваяно из алебастра, я видела подобное, в доме деда и бабки, где в холе стояли мраморные бюсты, моих предков. Ее тяжелые веки опустились, словно в дремоте, скрывая цинично-насмешливый блеск глаз.

- А ты сомневалась? – она скрылась из вида, растворившись где-то рядом, и не давая возможности ее увидеть.

Я вскочила на ноги, всматриваясь глазами в темноту, на звук этого мягкого, вкрадчивого женского голоса.

– Итак, – снова раздался голос, – ты и есть та маленькая девочка, покорившая сердце моего Калеба.

– Зачем ты здесь? – я не хотела дрожать, но ноги сами собой подгибались. Мне ставало неприятно от этой игры, что вела она со мной. Пока я не видела где она, сердце прыгало словно заведенное. Не стоило давать ей возможность наслаждаться этим звуком.

– Разве ты не знаешь? – заносчиво проговорила она. – Уверена, ты и сама понимаешь зачем.

Я нахмурилась:

– Мне должны быть интересны твои мысли или желания?

Нежный смех раздался справа от меня, и я резко развернулась, чтобы увидеть, что там никого нет. Мне не было слышно движений или шагов, даже никакого другого дыхания кроме моего. Возле Калеба, не было такого ощущения пустоты.

– Как интересно. Неужели ты меня совсем не боишься? – услышала я насмешливый голос из темноты и ужаснувшись, почувствовала ледяное прикосновение чужой руки на своих волосах.

– Что тебе надо от меня? – потребовала я, резко дернувшись от ее руки. Такая фамильярность раздражала меня, а вовсе не приводила в ужас, как надеялась она.

– Потерпи, я еще не узнала того что хочу, а тогда твои вопросы, возможно и заинтересуют меня, – казалось, Патриция улыбается в темноте еще более насмешливей чем раньше. Она играла со мной, и это тоже злило меня. – Разумеется, скорее всего, я отвечу на них… – снова добродушный смешок. – Возможно.

Я задохнулась на миг от боли, когда она дернула меня за волосы, откидывая назад голову, горло мое стало не защищенным, и я ни чем не могла себе помочь, чтобы защититься от ее сильных рук.

– Так ты боишься меня? – вновь повторила она, и я впервые увидела ее глаза в такой близости. Достаточно близко чтобы рассмотреть блеск в ее глазах, и ужаснутся.

Даже в темноте я распознала это сверкание, означавшее жажду. Но и теперь я испугалась не настолько сильно, чтобы перестать контролировать себя. Мне хватило силы духа рассмеяться ей в лицо.

- Нет. Ты никогда не посмеешь причинить мне боль, намерено или нет. Ты не вынесешь еще большей ненависти Калеба!

Рука тут же ослабла. Патриция так же неожиданно вернулась на прежнее место, возле стены, которая освещалась меньше всего. О, я совершенно точно разгадал ее маневр, она хотела показать мне, что и сама является подобной тенью. Но лицо ее стало совершенно иным, резкий контраст предыдущей насмешки и самоуверенности. Лицо ее стало задумчиво.

- Ты не так глупа, как я предполагала.

Комедия, разыгранная ею для меня, закончилась. Когда я поняла, что больше мне ничего не грозит, то села напротив нее. Все что только что произошло, было лишь представлением. Безусловно, я видела, что она предельно цинична, насмешлива, немного угрюма. Но не такая, какой предстала передо мной в эти первые минуты. Жестокости, как оказалось, в ней не было.

- Я же тебе говорил, - мягкий голос, раздавшийся сбоку от меня, заставил дернуться в сторону. Из тени коридора выступил еще один вампир. Черные кудри, лучистые глаза – все выдавало в нем испанца, или португальца. И не смотря на его плотное телосложение, я вовсе не испугалась – глаза вампира были добрыми. Мы внимательно мерились с ним взглядами. – Я очень рад, наконец, познакомиться с тобой – Рейн Марлен Сторк Туорб. Ты тот человек, который волновал наше воображение последний месяц, со времени приезда в Лондон Калеба.

