Сцена первая

Небо. —Юпитер на престоле, Ф е т и д а и другие Божества.

ЮП ИТЕР

Союз, подвластный мне, — о силы неба,

Вы делите со мною власть и славу,

Ликуйте! Я отныне всемогущ.

Моей безмерной силе все подвластно,

Лишь дух людской, огнем неугасимым,

Еще горит, взметаясь к небесам,

С упреками, с сомненьем, с буйством жалоб,

С молитвой неохотной, — громоздя

Восстание, способное подрыться

Под самые основы нашей древней

Монархии, основанной на вере

И страхе, порожденном вместе с адом.

Как хлопья снега в воздухе летят,

К утесу прилипая, — так в пространстве

Бесчисленность моих проклятий людям

Пристала к ним, заставила взбираться

По скатам жизни, ранящим их ноги,

Как ранит лед лишенного сандалий, —

И все-таки они, превыше бед,

Стремятся ввысь, но час паденья близок:

Вот только что родил я чудо мира,

Дитя предназначенья, страх земли,

И ждет оно медлительного часа,

Чтоб с трона Демогоргона примчать

Чудовищную силу вечных членов,

Которой этот страшный дух владеет, —

Оно сойдет на землю и растопчет

Мятежный дух восстанья.

Ганимед,

Налей вина небесного, наполни

Как бы огнем Дедаловые чаши.

И ты, союз торжественных гармоний,

Воспрянь в цветах от пажитей небесных,

Все пейте, все, — покуда светлый нектар

В крови у вас, о Гении бессмертья,

Не поселит дух радости живой,

И шумная восторженность прорвется

В одном протяжном говоре, подобном

Напевам Элизийских бурь.

А ты,

Блестящий образ вечности, Фетида,

Взойди и сядь на трон со мною рядом,

В сиянии желания, которым

И я, и ты сливаемся в одно.

Когда кричала ты: «О всепобедный

Бог, пощади меня! Изнемогаю!

Присутствие твое — огонь палящий;

Я таю вся, как тот, кого сгубила

Отравой Нумидийская змея», —

В то самое мгновение два духа

Могучие, смешавшись, породили

Сильнейшего, чем оба; он теперь

Невоплощенный между нас витает

Невидимо; он ждет, чтобы к нему

От трона Демогоргона явилось

Живое воплощенье! Чу! Грохочут

Среди ветров колеса из огня!

Победа! Слышу гром землетрясенья.

Победа! В быстролетной колеснице

Тот мощный дух спешит на высь Олимпа.

(Приближается колесница духа Часа. Демогоргон сходит и направляется к трону Юпитера.)

Чудовищная форма, кто ты?

демогоргон

Вечность.

Не спрашивай названия страшнее.

Сойди и в бездну уходи со мною.

Тебя Сатурн родил, а ты меня,

Сильнейшего, чем ты, и мы отныне

С тобою будем вместе жить во тьме.

Не трогай молний. В небе за тобою

Преемника не будет. Если ж хочешь,

С червем полураздавленным сравняйся, —

Он корчится, покуда не умрет. —

Что ж, будь червем.

юпитер

Исчадье омерзенья!

В глубоких Титанических пещерах

Тебя я растопчу. Вот так! Ты медлишь?

Пощады, о, пощады! Нет ее!

Ни жалости, ни капли снисхожденья!

О, если б враг мой был моим судьей,

Хоть там, где он висит в горах Кавказа,

Прикованный моею долгой местью,

Не так бы он судил меня. Скажи мне,

Он кроткий, справедливый и бесстрашный,

Монарх вселенной? Кто же ты? Скажи! Ответа нет.

Так падай же со мною.

В угрюмых зыбях гибели умчимся,

Как коршун с истощенною змеей,

Сплетенные в одном объятье схватки,

Низвергнемся в безбрежный океан,

Пусть адское жерло испустит пламя,

Пусть в эту бездну огненную рухнет

Опустошенный мир, и ты, и я,

И тот, кто побежден, и победитель,

И выброски ничтожные того,

Из-за чего была борьба.

О, горе!

Не слушают меня стихии. Вниз!

Лечу! Все ниже, ниже! Задыхаюсь!

И, словно туча, враг мои торжеством

Темнит мое падение. О, горе!