Проблемы современной физики. Корпускулярная и динамическая теория материи

Итак, единственное, что Ленин может предложить современной физике, — это стать на точку зрения реализма и ненавидеть вместе с ним «идеализм», иначе говоря, верить, что мир действительно существует, а не есть «только наше представление».

Большинство физиков это охотно признает, ибо физика вообще стоит на точке зрения «эмпирического реализма». Если «единственное "свойство" материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания» (как постоянно повторяет Ленин в «Мат[ериализме] и эмпир[иокритицизме]»), значит, философский материализм не представляет никакого интереса для физики: он торжественно провозглашает то, что утверждает обычный рассудок, не искушенный никакой наукой или философией.

Физику интересует, какова эта объективная реальность: состоит ли она из «непроницаемых» тел, из «корпускул», из атомов и электронов, или из волн эфира? Существует ли этот эфир, существует ли пустое пространство? Существует ли энтропия, существует ли космическая бесконечность? Здесь есть свои антиномии, своя научная диалектика: например, антиномия объяснения света при помощи потока электронов (корпускулярная теория). Каждая имеет свои трудности: эфира, по-видимому, не существует²⁰; корпускулы сомнительны. Астрономический космос, равно как и атом, равно как и всякая «непроницаемая» масса, состоит в подавляющем количестве

¹⁹ См. эту ссылку на Энгельса в «Диамате», с. 12.

²⁰ Спрашивается: чем будут эти «волны», если эфира не существует? Они получат чисто математическое, идеальное значение. Результат, которого материализм панически боится. И однако он дает точное математическое предвидение.

из пустоты. Материальный мир есть прежде всего пустое пространство, в котором разбросаны редчайшие и бесконечно малые точки, центры сил.

Подлинная диалектика здесь имеет огромную сферу для размышления. Например, при решении вопроса: сохраняется ли закон причинности в микрофизике (в физике электронов и квантов)? Как сохранить закон противоречия перед лицом антиномий новой физики? Держаться ли корпускулярной или динамической теории материи? Для решения этих вопросов бесполезно обращаться к таким «передовым мыслителям», как Маркс и Энгельс. Ленин тоже не поставил ни одного из этих вопросов (его знакомство с революцией современной физики доходит до 1908 г.).

Мы не можем здесь пускаться в подробности; скажем только, что «диалектический материализм» не имеет никакой диалектики материи. Многое для него мало приятно и мало удобно: так, например, то, что космос состоит преимущественно из пустого пространства, в котором материальные корпускулы составляют редчайшее исключение. Корпускулярная теория материи необходимо должна утверждать, что кроме корпускул (маленьких телец) существует еще пустота, где нет никакой материи, т. е. существует нечто абсолютно нематериальное. Кто говорит о более или менее разреженной материи, тот должен признать реальность пустого пространства. Пространство первее материи: существует и мыслится пространство без материи, но не существует и не мыслится материя без пространства.

Динамическая теория материи стоит на другой точке зрения. Она давно поняла, что материя не есть косная непроницаемая масса. Ее «непроницаемость» есть сопротивление всякому проникновению, т. е. действие некоторой силы. Современная теория материи подтверждает эту точку зрения, высказанную еще Лейбницем и Кантом, ибо непроницаемость не может объясняться сплошной заполненностью пространства, так как материя есть прежде всего пустота; в эту пустоту не пускает вращение электронов, т. е. движение, сила, отталкивание. Отсюда вывод: сила, движение, динамизм составляют сущность материи, а не косная масса. Дело склоняется в сторону столь несимпатичного Ленину энергетизма. Материализм всегда в сущности будет держаться за сплошную непроницаемую массу, будет ли это небесное тело, земной шар или атом; эта масса непрерывно уменьшается и доходит до бесконечно малых «корпускул», электронов и протонов, но она должна оставаться массой.

Для динамической теории всякие «корпускулы» сводятся к центрам сил, к притягиванию и отталкиванию, к положительному и отрицательному заряду. Механика квантов благоприятна такой точке зрения, ибо «квантов» есть количество действия. Исчезает ли при этом материя? Да, конечно, «материя» обыденного сознания, материя старой физики, материя материалистов исчезает, но объективная реальность, которой Ленин так дорожит, остается; она только не исчерпывается «материей» — ни старой, ни новой.

И не только для других наук, но даже для самой физики, изучающей прежде всего материю и только материю, объективная реальность не исчерпывается материей, ибо пустое пространство есть точно такая же объективная реальность, как и материя, и притом реальность гораздо более распространенная в космосе, статистически бесконечно чаще встречающаяся, нежели материя, которая есть редкое исключение во вселенной (даже атом есть прежде всего и всего более пустота). Поэтому материалистический догмат Ленина, вполне точно выражающий сущность материализма: «в мире не существует ничего, кроме материи» ^50*— абсолютно ложен. Он просто опровергается современной наукой о материи: кроме материи существует пустое пространство, без которого и вне которого материя не может существовать. Оно объемлет собою и держит в себе материю, притом весьма разреженную, т. е. она встречается в нем весьма редко. Что такое пустое пространство для материализма? Наивным и беспомощным был бы ответ: «пространство есть качество материи», ибо пустое пространство есть то, в чем нет никакой материи, — никакой с тех пор, как физика отвергла существование эфира. Пространство не есть качество материи, ибо его можно познавать и измерять, не предполагая никакой материи, как это делает геометрия и математика вообще. Здесь, в современной физике, мы имеем подтверждение общего диалектического закона, что А мыслится и существует только в противопоставлении не-А, а материя только в противопоставлении тому, что не есть материя.

Есть еще и другое противопоставление, вне которого материя немыслима, — это противопоставление материи и формы. С ним мы встретились выше. Оно установлено Аристотелем и в сущности воспринято Гегелем. Без него невозможно то понятие «развития» материи, которое так дорого диамату, ибо развитие есть переход от одной формы материи к другой форме. При этом низшая форма материи составляет материю для высшей формы. Физика

изучает самую низшую и простейшую из известных нам форм материи, но при этом мы видим, что она изучает, в сущности, всегда только формы, так, напр., атом есть определенная форма материи, световой луч есть другая форма и электрон есть тоже форма. Что же касается еще более примитивной, низшей, изначальной материи, то мы ее совершенно не знаем и не понимаем. Так и думал Аристотель. Он называл ее «апейрон», т. е. «беспредельное» и, следовательно, совершенно неопределенное, а все реально существующее и познаваемое есть нечто определенное. В этом смысле Аристотель стоит гораздо ближе к современной физике, чем материалисты в смысле Маркса, Энгельса и Ленина.

Если мы теперь спросим себя, какая философия материи всего более предвидела развитие современной физики, для какой философии вся эта революция электронов и квантов наиболее благоприятна — то придется признать, что она явно неблагоприятна для старого атомизма и наиболее благоприятна для монад Лейбница и для субстанциальных деятелей Лосского^51*. Низшие монады Лейбница, из которых состоит «материя», совсем не являются центрами сознания («духами»), как думают профаны, — они являются центрами бессознательно действующих сил, т. е. как раз тем самым, о чем говорит современная физика. Здесь открывается путь для решения психофизической проблемы.