Оливер

Следующим утром я покидаю башню, чтобы приготовить пикник для Делайлы. Мы должны подкрепиться, прежде чем мы отправляемся к хижине Орвилля.
Кроме того я хочу провести с ней еще несколько минут вместо того, чтобы смотреть,как королева Морин суетится над столом для банкета.
Я думал, что запомнил о ней всё, что только можно было — от веснушек над её любимой блузкой, до факта, что она всегда даёт своей рыбке дополнительную порцию корма — но теперь я знаю, что должен ещё много чего выучить.
Например, что её кожа нежна как перышко, и что её волосы пахнут яблоком. Её рука походит к моей как недостающая часть пазла.
Делайла поднимается передо мной по ступеням башни и придерживает юбку обоими руками.
— Проклятое платье, — бормочет она.
— Может оно и тупое, — ответил я, — но тебе очень идёт.
Она взглянула на меня из-за плеча — Могу поспорить, что ты чувствовал бы совсем по— другому, если бы сам должен был его носить. Ты когда-либо семенил на каблуках через поле? Определенно, нет...
— Я не семеню. Мужчины этого не делают. Мы...
шествуем.
Делайла покатилась со смеху. — Шествуете?
Ты?
Я обиженно останавливаюсь. — Что, прости? Что не так с моей походкой?
Ещё перед тем, как она смогла ответить, она дошла доверху, и у неё перехватило дух.
— Оливер,— говорит она. — Когда ты успел всё это приволочь?

Иногда это и, правда, выгодно, иметь в распоряжении замок, полный прислуги, — говорю я. Когда я заглядываю за ее плечо, я выясняю, что мои ожидание были превзойдены.
На полу расстелили овчинный ковёр, а на нем нас ожидал пир — жареный индюк, абрикосовый чатни, начинённый инжир, оливки, виноград и сливы громоздились в самых лучших фарфоровых блюдах королевы. Рядом с двумя золотыми бокалами стоит графин с черничным вином.
Я здесь поправлюсь на пять килограмм, — бормочет Делайла. — Это сделал бы и кусок тоста.
Голуби воркуя сидя на трезубцах башни вокруг нас, пока она опускается в своей ненавистном платье с шуршащими юбками. Она отправляет гроздь в рот и вздыхает.
— Это всё так нереально. Я чувствую себе принцессой.
Вряд ли можно было бы подобрать правильные слова для разговора, который я собираюсь начать.
— Странно, — говорю я. — Я подумал о том же.
Делайла хмурит лоб лоб. — Ты тоже чувствуешь себе как принцесса?
— Нет!— отвергаю я. — Это… просто..что я...
ну… я думаю, ты стала бы замечательной принцессой. — Я заставляю себя посмотреть ей в глаза. — Я ещё никогда не делал ничего подобного. Я имею в виду, во всяком случае, не серьёзно. — Я тяжело сглатываю, затем опускаюсь на колено и беру её руку в свою. Делайла, ты хочешь выйти за меня замуж?
— Что? Что! Что ты такое говоришь?— она отталкивает меня так, что я теряю равновесие. — Оливер, мне только пятнадцать! Я не выйду замуж до тех пор, пока у меня не будет как минимум среднего образования!
— Когда мы поженимся, я могу тебе купить всё, — заманиваю я её.
Она разочарованно встаёт. — Ты не понимаешь.
— Я думал, ты хочешь быть со мной, — возражаю я.
Она подходит к открытому окну, как Серафима в одной из сцен сказки, происходящих в замке. — В моём мире в 15 лет замуж не выходят, — говорит она.
— Только если забеременеют и выступают в шоу по МТV. Я хочу себе парня, с которым я могу ходить в кино, держаться за ручки и отпускать шуточки, которые кроме нас никто бы не понимал. Я хочу делать глупые фотографии с помощью телефона. Я хочу получить валентинку ко дню всех влюблённых, отправленную не моей мамой.— Делайла смотрит на меня. — Я хочу настоящее свидание с тобой.
— Свидание? Ты имеешь в виду, например... в первый четверг июля?
Она улыбается. — Что-то в этом роде. Свидание, это когда предпринимают что-то вместе и узнают друг друга немного лучше.
Неожиданно этот завтрак кажется мне чванливым. Совершенно глупая идея. — Мы не должны жениться,— говорю я — Единственное, чего я на самом деле хочу — это быть с тобой.
