Две фазы феноменологии

сима феноменологии: «бытие» не редуцируемо к «сущему», «мир» - к «тому, что происходит внутри мира», «смысл» или «сущность» - к «фактам» (как невозможно и обратное - в чем заключалось подлинное устремление позитивизма, направленное против немецкого идеализма).

II. Феноменология, первая фаза = антитезис

Преодоление психологизма у Гуссерля началось, как известно, практически в том пункте, где логика и математика должны были редуцироваться к реальным психическим процессам. Но в проблемной взаимосвязи значимости математически-логического смысла для Гуссерля ярко блеснул феномен значений вообще в их отличии от фактически переживаемых представлений. Но тем самым мы оказываемся уже в толще гуссерлевской философии языка.

Значение теоремы Пифагора, например, не может быть тем же самым, что и представления, которые ассоциативно вызывает сообщение этой теоремы в головах различных людей. Один представляет себе определенную фигуру в своем учебнике, другой, например, образ Пифагора и т.д. В противоположность этим психическим процессам (которые, конечно, сами все фундированы в значениях), значение теоремы Пифагора является строго и, как кажется, независимо от времени одним и тем же для всех, кто когда-либо ее мыслил.

Такова аргументация Гуссерля, и тем самым он подводит основание для понимания языка как совокупности значений, отличающейся от психических речевых актов. Разумеется, его философские анализы могли быть увязаны с различениями де Соссюра (langue, parole, lan-gage—язык, речь, речевая деятельность) и придать значительный импульс содержательно ориентированному языкознанию.5Но здесь имеется одна трудность: язык пребывает в историческом изменении, а вместе с ним изменяются и «языковые содержания».

Но как раз изменение содержания значения Гуссерль, следуя своей концепции, не может признать, если он хочет защитить идентичность смысла в качестве фундамента любой интерсубъективно значимой истинности суждений и тем самым защитить условие возможности любой науки как от психологического, так и от социологического релятивизма. Следует ясно представлять себе эту проблемную ситуацию и тот мотив, который оправдывает Гуссерля, чтобы оценить его платоновскую аргументацию, распространенную также во всей первой фазе феноменологии. Гуссерль действует точно так же,

5Ср. L. Weisgerber, «Sprachwissenschaft und Philosophic zum Bedeutungspro-blem», in: Blotter fur deutsche Philosophic, Bd. 4, 1930-31.