Демократия и марксизм

Термины, стоящие в заглавии введения, определяют два принципиально различных современных подхода в конструировании и реализации социальных и экономических программ. Насколько я знаю, не существует достаточно последовательного толкования различия этих понятий и их места в реальной жизни. Я полагаю, что это обстоятельство является причиной многих недоразумений и взаимных упрёков их сторонников. Методы убеждения ограничиваются в настоящее время лишь перечислением взаимных недостатков, что, конечно же, не является убедительным для оппонента. Это побудило меня предпринять попытку разобраться в этом вопросе, поскольку окружающая нас действительность даёт примеры реальности и эффективности двух этих идеологий.

Причину того, что от внимания общественности ускользал столь актуальный сегодня вопрос, я вижу в том, что отсутствовала достаточно надёжная методология его исследования. Это объясняется тем, что каждая из идеологий опирается на собственную, не зависящую от другой, философскую базу. Реальное же их различие и область эффективности могут быть поняты лишь в рамках более общей философии, включающей в себя обе перечисленные как частный случай. Только при такой позиции реально надеяться на мирный исход их противостояния.

Веря в то, что мир устроен по единым моделям, начнём с некоторых примеров из области естественных наук.

До двадцатого века в естествознании существовало два принципиально различных подхода к исследованию различных явлений.

Предположим, что мы хотим узнать площадь какой-либо сложной плоской фигуры. Можно поступить двумя способами. В соответствии с первым, заключить данную фигуру в квадрат, площадь которого определяется весьма просто. Затем взять кости и бросать их с целью получения случайных координат внутри этого квадрата. Отношение количества точек внутри искомой площади к полному числу бросаний даст нам отношение площади нашей фигуры к известной площади квадрата. Чем больше бросаний мы проведём, тем точнее будет результат. Это есть простейшая интерпретация весьма популярного в математике метода, называемого методом Монте-Карло, по сути своей чисто статистического метода.

Другой способ заключается в том, чтобы произвести на свет маленькое орущее существо достаточно стандартным и приятным способом. Хитрость здесь, однако, заключается в том, чтобы данное существо впоследствии оказалось сэром Исааком Ньютоном, который однажды на сон грядущий изобретёт интегральное исчисление и навсегда избавит человечество от необходимости бросать кости. В данном случае элемент случайности также присутствует, но он перенесён на фундаментальный, не зависящий от человека уровень.

В практической работе естествоиспытателей оба подхода являются абсолютно законными. Всё зависит от реальной ситуации. Например, никому не придёт в голову подвергать теоретическому изучению свойства миллионов штук радиодеталей для нахождения среднего числа технологических отклонений, когда их можно найти простыми выборками из имеющихся в изобилии образцов. С другой стороны, столь же дика сама по себе мысль о проведении тысяч экспериментов по определению траектории полёта на Марс, когда точно известны законы, описывающие такие траектории. Разумный подход гарантирует нам оптимальность выбора того или иного метода в каждом конкретном случае. Важно понимать лишь критерии эффективности применения каждого из них. Несмотря на то, что основным критерием такого рода выбора, как правило, является экономический фактор, в науке этот выбор осуществляется более или менее безболезненно, на что есть достаточно глубокие причины. Другое дело экономика и социология.

Рассмотренные сейчас два способа действия являются моделями демократического и марксистского подходов к социальным и экономическим ситуациям.

Я обращался ко многим, как к демократам, так и к тем, кого в этом упрекнуть нельзя, с вопросом, что же такое демократия. Обычный ответ одних – бардак, других – власть народа. И то, и другое, по крайней мере, неполно, т. к., во-первых, не везде при демократии бардак, а, во-вторых, что понимать под властью народа, если сами демократы не приемлют, мягко говоря, лозунг об участии в управлении государством любой домохозяйки.

Мне представляется, что основа демократии базируется на отказе от поиска и использования объективных закономерностей развития общества. Ведь в чём суть демократии? Если политику не ясно, что делать в конкретной ситуации, он должен просто обратиться к общественному мнению и поступить в соответствии с полученным ответом. Т. е. просто применить статистический метод, о котором мы говорили выше. В рыночной экономике, материальной базе демократии, работает тот же принцип. Если вам не ясно, нужно ли что-то производить и по какой цене продавать, отнесите это на рынок, лучший символ статистики, и получите ответ. Просто и убедительно. Без головной боли и умствования. И это многих прельщает. Ведь думать и следовать велениям разума, и особенно общественного разума, ох как трудно! К тому же далеко не очевидно, что придумают умники, насколько правильными окажутся их построения, насколько при всём этом они учтут ваши интересы. Так уж лучше сам проголосую, а там – куда кривая вывезет. Именно в этом мощная притягательная сила демократии, её внутренняя пружина – можно расслабиться, думать только о себе, о своей материальной выгоде, забыть о проблемах всего общества. Основная идея демократии – исключить, по возможности, научный социальный прогноз, заменив его просто статистикой, базирующейся на индивидуальном разуме, в том числе и в области экономики. Именно поэтому историческая миссия демократий заключается в создании высоких стандартов жизни отдельного человека.

