Я вышел из игры

Я так и не стал взрослым окончательно. До сих пор

прекрасно помню, какое это блаженство — рисовать на

асфальте обмакнутой в грязь палкой или созерцать, как бе-

лоснежные облака проплывают по лазурному небу. Или же

наблюдать дивную картину, как росинка с дружественной

помощью ветерка пытается вырваться из паутины. Глаза

ребенка — глаза святого.

Я всегда думал, что детство и зрелость не должны враж-

довать друг с другом. Я чувствовал это еще в детстве, когда

учился быть взрослым. Большинство из нас просто преда-

ло детство. Ты об этом знаешь? И тогда мы забываем. Нас

соблазняет чистая сила зрелости. Мое детство прошло в

послевоенной Японии. Мне было десять лет, когда я впер-

вые осознал битву между невинностью простого бытия и

ответственностью владения собой. А случилось это так.

Я занимался дзюдо. Каждый день после обеда я пере-

кидывал через плечо свернутую в рулон и перевязанную

коричневым поясом дзюдо-ги**и шел в додзё***. Я проходил

* Персонаж комиксов и мультфильмов (с 1929 года), особенно популярных

в 1930-е гг., смешной морячок, обладавший способностью превращаться в

суперсилача каждый раз, когда он съедал банку консервированного шпи-

ната. Художник Э. Сигар. (Ссылка приведена дословно из словаря Lingvo 12.)

** По-русски эту одежду принято называть ≪кимоно≫.

*** Додзе (яп.) — зал для занятий боевыми искусствами.

мимо маленьких тускло освещенных домишек, которые

толпились вдоль узких извилистых улиц Иокогамы, словно

селяне, опершиеся локтями о забор и торопливо обмени-

вающиеся последними сплетнями, пока темнота не разде-

лила их стеной молчания. Тонкие серые дымки от дровяных

жаровен хибачи поднимались в неподвижный воздух, как

духи змей. Зависнув над городом, они вдыхали тьму, а за-

тем поднимались выше, тихо крадучись над крытыми де-

ревом крышами. Вскоре на улицы выходил продавец собы*.

≪Сооооо-бааааа!≫ — кричал он, и его голос проходил сквозь

дома, собирая мысли жильцов. Я сворачивал с улицы в один

из бесчисленных тесных проулочков, которые разделяли

дома. Всего несколько шагов — и я оказывался в крохотном

дворике мастера дзюдо, где чудом помещался сад и дом.

Сэнсэй был одним из четырех людей в мире, которые на

тот момент обладали черным поясом 10-го дана — наивыс-

ший ранг в дзюдо. Я чувствовал — хотя и не был уверен до

определенного момента, — что этот человек исполнен покоя.

Говорил он мало, но, если уж говорил, безмятежности в его

словах было намного больше, чем мыслей.

Мой же покой в то время стремительно таял. Я учился

быть взрослым. Как американец, я был крупнее своих япон-

ских ровесников. Вместо техники я использовал против

своих противников грубую силу. Однажды вечером сэнсэй

объявил,что я — самый сильный в группе. И тем же вечером

он задал мне рандори (учебный поединок) против мальчиш-

ки, который мне практически в пуп дышал. Окрыленный

недавними похвалами мастера, я был уверен в исходе схват-

ки. До сих пор помню, как мне представлялась моя победа.

Я собирался провести сложный и довольно экзотический

прием, в результате которого этот недомерок вылетит че-

* Сдба (яп.) — гречневая лапша.

рез бумажное окно прямо во двор. Однако, к счастью для

меня, все получилось далеко не так, как я задумал. История

неприятная, поэтому буду краток. Проворный соперник

упорно отказывался от моих настойчивых предложений

покинуть зал через окно, — более того, он делал встречные

предложения, от которых я не мог отказаться. Тем вечером

и несколько раз подряд созерцал потолок додзё.

Хотя я изначально и не был готов к такому повороту,

однако каким-то образом мне удалось принять ситуацию.

Произошла поведенческая коррекция, которую люди на-

зывают ≪перевоспитанием≫. Моя спина и татами — до того

момента практически не знакомые друг с другом —- бы-

стрo становились добрыми друзьями. Хотя поединок, по-

видимому, длился всего минут десять, мне показалось, что

прошло десять часов. Когда мы с Дьяволом Цунами (так я

прозвал про себя этого малыша) обменивались поклонами

в ознаменование окончания поединка, все присутствующие

в додзе вежливо прятали улыбки... В довершение ко всему

кто-то из учеников сказал мне, что моему противнику всего

шесть лет, — эти слова были как соль на свежие раны. Ни до,

ни после занятия я больше не видел этого мальчишку в додзё.

Полагаю, он слишком превосходил всех нас в технике, чтобы

занимагься с нами в одной группе. И вообще, я уверен, что

основное его занятие состояло в том, чтобы ездить из додзё в

додзе и усмирять раздувшиеся эго, наряженные в дзюдо-ги.

Уже на следующий вечер — когда я угрюмо размышлял

над тем, как же это получилось, что я вот так вдруг все поте-

рял, - сэнсэй обучил нас системе вода в животе (Belly Water

System). Это техника, предполагающая верховенство созна-

ния над материей и направленная на укрепление силы тела

через успокоение ума. При выполнении этого упражнения

весь гнев и чувство унижения, переполнявшие меня с преды-

дущего вечера, утекли без следа, словно вода из треснувшего

кувшина. Я был пуст. И образовавшуюся пустоту заполнило

присутствие, которое лишь созерцало со стороны все, что я

делал. Мне удалось воссоединиться со своим Истинным Я —

и его присутствие переполнило меня чувством защищенно-

сти и завершенности. Я ощутил нерушимую безмятежность,

никогда не возникающую из каких-либо других источников.

Я помню этот опыт столь отчетливо из-за контраста: гаев и

разочарование сменились покоем и ощущением внутренней

силы — и на это ушли считанные секунды. Сегодня, огляды-

ваясь назад, я не сомневаюсь, что сэнсэй изначально так все

и задумал.

И есть еще одна причина, почему тот опыт покоя так

отчетливо отпечатался в моем сознании. В том возрасте

(целых десять лет) подобного рода переживания уже ста-

ли для меня редкостью. Чудо жизни понемногу тускнело.

Я соблазнялся обещанием могущества, обретаемого через

силу. Учителя, родители и даже ровесники всячески де-

монстрировали мне, что, если я задумал получить то, чего

хочу от жизни (или то, чего хотят от меня они), мне нужно

быть дисциплинированным, волевым и трудолюбивым. Но

теперь в этой бочке меда появилась ложка дегтя: мне снова

открылась безмятежная сила детства — и она очень мне

понравилась. И вот, с одной стороны, я почувствовал, что в

непосредственной близости от меня есть некое легкое игри-

вое присутствие. А с другой — все вокруг заверяли меня,

что мне необходимо научиться контролировать себя и свою

среду — только в этом случае я смогу добиться блестящих

успехов в жизни.

Прошло еще полвека, прежде чем я вновь открыл для

себя безмятежность, объявшую меня в додзё в Йокагаме.

И я все же научился контролировать среду — но не так, как

меня побуждали учителя. Я просто позволяю своему Ис-

тинному Я делать это за меня. Я вышел из игры.