Выбор человека

В очередной раз передо мной класс, который относят к категории «проблемных». Несколько учащихся стоят на учёте в ИДН, у девочек – периодические уходы из дома и многодневные проживания у полузнакомых мужчин, хотя юность их лишь начинается – им лет по 15-16.Когда они жуют жвачки, раскачиваются на стуле или играют в телефон во время урока – я не делаю им замечаний. Главное – не шумят, а значит, слушают.

Прошлые два занятия были просто обречены на успех в этом классе (ещё бы – столько преступлений и разборок упоминалось!), а сегодня у меня очень непростая задача – воспользовавшись своей пока хрупкойрепутацией «классного препода, который интересные истории рассказывает» перевести их внимание и интерес на иные сферы социальной жизни. Это занятие – мост от ценностей криминального мира к ценностям человеческого подвига.

Как показывает опыт, мальчишки легче откликаются, чем девчонки, а двоешники – легче, чем ученики гимназических классов. Воистинну – загадочна русского человека, даже если он дагестанец.

Ну, всё, звенит звонок, я поднимаюсь из-за учительского стола…

- Здравствуйте, солнышки мои. Из прошлых занятий вы уже знаете, как общество влияет на отдельных людей. Но само оно тоже подвержено различным влияниям, то есть способно изменяться.

Существуют разные версии появления человечества (от стаи поумневших обезьян до бригады высадившихся инопланетян), но мы с вами рассмотрим гипотезу, которая содержит в себе процесс развития человечества – библейскую историю. Кто подскажет, как первых людей звали?

- Адам и Ева.

- Где они поначалу жили?

- В Раю.

- А почему ушли оттуда?

- Их Бог выгнал!

- За что?

- Яблоко съели!

- А что, яблоки нельзя в Раю кушать?

- Дак это непростое яблоко было, а для узнавания добра и зла!

- Отлично, Священную историю вы знаете пусть не подробно, но относительно верно.

Я не уточняю тот факт, что запретный плод не был яблоком и не ухожу в рассуждение о противостоянии добра и зла – у меня другая задача. Но, если у ребят возникнут соответствующие вопросы, объяснить придётся следующие основные моменты:

· Мы не знаем, что это был за плод. В принципе, это неважно. Главное, что человек, столкнувшийся с запретом, с одной стороны, и с возможностью нарушения запрета – с другой стороны, впервые должен быс совершить свободный выбов – Богу верить или нет.

· Если бы люди сохранили венрность Богу и не трогали плод, им пришлось бы бороться с желанием, возможно, обращаться к Богу за помощью в этой борьбе. Так окрепли бы и они, и их отношения с Богом. Постепенно люди стали бы могущественными, «как боги». Но люди не стали противиться своему «хочу» и, решив легко и быстро стать «как боги», потеряли Рай, потеряли бессмертие.

· Почему это древо называется древом познания добра и зла? Добро и зло – это противоположные понятия, которые познание одного зависит от познания другого (например, чтобы понять, что такое «свет», мы должны увидеть, что такое «тьма»). Если бы люди остались верны Богу и окрепли в своей стойкости, они узнали бы высшее добро, по сравнению с которым их первоначальное состояние добром трудно было бы назвать. Но они выбрали обман, а потому узнали зло, оценили дарованное Богом добро, но вернуть его уже не могли. Зато познали и добро и зло.

· Почему Бог допустил грехопадение? Не перекрыл доступ к запретному плоду? – Он, создав человека свободным, честно и обеспечил условия реализации свободы. В противном случае свобода была бы иллюзией.

- Итак, мы остановились на том, что у первых людей был всего один запрет – не есть определённый плод. Они даже были предупреждены о катастрофических последствиях нарушения этого запрета (смертью умрёшь), но они его нарушили и были изгнаны из Рая. Постепенно народонаселение росло, появились первые войны, преступления, рабство и т. п. Чтобы этот ужас не нарастал, Бог дал людям другие заповеди. Сколько их было?

- Десять.