— Я думала точно так же — но оказалось, что это не так —, признаётся Делайла. — Я так же хочу просыпаться в моей собственной кровати. И носить штаны. И — о божечки, я не могу поверить, что я такое говорю— ходить в школу. — Она обхватывает руками моё лицо. — Я хочу, чтобы ты был частью моей жизни.
Но это должно оставаться моей жизнью.
Чувствуя вину, я немного отхожу.
— Я знаю, что это всё моя вина. Но как только мне стало ясно, что для нас не предназначена совместная жизнь, я не мог вынести этой мысли...
— Подожди— ка!, — говорит Делайла. — Откуда ты знаешь, что для нас не предназначена совместная жизнь?
Я краснею. — Когда я был у Орвилля, я видел своё будущее, — шепчу я. — Ты там не появилась.— я колеблюсь — В том моменте будущего, который он мне предоставил, я увидел другую девушку.
— Ты..что?—, возмущается Делайла. — Тогда кого?
Серафиму?
— Оо, пожалуйста. Не перегибай!
— Тогда кого?
— Не знаю. Я с ней не знаком.

Делайла задумывается. — Будущее развивается всегда по-разному,— констатирует она — Например, ещё неделю назад ты совсем не мог представить меня в этой книге. После всего, что мы знаем, твоё будущее могло стать совершенно другим, если Орвиллу удастся отправить меня домой с помощью заклинания.— Она берётся за мою руку и притягивает меня к себе. — Есть только одна возможность это узнать.
Если бы я не знал его лучше, то сказал бы, что Орвилл флиртует.
Я ещё никогда не видел этого чудака таким проворным на ногах. С тех пор, как я представил ему Делайлу, он всё время краснеет как школьница. Он уже впечатлил её всеми возможными волшебными штучками: Он заставил изчезнуть саламандру, заколдовал парящую в воздухе скрипку, которая играла сама по себе, и похвастался новым трюком — уткой, которая бегло говорила на венгерском.
В ответ, Делайла рассказывает ему то, что она учила на уроке химии. — Смешивают цинк с раствором едкого натра и нагревают всё это до точки кипения. Если добавить медную монету, то она превратится в серебряную. А если вслед за этим нагреть серебряную монету над огнём, то она станет золотой.

— Алхимия!— Орвилл ловит ртом воздух.
— Нет, вообще-то нет. Цинк и медь соединяются в жёлтую мель. Но это всё равно выглядит как золото,— объясняет она.
Нахмурившись, я складываю руки. — Если вы, наконец, обменялись опытом, я бы еще раз взглянул на свое будущее...
— О да, конечно, — говорит Орвилль. Он подводит Делайлу к черному постаменту и приносит разные стеклянные бутылочки. Затем добавляет ингредиенты в миске и начинает ритмично мешать.
Делайла и я разработали что-то вроде плана.
Благодаря моему эксперименту с Пиро, мы знаем, что маленькая книга, которую я ношу с собой, оригинальная копия сказки, в которой я живу, и которая способна вызвать изменения в мире Делайлы.
Наконец, мы позаботились о том, чтобы книга, в которой мы находимся начала гореть. Если мы сможем каким-то образом взорвать копию "Мое сердце между строк", тогда экземпляр, в котором мы находимся, вероятно, упал бы с полки Делайлы и осталась бы лежать открытым на полу.
В этот момент, вероятно, все персонажи снова займут свои позиции. Если книга заметит, что Делайла не принадлежит ей, ее отправят домой.
По крайней мере, я надеюсь на это.
Орвилль защищает свои напитки и ингредиенты колдовством, если не работает с ними. То есть мы не можем просто так ворваться в его хижину и самостоятельно найти какую-нибудь бурду, которая вызывает взрыв.
Вместо этого нам нужно отвлечь его, когда он собственноручно снимет колдовские чары. Это была идея Делайлы, еще раз попросить его, чтобы я еще раз взглянул на свое будущее.
Таким образом, вы убивает двух зайцев одним выстрелом.
Жидкость в миске булькает и практически в мгновение испаряется, образуя туман лавандового цвета. — Протестируем, — говорит Орвилль и оглядывается в поисках чего-нибудь, что можно бросить в дым. Делайла поднимает брови и формирует губами одно лишь слово: "Сейчас?"