- Ну, уж простите, - от волнения я не смогла скрыть сарказм. – Я как-то жила вполне нормально, до сегодняшнего дня, не зная о вашем существовании.

- Думаю, так и было, - усмехнулся он, не обращая внимания на мой тон. Патриция следила за нами, я чувствовал это, по неприятным мурашкам, бегающим по моей шее. – Людям легко жить без нас. Нам не так.

- Еще бы, - буркнула я, все равно понимая, что они оба услышат. Я заметила как при этом Патриция, и ее компаньон обменялись взглядами – она смотрела сурово, а он с умилением. Как я понимала, вампир относился ко мне значительно лучше нее.

- Чем я заслужила такое внимание со стороны вашей семьи?

Вампир улыбнулся, теперь настолько искренне, что мне показалось, я сказал глупость. Смотря в его глаза, я все еще не могла поверить, что сижу в их компании. Так, наверное, я заснула из-за успокаивающего, и мне это лишь сниться.

- Как же… ты очаровала Калеба, вампира, настолько, что он не может спокойно существовать без тебя, и ты так удивленно спрашиваешь нас об этом? Нас заинтересовала ты. Люди все особенные, но ты оказалась более особенной среди остальных, раз смогла настолько привлечь его внимание. Наш визит, это всего лишь интерес.

Он устроился возле Патриции, и я не зная, что сказать, смотрела на них. Мужчина явно отличался от Патриции. Кожа его была темнее, движения спокойнее, глаза же выдавали доброту, которая могла распространяться на всех. Но и это могло быть такой же игрой, как и появление Патриции.

- Прости, за это спектакль разыгранный для тебя…нам было просто интересно, правда ли, что ты ничего не боишься. – извинился передо мной вампир, достаточно искренне, чтобы я могла в это поверить, но не принять.

- Да, уж, я польщена. Только откуда вы взяли, что я никого не боюсь? – нервным движением переплетя пальцы, я старалась не смотреть на них так уж откровенно. Пока что я занималась тем, чтобы понять сплю ли я. Пощипывания руки хватило, чтобы подтвердить странную действительность. Я не спала, передо мной сидела мать Калеба в компании странно доброго вампира, и мы обсуждали мое мифическое бесстрашие. Может успокоительное несет какое-то наркотическое действие и это галлюцинации? Бывает же такое.

- Ты ведь Проводник волков. – отозвалась прохладно Патриция, словно сама эта мысль была ей смешна. Я понимала, почему она так решила. Перед ней сидела 17-тилетняя девушка, в мокром халате и с волосами как паутина свисающими вдоль лица, совершенно не похожая на грозу всех оборотней.

- Так меня называла одна стая, но откуда это известно вам? Не думаю, что Калеб распространялся по этому поводу. Вы не та с кем Калеб будет делиться моей жизнью.

Я прекрасно понимала, что делаю, говоря подобное, но то, как они двое заявились сюда, при том устроили мне концерт не хуже любого артиста Голливуда, меня разозлило.

Как я и думала, лицо Патриции напряглось, прежде чем скрыть ненужные эмоции, те которыми она не собиралась делиться со мной. Или же со своим компаньоном. Веки всего лишь на долю секунды накрыли глаза, скрывая измученный блеск. Я бы и могла ее пожалеть, но не теперь, когда чувствовала себя не комфортно. Я была словно в западне, по которой мне позволили свободно перемещаться.

- О тебе знают все в нашем мире, Рейн, - вместо Патриции отозвался мужчина. Его вовсе не покоробило мое недоверие или слова. Я увидела, что он понял причину моего поведения. – Ты чуть ли не миф для многих. Особенно для оборотней.

- Значит вы потому здесь? Хотели убедиться, что я такая особенная, из-за своего таланта? – переспросила недоверчиво я. Глаза Патриции неусыпно следили за мной, и думаю, она должна была заметить, как мои губы всего на миг растянулись в улыбке. Это было действительно до странного смешно. Не ожидала я, знакомиться с матерью Калеба при таких странных обстоятельствах.