- Верно. Но люди и их не соблюдали. Человечкство, чтобы выжить, поневоле стало создавать свою систему законодательства – сотни и тысячи правил поведения, нарушение которых каралось с разной степенью жестокости. Но многие просто отрицали эти законы, отделяя себя от государства. Так постепенно мир разделился на три крупных составляющих: государство, которое создает законы, исполняет их и следит за их исполнением, криминальный мир, который живёт по иным законам (понятиям), создает их, исполняет их и следит за их исполнением, и остальная часть населения, которая живёт, как умеет, и периодически из своих рядов попролняет то систему власти, то криминальные ряды.

Во время рассказа на доске сверху пишу «1»(одна заповедь), под единицей – «10» (десять заповедей), от десятки вниз в стороны два расходящихся полукруга. Над одним из полукругов надпись «Гос. механизм», над другим - «Криминал». Пространство между ними заполняю окружностями разного диаметра - это различные гражданские общества: семьи, организации, партии и т. д. главное, на рисовать «криминал» очень крупным, чтоб на возникло ощущение его могущества, равноценного государству.

Но среди этих обществ со временем появляются новыен желающие нарушить существующие правила для того, чтобы обманом – легко и просто – заполучить то, что по идее должно быть заслужено немалым, но честным трудом.

Людей, которые не соблюдают законов страны, но при этом и понятиями никакими не руководстьвуются, современный мир называет «отморозками», «беспредельщиками» и т. д. (к полукружию «криминал» пририсовываю отвратительную «бородавку»).

Со стороны государствееного механизма также встречаются люди, которые, пользуясь своими полномочиями, вместо того, чтобы защищать интересы государства и получать за это установленную зарплату, грабят и страну, и граждан – их называют «хапугами» (пририсовываю «бородавку» к полукружию «гос. механизм».

Человек, который пошёл по пути лёгкого приобретения, насытиться не может, как наркоман, чья доза постоянно требует увеличения. Но наркоман однажды погибает из-за передозировки (не может организм выдержать тех количеств, которых требует развившаяся потребность), а организм хапуги, убийцы, грабителя и т. п. от яда не страдает, поэтому их потребность растёт непрерывно и беспредельно. Поэтому, несмотря на огромные нажитые богатства, эти люди регулярно испытывают психологические «ломки» от нехватки новых финансовых, властных, садистских или других «доз».

Поэтому их жизнь полна беспокойства, тоски и опасности. А это всегда увлекательный сюжет для фильмов. Поэтому в СМИ часто муссируются интересные сценарии на тему жизни преступного мира – то есть создаётся эффективная реклама подобного образа жизни.

Многие молодые люди, насмотревшись фильмов, наслушавшись соответствующего «шансона», пытаются в меру своего понимания не обращать внимания на существующие законы и быть «крутыми». Но разобраться в ситуации толком не могут, и попадают в совершенно нелепые ситуации.

Так, в ноябре 2011 г. в одной из школ нашего города произошло весьма неординарное событие – одинокий «неформал» сломал нос «гопнику», который был с приятелями.

Стоит мне произнести эту фразу, как все телефоны сразу укладываются на парты, стулья перестают раскачиваться, а челюсти замирают, забыв о привычке непрерывно жевать резинку. Ещё бы: «гопники» - это дружные ребята, в свободное от рукопашного боя время занимающиеся вымогательством денег у школьников, а «неформалы» - безответнейшие существа, которые целыми днями перед компьютером чёлки отращивают.

Когда «гопник» оказался в нашей травмотологии, сотруднику милиции он рассказал душераздирающую историю о том, как трудна и жестока судьба «гопоты» в его родной школе. Слушайте, детки…

В тот злополучный день Руслан и его компания гуляли по фойе родной школы и никого не трогали (слушатели начинают недоверчиво улыбаться – по имени героя они уже поняли, о какой школе идёт речь. Я иногда умышленно не изменяю имён – мне не жаль лишать авторитета таких «бойцов», так как чем меньше к ним уважения у ребят, тем меньше других школьников они втянут в свою преступную деятельность). «Гопники» в этой школе вообще никогда и никого не трогают – и денег у второклашек в туалете не забирают, и телефоны у пятиклассников не «отрабатывают». Так сказать, живут, и за порядком во время перемен следят.