Я качаю головой. — Еще нет, — шепчу я.
Взгляд Орвилля путешествует по бутылочкам и пузырькам
на полке позади него. Затем его лицо озаряется. Он засовывает руку в карман и вытаскивает маленькую полотняную сумку. — Чтобы утолить голод после обеда, — объясняет он, вытаскивает семечко и бросает в туман.
Темно-фиолетовый туман преобразовывается в высокий подсолнух.
— Сейчас, — говорю я Делайле. Она отступает назад, как будто для того, чтобы предоставить мне лучший обзор моего будущего, но на самом деле она хватает несколько бутылочек с полки позади Орвилля, до которых может дотянуться. Некоторые убирает в сумку, другие запихивает в рукава платья.
— Ну, теперь твоя очередь, — говорит волшебник. Он вырывает у меня волос и бросает в туман. Так же, как и в прошлый раз, туман образует высокую колонну образующую экран, на котором представляется мое будущее. Я вижу себя на диване в маленькой комнате с книжными полками.
Делайла останавливается, кулаки еще полны бутылочек и трав. Она тоже не может отвести взгляд от картины. — Что не так с твоим будущим? — спрашивает она.
— Секунду, — говорю я.
И в самом деле, входит девушка и обнимает меня. Я чувствую, как Делайла рядом со мной застывает.
— Будет еще хуже, — предупреждаю я ее.
Девушка поворачивается, и мы можем рассмотреть ее лицо. Сейчас, присмотревшись повнимательней, я замечаю, что это скорее женщина, чем девушка. Женщина, которую я никогда раньше не видел.
Делайла хватает воздух. — Я знаю ее!
— Правда?!
— Да! Это...
Но прежде чем она смогла закончить предложение, открывается дверь в хижину Орвилля и с треском ударяется о стену. Вбегает Фрамп и подскакивает ко мне оскалив зубы. Я парализован от страха. — Фрамп! — кричу я.
— Какого черта...
Он перебивает меня и прыгает на меня, целясь в горло. Мы падаем, превращаясь в клубок из шкуры и конечностей. Я еще не заметил, что и Серафима стоит в дверях, ее лицо заплакано.
— Ты проклятый лгун, — рычит Фрамп. — Ты разбил ей сердце.
— У тебя нет никакой кузины, — горюет Серафима.
— У тебя даже нет тети или дяди.
Прежде чем успеваю начать оправдываться, чувствую, как меня кто-то освобождает от веса неистовой собаки. Я смотрю вверх и вижу, что Делайла держит Фрампа за ошейник изо всех сил, чтобы он отпустил воротник моего камзола. Наконец, материал рвется, Делайла и Фрамп падает навзничь
на полки Орвилле, так что на него обрушивается град бутылок.
— Делайла, — кричу я и ползу к ней. — Все в порядке?
— Со мной все хорошо, — бормочет она и встает на ноги. На ее одежде мокрые пятна. — Но я воняю как немытые ноги.
Орвилль рассматривает хаос. — Выглядит как сопли тролля. Отвратительная вещь.
— Святые небеса, Фрамп, тебя, наверное, охватило бешенство? Что на тебя нашло? — кричу я на него.
Прежде чем он успевает ответить, взгляд Орвилля стреляет наверх. — Прочь оттуда! — шумит он. — Все в укрытие!
Он прячется под верстаком, а я защищаю Делайлу своим телом, когда сундук на верхней полке начинает угрожающе покачиваться. Он сделан из массивного железа и обмотан различными цепями и висячими замками.
— Не дайте ему...
Маленький сундук кувыркается вниз и летит на пол, где приземляется непосредственно между Делайлой и Фрампом, а затем подпрыгивает.
—...упасть... — заканчивает практически беззвучно предложение Орвилль.
Лучи света проникают между трещинами в железном ящике и формируются в трудно— определимый парящий шар. Затем он медленно начинает дрожать, потом вибрировать, пока не стреляет как фейерверк в сторону потолка.
Штукатурка сыпется на наши головы, но светлый шар продолжает неистовствовать, снова и снова ударяется о стены и землю. И при этом он, кажется, все больше и больше накапливает энергию.
— Что это за вещь? — визжит Делайла.
— Преисподняя, — говорит Орвилль. — Вы должны остановить это, прежде чем он уничтожит все.