Демократии, будучи стохастическими обществами[6], имеют близкие к нормальным статистические распределения по уровню жизни своих граждан, т. е. имеется превалирующий средний класс, бедные и богатые. При отсутствии одного из этих компонентов общество перестанет быть чисто демократическим, поскольку это будет сопряжено с необходимостью включения общественной мысли и решений, что демократии в чистом виде, вообще говоря, в принципе отвергают. Примером может служить система социал-демократических взглядов. Возводя в абсолют статистические подходы, демократии отвергают насилие. Поэтому отношение демократов к диалектическим формам философии, основанным на идее борьбы, является, мягко выражаясь, прохладным. Они, по возможности, стараются не замечать их, а в острых ситуациях относятся к ним резко отрицательно. Реально данная позиция сводится к тому, что, не приемля принципы борьбы на уровне коллективных взаимодействий, демократы неявно признают их неизбежность и необходимость на уровне индивидуумов. Именно этот момент – самое слабое звено в системе демократических взглядов, избавления от которого они ищут. Главное в политической стратегии демократов – не дать индивидуальной борьбе перерасти в борьбу коллективную.

Стохастичность демократичного общества является, естественно, некоторой идеализированной схемой. В некоторых публикациях я сам давал другое определение демократий – как обществ, в которых насильственное распределение реализуется группой граждан при гарантиях государства. Реальная жизнь всегда вносит поправки в идеализированные схемы, меняя порой их до неузнаваемости. Так же обстоит дело и в естествознании. Прекрасные по простоте законы симметрии, приводящие, например, к закону сохранения импульса, совершенно не просматриваются при движении объекта в вязкой среде. Реальная жизнь, как правило, вносит коррективы в идеальные картины, которые, тем не менее, остаются постоянной целью идеалистов. Поэтому здесь я рассматриваю понятие демократии всего лишь в мировоззренческом плане.

Наиболее ценным в идеологии демократического движения является пусть всего лишь интуитивное, но стремление к абсолютному отрицанию насилия. Именно это обстоятельство есть одна из отправных точек моего понимания мира. Интуитивно демократы верят, что просто в силу огромной численности рода человеческого и разнообразия людей статистические подходы не только законны, но и абсолютно необходимы. Тем не менее, до настоящего времени демократические идеологи не сумели создать последовательной, логически полной системы взглядов, которая обосновывала бы необходимость и неизбежность ненасильственной философии. Причина этого, на мой взгляд, заключена в том, что демократы пытаются в систему недетерминированных отношений включить экономические проблемы. Веря, с одной стороны, в равенство людей, они в силу основной своей концепции о стохастичности человеческого общества вынуждены мириться с основным фактором неравенства в материальном мире – фактором экономическим. И поэтому, в принципе отвергая насилие, они неявно признают его законным. Когда же индивидуальное насилие перерастает, в силу объективных закономерностей, в групповое, они с ужасом отвергают логический результат своих же действий.

В данном разделе не рассматривается ряд вопросов, таких, например, как причины кризисов демократий и условия их устойчивого развития, вырождение демократических взглядов в фарисейство и т. д. Задачей раздела является фиксация мысли на том обстоятельстве, что причина невозможности построения логически последовательной демократической идеи кроется в отрицании дуализма мира, отрицании его детерминистичности, абсолютизировании только вероятностной его характеристики, что конкретно выражается во включении в систему своих ценностей современных экономических теорий рынка. Эта концепция приводит к созданию совершенно маразматических программ дальнейшего развития человечества, таких, например, как концепция устойчивого развития, приводящая к выводу, что на Земле должно проживать не более 1,5 млрд. человек.

Естественные науки пережили эту болезнь ещё в начале прошлого века, восприняв дуализм, как принципиальное свойство мироздания. Сегодня пришло время для социальных наук. Сегодня многие в мире, и особенно в нашей стране, воспринимают слово «демократия» как ругательное. Демократия покрыта путами недоверия огромного большинства на планете. Поэтому основной вывод, к которому я прихожу, применительно к предстоящей модернизации демократических взглядов, сводится к тому, что эмансипация демократии есть эмансипация демократии от современного экономизма.