А тут вдруг они такой непорядок обнаружили – десятиклассник-«неформал» жестоко издевался над «гопником» из восьмого класса. Руслан не мог этого перенести и, подойдя к 2неформалу», тихонько постучал его по спине: «Мальчик, нехорошо маленьких обижать».

«Неформал», оглянувшись, увидел толпу «гопников» и с криком набросился на них. Первыв ударом он проломил Руслану нос, второй удар угрожал жизни и здоровью всех остальных тоаварищей Руслана, но из директорской выскочил мужчина и спас местную «гопоту», разняв дерущихся.

Когда сотрудники милиции выяснили действительную катрину происшествия, всё оказалось намного тривиальнее: с утра Руслан с компанией доводили «неформала» из десятого класса, провоцируя его на неосторожные слова, за которые его можно было бы «поставить на деньги или пиво», настойчиво звали его в туалет «поговорить», где просто били бы его, пока он сам не согласится периодически приносить им определенную сумму. Парень на конфликт не шёл, на провокации не поддавался («нефлрмалы» - народ умный!)

Когда восьмиклассник из команды «гопников» стал всячески оскорблять нашего героя, тот ему только и сказал: «ТЫ, малой, вообще молчи»,- повернулся к «гопоте» спиной и стал уходить. И Руслан не выдержал – напал со спины, нанеся тому сильный удар. «Неформал» развернулся и успел ударить лишь раз самого близкого к нему нападающего. Этот удар и проломил нос Руслана. А дальше парня просто свалили с ног били бы, возможно, до смерти или увечья, если бы из директорской не выскочил мужчина и не разнял дерущихся.

«Гопники» задумали месть, но я, узнав о произошедшем, просто рассказала в школе эту историю в том виде, в каком рассказала её вам – то есть честно и в полном объёме. Группа Руслана сразу распалась. Почему, как вы думаете?

- Так он не должен был «стучать». Он должен был сказать, что упал, а потом, когда вернётся, сам разобраться! А он «ментов» натравил! Это не по «понятиям». Такие только позорят нас!

- Ребят буквально прорвало. Я даю им возможность высказаться – они давно так долго и внимательно не слушали рассказ преподавателя, и, дождавшись наиболее подходящего высказывания, соглашаюсь с ними:

- Вы правы, но не спешите строго Руслана судить. Он – ребёнок, судит о жизни по фильмам, где «крутые» парни только и делают, что выдвигают требования, дерутся и всегда выходят победителями. Он тоже хочет быть таким. Поэтому он, не задумываясь, почти копирует их поведение, бесцеремонно «вытирая ноги» о действующее законодательство. Но когда он наталкивается на справедливый отпор и страдает при этом, он просто, как любой нормальный гражданин, пытается под этим законодательством спрятаться. То есть быть то представителем уголовного мира, то представителем законопослушных граждан. А это значит, что он периодически «изменяет» то одному, то другому обществу, а таких нигде не любят. Как по-вашему, милиция привлекла «неформала» к уголовной ответственности, защащая права Руслана?

- Нет, у «нефора» самооборона чистейшей воды!

- Совершенно верно. А «гопники» поддержали товарища в его стремлении отомстить?

- Нет, он же «стукач»!

- И что его ждёт?

- Да с ним счас дружить никто не будет!

- То есть «завис» парнишка между всеми. Это и хорошо. Ему в одиночестве надо будет крепко подумать и самоопределиться. Если он по-прежнему будет «беспредельничать» - его просто ждёт одиночество, а война против всех обрекает его на поражение. Если он любитель «понятий», то не такая уж сладкая жизнь его ждёт – встречаются ребята в этом мире и покрепче, а к закону в таком случае не побежишь. Если хочешь быть нормальным членом общества – получить образование, создать семью – надо дружно жить с государством, вести себя соответственно.