- Нет, ты неверно меня поняла, - мягко поправил меня мужчина, и я обратила свой взор к нему. К тому же это было значительно приятней, чем натыкаться на глаза-буравчики Патриции. Она вела себя так, словно я украла у нее сына. Мне лично ее поведение было не понятно. Чего она хотела от меня? Одно было ясно – я ей не нравилась. Это чувство было обоюдным.

- Нас как раз заинтересовало то, что Калеб в тебя так влюблен. Раньше никому из нас не приходилось влюбляться в людей. Из нашей семьи, если быть точнее.

- Считаете что это не правильно для вампира? – усмехнулась я, помня рассказ Калеба о матери.

- Считаем что это опасно для нашего вида вообще. И запретно. – вставила резко Патриция. Я оценивающе оглядела ее, представляя какая у нее выдержка. Сидеть здесь, говорить со мной, и при этом мы обе понимаем неприязнь друг друга.

- Да, Калеб мне об этом рассказывал, - я знала что это было низко говорить такое ей, но тон Патриции не оставлял мне другого выбора.

Мы минуту мерялись взглядами, испытывая друг друга. Пока между нами не стал ее компаньон. Неожиданно он присел передо мной, и взяв мои ладони заставил тем самым посмотреть ему в глаза. Я ощутила странный прилив радости, когда его холодные руки накрыли мои кисти. Какое знакомое и желанное ощущение. Черные глаза смотрели прямо на меня, но в этом не было ничего гипнотизирующего или отталкивающего, я наоборот проникалась все больше доверием к нему. Небезопасно, как для человека доверять незнакомому вампиру, но его аура прям таки заставляла это сделать.

- Дело не в этом. Мы хотели предложить тебе помощь, - тихо проговорил он. Но мягкость его слов на миг прикрыла для меня их значение.

- Помощь? – я непонимающе моргнула. Какую еще помощь? У меня все было в порядке, и я явно не нуждалась ни в чьей помощи. Конечно, я медленно сходила с ума без Калеба, только им об этом не должно было быть известно.

- Да, - подтвердила его слова Патриция, но ее голос не заставил меня оторвать своих глаз от ее приятеля.

- Ты совершенно ничего не знаешь о нас, и даже о своей семье. Скажи, разве ты не ловишь себя на том, что иногда вовсе не понимаешь Калеба? Он действует не так, как ты ожидаешь. Говорит не понятные вещи, и то, как быть вампиром, для тебя все еще загадка?

Я тут же хотела возразить, и сказать что, прожив с вампирами 12 лет, вполне их знаю, но поспешно прикусила губу. Мужчина, отметив это, улыбнулся. Нет, он вовсе не насмехался надо мной. Я поняла это, просто взглянув в его открытое лицо. Ему понравился жест, каким я выразила свое сомнение. Да, я знала, что для них эти жесты уже не так доступны. Зато как притягательны.

- Значит, все же не понимаешь, - констатировал он. – Потому что ты не знаешь вампиров, такими какими они бывают вне человеческого социума. А ты должна это знать, ведь хочешь быть одной из нас. И как же трудно тебе придется, когда ты внезапно столкнешься со всеми трудностями жизни вампира, став им.

- Но не думаю, что мои родители не подумали об этом, когда воспитывали меня, - возразила я, просто потому что еще не понимала логики, и самого ихнего предложения.

- Скорее всего, что подумали, - заметил он. – Потому решили дать тебе возможность жить, как человек, прежде чем действительно начать обучать. Потому что в других семьях, с живыми детьми, проводится отдельная работа, по этому поводу.

Этого я не знала. Никто мне о подобном раньше не рассказывал. И все же новая информация не давала мне причин злиться на родителей. Они всегда руководствовались только лучшими побуждениями, и моей безопасностью.

- Но зачем мне ваша помощь?

