Правило Использования Языков

(1 Коринфянам: 14)

В 1 Кор. 14 показано, что дар языков был ниже по значению еще одного временного дара - дара пророчеств. В то время, как дар пророчеств успокаивал верующего, помогал ему становиться более зрелым, да р языков был направлен на достижение одной цели - провозглашение Писания на языческих языках, как знак предупреждения. Дар пророчеств помогал распространению библейских истин среди всех верующих; дар же языков предназначался для случайно зашедшего неспасенного посетителя церкви. Для всех же других, присутствовавших в церкви, этот поток информации являлся полной тайной (1 Кор. 14:2), если там не было другого человека, способного истолковать речь (1 Кор. 14:5).

Использование дара языков приводило к оживлению и к исступленному восторгу в начале Эпохи Церкви. Это, однако, не являлось следствием исполнения Духом, а было скорее результатом страстного представления Писания на иностранном языке, неизвестном говорившему. Оживление и исступленный восторг были необходимы, чтобы усилить убедительность и передать чувство важности немедленного исполнения того, о чем говорилось. В свою очередь, это помогало верующему обретать духовную зрелость.

Несомненно, что именно экстаз приводил к тому, что коринфяне желали этого дара больше всего. Поскольку Павел и сам обладал даром языков, он мог понять их устремления (1 Кор. 14:5; ср. 14:18). Он не меньше их хотел, чтобы каждый получил возможность свидетельствовать на иностранных языках, т.к. Павел страстно желал, чтобы все до одного евреи избежали последствий пятого цикла наказания во времени и озера огненного в вечности (Рим. 10:1).

Павел ни разу не поддался соблазну заявить о своем духовном превосходстве, оттого, что он обладал даром языков. Он рассматривал этот дар, как необходимость и благодарил Бога не только за сам дар, но и за возможность использовать его шире, чем все христиане в Коринфе вместе взятые. Широкие связи с евреями во всей Римской Империи и лингвистические барьеры обуславливали необходимость этого дара. Поскольку Павел широко пользовался этим даром, то он мог говорить о нем со знанием дела. Его наблюдени я и заповеди произвели большое впечатление на тех, кому были адресованы его послания. Однако, сам он отказывался пользоваться даром языков внутри церкви. Целью местной церкви является обеспечение духовного роста верующих. Этого можно достичь лишь преподаванием библейской доктрины, Пастырь должен кормить паству. А это требует дара пастора-учителя, а не дара языков. С другой стороны, евангелизация должна проводиться и вне церкви. Поэтому Павел говорит об ограничениях использования дара языков в церкви:

Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтоб и других [верующих] наставить [устно], нежели тьму слов на незнакомом [иностранном] языке (1 Кор. 14:19).

Местная церковь не получила бы ничего полезного, если бы апостол стал использовать свой дар языков в молитве. Иностранный язык, на котором он бы говорил, был бы неизвестен и ему, и собравшимся. Поэтому, пока действовал дар языков, существовал бы нед остаток координации между умом и речью того, кто молился. Таким образом, молитва становилась бы механической и бессмысленной.

Ограничение использования языков проиллюстрировано в 1 Кор. 14:7-11. Первый раз Павел проводит аналогию с музыкой:

И бездушные вещи, издающие звук, свирель [духовой инструмент] или гусли [струнный инструмент], если не производят раздельных тонов, как распознать то, что играют на свирели или на гуслях (1 Кор. 14:7)?

На музыкальных инструментах можно играть прекрасные мелодии, а можно издавать какофонию режущих ухо звуков. Например, песни современных хит-парадов едва ли можно назвать музыкой; в них нет ни мелодии, ни смысла, они неприятны любителям и хорошей легкой и классической музыки. Аналогия очевидна: дар языков сравнивается с какофонией, издаваемой на музыкальном инструменте непрофессионалом.

Вторая иллюстрация, приводимая Павлом, взята из военной области:

И если труба станет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению (1 Кор. 14:8)?