Свет шипит всего в сантиметре от щеки Серафимы, она кричит и пытается отбросить его. Но она промахивается, и ее рука попадает в лицо Орвилля.
Он падает назад и тянет меня за собой на пол, пока свет стремительно скачет по полкам, все остальные бутылки разбиваются, и повешенные травы на поперечных балках падают.
Он ныряет в миску, так что искры лавандового цвета разлетаются в воздухе, затем это капает на глинистый пол и разъедает на нем глубокую, черную яму.

Одно мгновение мы все пытаемся собраться. Закончилось ли это? Орвилль и я подползаем ближе к дыре и смотрим вниз.
Тогда она взрывается как вулкан, светлый шар пролетает мимо Фрампа...
Фрамп?
Мой надежный, верный пес исчез. Вместо него на земле лежит человек, совершенно голый.
— Фрамп? — говорю я удивленно. — Это ты?
— Я не хотел кидаться на тебя, Олли, — объясняет он застенчиво. — Я просто был так разозлен, когда Серафима пришла ко мне все разбитая...
Голос Фрампа остался прежним. У него даже все тот же собачий взгляд. Но он однозначно больше не тот, кем был. — Приятель, — бормочу я. — Ээ... я показываю на его наготу.
Он смотрит на себя вниз, воет и хватает ближайший кусок ткани, который он может найти, скатерть украшенная вышивкой с вышитыми серебряными звездами, которую он обвязывает вокруг живота. Он того же возраста как и я, худой и мускулистый, с растрепанными волосами того же цвета, как и его старая шкура. — Что произошло? — шепчет он и широко улыбается, когда ощупывает его руки, ладони, нос.
— Фрамп? — теперь спрашивает Серафима. Она смотрит на него так, как всегда смотрела на меня, как будто не могла отвести взгляд.
Краем глаза я замечаю, что позади меня все еще неистовствует ящик и уничтожает все на своем пути, оставляет большую трещину на столе Орвилля и сжигает верхушку его шляпы.
Проклятье. Проклятье, которое превратило Фрампа в собаку, должно быть рассеилось, только как?
Я смотрю на Делайлу, но не могу больше своевременно предупредить ее до того, как шкатулка преисподней проносится под ее ногами. Она падает на землю, и теперь я замечаю пятна на ее одежде.
Какая-то смесь напитков и трав, которые украла Делайла, должно быть попали на Фрампа, когда они оба боролись. Я практически уверен, что она не смогла бы повторить это случайное колдовство, даже если бы захотела. Но результат состоит в том, что Фрамп снова стал человеком.
— Оливер! — я своевременно оставляю свое друга без внимания, чтобы увидеть, что шкатулка несется непосредственно на Делайлу.
— Спасайся! — кричит Орвилль.
Она несется на нее слишком быстро, чтобы она смогла убраться с ее дороги. Делайла беспомощно ищет взглядом что-нибудь, чтобы защититься. В последний момент она хватает что— то, что лежит в зоне досягаемости на земле.
Только, когда она раскрывает это перед лицом, я замечаю, что это.
Экземпляр "Мое сердце между строк", который я украл у Раскуллио и который должно быть выскользнул из камзола во время драки с Фрамп.
Преисподняя со всей силы в сторону, но все, же опаливает корешок.
Делайла закрывает книгу и улавливает там свет. — Попалась, противная штука! —, сказала она торжественно и прижала книгу к груди.
Книга начинает так сильно вибрировать, что Делайла с трудом может держать её закрытой. Я делаю к ней шаг, чтобы взять книгу, но прежде чем я я подхожу, книга со сказками вырывается и приземляется далеко. Преисподняя шипит и разрывает дырку в крыше хижины Орвилла.
Грязь, ветки и камни сыплются дождём. Я прикрываю глаза ладонью и протягиваю руку за Делайлой, чтобы спасти её. Но я у меня не получается её схватить. Как только книга вырвалась из её хватки, её руки застыли на посреди движения и огромная трещина тянется через её руку.
Она простирается и разветвляется по ее плечам, чтобы затем вскарабкаться по шее и расколоть ее лицо, ее вытаращенные глаза, ее открытый рот.
Я вижу это как в ускоренной съёмке — книга направляется к полу и как только касается его, Делайла разрывается на тысячи кусочков. Не остаётся ничего, кроме пыли.

Глава 24