- Как давно вы вместе с Калебом? Не отвечай, - тут же добавил он, - мы знаем. 2 года. Уже третий. Но ты не контролируешь себя, и тонешь в этом, правда же? Сложностей добавил твой дар. И теперь ты не можешь разобраться в себе. Ты сомневаешься. Вы страдаете оба. Мы бы хотели показать тебе твое будущее, открыть то, кем ты станешь. Научить жить с этим, и перестать сомневаться в том, что Калеб любит тебя по-настоящему.

- Но какой вам с этого толк, - подозрительно прищурилась я. Они вещали как какие-то сектанты, о том, что помогут мне, откроют будущее, мои возможности, и тому подобное. Но что это давало им взамен? Что я хорошо усвоила, живя с Пратом, что бесплатный сыр, да еще и в руках вампира, это куда хуже мышеловки.

- А ты покажешь нам, что такое снова быть людьми. Калеб о многом рассказывал мне, о чем я раньше не подозревал. И ты научишь нас. Просто составишь нашей мертвой и холодной семейке, компанию. – запросто сказал он. – Мы уже забыли, как это быть людьми, как жить с ними так тесно. Так что еще неизвестно кто кому помогает.

Они смотрели на меня выжидающе, и у меня даже руки зачесались сказать «да», но я сдерживала в себе этот порыв. Я совершенно их не знала. Посмотрев на тяжелые руки вампира, бледные, немного сияющие на моих руках, я думала о том, одобрит ли это Калеб. То о чем они говорили, было явным искушением. Но я уже тонула в темноте своих желаний, и погрязнуть в их темноте мне не хотелось. И все же они говорили о том, что меня уже давно мучило. Я хотела понять Калеба, чего мне не удалось на протяжении 2 лет. Можно было подумать, что я выучила его за это время, но это было не так. Калеб сам говорил мне, что со мной он проявляет свою человечность, но когда он с подобными себе, то стает другим. Мое будущее, исчезало за темными облаками теперешнего. Я исчезала, как Рейн, но не ставала ни кем другим. Все что было сейчас вокруг меня, принес мой талант. Скорее мой талант украл у меня то, что принадлежало мне.

Я подвела глаза на эту парочку, и отметила, как застыла Патриция в ожидании моего ответа.

- Я смогу прекратить общение с вами, когда захочу? – допытывалась я, чтобы убедится в своей безопасности.

- С нами тебе никогда ничего не будет грозить. Мы берем твою охрану под свой контроль. И любое твое слово, вернет тебя домой. Мы всегда будем интересоваться хочешь ли ты составить нам компанию. – пообещал мне вампир. И я была склонна поверить ему. - Но и ты должна следовать неукоснительно нашим предостережениям, иначе твоя безопасность будет под угрозой.

Прослушав это, я все еще не была готова что-либо сказать. Мне казалось, что я делаю шаг в темные открытые двери, за порогом которых пропасть. И все же меня тянуло сделать этот шаг. Я даже не хотела закрывать глаз, перед падением. Впервые с того момента, как сюда приезжал Калеб, мое сердце неожиданно стало биться ровней. Я снова впускала в свою жизнь опасность, и интерес. Передо мной раскидывалось неизвестное море, в котором, я не знала, смогу ли плавать. И пока что я не могла понять, кем будут они, семья Патриции, в этом море – акулами или дельфинами.

- Твой ответ?

- Да, - тихо прошептала я, сжигая за собой все мосты безопасности и осторожности. Мои темные демоны ликовали как никогда, но и светлая сторона, почему-то не отставала от них.

- Тогда мы научим тебя, что такое жить по ту сторону, - с кривой ухмылочкой пропела Патриция. – Добро пожаловать в клуб Проклятых.

- Мы скоро объявимся, надеюсь, ты не передумаешь, - вторил ей голос вампира.

Я в последний раз взглянула в его глаза, пока не поняла, что начинаю засыпать. Знакомое чувство, принуждения ко сну, не дало мне возможности сказать еще что-то. Единственное что я услышала на прощание, было:

- Я закрыл двери бассейна, чтобы твоя знакомая не сердилась на тебя. А теперь спи Рейн, и не думай на утро, что мы были сном.