Руслан неплохой парень, просто он ошибся. Обдумает ситуацию, сделает выводы – станет более грамотно жить. На пользу этот случай пойдёт. Если просто злиться и ненавидеть всех будет – останется «с носом».

- Ага, со сломанным, - смеются ребята.

- Не смешно. Чужие ошибки – не повод для издевательств. Вы, ребята, привыкайте на них учиться. Думайте о своей жизни в перспективе. Эта жизнь чрезвычайно многопланова. В ней есть место не только для «крутых» разборок, хапужничества, пьянок и разврата. Сегодня я расскажу вам об одном случае, который случился, когда я была завучем Воскресной школы при нашем Православном храме. А заодно познакомлю вас с очень интересной категорией людей. Они живут среди нас, но мы их упрямо не замечаем. А их жизнь во много раз «круче» всех современных фильмов. Я тот случай даже записала для памяти (достаю листок и продолжаю рассказывать).

У нашей Воскресной школы есть такая традиция. Каждый год 9 мая учащиеся в 7.30 утра собираются во дворе храма и с хоругвями идут к памятнику Георгия победоносца, который находится на площади Победа. Там священники служат литию об упокоениии воинов, павших при защите Родины, а не о тех, которые погибли в пьяных или криминальных «разборках».

В 2009-10 учебном году получилось так, что 9 мая выпало на воскресный день, а по воскресеньям в храме слудится Литургия – главное православное богослужение, и все священники находятся там. Поэтому вечером 8 мая я узнала, что традиционного шествия не будет. Но дети-то в 7.30 утра придут! Я их куда дену в такую рань?

Срочно узнала у секретарей номера телефонов самых старших прихожанок, сажусь за телефон и начинаю обзванивать наших храмовых бабушек: «Придите, пожалуйств, к 7.30 в Воскресную школу, детям расскажете, как во время войны жилось!»

И вот этот день настал. Ребят набился полный зал, бабушки чинно сели за длинный стол. Я откровенно нервничала – у нас детки и так не самые образцовые, а тут ещё Денис Нурисламов пришёл. А где он – там тишины не бывает. Не даст бабулям и слова сказать!

И всё же пора начинать. Поднимаюсь, призываю ребят к тишине, и объявляю:

- Сегодня у нас очень необычная встреча. Здесь нет бабушек. В этом зале собрались дети середины 20 века и дети начала 21 века. И вам – современным мальчишкам и девчонкам, девочки времён Великой Отечественной Войны расскажут о своей жизни.

Первый вопрос задаю Лямбиной Нине Васильевне.

- Нина Васильевна, Вам сколько лет было, когда война началась?

- Восемь.

- Значит, вы помните, как папу на фронт провожали?

- Нет, я не помню, как папу провожали, но помню, как мы получали его письма. На печке в кучку стиснемся, чтобы теплее было, и читаем (дров почти не было, поэтому избу не топили – слегка печь подтопим, чтоб еде сварить, а потом на ней грелись). Он служил вместе с односельчанином. Они километрах в пяти друг от друга воевали. Однажды папин взвод попал под сильный обстрел. Погибли все. Папин друг после пошёл в эти места искать тело папы, чтобы нам после сообщить. Увидел, что все действительно погибли. А папа сидел живой, но контуженный. На нём висели чьи-то кишки и лежала чья-то рука. А он ничего не понимал. Друг взял его и потащил в свою часть. После войны они вспоминали это и плакали…

Когда Нина Васильевна только начала свой рассказ, в актовом зале школы повисла такая тишина, что, казалось, и муху бы услышали, если бы та пролетела. Даже Денис замер, слегка приоткрыв рот.

Дальше я буду просто читать имя бабушки и передавать её рассказ.

Худеева Наталья Алексеевна: «Ветеринар прививки лошадям делал – те от них заболевали, бешеными становились. Мужики прятали лошадей в лесу. Потом выяснили, что этот ветеринар вредителем был… Хоть что пусть сейчас говорят, но вредительство было и враги народа были. Хоть и так очень трудно было. Мне двенадцать лет было. Я уже не училась. Мы всё время работали. И боронили, и косили, и сеяли, и убирали. Есть хотелось всегда. Спали мало. Но качели себе сделали и качались. Старики ворчали и жаловались председателю, что мы шумим и спать мешаем, да и сами не высыпаемся. А он говорил, что мы же дети. Хоть немного качаться-то можно на качелях.»

