Правильная молитва. Указанные мысли имеют прямое отношение к понима­нию важнейшего христианского делания — молитвы

Указанные мысли имеют прямое отношение к понима­нию важнейшего христианского делания — молитвы. Свя­титель Игнатий, говоря согласно со всеми святыми, что «молитва есть мать добродетелей и дверь ко всем духовным дарам» (II, 228), настоятельно указывает на условия, при со­блюдении которых только она является таковой. Несоблю­дение их, оказывается, делает молитву или бесплодной, или даже средством глубокого падения подвижника. Неко­торые из этих условий хорошо известны. Кто не прощает других, тот не будет прощен. «Кто молится устами, а о душе небрежет и сердца не хранит, такой человек молится возду­ху, а не Богу, и всуе трудится, потому что Бог внимает уму и усердию, а не многоречию», — говорит очень почитаемый святителем Игнатием русский подвижник священноинок Дорофей (II, 266).

Особое внимание святитель уделяет условиям соверше­ния молитвы Иисусовой. В силу большого значения ее для каждого христианина сделаем краткую выписку из замеча­тельной статьи святителя Игнатия «О молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником».

«В упражнении молитвой Иисусовой есть свое начало, своя постепенность, свой конец бесконечный. Необходи­мо начинать упражнение с начала, а не с середины и не с конца...

Начинают с середины те новоначальные, которые, про­читав наставление... данное отцами-безмолвниками... не­обдуманно принимают это наставление в руководство сво­ей деятельности. Начинают с середины те, которые без всякого предварительного приготовления усиливаются взойти умом в сердечный храм и оттуда воссылать молитву. С конца начинают те, которые ищут немедленно рас­крыть в себе благодатную сладость молитвы и прочие бла­годатные действия ее.

Должно начинать с начала, т. е. совершать молитву со вниманием и благоговением, с целью покаяния, заботясь единственно о том, чтобы эти три качества постоянно со­присутствовали молитве... Особенное попечение, попече­ние самое тщательное должно быть принято о благоустро-ении нравственности сообразно учению Евангелия... Единственно на нравственности, приведенной в благоуст­ройство евангельскими заповедями... может быть воздвиг­нут... невещественный храм богоугодной молитвы. Тщетен труд зиждущего на песце: на нравственности легкой, колеб­лющейся» (I, 225-226).

Из этой цитаты видно, насколько внимательным и бла­гоговейно осторожным должно быть отношение к молит­ве Иисусовой. Она должна совершаться не как-нибудь, а правильно. В противном случае упражнение в ней не толь­ко перестает быть молитвой, но и может погубить христи­анина. В одном из писем свт. Игнатий говорит, каким дол­жен быть настрой души при молитве: «Сегодня я прочитал то изречение Великого Сисоя, которое мне всегда особен­но нравилось, всегда было мне особенно по сердцу. Неко­торый инок сказал ему: «Я нахожусь в непрестанном памя­товании Бога». Преподобный Сисой отвечал ему: «Это не велико; велико будет то, когда ты сочтешь себя хуже всей твари». Высокое занятие, — продолжает Святитель, — не­престанное памятование Бога! Но эта высота очень опас­ная, когда Лествица к ней не основана на прочном камне смирения» (IV, 497). В связи с этим следует отметить, что «признак непрестанности и самодейственности в соверше нии Иисусовой молитвы отнюдь не является признаком ее благодатности, потому что не гарантирует... тех плодов, которые всегда указывали на ее благодатность»; «Духовная борьба, результатом и целью которой является приобрете­ние СМИРЕНИЯ... подменяется у некоторых иной (проме­жуточной) целью: приобретением непрестанной и само-движной Иисусовой молитвы, которая... не является конечной целью, а лишь одним из средств ее достиже­ния»⁴¹.

Прелесть⁴²

Последние слова святителя указывают еще на один чрезвычайно ответственный момент в духовной жизни, на смертельную опасность, грозящую подвижнику неопытно­му, не имеющему ни истинного наставника, ни правиль­ных теоретических духовных знаний, — на возможность впадения в прелесть. Термин этот, часто употребляемый от­цами, замечателен тем, что точно вскрывает само существо названной духовной болезни: лесть себе, самообман, меч­тательность, мнение о своем достоинстве и совершенстве, гордость.

Святитель Игнатий, называя главный источник этой тяжелой болезни — гордость, приводит следующие слова преп. Григория Синаита (XIV в.): «Прелесть, говорят, в двух видах является или, лучше, находит... — в виде мечтаний и воздействий, хотя в одной гордости имеет начало свое и причину... Первый образ прелести — от мечтаний. Вто­рой образ прелести... начало свое имеет... в сладострас­тии, рождающемся от естественного похотения. В сем состоянии прельщенный берется пророчествовать, дает ложные предсказания... Бес непотребства, омрачив ум их сладострастным огнем, сводит их с ума, мечтательно пред­ставляя им некоторых святых, давая слышать слова их и видеть лица»⁴³.

Каково же главное лекарство от этой болезни? «Как гор­дость есть вообще причина прелести, так смирение... слу­жит верным предостережением и предохранением от пре­лести... Да будет наша молитва проникнута чувством покаяния, да совокупится она с плачем и прелесть никогда не воздействует на нас» (I, 228).

Еще об одной из наиболее распространенных причин впадения в прелесть свт. Игнатий пишет таю «Не без осно­вания относят к состоянию самообольщения и прелести душевное настроение тех иноков, которые, отвергнув уп­ражнение молитвою Иисусовою и вообще умное делание, удовлетворяются одним внешним молением, т. е. неопусти-тельным участием в церковных службах и неопустительным исполнением келейного правила, состоящего исклю­чительно из псалмопения и молитвословия устных и гласных... Они не могут избежать «мнения»... Устное и глас­ное моление тогда плодоносно, когда оно сопряжено со вниманием, что встречается очень редко, потому что вни­манию научаемся преимущественно при упражнении мо­литвою Иисусовою» (I, 257-258). Естественно, это замеча­ние относится не только к инокам, но и ко всем христианам.

Поэтому св. Игнатий, говоря о прелести, напоминает: «Мнящий о себе, что он бесстрастен, никогда не очистится

от страстей; мнящий о себе, что он исполнен благодати, никогда не получит благодати; мнящий о себе, что он свят, никогда не достигнет святости. Просто сказать: приписы­вающий себе духовные делания, добродетели, достоинства, благодатные дары, льстящий себе и потешающий себя мне­нием, заграждает этим мнением вход в себя и духовным де­ланиям, и христианским добродетелям, и Божественной благодати, открывает широко вход греховной заразе и де­монам. Уже нет никакой способности к духовному преуспе­янию у зараженных мнением» (I, 243).

«Все святые признавали себя недостойными Бога: этим они явили свое достоинство, состоящее в смирении. Все самообольщенные считали себя достойными Бога: этим явили объявшую их души гордость и бесовскую пре­лесть. Иные из них приняли бесов, представших им в ви­де ангелов, и последовали им... Иные возбуждали свое во­ображение, разгорячали кровь, производили в себе движения нервные, принимали это за благодатное на­слаждение и впали в самообольщение, совершенное ом­рачение, причислились по духу своему к духам отвержен­ным» (II, 126).