П. Бирюков

==========

Из мыслей Ангелуса Силезиуса.

Проживя со Львом Николаевичем два предпоследние года его жизни, я не видел, чтобы какой-либо религиозный мыслитель так сильно трогал и умилял его, как Ангелус Силезиус. Без волнения и радостных слез он не мог пересказывать многие из его мыслей.

Настоящее имя Ангелуса Силезиуса было Иоганн Шеффлер. Он был немец; родился в 1624 г. и умер в 1677 году. Свои возвышенные мысли о Боге и об истинном человеке он выражал в двустишиях. На русский язык переведена часть его стихов и издана почти полтораста лет тому назад (в 1784 году) знаменитым деятелем истинного просвещения русского народа Николаем Ивановичем Новиковым. Несмотря на устарелость языка, перевод этот правильно передает сущность мыслей Шеффлера.

Здесь выражены самые лучшие и сильные, по нашему разумению, из напечатанных Новиковым стихов Шеффлера.

Н. Гусев.

1.

Постой! куда бежишь? В тебе блаженства суть;

Коль Бога ищешь вне, неправеден твой путь.

2.

Коль в мире человек какую знает радость,

Так тот не ведает, какая в Боге сладость.

3.

Хоть в тысячи оков меня ты заключишь,

Парящий к Богу дух свободы не лишишь.

-- 25 --

4.

Бог -- вечное добро. Болезни, муки, ад, --

Все злости, человек, в тебе одном лежат.

5.

Коль к Богу человек не хочет возвышаться,

То человеком он стыдися называться.

6.

Коль христианин ты, старайся всех любить.

Нет! агнец никогда не может тигром быть.

7.

Будь беден, кроток, нищь, будь гладен и гоним:

Тебя утешит Бог, трапезу вкусишь с ним.

8.

Обижен, унижен, осмеян, презрен я,

Без пищи, без чинов: вот сан и честь моя!

9.

Осадой можешь ты небесно царство взять:

Любовью действуй; Бог не может устоять.

10.

Спокоен в духе будь; Бог в бурях не приходит:

Ни пламень Бога в нас, ни гром не производит.

11.

В союзе с Богом быть и Бога понимать

Есть лучше во сто крат, чем все науки знать.

12.

Желаешь взять жену, прекрасну как лилею:

На мудрости женись, так все получишь с нею.

13.

Посты, молитвы, скорбь, печаль не нужны Богу;

Любовь одна к Нему являет нам дорогу.

14.

Гонение сносить, за зло не делать злого,

В обидах не роптать -- наука есть Христова.

15.

Премудрости искать не должно за морями:

Имей любовь ко всем, премудрость будет с нами.

16.

Как! вечну хочешь жизнь ты лучше потерять,

Чем в Боге Богом быть и миром управлять?

17.

Свобода губит нас, свобода избавляет;

Свобода вяжет нас, свобода и венчает.

18.

Как можешь ты, мой друг, других людей учить,

Коль сам своей души не можешь излечить.

19.

Не место, не народ, не случаи, не дни:

Что страждем -- мы тому виною суть одни.

20.

Кто следует Христу, не мысли никогда,

Чтоб мир его любил или почтил тогда.

----------

-- 26 --

Отрывок из Виктора Гюго*).

1846.

Вчера, 22 февраля, я шел в Верхнюю Палату. Было ясно и холодно, несмотря на то, что солнце грело и был полдень. Я увидал, как по соседней улице два солдата вели человека. Человек этот был белокурый, бледный, худой, угрюмый: приблизительно тридцати лет от роду. Одет он был в грубые полотняные штаны. Голые, исцарапанные ноги были обуты в деревянные башмаки, щиколодки были обмотаны кровавыми тряпками вместо чулок. Короткая блуза была запачкана на спине грязью, что показывало, что он обыкновенно ночевал на мостовой. Голова у него была открыта и вз'ерошена. Под мышками у него был хлеб. Вокруг него народ говорил, что он украл этот хлеб и что поэтому его уводили. Проходя мимо жандармских казарм, один из солдат вошел туда, и человек остался у двери. Другой солдат его сторожил.

В это время перед под'ездом казармы остановился экипаж. Это была карета с герцогской короной на фонарях, запряженная двумя серыми лошадьми, с двумя лакеями сзади. Окна были подняты, и можно было разглядеть внутренность кареты, отделанную ярко желтой парчей. Взгляд человека, устремленный на эту карету, привлек мое внимание. В карете сидела дама в розовой шляпе, в черном бархатном платье, свежая, белая, красивая, цветущая; она смеялась и играла с маленьким, прелестным семнадцати-месячным ребенком, закутанным в кружева, ленты и меха. Дама не видела страшного человека, который на нее смотрел.

Я задумался.

Этот человек не был уже просто человеком для меня: это был призрак бедности, это было грубое, безобразное; мрачное видение, освещенное ярким светом солнца среди бела дня. Это был призрак еще погруженной во мрак, но грядущей революции. Было время, когда бедный шел вдоль тропинки богатого: призрак встречался с высокомерием, но они не смотрели друг на друга, они проходили мимо. Так могло продолжаться долго. Но с той минуты, как этот человек сознал, что эта женщина существует, тогда как эта женщина не замечает человека, катастрофа неизбежна.

==========