Колегова Полина Алексеевна (она и сейчас очень маленькая – недоедала в детстве, а тогда, когда ей семь лет было, представляете, какая она была кроха?): «Мне семь лет было и меня нянькой назначили. Закроют в избе, детей для присмотра человек шесть было.

- Угадайте, ребята, какого возраста ей дали нянчить детей?

- Три? Пять?

- Возраст – от двух до шести месяцев. Читаю дальше: «Я их из коровьего рога с соской молоком пою. Они обделаются, я их чищу, а руки вытереть не об что, тряпок мало. Я зареву и они заревут. Потом меня научили хлеб им в марлюшку жевать».

Вот ребята, запомните этот момент – у нас, когда родит мамочка дитё – бабушки помогают, медсестра приходит, папа весь невыспавшийся, если его послушать. А тут одна крохотная семилетняя, вечно недоедающая девочка с шестерыми младенцами и ничего – живая! Помните про неё, ребята, и меньше нойте в жизни. Читаю дальше: «Когда мне лет девять исполнилось, я запросилась в поле работать, чтоб в няньках не быть. А не то, говорю, утоплюсь. Меня боронить поставили. С утра до поздней ночи в поле – тяжело. Ноги в пашню проваливаются, а коров (их в борону запрягали) – их же тянуть надо, иначе они останавливаются. Но с детьми всё равно труднее было!

Потом мы на лесоповале работали. Лес валили. Ничего – никого не придавило. У нас некоторые большие ребята были – лет по четырнадцать».

Ребята, скажите, сколько вам сейчас лет?

- Пятнадцать! Шестнадцать!

- То есть вы совсем уже взрослые даже по сравнению с «совсем большими военного времени». Читаю дальше: «Мы из одежды своей повырастали, одеть нечего, а зимой без одежды никак. Так мы платками ноги обвязывали до верха почти. Кушать всё время хотелось. Ели лепёшки, которые готовили из трухи. Провеют зерно, председатель сунет руку в отходы, пошарит, если хоть одно зерно найдёт – перевеивать заставит. А если не найдёт – зерно в город отправляли, а труху – нам. Добавляли прошлогоднюю мороженую картошку – шаньги такие получались. От них руки и ноги отнимались. Но и сил они придавали. Меня как-то раз отправляли воду в поле увезти, а у меня руки-ноги отнялись, я шевелить ими не могу. Женщины меня на бочку с водой положили: «Кричи, говорят, корове, она дорогу знает». И правда, когда в поле приехали, женщины меня с бочки сняли, таких же лепёшек дали поесть, и у меня опять руки-ноги зашевелились.

Волки нападать в лесу на нас пытались. Нам, когда нас отправляли с быками и телегой через лес, говорили, чтобы мы волков не боялись, а шумели и стучали громче, если они нас окружают.

Когда брата на войну забирали, ему до пункта сбора надо было двести километров дойти пешком. А у нас дома еды совсем не было. Мы по деревне просили людей хоть по картошке дать ему в дорогу. А самим совсем есть нечего было – нас четверо у мамы было».

Тамара Дмитриевна Помазкина: «Моя мама от голода умерла. Нас у неё семеро было, мне – 12 лет. Один брат, который без крестика на фронт ушёл, вернулся калекой – без ног и глаза. Помню, как он вернулся. Подползает к маме, а она на лавке лежит, уже вставать не может. Он её говорит: «Здравствуйте, мама». Она посмотрела на него и говорит: «У тебя и глазика нет». И заплакала.

Другой брат – с крестиком – до Берлина дошёл, а потом его ещё два года срочной службы служить заставили. Он же до войны в армии не служил, поэтому отслужить должен был».

Как вам, ребята, такой расклад?

- Вообще, нечестно, он же в армии воевал!