В древнем мире офицеры отдавали приказ войскам используя звуки трубы. Если бы трубач спутал или невнятно сыграл бы команду, солдаты не знали бы, что делать в бою. Результат был бы катастрофическим! Слова "неопределенный звук" здесь относятся к действию дара языков:

Так если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер (1 Кор. 14:9).

В качестве последней иллюстрации Павел прибегает к филологии:

Сколько например различных слов [языков] в мире, и ни одного из них нет без значения [без возможности сообщения]. Но, если я не разумею значения слов [языка], то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец (1 Кор. 14:10, 11).

Язык используется для передачи мыслей. Эта передача прерывается, когда люди не говорят на одном языке, и слова становятся бессмысленными звуками. В греческом и латинском языке слово "чужестранец" использовалось для того, чтобы описать иностранца и и мело отрицательный оттенок. Это слово возникло на основе того, как другие языки звучали для греков. Конечно, такое впечатление оказывал дар языков на посторонних и поклоняющихся в какой-то местной церкви. Использование языков необходимо было ограничить, иначе они могли нарушить течение церковного служения! Для того, чтобы разъяснить свою точку зрени я, Павел привел гипотетический пример о том, что случилось бы, если бы в церкви все обладали одним даром - даром языков. Это превратилось aы в кошмар. Можете ли вы представить такую ситуацию?

Если вся церковь сойдется вместе и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь (1 Кор. 14:23)?

Слово "незнающие", IDIOTAI - это множественное число от существительного IDIOTES. Оно использовалось для того, чтобы описать тех, кто не участвовал в государственных делах в Афинах. В этом контексте подразумевается неверующий, который ничего не знает о христианстве, но ищет его. "Неверующие" - это те неспасенные люди, которые раньше слышали о христианстве, а теперь вновь вернулись, чтобы получить больше информации. Оба эти типа неверующих рассматривали бы такое поклонение, как собрание лунатиков.

В намерения Бога никогда не входило, чтобы духовные дары приносили раздоры в церковь, "потому что Бог не есть Бог неустройства" (1 Кор. 14:33). Павел разъяснил сферу действия языков, будучи водим Богом Святым Духом. Приемлемыми для поклонения в начале Эпохи Церкви были объявлены 5 способов: (1) "псалмы" - пение гимнов под аккомпанимент музыкальных инструментов; (2) "доктрина" - обучение Слову Божьему; (3) "языки" - как средство евангелизации там, где существовал языковой барьер; (4) "откровение" - использование дара пророчества, который ориентирует верующего на План Божий; (5) "истолкование" - дар истолкования или перевода иностранных языков. Без этого дара, использование языков во время поклонения было строго запрещено: "Если же не будет истолкователя, то молчи [тот кто говорит на языках] в церкви..." (1 Кор. 14:28).

Эти пять функций были заповеданы к поклонению в начале Эпохи Церкви. Но всегда главным критерием было то, чтобы все то, что делается, было "к назиданию церкви" (1 Кор. 14:12)! Лишь если будут исполнены следующие условия, то языки можно отнести к "назидательному" явлению: присутствие и человека, говорящего на языках, и истолкователя для объяснения послания собравшимся. Даже тогда использование языков было ограничено; лишь двоим или троим можно было говорить на языках во время одного служения. Более того, они должны были говорить по очереди.

Малоизвестен тот факт, что в начале Эпохи Церкви каждое служение состояло из двух или трех проповедей. По этой причине разрешались два-три выступления на языках. Конечно же, после того, как Писание было закончено, сущность церковного служения изменилась. Истолкование Писания стало основной деятельностью; временные дары прекратили существование, и на первый план вышла фигура пастора-учителя. Однако, основопологающие принципы Церкви остаются прежними: "Только все должно быть благопристойно и чинно" (1 Кор. 14:40). Этот принцип часто намеренно игнорируют современные приверженцы говорения на языках, чей невнятный шум заглушает истину здравого учения!