Применив модель Маркса для формулирования основного вывода первого раздела, перейдем к марксизму. Его проблемы как философской системы гораздо сложнее.

Суть марксизма – это не только прибавочная стоимость и всемирная революция или ещё какие-либо более или менее удачные фрагменты, как думают многие. Основное содержание марксизма – в великом тезисе о принципиальной необходимости преобразовать мир. Естественные науки вначале создали детерминистскую науку и только затем пришли к неизбежности вероятностных подходов, например, в виде принципа неопределённости Гейзенберга. В социальной сфере всё произошло наоборот. Только Маркс впервые указал на необходимость детерминизма, возможность создания научных прогнозов и сознательного воздействия на судьбу человечества. Однако марксизм не указал и не мог указать, в силу принципиальных недостатков материалистической диалектики, философской базы марксизма, гносеологических истоков этого тезиса, места детерминизма в реальной жизни и его соотношений с очевидной стохастичностью человеческого общества.

Марксизм, конечно, признаёт статистические подходы, но для него это всего лишь удобная методология исследования больших объёмов информации, а не глубинное свойство нашего мира. Принципиальным является лишь тезис о его детерминизме. Но у Маркса и это не более чем всего лишь тезис. В основе развития марксизм видит борьбу. Но он даже не ставит вопрос о причинах предопределённости результатов борьбы. Всё ограничивается простой констатацией факта объективности исторического процесса. Тем более мимо его внимания проходят механизмы неконфликтного эволюционного развития, что есть основной конёк демократической логики. Марксизм в эволюционных периодах развития видит лишь время накопления противоречий. Именно поэтому для людей с демократическим складом мышления эта философия не приемлема. Именно поэтому, затрагивая лишь одну сторону явлений, марксизм не всеобъемлющ и, следовательно, не принимается интуитивно очень многими. Вопреки Ленину, учение Маркса во многом верно, но не всесильно.

Жизненность основной идеи марксизма легко пояснить на очень простом примере. Животное подходит к пище, нюхает и, по результату этого теста, либо съедает её, либо отходит прочь. Т. е. проводит типичное статистическое испытание по схеме «да – нет». Человек, прежде чем отказаться от несъедобной пищи, пытается её приготовить и сделать съедобной. Таким образом, он, отказываясь от простой статистики, включает в свою деятельность разум. Вопрос. У кого б о льшие возможности для выживания? Очевидно, у человека. Это есть основная, лежащая на поверхности, причина адекватности Марксова тезиса. Разум, научный социальный прогноз и действия в соответствии с этим прогнозом дают б о льшие возможности для выживания сообщества людей.

Однако совершенно нетривиальным, на мой взгляд, фактом является неприятие огромным количеством людей философии марксизма, основанной на идее борьбы, идее насилия. Современные проблемы я не склонен объяснять просто продажностью наших правителей и всеобщей дурью общества. Я вижу их причины гораздо глубже, в особенностях человеческого разума и в фундаментальных свойствах нашего мира, в отсутствии единой философской системы, которая объединила бы индивидуальные свойства разума и предопределённость в развитии коллективной организации людей. Я знаю, что такая система может быть создана только на базе сочетания основной идеи демократии, статистического подхода к общественным явлениям, что, в конце концов, есть отказ от насилия, и основной идеи марксизма – детерминизма в развитии человеческого общества и его разума. Такой подход, совмещающий, казалось бы, несовместимое, потребует, так же как и в естествознании, коренной ломки наших представлений и радикального расширения мировоззренческой базы, ещё более широкой, чем в естествознании, поскольку в систему должен быть включён человеческий разум. И, самое главное, мы должны будем при этом понять, каковы же истинные истоки детерминизма и стохастичности нашего мира, какова логика их сопряжения и в чём их единая первопричина.

На мой взгляд, такая логика сформулирована в пропагандируемой нами философии ненасильственного развития. И если теория Маркса была направлена на создание материалистической теории человеческого общества, то задача ненасильственной философии – построение теории развития разума.

В данном разделе речь идёт о проблемах марксизма и демократии, что есть только исходный пункт предлагаемой философии. Однако применительно к марксизму из этой философии следует, что ему (марксизму) предстоит сделать гораздо более тяжёлый шаг в сторону объединительной ненасильственной философии, нежели демократии, ибо эмансипация марксизма есть его эмансипация от материализма.