- Но вы, ребята, помните о нём, и от армии не «косите». Год-то отслужить вполне по силам! Читаю дальше: «Когда мама умерла, младших в детский дом забрали. Они там до четырнадцати лет воспитывались, а потом на фабрике работали. Я на заводе, когда подросла, работала - на станке детали вытачивала стальные. Две нормы делала! Мужики по тысяче получали, а я – по две!»

Я спрашиваю Тамару Дмитриевну: «Где легче жилось – в городе или в деревне?» А бабушки хором ответили: «В городе – им хоть хлеб выдавали, а про нас думали, что мы от земли прокормимся. А мы работаем день и ночь, у нас всё на фронт и в город забирают, когда мы для себя что можем сделать?»

Толмачёва Анна Васильевна: «Я тоже в няньках долго была, но у меня не такие маленькие были – уже ножками бегали. Один всё мне на подол ходил. Заревет – возьму его на руки, он и сходит. Мне говорят – не бери его. А мне жалко, когда он плачет. Потом мне четырёх быков поручили на два ярма. Я тогда вот такая была (показывает на восьмилетнюю девочку). Один из них с характером был. Завалится в борозду и спит. Ох я и била его!»

В этот момент, ребята, я поняла, почему фашисты не смогли нас победить! Если в нашей страневосьмилетняя девочка избивает быка за то, что он плохо работает, такую страну победить невозможно!

В этом месте у ребят любой аудитории откровенно блестят глаза – они гордятся тем народом, чья кровь бежит в их жилах. И я не упускаю такой момент.

Ребятки, пожалуйста, будьте достойными наследниками ваших бабушек и дедушек. Нельзя превращаться в уродов с такими предками! Читаю дальше: «В школе изучали историю, русский и математику. Книжки только у одного мальчика дома были. Мы к нему всей деревней бегали уроки делать. А стихи я – ни одного не выучила (смеется)… Когда брата моего забирали на фронт, ему шестнадцать было. Он за машину спрятался, его нашли. Он говорит: «Не хочу на войну» А ему: «Ну, все же уходят, и ты иди» А назад ведь одни похоронки шли»

После я обсуждала этот момент с одной из присутствовавших на этой беседе учительницей и она вспомнила рассказ одного ветерана: «Нас шестнадцатилетних в эшелон погрузили, а мы воевать не умеем – только и делали, что работали до этого. Эшелон остановили: «Идите, воюйте!» Мы выскакиваем – вокруг темнота, взрывы. Ретята кричат: «Мама!» - и падают.

Фрей Евдокия Яковлевна: «Я видела, как немцы въезжали. Сначала они от двадцати лет девушек в Германию увозили, а потом, когда наши близко были, стали и шестнадцатилетних вывозить. Кто прятался, у тех дома сжигали. Когда наши были близко, один полицай приходил и предупреждал: «Прячте девок, можно уже дотянуть до прихода наших»

Вы знаете, ребята, раньше я всех полицаев того времени считала подлыми предателями, потому что ни одного доброго слова о них ни слышала, ни читала. А этот рассказ меня поразил. Этот полицай, если бы фашисты узнали о том, что он предупреждает людей о готовящихся облавах, казнили бы его, причём очень жестоко и публично – чтоб другим неповадно было. А «наши» в любом случае его приговорят к смерти или к лагерям. А он всё равно спасал девчёнок от рабства в Германии. Читаю дальше: «Мою сестру поймали и угнали в Германию. Она через два года потом вернулась, в день Пасхи мы узнали. А о победе мы узнали по звону колокола. Он когда пожар был, звонил одним боем, когда хоронили кого – другим. А тогда мы на огороде были, а он как начал звонить. Мы побежали, узнали. Что тут началось! Все про работу забыли! …Меня из школы исключили, потому что я переросток. Я села в шесть утра на крыльцо школы и сказала, что не уйду. А то сначала немцы, потом работа, потом переросток. Директор разрешил мне и ещё одной горбатенькой девочке ещё немного поучиться, но взял слово с нас, что будем учиться на одни пятёрки. Писали гусиными перьями (выдернем и обстрогаем) и для чернил сажу из трубы разводили – зола не годится».

Мальчишки и девчонки, если будете отдыхать в деревне, запасите гусиных перьев. Сажу раздобукдем и тут. Попробуйте сочинение про войну написать так, как тогда дети писали. Читаю дальше:

- Валентина Ивановна Болотова: «Мы с братом на лодке Иртыш переплывали. «Белая» волна была, такая лодку перевернуть может. Ширина реки около трёх километров. Брат на вёслах – ему двенадцать лет, а я маленькая – на руле сзади сижу. Только по молитвам бабы и деда выжили, наверное, тогда. Помню, как-то лесом волк за мной шёл. Мне говорили, что петь надо – тогда они боятся. У нас на нескольких учителей волки нападали, когда те на уроки шли из соседних сёл».

Знаете, ребята, тётя Валя и сейчас первая певунья у нас в храме. Неудивительно теперь. В этом месте мне хотелось бы отдельно про учителей сказать. В сентябре в нашем городе проводится митинг в честь памяти жертв Беслана. Помните эти события?

- Ну, да. Боевики много детей убили тогда.

- И это всё, что вы помните?

- Всё.

- Это-то и обидно. Всегда на Руси не столько обиды и горе копили, сколько о героях помнили. Я не против памяти о жертвах, но о героях забывать не надо. Там учитель нашёл непросматриваемый выход и мог бы уйти. Но он и те, кто оказались рядом, передавали и передавали детей на улицу другим взрослым, спасая ребят. Этого учителя боевики потом показательно расстреляли. А военные – они почти без выстрелов, загораживая своими телами ребятишек, выводили их из зоны обстрела.

А теперь ответьте честно – кто круче в ваших глазах: такие учителя и военные или те, кто деньги вымогает?

- Конечно, эти.

- А теперь вернёмся в вашу реальность. С учителями вы не больно церемонитесь, а про армию не скрывая отзываетесь так: «Там одни дебилы служат». Верно?

- …

- Я не упрекаю никого. Сейчас таков мир – многие, стремясь к деньгам и насмотревшись телевизор, так считают. Но вы же знаете теперь, какой по настоящему красивой может быть жизнь человека. Красивой не в смысле «много красивых дорогих вещей и женщин», а в смысле «красивых душ и поступков». Это трудно передать словами, но вы же меня поняли?

Ребята очень серьёзно молчат, и я очень люблю их за это молчание. Они сердцем постигают то, что и так знали, к чему стремились, но до сих пор не могли сформулировать. Дай Бог, чтоб суета этого мира не заглушила в них это сегодняшнее чувство жизни и её главных ценностей!

- И последнее на сегодня. Люди старшего поколения своё детство бросили на наковальню победы, свою молодость – на восстановление страны, свою зрелость – на её развитие. Старость, со всеми её болезнями и немощами, они встретили в условиях инфляции, которая «съела» их пенсии. У многих внуки живут в их квартирах и пенсии у стариков забирают.

Если в автобусе или где-то ещё вы увидите старика, вы уступите ему место. Не потому, что они более уважаемы, чем вы, а потому, что они тоже такие же пацаны или девчонки, как и вы, но у них за плечами очень долгая и трудная дорога. Старики – это тоже дети, просто очень уставшие. А если они захотят вам о чём-то рассказать, чему-то научить, от чего-то вас предостеречь – не лишайте их этой возможности, не спорьте с ними, окажите им уважение. Пожалуйста.

И ещё. Можно я вам домашнее задание задам?

-?...

- Если у кого-то бабушки или дедушки живы, расспросите их о том, как они жили. Хорошо?

- Обязательно!

В принципе, красивым окончанием урока было бы напоминание о жизни по заповедям – с них урок начинался, их нарушением объяснялось недостойное поведение людей. Паразитически-криминальному мышлению противопоставлялся образ бабушек из Православного храма, но мне как-то не хочется следовать законам жанра. Пусть ребята уйдут с урока с особым чувством к родным людям. Не буду их отвлекать даже в сторону святых десяти заповедей.